Благороднейшему и ученейшему мужу Генриху Ольденбургу от Б. д. С. ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Славнейший муж!
Собираясь совершить поездку в Амстердам с намерением пробыть там неделю или две, я получил Ваше столь приятное мне письмо и рассмотрел Ваши возражения против посланных Вам трех моих теорем.
Опуская из-за недостатка времени все остальное, я постараюсь ответить только на Ваши возражения.Итак, на первое возражение скажу, что не из определения любой, какой угодно вещи следует бытие этой вещи, а только (как я показал в схолии, приложенной к моим трем теоремам) из определения или идеи какого-нибудь атрибута, т.е. (как я это ясно выразил при определении бога) такой вещи, которая мыслится через себя и в себе. В вышеупомянутой схолии я изложил также и основание
392
этого различия и притом, если не ошибаюсь, довольно ясно, особенно для философа. Ибо предполагается, что философ не может не знать того различия, которое имеется между фикцией, с одной стороны, и ясным и отчетливым понятием (представлением — conceptus) — с другой стороны; а также не может отрицать истинности той аксиомы, что всякое определение или ясная и отчетливая идея истинны. Сделав эти замечания, я не вижу, что еще требуется для разрешения первого Вашего вопроса.
Поэтому перехожу к рассмотрению Вашего второго вопроса. Так как выдвигаемое Вами сомнение относится только к приводимому мною примеру, то Вы, по-видимому, соглашаетесь со мною, что, если допустить, что мышление не принадлежит к природе протяжения, тогда протяжение не ограничивалось бы мышлением. Но заметьте, пожалуйста, следующее: если бы кто-нибудь стал утверждать, что протяжение ограничивается не протяжением, но мышлением, то разве он не скажет то же самое, что протяжение бесконечно не в абсолютном смысле, но только как протяжение? А это значит, что он согласен со мною в том, что протяжение бесконечно не в абсолютном смысле, а как протяжение, т.е. в своем роде. Но Вы говорите: быть может, мышление есть телесный процесс.
Допустим, хотя я этого и не признаю. Но одного Вы не станете отрицать: что протяжение, как таковое, не есть мышление. А этого уже достаточно для того, чтобы иллюстрировать мое определение и доказать мою третью теорему.В-третьих, Вы выдвигаете против моих положений то возражение, что [указанные мною] аксиомы не могут быть причислены к общим [для всех людей] понятиям (notiones communes) 14.
Однако об этом я не спорю. Но Вы сомневаетесь также и в истинности самых этих положений и как будто хотите даже показать, что противоположные им утверждения более похожи на истину. Но обратите, пожалуйста, внимание на определение, которое я дал субстанции и акциденции: из него проистекают все эти аксиомы. Ибо так как под субстанцией я разумею то, что мыслится через себя и в себе и понятие чего, следовательно, не заключает в себе понятия какой-нибудь другой вещи, под модификацией же или акциденцией — то, что существует в другом и через это другое, в котором оно существует, мыслится, то отсюда явствует: во-первых, что субстанция по природе
393
первичнее своих акциденций, ибо без нее последние не могут ни существовать, ни быть мыслимы. Во-вторых, что, кроме субстанций и акциденций, не существует ничего в реальности или вне интеллекта, ибо все существующее мыслится или через себя или через что-либо другое, и всякое понятие либо заключает, либо не заключает в себе понятие о какой-нибудь другой вещи. В-третьих, что вещи, обладающие различными атрибутами, не имеют между собой ничего общего, ибо под атрибутом я разумею нечто такое, понятие о чем не заключает в себе понятия о какой-либо другой вещи. В-четвертых, наконец, что вещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут быть одна причиной другой, ибо если бы действие не имело ничего общего с причиной, то все, что оно имело бы, оно имело бы из ничего. Что же касается Вашего замечания, будто бог формально не имеет ничего общего с сотворенными вещами и т.д., то я в моем определении установил нечто прямо противоположное. А именно: я сказал, что бог есть существо, состоящее из бесчисленных атрибутов, из которых каждый бесконечен или в высшей степени совершенен в своем роде. А что касается Вашего возражения против моей первой теоремы, то прошу Вас, друг мой, принять в соображение, что люди не творятся [из ничего], а только порождаются и что тела их существовали уже раньше, хотя и в другой форме. [Из теоремы первой] можно, однако, сделать то заключение — и я охотно признаю это, — что если бы хоть одна часть материи могла быть уничтожена, то с ней вместе исчезло бы и все протяжение. Вторая же моя теорема устанавливает не много богов, но только одного, а именно: состоящего из бесконечных атрибутов. И т.д.
[Рейнсбург, октябрь 1661 г.]