§ 5. Соотношение системы права и структуры кодифицированных актов

Кодифицированные акты независимо от их вида, как правило, регулируют обширную область общественных отношений, направлены на преодоление несогласованности и дублирования разрозненных однородных норм, а также устранение пробелов в законодательстве, связаны с его существенным пересмотром в той или иной отрасли права, имеют значительный объем и сложную структуру.

Система права и структура кодифицированных актов соотносятся как содержание и форма, система права и система законодательства, структура права и структура законодательства. Форма более устойчива, более консервативна, чем содержание, которое непрерывно изменяется. Но, с другой стороны, она оказывает известное стимулирующее воздействие на содержание и способствует его развитию. Форма и содержание права непосредственным образом взаимосвязаны с такими понятиями, как система права и система законодательства. Имеются различные точки зрения относительно правовой природы системы права.

Подавляющее большинство ученых разделяют точку зрения, согласно которой система права носит объективный характер и в силу этого ее развитие обусловливает соответствующую трансформацию системы законодательства. В этом случае под системой права понимают обусловленную, в конечном счете, экономическим строением общества внутреннюю структуру права, выражающую согласованность и единство составляющих это право юридических норм и вместе с тем объективно необходимое разделение их на отрасли и институты в соответствии с особенностями регулируемых этими нормами общественных отношений[241].

Что касается системы законодательства, то под ней понимается внешняя форма права, выражающая строение его источников, то есть систему нормативно-правовых актов различной формы и уровня, находящихся между собой в определенной связи и составляющих целостное единство.

Система законодательства в части построения и функционирования берет за основу три структуры: иерархическую (вертикальную), отраслевую (горизонтальную) и федеративную. Говоря об отраслевой (горизонтальной) характеристике, стоит отметить, что структура российского законодательства носит полимерный характер[242]. Важнейший элемент горизонтальной структуры законодательства — отрасль законодательства. Внутренняя консолидированность, степень автономности конкретной отрасли законодательства на практике варьируются в зависимости от того, насколько близко это законодательство стоит к той или иной отрасли права. Они более ярко выражены в отраслях законодательства, совпадающих с одноименными отраслями права, слабее — в отраслях законодательства с более сильным комплексным элементом[243].

При построении кодифицированных нормативных актов объективно существующая система права и изменения в ней служат предпосылкой, лежащей в основе всей кодификационной работы, и выступают как определяющая категория.

При изучении влияния законодательства, его системы на формирование и развитие системы права все же определяющим фактором является система права. Безусловно, законодатель может в любое время по тем либо иным соображениям изменить номенклатуру систематизированных нормативных актов (кодексов), их объем, внутреннюю структуру. Однако это не влечет за собой изменений в системе права, если одновременно не произошли существенные преобразования в содержании правового регулирования, тех или иных общественных отношений.

Иногда отождествляются значения терминов «система» и «структура» права. Такая позиция представляется ошибочной. Понятия «система» и «структура» права, хотя и тесно взаимосвязаны, но не тождественны.

Проблемные вопросы системы права всегда встают с особой остротой и вызывают наиболее оживленные дискуссии именно в период активизации кодификационной деятельности государства. Это объясняется тем, что научное исследование системы права служит теоретической основой систематизации законодательства. А.В. Малько указывает на то, что главная проблема заключается не в количестве нормативных актов, а в том, чтобы они были увязаны в единую систему. И здесь многое зависит от умения законодателя гармонично сочетать новые и ранее принятые нормативные акты от грамотной стратегии творцов права[245].

Без учета объективно существующей внутренней структуры системы права нельзя с достаточным основанием проводить систематизацию законодательства, а значит, и осуществлять создание сбалансированной структуры кодифицированного акта.

Исследование системы конкретной отрасли права и ее соотношения со структурой соответствующего ей кодифицированного акта предполагает определение места ее элементов в структуре данного кодифицированного акта с точки зрения выполняемых ими функций и предмета регулирования. Элемент — компонент, единица системы, способная к относительно самостоятельному функционированию. В качестве таких элементов системы права выступают правовая норма, субинститут, институт, подотрасль, отрасль. Все указанные элементы системы права должны находить свое отражение в структуре кодифицированного акта.

Так, в литературе выделяют три варианта соотношения нормы права и статьи нормативного акта.

1. Норма права и статья (пункт) нормативного акта совпадают. В этом случае в статье наличествуют все три элемента, составляющие выраженную в ней правовую норму.

2. Норма права изложена в двух или нескольких статьях (пунктах) одного и того же нормативного акта или даже другого нормативного акта. Например, пп. 3, 4 ч. 2 ст. 71 ТК РФ устанавливают обязанность работника соблюдать правила внутреннего трудового распорядка и трудовую дисциплину. При этом санкция за нарушение этого правила содержится в иных статьях ТК РФ. Так, например, за невыполнение указанных обязанностей, выразившихся в форме прогула, санкция содержится в подп. «а» п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ и выражается в расторжении трудового договора по инициативе работодателя.

3. В одной статье (пункте) нормативного акта содержатся две или несколько юридических норм. Например, ст. 45 ГПК РФ, регулирующая участие прокурора в гражданском судопроизводстве, содержит три нормы.

Правовой институт, так же как и подотрасль, находит свое отражение в структуре кодифицированного акта, как правило, в виде крупного элемента (раздела, главы). Вместе с тем нередко имеет место ситуация, когда институту или подотрасли посвящен самостоятельный кодифицированный акт. Так, например, гражданское право как отрасль права имеет подотрасль обязательственного права, которая нашла свое выражение в третьем и четвертом разделах ГК РФ. При этом раздел 3 ГК РФ «Общая часть обязательственного права» содержится в части первой данного кодекса, а раздел 4 ГК РФ «Отдельные виды обязательств» занимает всю его вторую часть. Так же гражданское право включает в себя такую подотрасль, как жилищное право, которая находит свое отражение как в структуре ГК РФ (гл. 18 раздела II ч. 1 ГК РФ «Право собственности и другие вещные права на жилые помещения»), так и в самостоятельном кодифицированном акте — ЖК РФ, а также в ряде иных кодифицированных и некодифицированных источниках.

Следует отметить, что появление новых институтов права вызывает необходимость внесения изменений в структуру и содержание действующих кодифицированных актов либо разработки и принятия новых кодифицированных актов.

Еще одним примером влияния на структуру кодифицированного акта вновь образованного института является зарождение института страхования банковских вкладов физических лиц. В результате образования в системе права данного института были, во-первых, внесены изменения в Федеральный закон от 2 декабря 1990 г. № 395-I «О банках и банковской деятельности»[246] (ст. 38, 39 и другие), а, во-вторых, был принят новый кодифицированный Федеральный закон от 23 декабря 2003 г. № 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации»[247].

Структура некоторых институтов сложна и органически делится на более крупные единицы, чем правовые нормы. При таком положении эти крупные объединения именуются суперинститутами, а входящие в их состав — субинститутами[248]. Соотношение суперинститутов и субинститутов в структуре кодифицированного акта выражается в виде крупных структурных элементов данного акта, включающих несколько более мелких.

Примером суперинститута является институт лиц в гражданском праве, который нашел свое структурное отражение в подразделе 2 раздела 1 части первой ГК РФ. Данный институт очень сложен, включает в себя три субинститута (граждане, юридические лица, публичные образования), нашедшие отражение в гл. 3–5 подраздела 2 раздела 1 части первой ГК РФ. При этом следует иметь ввиду, что институт юридических лиц по своей природе также является полиструктурным и включает ряд элементов в зависимости от организационно-правовых форм юридических лиц.

Науке также известно понятие «смешанный правовой институт», под которым понимается институт, являющийся отраслевым, но содержащий в себе элементы, свойственные другой отрасли права. Как указывает Е.А. Киримова, смешанные институты обладают некоторыми характерными чертами. Во-первых, такие правовые институты появляются в сфере действия родственных отраслей права; во-вторых, нормы, составляющие смешанные институты, не являются механической совокупностью норм, опосредующих разнородные общественные отношения, а гармоничный сплав однородных отношений составляет неразрывный предмет регулирования данных институтов; в-третьих, смешанные правовые институты являются в то же время в целом (монолитно), а не частью норм, их составляющих, институтами соответствующих отраслей права[251]. Некоторые авторы в качестве примера такого института называют институт производства по делам, возникающим из публичных правоотношений в гражданском и арбитражном судопроизводстве. Он, помимо норм гражданского процессуального и арбитражного процессуального права, включает в себя нормы, которые, вероятно, относятся к праву административному. Смешанным институтом можно назвать институт участия прокурора в гражданском судопроизводстве, так как его участие в гражданском процессе регулируется не только нормами ГПК РФ, но и Законом РФ «О прокуратуре Российской Федерации».

По мнению Е.А. Киримовой, следует различать такие понятия, как смешанный, смежный и комплексный институт. Смежный институт носит внутриотраслевой характер и является разновидностью смешанного института (институт банковских гарантий, институт финансовой аренды (лизинг) в гражданском праве)[252]. Что касается комплексного института, то признаки, характеризующие его (составной характер, качественная разнородность объединенных в них норм[253], функциональный характер связей между правовыми нормами, определяемый неоднородностью отраслей права, частью которых они являются, субъективный подход к формированию данных правовых общностей, регулирование не вида, а комплекса разнородных общественных отношений) не позволяют привести к образованию единых, качественно однородных общественных отношений, характеризуемых ранее неизвестными признаками[254]. В связи с этим было высказано мнение, что возможно говорить о создании комплексных законодательных актов (о культуре, спорте, здравоохранении, строительстве и т. п.), объединяющих в себе нормы различных отраслей права, но никак не о комплексных правовых институтах[255].

Принятие комплексных нормативных актов, обусловленное стремлением законодателя обеспечить исчерпывающую регламентацию всех возможных отношений, нередко ведет к дублированию одних и тех же положений, коллизии между нормами различных законодательных актов, конкуренции юридических норм. Примером такого рода дублирования может послужить ст. 39 Основ законодательства о культуре РФ, регулирующая полномочия органов государственной власти субъектов РФ в области культуры. Указанные полномочия изначально были закреплены в ст. 26.3 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

Изложенное позволяет сделать вывод, что кодифицированный акт комплексного характера, по сути, регулирует отношения, относящиеся к сфере регулирования различных отраслей права, а значит, его структура не совпадает с системой ни одной из отраслей права.

Структура кодифицированного акта призвана отражать систему отрасли права в целом. Совпадение отрасли права с отраслью законодательства представляет собой идеальный вариант (гражданское, уголовное, трудовое, административное право и т. д.). Такой вариант наиболее желателен, так как сближение двух систем, их гармоничное развитие повышают эффективность функционирования всего правового механизма.

Анализ соотношения системы смешанного института права и структуры кодифицированного акта показывает наличие исключений из этого правила. И исключение это далеко не единственное. Отрасли законодательства не всегда совпадают с отраслями права. И такое несовпадение двояко. В одних случаях отрасль права может иметь место, а отрасли законодательства может и не быть, а, следовательно, отсутствует и кодифицированный источник данной отрасли права (финансовое, сельскохозяйственное право, право социального обеспечения).

Не исключена и обратная ситуация, когда отрасль законодательства, а соответственно, и кодифицированный источник права существует без отрасли права (Таможенный кодекс РФ[256], Воздушный кодекс РФ, Водный кодекс РФ и т. д.).

Появление в системе права новой отрасли, как правило, влечет разработку и принятие соответствующего кодифицированного акта. Так, например, появление в Российской Федерации банковской системы, функционирующей на основе принципов рыночной экономики, а, следовательно, новой отрасли права — банковского права повлекло принятие таких кодифицированных актов, как федеральные законы «О банках и банковской деятельности», от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»[257] и некоторых других. В настоящее время существует мнение о необходимости объединения норм, регулирующих банковское дело, в единый кодифицированный акт — Банковский кодекс РФ.

Выделяют и комплексные отрасли законодательства, которые состоят из норм различных отраслей права. В области теории государства и права об этом впервые заявила С.В. Поленина. Не обходят стороной эту проблему и представители отраслевых наук. Так, М.С. Шакарян, признавая законодательство об исполнительном производстве комплексным, относит его к различным отраслям права, в частности, к гражданскому процессуальному и арбитражному процессуальному праву[258].

Вопрос о том, следует ли признать в качестве закономерного явления существование комплексных отраслей права, например, судебного права, включающего в себя нормы гражданского процессуального и уголовного процессуального права представляется спорным. Большинство ученых не поддерживают данную теорию, например М.Д.Шаргородский[259], Ю.К.Толстой[260]. Однако существует и другая позиция[261].

М.К. Юков считает, что комплексные отрасли права появляются в результате систематизации основных отраслей. Комплексные отрасли как правовые подразделения складываются в результате дифференциации основных отраслей с целью специализированного регулирования отдельных специфических групп общественных отношений. Их образование происходит в результате выделения определенной группы общественных отношений из предмета ранее существующей основной отрасли. Так, например, по его мнению, произошло с исполнительным производством. В предмет правового регулирования здесь входят качественно неоднородные общественные отношения: организационно-управленческие, контрольные, процессуальные, имущественные, финансовые, административные и надзорные, которые объединяются единым объектом — исполнением постановлений судов и иных органов[262].

У комплексной отрасли права должен быть свой источник, хотя, как в указанном случае с исполнительным производством, ее нормы могут находиться в разных нормативных актах. Заметим, что многие положения об исполнительном производстве еще до издания ГПК РФ были выведены в отдельный федеральный закон.

На наш взгляд, ни одна из указанных точек зрения не является убедительной. Наличие раздела об исполнительном производстве не делает ГПК РФ комплексным источником законодательства. Комплексная отрасль права из этих норм также не появляется. Наличие норм об исполнительном производстве в ГПК РФ свидетельствует лишь о произвольном критерии, использованном законодателем при систематике норм, которые он считал относящимися к гражданскому процессу. В частности, использование в ходе кодификации гражданского процессуального права такого критерия, как стадия процесса, обусловило включение норм, регулирующих исполнительное производство, в Особенную часть ГПК РФ.

В настоящее время предлагается полностью исключить весь раздел об исполнительном производстве из Особенной части ГПК РФ и перенести нормы о нем в отдельный кодифицированный акт. Это подтверждается и подходом к определению структуры Особенной части гражданского процессуального права в дореволюционной науке, где исполнительное производство в Особенную часть не включалось[263]. Поскольку сегодня исполнительное производство возбуждается не только в связи с производством в суде, но и на основании решений других органов и должностных лиц, а в таком случае гражданского судопроизводства не существует, то делается вывод о том, что оно не является стадией гражданского судопроизводства, а представляет собой самостоятельное производство[264].

Таким образом, состав системы отрасли права можно охарактеризовать лишь на основе правильной классификации. Недопустимо распределять нормы, институты и другие подразделения системы по усмотрению систематизатора. В отрасли права необходимо выявить реально существующие подразделения[265].

Уровень строения системы — это не просто правовая общность, а общность элементов, наделенных определенными типовыми признаками. Элементы, входящие в любой уровень системы, должны быть: 1) однородными; 2) однопорядковыми по сфере действия[266].

Система права, его структура имеют для законодательства определенное системообразующее значение. Совпадение структуры конкретной отрасли права со структурой кодифицированного акта вполне возможно, однако нельзя говорить об их полном тождестве. Законодательство в отличие от права (как его источник) является волевым актом. На его систему и структуру оказывают влияние государственное устройство, интересы различных социальных слоев общества, политика государства, в том числе и воля законодателя.

Можно назвать и другие варианты соотношения системы права и структуры кодифицированных актов. Так, О.Е. Рычагова выделяет в правовой отрасли не две, а три части, отражающие, соответственно, три уровня описания: дескриптивно-правовой, нормативно-правовой и парадигмально-правовой[267]. В реальной законотворческой практике парадигмальная и дескриптивная части объединяются в Общую часть, а нормативная часть — в Особенную. Отсюда используемые в литературе понятия внутренней и внешней формы права обретают иной смысл и назначение. Как первая, так и вторая образуют взаимосвязанные стороны единой, диалектически соотносимой с содержанием права формы. Такой формой права выступает, как известно, преимущественно нормативный акт, законодательство[268].

При этом нередко даже в крупных кодифицированных актах мы не только не наблюдаем дифференциации, предложенной О.Е. Рычаговой, отсутствует и деление кодифицированного источника права на Общую и Особенную части. Несовпадение системы права и ее кодифицированных источников выражается в том, что нередко в Особенной части кодекса есть нормы общего характера, которые должны быть перенесены в Общие положения.

Достаточно часто нормы какой-либо из отраслей права располагаются, помимо отраслевого кодифицированного акта, в других источниках материального и процессуального права. При этом связи между основным кодифицированным источником, регулирующим конкретную отрасль права, и иными источниками в одних случаях проявляются в виде нормативной правовой базы для дополнения основного кодифицированного акта новыми предписаниями, а в других — в виде специальных предписаний, содержащихся в тексте иного источника права, не относящегося к рассматриваемой отрасли права.

Так, например, среди положений, служащих предпосылками для образования процессуальных норм, в ГК РФ в первую очередь следует отметить ст. 11 «Судебная защита гражданских прав», ст. 12 «Способы защиты гражданских прав», ст. 27 «Эмансипация», ст. 29 «Признание гражданина недееспособным», ст. 30 «Ограничение недееспособности гражданина», ст. 42 «Признание гражданина безвестно отсутствующим», ст. 45 «Признание гражданина умершим», ст. 44 «Отмена решения о признании гражданина безвестно отсутствующим», ст. 46 «Последствия явки, гражданина, объявленного умершим», ст. 148 «Восстановление ценной бумаги», ст. 151 «Компенсация морального вреда», ст. 152 «Защита чести, достоинства и деловой репутации». К такого же рода нормам можно отнести ст. 13 ГК РФ о признании судом недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления.

Исключительно важную роль играют положения ст.9 ГК РФ, согласно которой граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им права. В этой статье заложено новое содержание одного из важнейших принципов гражданского процесса — принципа диспозитивности. Для реализации правил ст. 27 ГК РФ в ГПК РФ имеется новая категория дел и, соответственно, новое структурное подразделение (гл. 32) — объявление несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипация). Это объясняется тем, что при отсутствии согласия родителей и других управомоченных лиц на эмансипацию данное решение становится прерогативой суда.

Положения ст. 26 ГК РФ предопределили введение в ГПК РФ новой категории дел особого производства и соответственно новой структурной единицы (гл. 31) — ограничение или лишение несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельного распоряжения заработком, стипендией, иными доходами при наличии для этого достаточных оснований.

Статья 148 ГК РФ послужила основанием для введения в структуру ГПК РФ гл. 34, содержащей правила восстановления прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя или ордерным ценным бумагам (вызывное производство).

Под воздействием ст. 225, 226 ГК РФ существенное изменение претерпели как содержание, так и структура главы, регулирующей признание движимой вещи бесхозяйной и признание права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь (гл. 33 ГПК РФ).

Значительное влияние на содержание и структуру ГПК РФ оказало принятие 21 июля 1997 г. федеральных законов «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах». В результате принятия данных законодательных актов ГПК РФ имеет раздел VII, в котором содержатся нормы, регулирующие производство, связанное с исполнением судебных постановлений и постановлений иных органов.

Установление Семейным кодексом РФ судебного порядка усыновления ребенка потребовало введения в ГПК РФ главы, предусматривающей судебный механизм усыновления (гл. 29).

С другой стороны, как уже было сказано, в нормах источников материального права нередко содержатся процессуальные нормы. Немало норм гражданского процессуального права содержится в Семейном кодексе РФ (п. 1 ст. 7, ст. 8, п. 3 ст. 11, ст. 28, 49, п. 1 ст. 52, пп. 1, 2 ст. 70, ст. 72, 73, 76, 78, 79, 106, 108, 125 и др.), в Трудовом кодексе РФ (ст. 382, 383, 390–394, 397 и др.), а также в иных федеральных законах.

В частности, из 15 статей гл. 17 Семейного кодекса РФ (ст. 106–120), регулирующей порядок уплаты и взыскания алиментов, только в одной статье (ст. 110) не упоминается суд или документ, выдача которого производится по правилам гражданского судопроизводства. Процессуальный характер имеют и некоторые другие статьи СК РФ. Например, ст. 70 «О порядке лишения родительских прав», ст. 72 (ч.2, 3, 4) «Восстановление в родительских правах», ст. 78 «Участие органа опеки и попечительства при рассмотрении судом споров, связанных с воспитанием детей», ст. 79 «Исполнение решений суда по делам, связанным с воспитанием детей», а также гл. 19 «Усыновление (удочерение) детей».

Трудовой кодекс РФ содержит в своей пятой части раздел XIII «Защита трудовых прав работников. Разрешение трудовых споров. Ответственность за нарушение трудового законодательства», многие нормы которого носят гражданский процессуальный характер, устанавливая подведомственность индивидуальных трудовых споров суду (ст. 391 ТК РФ), сроки обращения в суд (ст. 392 ТК РФ), судебные расходы (ст. 393 ТК РФ), правила вынесения и исполнения судебных решений по делам об увольнении и переводе на другую работу (ст. 394, 396 ТК РФ), исключения из общих правил поворота исполнения по таким делам (ст. 397 ТК РФ) и т. д. Наличие значительных особенностей судебной защиты трудовых прав при рассмотрении и разрешении дел, возникающих из трудовых правоотношений, послужили основанием принятия Пленумом Верховного Суда постановления от 17 марта 2004 г. № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»[269], которое впоследствии в связи с изменениями в ТК РФ было изложено в новой редакции[270].

В науке исследуются особенности рассмотрения и разрешения дел, возникающих из трудовых споров, рассматриваются процессуальные нормы, содержащиеся в ТК РФ, однако какие-либо предложения по изменению структуры Особенной части ГПК РФ не выдвигаются[271].

Ряд процессуальных норм по делам, возникающим из налоговых правоотношений, и делам о защите прав потребителей включены в Налоговый кодекс и Закон РФ «О защите прав потребителей»[272].

Данная ситуация приводит ряд ученых к выводу о том, что одна и та же норма является частью различных отраслей. Например, С.В. Поленина указывает, что процессуальные нормы, содержащиеся в непроцессуальных нормативных актах, по своей отраслевой принадлежности являются составной частью не только той отрасли материального права, куда они включены, но и гражданского процессуального права[273]. Указанная позиция не бесспорна, так как в идеале содержание и структура кодифицированного источника права и система отрасли права должны совпадать. Нахождение норм права в иных источниках свидетельствует о незавершенности процесса кодификации, необходимости дальнейшего совершенствования структуры кодифицированного акта путем переноса в него отраслевых норм с выделением соответствующих разделов, подразделов и глав. Так, в приведенном примере находящиеся в источниках материального права процессуальные нормы должны быть исключены из них и перенесены в параграфы главы «Процессуальные особенности рассмотрения отдельных категорий исковых дел», которая, на наш взгляд, должна найти место в подразделе II ГПК РФ.

Бывает и наоборот: в результате систематики права, не учитывающей реальную систему права, в кодифицированном акте находятся нормы, которые относятся к иным отраслям.

Примером противоречия системы гражданского процессуального права и структуры Особенной части ГПК РФ является включение в ГПК РФ норм по административному процессу, а соответственно выделение специального структурного элемента о нем. К настоящему моменту имеется значительное количество работ по проблемам административного процесса, так или иначе затрагивающих вопрос о его соотношении с гражданским процессом, и обосновывающих то, что административно-процессуальные правоотношения не являются предметом гражданского процессуального права [274].

Иногда также имеет место ситуация, когда нормы, фактически относящиеся к разным институтам одной отрасли права, искусственно объединяются в одном структурном элементе кодифицированного акта. Примером является подраздел IV ГПК РФ «Особое производство». Анализ действующего гражданского процессуального законодательства и практики его применения показывает, что многие дела особого производства заведомо носят двусторонний, а поэтому и спорный характер. К таким категориям дел относятся следующие: дела об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипация); дела об ограничении дееспособности гражданина, об ограничении или лишении несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами; дела о внесении исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния, если органы записи актов гражданского состояния при отсутствии спора о праве отказывались внести исправления или изменения в произведенные записи; дела по заявлениям о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении. В отдельных случаях спорными могут оказаться и некоторые иные категории дел.

Содержащееся в ч. 3 ст. 263 ГПК РФ правило по существу противоречит принципу диспозитивности и задачам гражданского судопроизводства[275]. Поэтому при создании главы «Процессуальные особенности рассмотрения отдельных категорий исковых дел» в подразделе II ГПК РФ «Исковое производство» в него следует включить указанные категории дел.

И наоборот: высказываются мнения о том, что дела о лишении или ограничении родительских прав (ст.73 Семейного кодекса РФ) следует отнести к делам особого производства, убрав соответственно оттуда институты искового производства, в частности обеспечения иска (встречный иск и мировое соглашение здесь и так в принципе невозможны)[276].

Возможна ситуация, когда отрасль права не имеет своего единого кодифицированного источника и нормы права разбросаны по различным нормативным актам (например, финансовое, хозяйственное право).

Изложенное позволяет сделать ряд выводов:

построение (структурирование) кодифицированных актов обусловлено объективными связями внутри системы права. Развитие и совершенствование системы права ведет к появлению новых отраслей, подотраслей, институтов, субинститутов и норм, что служит предпосылкой создания новых кодифицированных актов, обладающих самостоятельной структурой, либо изменения структуры и содержания существующих;

влияние системы права на структуру его кодифицированных источников имеет обратную связь, однако определяющей всегда остается система права. Произвольное же изменение законодателем номенклатуры систематизированных нормативных актов (кодексов), их объема, внутренней структуры не влечет за собой изменений в системе права, если одновременно не произошли существенные преобразования в содержании правового регулирования тех или иных общественных отношений;

отрасль права и ее внутренняя структура далеко не всегда совпадают с отраслью законодательства и структурой соответствующего кодифицированного акта. Вместе с тем такое совпадение представляет собой идеальный вариант, к которому законодатель должен всемерно стремиться;

и, наконец, связь между системой права и структурой кодифицированного акта можно выразить следующей формулой: система права (содержание права), обладающая объективно сложившейся структурой, посредством систематики обретает форму, то есть трансформируется в систему законодательства, структура которого уже несет в себе как отражение объективных факторов (система права и ее структура, а также их изменения), так и субъективных (позиция законодателя, правила юридической техники, политическая воля). Факторы субъективного характера не позволяют в полной мере совпасть системе права и структуре кодифицированного акта.

Таким образом, чем четче структура кодифицированного акта отражает систему соответствующей отрасли (института) права, тем выше его качество как регулятора общественных отношений, а следовательно, одной из задач законодателя является создание кодифицированного акта, в котором не только содержание, но и структура в максимальной степени соответствовала бы системе той отрасли (института) права, которую он призван регулировать.