3.1.1. Проблема «троичности – единства»
Важнейшую философскую трудность догмата Троицы – т.е. его видимую противоречивость, как она описана выше, – философы обычно называют «логической проблемой Троицы», а богословы – «проблемой троичности – единства».
Усложняется же данная проблема тем, что ряд очевидных способов избежать здесь противоречия был недвусмысленно решительно отвергнут Афанасьевским символом, иначе говоря, тем самым христианским символом веры, в котором учение о Троице изложено всего подробнее.Два главных заблуждения, которых нам надлежит избегать, упомянуты в первой строке процитированного выше фрагмента, третье же – в последней его строке. Эти три заблуждения таковы: смешение лиц (известное как ересь модализма), разделение сущности (политеизм) и отрицание божественности одного (или более) из лиц (воззрение, именуемое субординационализмом). Впасть в ересь модализма – это, грубо говоря, утверждать, что лица Троицы относятся друг к другу так же, как Супермен и Кларк Кент, представляя собой лишь разные проявления или обнаружения одного и того же индивидуума. Ошибка политеизма – это, разумеется, представление о том, что существуют три бога, взгляд, совершенно несовместимый с традиционным иудео–христианским монотеизмом. Наконец, субординационалисты обычно отрицают божественность Сына и Святого Духа – они, следовательно, устраняют противоречие, но делают это ценой открытого отвержения тезиса о том, что Сын есть Бог и Святой Дух есть Бог. Поскольку догмат о Троице надлежит разуметь таким образом, чтобы не впасть ни в одно из этих трех заблуждений и в то же время избежать внутреннего противоречия, то легко понять, почему св. Августин выразился об этой доктрине так: «Ни в одном другом предмете заблуждение не является более опасным, исследование – более трудным, а открытие истины – обещающим большую награду» .
Задача, следовательно, такова: объяснить, как возможно существование трех божественных лиц, но только одного Бога.
Вся история осмысления догмата о Троице изобилует разнообразными аналогиями, авторы которых принимали этот вызов и пытались разрешить задачу. К несчастью, однако, большинство аналогий оказываются несостоятельными в том самом пункте, где мы ожидаем от них помощи, и вместо того, чтобы пролить свет на ортодоксальное воззрение, они скорее склоняют нас к еретическим взглядам.Среди наиболее популярных современных аналогий Троицы особо выделяются две, и большинство прочих напоминает ту или иную из них. Это аналогии с водой и с яйцом. Согласно первой, подобно тому, как вода принимает три формы (жидкости, пара и льда), так и Бог принимает форму Отца, Сына и Святого Духа. Согласно второй, подобно тому, как яйцо состоит из трех частей (скорлупы, желтка и белка), так и Бог состоит из трех лиц. Беда этих аналогий в том, что вместо того, чтобы разъяснить правоверное воззрение, они в действительности уводят нас в сторону от него. Жидкость, пар и лед – это три состояния, или проявления, одного вещества, а потому говорить, что лица Троицы им подобны, значит впадать в модализм. С другой стороны, скорлупа, желток и белок – это три части яйца, однако ни скорлупа, ни желток, ни белок не есть яйцо. Таким образом, данная аналогия склоняет к мысли, что ни Отец, ни Сын, ни Святой Дух не есть Бог – это лишь части Бога. Другие популярные и по сходным причинам проблематичные аналогии – это аналогия с человеком (Бог есть Отец, Сын и Святой Дух точно так же, как человек может быть отцом, сыном и мужем); предложенная К. С. Льюисом аналогия с кубом (Бог есть три лица точно так же, как куб «есть» шесть квадратов), и так называемая аналогия трилистника (подобно тому, как трилистник есть единый трилистник, хотя и с тремя лепестками, так и Бог есть единый Бог, хотя и в трех лицах).
Множество аналогий внушил также феномен света. Юстин Мученик, один из раннехристианских отцов, высказал мысль, что Отец, Сын и Святой Дух могут пребывать между собой в таком же примерно отношении, как солнце и лучи света, от него исходящие: они отличны друг от друга и тем не менее неразделимы.
Ближе к нашему времени не чуждые физике теологи, вроде Джона Полкингхорна, предложили другую трактовку: подобно тому, как свет – непостижимым для нас образом – двойственен (существует одновременно в форме частиц и волн), так и Бог – непостижимым для нас образом – един в трех лицах. Слабость этих аналогий, как вы понимаете, в том, что ни одна из них не сообщает нам того, что нам хотелось бы узнать. Юстинова аналогия, похоже, бьет совершенно мимо цели, ведь даже если мы согласимся, что солнце и его лучи некоторым образом неразделимы, остается неясным, в каком смысле они суть «одно». Аналогия же Полкингхорна в конечном счете лишь указывает нам на другой непонятный феномен и объявляет, что Троица подобна ему: мы, быть может, и должны в это верить, но по–прежнему бессильны это уразуметь.Однако за последние сорок лет различные философы и богословы разработали ряд более перспективных аналогий или моделей для понимания межтринитарных отношений. Сами по себе эти модели не оригинальны: каждая из них имеет корни в истории. И все же современная их трактовка развивает, а в ряде важных пунктов выходит за пределы интерпретаций, предложенных их прежними сторонниками. Мы имеем в виду социальную аналогию, группу психологических аналогий и аналогию статуи–глыбы.