Глава II. Принципы справедливости

Теория справедливости может быть разделена на две основные части: первая– интерпретация исходной ситуации иформулирование различных принципов, которые вней можно выбрать, ивторая– аргументация, устанавливающая, какой из принципов мог бы быть на самом деле принят.

Первичным субъектом принципов социальной справедливости является базисная структура общества, т.е.устройство главных социальных институтов врамках одной схемы кооперации. Мы видели, что эти принципы должны определять приписывание прав иобязанностей вэтих институтах, иони же должны определять подходящее распределение выгод итягот социальной жизни. Принципы справедливости для институтов не следует путать спринципами, которые применимы киндивидам иих действиям вконкретных обстоятельствах. Каждый вид принципов применим кразличным субъектам идолжен обсуждаться отдельно.

Под институтом я буду понимать публичную систему правил, которые определяют должность иположение ссоответствующими правами иобязанностями, властью инеприкосновенностью, итому подобное. Эти правила специфицируют определенные формы действий вкачестве разрешенных, адругие– вкачестве запрещенных, ипо ним же наказывают одни действия изащищают другие, когда происходит насилие.

Институт существует вопределенное время ивопределенном месте, идействия, им специфицированные, выполняются всоответствии справом ипубличным осознанием того, что необходимо следовать системе правил, определяющих институт. Так, парламентские институты определяются некоторой системой правил (или семейством таких систем, чтобы позволить вариации). Эти правила являются перечнем определенных форм действий, от участия всессии парламента для голосования по законопроекту до просьбы предоставить слово по порядку ведения. Различные виды общих норм образуют согласованную систему. Парламентский институт существует вопределенное время ивопределенном месте; люди выполняют подходящие действия, проявляют требуемую активность, собщим осознанием взаимопонимания по поводу необходимости следования правилам, на которые согласились все.

Говоря, что институт, и, следовательно, базисная структура общества, есть публичная система правил, я имею ввиду, что каждый включенный инее человек знает, что он знал бы, если сами правила, атакже его участие вопределяемой ими деятельности, были результатом соглашения. Лицо, принимающее участие винституте, знает, что правила требуют от него идругих.

Необходимо отметить различие между учреждающими (constitutiv) институт правилами, вкоторых устанавливаются различные права иобязанности, ит.д., истратегиями ипринципами (maxim) вотношении того, как лучше использовать преимущества института для конкретных целей. Рациональные стратегии ипринципы обосновываются анализом того, на какого рода позволяемые действия решатся индивиды игруппы, приняв во внимание свои интересы иверы, атакже догадки опланах других людей. Эти стратегии ипринципы сами не являются частью институтов. Скорее, они принадлежат теории институтов, например, теории парламентарной политики. Обычно теория институтов, как итеория игры, учреждающие правила берет вкачестве данных, ианализирует способы распределения власти, атакже объясняет участникам распределения, как реализовать заложенные вних возможности. Вконструировании иреформировании социальных устройств нужно, конечно, проверять схемы итактики, которые вних позволяются, иформы поведения, которые поощряются.

Мы также можем провести различие между одиночным правилом (или группой правил), институтом (или же главной его частью) ибазисной структурой социальной системы как целым. Причина для этого состоит втом, что одно или несколько правил устройства общества могут быть несправедливыми, чего не скажешь обо всем институте. Инаоборот, институт может быть несправедливым, но социальная система вцелом может быть справедливой. Существует возможность не только того, что одиночные правила иинституты не являются сами по себе достаточно важными, но итого, что врамках структуры института или социальной системы одна кажущаяся несправедливость компенсируется другой. Целое менее несправедливо, чем могло бы быть, если бы оно содержало лишь одну из несправедливых частей. Далее, вполне возможно вообразить такую ситуацию, что социальная система несправедлива, хотя ни один из ее институтов, взятый отдельно, не является несправедливым: несправедливость есть следствие того, как они скомбинированы водну систему. Один институт может поощрять иоправдывать как раз те ожидания, которые отрицаются или игнорируются другим институтом. Эти различения достаточно ясны. Они просто отражают тот факт, что воценке институтов мы можем рассматривать их вшироком или узком контекстах.

Отметим, что есть такие институты, по отношению ккоторым концепция справедливости не приложима вобычном смысле. Скажем, ритуал обычно не считается ни справедливым, ни несправедливым, хотя, без всяких сомнений, можно представить случаи, вкоторых это неверно, например, ритуальное принесение вжертву перворожденного или военнопленных. Общая теория справедливости должна объяснять, вкаких случаях ритуал идругие практики, вообще#x2011;то не рассматриваемые как справедливые инесправедливые, подлежат подобной критике. Предположительно, они должны включать некоторые способы выделения (allocation) личностям определенных прав иценностей… Наше рассмотрение касается лишь базисной структуры общества иего основных институтов, иследовательно, стандартных случаев социальной справедливости.

…Предположим, что существует определенная базисная структура. Ее правила удовлетворяют определенной концепции справедливости. Мы можем сами не принимать ее принципов; мы даже можем полагать их одиозными инесправедливыми. Но они являются принципами справедливости втом смысле, что вэтой системе им отводится роль справедливости: они обеспечивают приписывание фундаментальных прав иобязанностей, иони определяют разделение преимуществ от социальной кооперации. Давайте также вообразим, что эта концепция справедливости вцелом принята вобществе ичто институты управляются беспристрастными ипоследовательными судьями идругими официальными лицами, т.е. подобные случаи трактуются подобным образом, существенные подобия иразличия идентифицируются по существующим нормам. Правило, определяемое институтом как корректное, выполняется всеми идолжным образом интерпретируется властями. Такое беспристрастное ипоследовательное управление законами иинститутами, каковы бы ни были их основные принципы, мы можем назвать формальной справедливостью. Если мы считаем, что справедливость всегда выражает определенный вид равенства, тогда формальная справедливость требует, чтобы законы иинституты применялись равно (т.е.одинаковым образом) кпредставителям классов, определенных ими.

Формальная справедливость, или справедливость как правильность (regularity) исключает серьезные случаи несправедливости. Если предполагается, что институты разумно справедливы, тогда весьма важно, чтобы власти были беспристрастны, ина них не влияли врассмотрении конкретных случаев ни личные, ни денежные, ни другие не имеющие отношения кделу обстоятельства. Формальная справедливость вслучае институтов законности есть просто аспект правления закона, поддерживающего игарантирующего допустимые ожидания. Несправедливость– это отсутствие усудей идругих властей приверженности надлежащим правилам или интерпретациям при рассмотрении притязаний. Личность несправедлива втой степени, вкакой ее характер инаклонности располагают ее ктаким действиям. Более того, даже втех случаях, где законы иинституты несправедливы, иногда лучше, если бы они применялись последовательно. Вэтом случае люди, подчиняющиеся законам, по крайней мере, знают, что от них требуется, имогут себя соответственно защитить. Вто же самое время еще большая несправедливость проявляется втом, что вотношении непреуспевших творится произвол втех конкретных случаях, когда правила должны обеспечить им безопасность. Сдругой стороны, еще лучше было бы вконкретных случаях облегчать положение тех, скем несправедливо обходятся, нарушая существующие нормы. Как далеко мы зайдем воправдании такой тактики, особенно ценой ожиданий, основанной на честности существующих институтов,– один из самых запутанных исложных вопросов политической справедливости. Вобщем, все, что может быть сказано,– это то, что сила требований формальной справедливости, повиновения системе явно зависит от реальной справедливости институтов ивозможности их реформ.

Некоторые полагают, что на самом деле реальная (substantive) справедливость иформальная справедливость имеют тенденцию идти рука об руку, иследовательно, ввысшей степени несправедливые институты никогда не управлялись беспристрастно ипоследовательно, во всяком случае, редко. Тот, кто поддерживает несправедливые устройства иприобретает от этого, кто отрицает спрезрением права исвободы других, неохотно допускает сомнения относительно правления закона, которые могут задеть их частные интересы. Неизбежная расплывчатость законов вобщем иширокая сфера дозволяемой их интерпретации поощряет произвол врешениях, который может быть уменьшен лишь приверженностью ксправедливости. Таким образом, утверждается, что там, где мы находим формальную справедливость,– правление закона ивыполнение допустимых ожиданий,– мы наверняка находим иреальную справедливость. Желание следовать правилам беспристрастно ипоследовательно, трактовать подобные случаи подобным образом ипринимать следствия применения публичных норм– тесно связано сжеланием, или, по крайней мере, снамерением признать права исвободы других, разделять справедливо выгоды итяготы социальной кооперации. Одно желание имеет тенденцию ассоциироваться сдругими. Этот взгляд определенно правдоподобен, но я не буду рассматривать его здесь. Потому что он не может быть по настоящему оценен до тех пор, пока мы не будем знать, каковы наиболее разумные принципы реальной справедливости, икак люди приходят кним иживут по ним.Как только мы поймем содержание этих принципов иих обоснование вразуме ичеловеческих установках, мы будем всостоянии, может быть, решить, связаны ли друг сдругом формальная иреальная справедливость…