9.4.3. Воскресение
В этом, последнем, разделе мы обратимся к проблеме воскресения. Как указывалось выше, различие между реинкарнацией и воскресением сводится к различию между приобретением нового тела, нумерически отличного от всех тел, которые человек имел прежде, и возвращением к жизни в том самом теле (или в качестве того самого тела), которое человек имел (или которым был) прежде.
Вера в воскресение есть центральный элемент христианской традиции, а надежда христиан на воскресение прямо и неразрывно связана с воскресением Иисуса из Назарета.
А потому неудивительно, что одним из способов защиты веры в воскресение является выдвижение исторических аргументов в пользу достоверности Нового Завета (который повествует не только о воскресении Иисуса, но также о ряде других чудес воскрешения, совершенных Иисусом и Его учениками), равно как и истинности утверждения о том, что Иисус действительно восстал из мертвых. Самые сильные версии последнего аргумента обычно принимают форму вывода на основе наиболее убедительного объяснения. Вначале христиане приводят целый ряд по большей части неоспоримых исторических фактов, а именно: Иисус был распят на кресте и умер; по Его смерти ученики отчаялись и потеряли надежду; вскоре после того, как они пришли в отчаяние и утратили всякую надежду, им довелось испытать то, что они сочли опытом общения с воскресшим Иисусом; этот опыт их внутренне преобразил настолько, что они стали смело возвещать учение Иисуса и Его воскресение; воскресение Иисуса они проповедовали в том самом городе (Иерусалиме), где Иисус был распят; под влиянием веры в то, что Иисус восстал из мертвых в воскресенье, ученики – в большинстве благочестивые иудеи, привыкшие поклоняться Богу в субботу, – сделали обычным днем богослужения воскресенье; гроб, в который положили Иисуса, вскоре после Его смерти был найден пустым (утверждение более спорное) и так далее. Затем христиане заключают, что наилучшим объяснением этих фактов является телесное воскресение Иисуса в самом буквальном смысле этих слов.Исторические аргументы подобного рода призваны дать нам положительные основания для веры в возможность и реальность воскресения. Философские же аргументы, касающиеся воскресения, не столько стремятся доказать, что воскресение действительно происходит, сколько ставят в центр внимания проблему возможности или невозможности воскресения. Далее мы проанализируем ряд самых сильных философских аргументов в пользу тезиса о невозможности воскресения.
Если воскресение имеет место, то оно может происходить одним из трех способов: через воссоединение в новое тело, по крайней мере некоторых частей первоначального тела, или через объединение исключительно новых частей в тело, каким–то образом являющееся тем самым телом, что и первоначальное, или же через «оживление» того самого трупа, в который превратилось первоначальное тело. Рассмотрим эти варианты по очереди.
На первый взгляд, воскресение предполагает «повторную сборку» частей исконного тела. Но скольких его частей? Для начала зададимся вопросом: какие проблемы могут возникнуть, если воскресение требует воссоединения всех частей? Подобный взгляд сталкивается с возражением, которое весьма убедительно сформулировал еще Вольтер:
Солдат–бретонец отправляется в Канаду, где по довольно обычной случайности оказывается без пищи; он вынужден отведать ирокеза, которого убил накануне. Этот ирокез в течение двух–трех месяцев питался иезуитами, и значительная часть его тела стала иезуитской. Итак, тело этого солдата состоит из ирокеза, из иезуитов и всего того, что он ел до тех пор. Каким образом каждый из них вернет себе именно то, что ему принадлежит? Да и что принадлежит собственно ему?
(Voltaire, Questions sur I'Encyclopedie )
Это так называемая проблема каннибализма. Заметьте: она не зависит от предположения, что каннибализм действительно существует. Скорее, данное возражение следует понимать так: случаи каннибализма, подобные вышеописанным, могли иметь место, а если они имели место, то Бог уже не способен воскресить каждого из героев нашей истории, поскольку для них не хватит частей.
(Если иезуит получит все иезуитские части, то каких–то частей недостанет для ирокеза и бретонца – если допустить, согласно данному сюжету, что определенные части иезуита уже стали частями ирокеза и бретонца соответственно). Но ведь нелепо думать, что у Бога могут быть связаны руки подобным образом. А значит, доктрина о том, что люди продолжают существовать после смерти через воскрешение их Богом, не может быть истинной.Пока еще данный аргумент ни в малейшей степени не доказал невозможность воскресения. Все, что он доказывает, сводится, пожалуй, к следующему: при попытке кого–либо воскресить у Бога может возникнуть ряд проблем практического свойства. Господу, к примеру, надо будет разобраться, кому какая часть принадлежит. По крайней мере, Ему придется решать подобные проблемы, если воскресение предполагает, как это допускается в нашей истории, повторную сборку первоначального тела. И, надо думать, это не единственная практическая проблема, с которой нужно будет иметь дело в таком случае. Богу, например, придется также решить, какие именно части вашего тела надлежит воссоединить для вашего воскресения – те, которые были у вас в момент смерти, или при появлении на свет, или в день вашего восемнадцатилетия, или в какой–то другой период вашей жизни? Соответственно, Богу надо будет определиться и с тем, в каком возрасте вас воскрешать. А если вы родились с серьезными физическими недостатками или приобрели их впоследствии, либо, скажем, в течение своей жизни потеряли какие–то члены или иные телесные органы, то Ему нужно будет решить, следует ли воспроизводить эти недостатки при повторной сборке или же их стоит исправить. Все это, конечно, вопросы непростые. Однако верующие в воскресение питают законный оптимизм на предмет того, что всеведущий и всемогущий Бог в конце концов сумеет со всем этим разобраться.
Не исключено, впрочем, что данная теория представляет воскресение более трудным предприятием, нежели оно есть на самом деле. Возможно, иначе говоря, что воскресение требует воссоединения не всех, а лишь некоторых частей.
Хотя такая позиция, пожалуй, сглаживает трудности, связанные с проблемой каннибализма, она порождает новую проблему: сколько исконных частей должно быть использовано при повторной сборке? Если Бог способен воскресить вас, вновь собрав все части до единой, то, вероятно, Он мог бы добиться того же результата, воссоединив все части, кроме одного малюсенького атома. Стало быть, здесь требуются не все части. Но тогда сколько именно ? Или какая их доля? Половина? Две трети? Любой ответ кажется произвольным.Поскольку ни один из вариантов повторной сборки не свободен от затруднений, нам, пожалуй, следует отбросить подобные взгляды. А что если воскресение происходит не через воссоединение прежних частей, но через использование совершенно новых? Чтобы увидеть порождаемую данным воззрением проблему, стоит сделать небольшое отступление и рассмотреть один пример из современной научной фантастики. В фильме и телесериале «Звездный путь» фигурирует аппарат под названием «комната перемещений», работающий следующим образом. Вы входите в этот аппарат на вашем космическом корабле, ваше тело подвергается полной разборке, а затем вновь собирается в том месте, куда доставил вас аппарат–транспортер. Согласно одной из теорий функционирования транспортера, вся исконная материя вашего тела остается на космическом корабле, а при повторной сборке используется новая, туземная, материя из тех краев, куда вы были транспортированы. Если бы нечто подобное было возможным, то и для Бога было бы в принципе возможным вновь собрать ваше тело исключительно из новых частей.
Проблема, однако, в том, что есть веские основания считать комнату перемещений невозможной. А чтобы понять, почему, рассмотрим следующий сценарий. Спок входит в комнату перемещений. Его разбирают на части. На поверхности одной из планет его вновь собирают… трижды. Иначе говоря, транспортер берет местную материю и воссоздает из нее не одну «версию» Спока, но целых три. Теперь перед нами ситуация, очень похожая на сюжет с пересадкой мозга, описанный в разделе 3.
Мы можем сказать, что только одна из получившихся в результате личностей является Споком, но этот тезис кажется произвольным. У нас просто нет оснований думать, что одна из них была бы Споком, если бы две другие им не были. Мы могли бы попытаться заявить, что все три новых субъекта – Споки, но это уже чепуха. А значит, приходится признать, что ни один из них не был бы Споком. Но если ни один из них не был бы Споком в данном случае, то мы должны утверждать, что и в случае воспроизведения транспортером одной–единственной «версии» Спока получившаяся в результате особа также не есть Спок. Ибо то, пройдет ли Спок через комнату перемещений и прибудет ли он на данную планету, не может зависеть от того, будут или нет изготовлены копии Спока. Опишем ситуацию по–другому: назовем новых субъектов из нашего сценария Споком 1, Споком 2 и Споком 3. Суть в том, что если, скажем, Спок 1 не является Споком, то этот факт не зависит от существования Спока 2 или Спока 3. Если Спок 1 – не Спок, то он не был бы Споком и при отсутствии двух других. То же верно и в отношении Спока 2 и Спока 3.Таким образом, утверждение, что при повторной сборке вашего тела Бог должен использовать все его первоначальные части – какими бы они ни были – сталкивается с возражением от каннибализма; утверждение, что Он должен использовать не все, но некоторые части, толкает к совершенно произвольному определению необходимой в данном случае доли исконных частей; наконец, утверждение, что Он способен восстановить вас, используя исключительно новые части, несостоятельно, поскольку оставляет возможность для появления копий (как в сценарии с комнатой перемещений).
Заметьте также: ссылки на какую–либо разновидность дуализма или на какой–нибудь вариант психологической непрерывности как на критерий тождества личности во времени делу здесь не помогут. Ведь воскресение происходит лишь в том случае, если в посмертном своем существовании вы имеете нумерически то же самое тело, которое было у вас в момент смерти.
– независимо от того, являетесь ли вы в основе своего естества нематериальной душой, или сложным сочетанием души и тела, или же существом, чья тождественность самому себе определяется скорее преемственностью психологических состояний, а не какой–либо материальной непрерывностью.С этими трудностями связаны конкретные, частные интерпретации воскресения; но, похоже, любая его трактовка, подразумевающая восстановление или воссоздание, сталкивается с более общей проблемой объяснения того, каким образом нечто, однажды повергшееся разрушению, может быть возвращено к бытию. Петер Ван Инваген разъясняет суть этой общей проблемы так:
Представим, что некий монастырь утверждает, что он владеет манускриптом, написанным собственной рукой св. Августина. Представим далее, что монахи этого монастыря заявляют, что данную рукопись сожгли ариане в 457 году. Мне сразу же захочется спросить, каким образом эта рукопись, рукопись, к которой я могу сейчас прикоснуться, может быть той самой рукописью, которую сожгли в 457 году. Представим, что на мой вопрос отвечают так: в 458 году Господь посредством чуда восстановил Августиновну рукопись. На это я отвечу: действие, описанное в вашем ответе, кажется совершенно невозможным даже как деяние всемогущего существа. Бог, конечно, мог бы сотворить точную копию оригинальной рукописи, но она не была бы той рукописью; первый момент ее существования пришелся бы на период после смерти Августина, она бы никогда не несла на себе следов его руки, она не являлась бы частью мира, каким он был при его жизни, и так далее .
Кроме того, продолжает ван Инваген, трудно понять, каким образом разложившееся тело можно возвратить к жизни через воссоединение или воссоздание – даже действием божественной силы. А значит, ввиду изложенного выше воскресение представляется невозможным.
В итоге ван Инваген высказывает мысль, что воскресение возможно только как нечто вроде оживления не–разложившегося (или не слишком разложившегося) трупа; а значит, если Бог хочет гарантировать себе возможность воскресения любого человека, которого Ему угодно будет воскресить, то Он должен, как минимум, сделать так, чтобы ни один из них не подвергся разложению. Согласно ван Инвагену, верующим в воскресение следует всерьез принимать гипотезу о том, что после смерти человека Бог похищает его тело, незаметно заменив его симулякром, который затем и подвергается разложению. Всемогущий Бог, конечно, в силах это сделать, и если ничего больше для возможности воскресения не требуется, то всемогущий Бог, возжелавший воскресить некоторые из своих творений, несомненно, это сделает.
Было бы, конечно, странно, если бы воскресение происходило именно так. Впрочем, как это не раз подчеркивалось в связи с другими философскими взглядами, странность еще не есть ложность. И все же если большинство человеческих тел после смерти не разлагается и если где–то (только вот где?) существует гигантский космический мавзолей, в котором покоятся трупы тех, кто ждет воскресения, то наша вселенная должна быть совсем не такой, какой мы привыкли ее себе представлять. Вдобавок, данным воззрением, похоже, допускается возможность того, что Бог так и не сумеет добиться желаемого в полной мере. Фред садится на ядерную боеголовку и взрывает ее. Надо полагать, смерть Фреда совпадет во времени со стремительным рассеянием частей его тела, и стало быть, вовсе не окажется трупа, который Бог мог бы похитить. Что же делать Богу? Похитить еще живого Фреда и умертвить его каким–то иным способом? Или, скрепя сердце, попросту смириться с тем, что для Фреда уже не будет места во всеобщем воскресении? Ни одна из этих альтернатив не радует, но если ван Инваген прав, то других вариантов выбора, похоже, не остается.
Есть ли выход из этого затруднения? Возможно. Главная «проблема» рассмотренного нами выше представления о воссоздании сводится к следующему: «Благодаря чему вновь сотворенное тело могло бы впоследствии быть действительно тождественным какому–то более раннему телу, уже прекратившему существовать?» Как мы убедились, какой бы признак мы ни выбрали, похоже на то, что копия также могла бы обладать этим свойством, а значит, мы имели бы два тела с равными правами на звание тела исконного, что невозможно.
Нашу проблему – что именно делает тождественными исконное тело и тело впоследствии воскрешенное? – можно сформулировать в виде более банального вопроса: «Что делает ваш нынешнее тело тождественным тому телу, которое было у вас в пятилетнем возрасте?». Ведь большинство, если не абсолютно все части вашего тела отличны от частей тела пятилетнего: оно имеет теперь иные размеры и обладает множеством других, прежде не существовавших свойств. Как и в случае с воскресением, дать какой–либо убедительный ответ на этот вопрос нелегко. Ибо каким бы образом ваше тело ни было связано теперь с телом пятилетним – через отношения сходства, пространственно–временные отношения, причинные отношения и так далее – ваше тело могло бы с таким же успехом находиться в точно таких же отношениях и совершенно другим пятилетним телом. Ну, может, если принять в расчет законы природы, не буквально с таким же успехом, но суть в том, что ваше тело может иметь с другим телом точно такие же связи, какие имеет оно с самим собой – за одним–единственным исключением: к самому себе ваше тело находится в отношении нумерического тождества, а к чему–либо другому данное отношение для него невозможно. Но, разумеется, мы не вправе утверждать, что тождественность вашего нынешнего тела с вашим телом в пятилетнем возрасте обусловлена тем, что между «двумя» телами существует отношение тождества – это было бы логическим кругом. В свете сказанного нам представляется, что на вопросы вроде «Что делает это тело тождественным тому телу?» следует отвечать так: «Ничто не делает: они просто являются тождественными». Но если мы примем это как ответ, то и основная проблема, связанная с концепцией воссоздания, исчезнет.