6. Правозащитная доктрина в области защиты чести, достоинства и деловой репутации от КЛЕВЕТНИЧЕСКИХ ПО СЯГАТЕЛЬСТВ. ПРАКТИКА Европейского суда по правам человека

Российская Федерация находится в самом начале пути к строи­тельству правовой государственности, посему, судебно-правовые по- иски адекватного соотношения между защитой различных прав чело­века, там, где они находятся в условном конфликте между собой, и там, где они вступают в конфликт в условиях их реализации, как представляется, не всегда происходят в корректном направлении.

Тем не менее, сказанное выше отнюдь не блокирует возможность выработки адекватной правозащитной доктрины и практики, в част­ности, в области защиты права на честь достоинство и деловую репу­тацию от клеветнических посягательств.

Основной конфликт, который имеет место в этой области — это конфликт между правом на защиту чести и достоинства, а также дело­вой репутацией, с одной стороны, и свободой слова и мысли, в ряде случаев, творческого самовыражения, с другой стороны.

Выработка надлежащей правовой доктрины в исследуемой сфере возможна только при условии наличия как теоретических, так и при­кладных инструментариев, позволяющих обеспечить надлежащую правовую защиту чести, достоинства и деловой репутации без непра­вомерного ограничения условно конфронтационных к ним прав (сво­бода слова, мысли и творческой самореализации).

В этой связи необходимо обратиться к п*4 ст.15 Конституции PΦ₃в соответствии с которым “общепризнанные принципы и нормы меж­дународного права и международные договоры Российской Феде­рации являются составной частью ее правовой системы. Если меаду^-

149

народным договором Российской Федерации установлены иные пра­вила, чем предусмотренные законом, то применяются правила между­народного договора”.

Как известно, 30 марта 1998 года Российская Федерация рати­фицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950), а также протоколы к ней¹³⁴.

Существуя уже несколько десятилетий, эта авторитетная право­защитная инстанция обладает огромным опытом, во многом сконцен­трированным, в судебных решениях Европейского суда, ставших сво­его рода прецедентами в правоприменительной практике не только Европы в целом, но и национальных правовых систем, ее составляю­щих.

Особая значимость судебной практики Европейского суда вызвана как раз тем, что значительное количество дел, рассматриваемых им, проистекает из конфликтов между различными правами человека, ка­ждое из которых в равной степени значимо, но которые при этом за­частую находятся в некоем условно-логическом противоречии друг с другом.

Решения Европейского суда по таким делам, принятые в резуль­тате глубоко и всестороннего анализа как фактических, так и теоре­тико-правовых, процессуальных и прочих аспектов, могут служить своего рода примерами того, как возможно защищать одно право, не ущемляя при этом и не ограничивая неправомерно другое.

^l>1Протоколы ратифицированы с оговорками, перечисленными в ФЗ от 30.03.1998 г. № 54-ФЗ “О ратификации Конвенции о загните прав человека и ос­новных свобод и Протоколов к ней”.

150

Учитывая то, что с недавних пор уже и российские граждане яв­ляются субъектами европейского гуманитарного права, автор пола­гает, что в основу российской правозащитной доктрины в области за­щиты права на честь, достоинство и деловую репутацию от клеветни­ческих посягательств, особенно в той части, которая касается соотно­шения этих прав со свободой слова и мысли, необходимо положить соответствующую правоприменительную и правото лковательнуто практику Европейского суда.

C этой целью ниже приводятся наиболее показательные, на взгляд автора, “прецеденты” Европейского суда, имеющие непосредственное отношение к предмету настоящего исследования.

суб но прозам человека (далее — Суд) рассматривает жалобы по обширному кругу вопросов, так или иначе затрагивающих права и свободы человека, гарантированные Конвенцией.

Предметом жалоб, направляемых в Суд, должны быть события, за которые несет ответственность публичная власть (органы законода­тельной, исполнительной, судебной власти) одного из государств-уча­стников Конвенции. Суд не принимает к рассмотрению жалобы, на­правленные против частных лиц или организаций.

Также, согласно положениям статьи 55 Конвенции Суд может принимать жалобы к рассмотрению только после того, как были ис­черпаны все доступные средства внутренней правовой защиты, и не позднее шести месяцев после принятия окончательного решения.

Что касается непосредственного предмета настоящей работы, сле­дует отметить, что хотя “достоинство” упомянуто единственный раз в ст.З Конвенции, да и то применительно к “пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”, как сле­дует из нижеприведенной судебной практики_sКонвенция и Суд рас­полагают достаточными возможностями для обеспечения магниты чес­ти и достоинства граждан от злоупотреблений свободой слова.

151

В свою очередь, как видно из нижеизложенного, свобода слова также надлежащим образом защищается от попыток неправомерного ее ограничения с целью расширительной защиты чести и достоинства.

Дело Лингене (Lingens) против Австрии. Судебное решение от 8 июля 1986 гJ^3s

14 и 21 октября 1975 г* г-н Лингене опубликовал в венском жур­нале "Профиль" две статьи с резкой критикой г-на Крайского, кото­рый в то время был федеральным канцлером Австрии, за его снисхо­дительное отношение к председателю Либеральной партии Австрии Фридриху Петеру, который во время Второй миров ой войны служил в бригаде CC, и за нападки, с которыми Крайскин обрушился на г-на Виезенталя, публично обличавшего прошлое председателя Либераль­ной партии.

Крайский обвинил заявителя в диффамации. 26 марта 1976 г.

В жалобе, поданной в Комиссию 19 апреля 1982 г. заявитель ут­верждал, что стал жертвой нарушения статьи 10 Конвенции, гаранти­рующей свободу выражения мнений* Жалоба 5 октября 1983 г. объяв­лена приемлемой.

После нескольких безуспешных попыток добиться мирового со­глашения Комиссия составила доклад, датированный 11 октября 1984 г., в котором единогласно пришла к выводу, что имело место наруше­ние статьи 10.

¹⁵⁵A-IOJ

152

13 декабря 1984 г. дело было передано в Суд Комиссией, а 26 ян­варя 1985 г. - Правительством.

Суд установил, что заявитель был осужден, потому что в двух статьях, опубликованных в венском журнале ''Профиль"14 и 21 ок­тября 1975 г., он использовал в отношении Крайского выражения типа "низкопробный оппортунизм’¹, "аморальный", ''недостойный" и т.п.

Австрийские суды сосредоточились на выяснении вопроса, явля­ются ли фразы, которые ставятся в вину г-ну Лингенсу, объективно диффамационными, и определили, что некоторые из использованных выражений и в самом деле носили порочащий характер: "низкопроб­ный оппортунизм", "аморальный", "недостойный”.

В своей жалобе заявитель утверждал, что замечания, о которых идет речь, представляли собой оценочные суждения, сделанные им в осуществление права иа свободу слова.

Суд согласился с этой точкой зрения, так как критика заявителя была фактически направлена против позиции, занятой КраЙским, бывшим в ту пору федеральным канцлером* Таким образом, предме­том спора было не право заявителя распространять информацию, а его свобода выражения мнений и его право распространять идеи*

Поэтому, с точки зрения Суда, следует проводить тщательное раз­личие между фактами и оценочными суждениями.

В итоге Суд решил, что в отношении заявителя имело место на­рушение статьи IO Конвенции.

Дело Ofieριwiuκ (OberschlicK) против Австрии. Судебное решение от 23 мая 1991 г.^ij6

Заявитель, господин Обершлик, австрийский журналист, прожи­вающий в Вене, был главным редактором журнала "Форум".

ⁱ³⁶A 204, С. 684

153

29 марта 1983 г., в ходе избирательной кампании по выборам На­ционального Собрания - нижней палаты австрийского Парламента - Генеральный секретарь Либеральной партии г-н Вальтер Грабхер- Мейер, выступая по телевидению, предложил увеличить на 50% се­мейные пособия женщинам, имеющим австрийское гражданство, и, наоборот, уменьшить наполовину такое пособие женщинам-имми­гранткам* Грабхер-Мейер ссылался при этом на пример других евро­пейских стран, где, по его словам, существуют подобные преферен­ции*

29 апреля 1983 г. заявитель и ряд других лиц обратились з проку­ратуру с требованием привлечь г-на Грабхер-Мейера к ответственно­сти по статье 283 Уголовного кодекса (подстрекательство к нацио­нальной розни), но получили отказ* Однако одновременно с обраще­нием в прокуратуру заявитель опубликовал в журнале "Форум" его полный текст.

Это послужило Граб хер— Мейеру основанием для возбуждения уго­ловного дела против заявителя и других лиц по обвинению в Диф­фамации (ст. Ill Уголовного кодекса Республики Австрия) и требо­вания об аресте тиража данного номера журнала "Форум".

Земельный уголовный суд Вены посчитал, что опубликованный материал не может служить основанием для уголовного преследова­ния. Однако Высший земельный суд отменил это решение и вернул дело в первую инстанцию на новое рассмотрение. Обершлик был при­говорен к штрафу в 4000 австрийских шиллингов (или 24 дням тю­ремного заключения). Номер журнала был арестован, редакцию обя­зали опубликовать приговор суда и заплатить Грабхер-Мейеру ком­пенсацию в 5000 шиллингов.

В жалобе, поданной в Комиссию 16 июня 1985 г*, заявитель ут­верждал, что была этими действиями была нарушена статья 10 Кон­венции (свобода выражения мнения) и его право на справедливое су-

154

дебное разбирательство (статья 6 п. 1)÷ Комиссия объявила жалобу Приемлемой 10 мая 1988 г.

Апеллируя к Суду, заявитель утверждал, что ею осуждение за диффамацию (см, п. 20 выше) нарушило его право на свободу слова в том виде, как оно гарантировано в статье 10 Конвенции.

Правительство в свою очередь считало, что заявитель перешел границы оправданной и разумной критики. Согласно австрийским су­дам, спорная публикация, была равносильна обвинению Грабхер- Мейера в том, что он придерживается национал-социалистических взглядов; воздействие этого обвинения усиливалось благодаря форме, выбранной для его публикации. Заявитель не сумел доказать необос­нованность своего обвинения, и поэтому суды признали его виновным в диффамации.

В своем решения от 11 мая 1984 г. Земельный суд нашел, что рас­сматриваемая статья, "несмотря на то, что она обозначена лишь как мнение заявителя, о чем свидетельствует ее название "жалоба", тем не менее создает впечатление, что имело место уголовное деяние, и это "опорочит" репутацию политика. Поэтому суд решил, что жалоба г-на Обершлика подпадает под действие статьи 1113 Уголовного ко­декса, согласно которой за диффамационное заявление в средствах информации лицо несет уголовную ответственность, если только не докажет, что заявление соответствует действительности. Так как, по мнению суда, предложение г-на Грабхер—Мейера было недостаточ­ным доказательством его национал-социалистической позиции и уго­ловно наказуемого поведения и так как не было представлено других доказательств, суд счел, что заявитель не сумел доказать справедли­вость своих утверждений, а следовательно, виновен в диффамации.

Отвечая на эти обвинения, заявитель подчеркнул, что в демокра­тическом обществе роль периодических изданий, подобных "Фо­руму¹¹, заключается и в критическом комментарии предложений соци­ально-правового характера, с которыми выступают политические дея­тели. В этом отношении пресса должна быть свободна в выборе той

155

формы комментирования, которую она считает наиболее подходящей для своей цели. В данном случае он ограничился репортажем о пред­ложении Грабхер-Мейера относительно семейных пособий для ино­странцев и дал ему свое собственное толкование.

Принятые против него в результате санкции заявитель оценил как то, что австрийские суды лишают его не только права высказывать свое мнение относительно того, является лн такое предложение воз­рождением национал-социализма, но и права проводить исторические параллели на основании имеющихся фактов,

Со своей стороны Суд истолковал сведения, содержащиеся в со­общении заявителя как оценочное суждение, выражающее мнение ав­торов по поводу предложения, сделанного этим политиком. В основу этого MTieпия было положено сопоставление данного предложения C отрывками из Манифеста национал-социалистической партии.

Из этого следовало, что г-н Обершлик правильно изложил факты, за которыми последовало оценочное суждение по их поводу. Авст­рийские суды, однако, сочли, что он должен доказать истинность сво­их утверждений.

Однако, по мнению Суда, в отношении оценочных суждений дан­ное требование не может быть выполнено и уже само по себе является нарушением свободы мнений.

В итоге суд решил, что имело место нарушение статьи 10 Конвен­ции,

Необходимо отметить, что данное решение имеет особое преце­дентное значение, так как в его мотивировочной части, помимо про­чего, было указано следующее:

“...пределы допустимой критики в отношении публичных поли­тиков шире, чем в отношении частного лица. Первый неизбежно и сознательно оставляет открытым для пристального анализа журнали­стов и общества в целом каждое свое слово и действие, а следова­тельно, должен проявлять и большую степень терпимости, особенно

156

когда он сам делает публичные заявления, которые способны вызвать критику.

Политик, конечно, имеет право на защиту своей репутации, осо­бенно когда он выступает не в личном качестве, но противовесом по­требности в подобной защите выступает интерес общества в открытой дискуссии по политическим вопросам”.

Дело Институт Ommo Премингер (Otto-Preminger-Institut) про­тив Австрии. Судебное решение от 20 сентября 1994 e^ij7.

Ассоциация-заявитель (Институт аудиовизуальных средств ин­формации Отто Премингера - "ОРТ") находится в Инсбруке, где имеет разрешение на содержание кинотеатра. Именно в этом кинотеатре она намеревалась организовать начиная с 13 мая 1985 г. демонстрацию фильма Вернера Шретера "Любовный собор".

После обращения Инсбрукской епархии Римской католической церкви прокурор за три дня до намеченного показа возбудил уголов­ное дело против управляющего ассоциациизаявителя по обвинению в покушении на совершение уголовно наказуемого деяния - "оскорбле­ние религиозных верований¹'^[83][84] (статья 188 Уголовного кодекса Abct-

157

рии). За день до показа фильма земельный прокурор Инсбрука вынес постановление о его аресте. Таким образом, фильм не был показан публике. 30 июля 1985 г. Земельный суд отклонил жалобу на поста­новление об аресте, поданную управляющим ассоциации-заявителя.

24 октября 1985 г. разбирательство по уголовному делу против управляющего ассоциации-заявителя было прекращено. Проходившее рассмотрение дела в Земельном суде велось как "объективное разби­рательство", то есть оно было направлено не на осуждение физиче­ского лица, а на конфискацию фильма (статья 33 Закона о средствах информации).

10 октября 1986 г. Земельный суд Инсбрука вынес решение о кон­фискации фильма, полагая, что существенное вмешательство в сферу религиозных чувств, вызываемое провокационной позицией фильма, перевешивало в данном случае свободу художественного творчества, гарантированную Конституцией Австрии.

Управляющий ассоциации-заявителя обратился в Верховный зе­мельный суд Инсбрука, который нашел, что у управляющего нет над­лежащего правового статуса, так как он не является владельцем ав­торских прав на фильм, и, соответственно, 25 марта 1987 г. объявил его апелляционную жалобу неприемлемой.

В мае 1987 г. федеральный министр по делам образования, искус­ства и спорта предложил прокурору подать в интересах права жалобу в Федеральный Верховный Суд, но прокурор отказался это сделать.

В своей жалобе в Комиссию от б октября 1987 г. ассоциация-зая­витель утверждала, что как арест фильма, так и его последующая конфискация явились нарушением статьи 10 Конвенции.

12 апреля 1991 г. Комиссия объявила жалобу приемлемой.

При рассмотрении дела Правительство утверждало, что арест фильма был необходим из-за содержащихся в нем нападок на христи­анскую религию, особенно римско-католическую.

При этом особо подчеркивалась большая роль религии в повсе­дневной жизни жителей Тироля и то обстоятельство, что удельный

158

вес католиков в населении Австрии составляет 78%, а среди тироль­цев он еще выше и составляет 87%.

Суд принял эти аргументы и постановил шестью голосами против трех, что ни арест, ни конфискация не были нарушением статьи 10 Конвенции. При этом следует уделить внимание обоснованию дан­ного решения, из которого следует, что данный прецедент имеет не универсальное значение в части необходимости запрета оскорбитель* ных нападок на любую религию, ущемляющих религиозное достоин­ство ее адептов, но конкретными социально-политическими усло­виями данной страны:

“„.невозможно вычленить единообразное для всей Европы пред­ставление о значении религии в обществе (см. решение по делу Мюл­лер и другие против Швейцарии от 24 мая 1988 г. Серия A₁т. 133, с. 20, и, 30 и с. 22, п* 35); даже внутри одной страны такие представле­ния могут быть различны.

.„Суд не может игнорировать тот факт, что римско-католическая вера является религией подавляющего большинства тирольцев. Нало­жив арест на фильм, австрийские власти действовали в интересах обеспечения религиозного мира в этом регионе и для того, чтобы у отдельных людей не сложилось ощущение, что их религиозные пред­ставления стали объектом необоснованных и оскорбительных напа­док”.

При всей правомерности принятого Решения его мотивация в час­ти ссылок на количественное преобладание католического населения представляется не безупречной, с правовой точки зрения. Разве демо­графическое преимущество одной конфессии дает ей какие-то право­вые преимущества или преференции по отношению к малочисленным конфессиям? Не является ли такая постановка вопроса дис­криминационной?

По мнению автора, решение суда о правомерности ограничения свободы слова с целью защиты религиозного достоинства жителей

159

должно было быть тем же самым, даже если бы на месте католиков в данном случае оказались представители религиозных меньшинств.

Дело Де Хазе (De Haes) и Гийселс (GiJsels) против Бельгии. Судеб­ное решение от 24 февраля 1997г, ^⁹

Во время событий, о которых идет речь в данном деле, г-н Лео Дс Хазе и г-н Xyro Гийселс работали соответственно редактором и жур­налистом еженедельника "Хум".

В июне - ноябре 1986 г. они опубликовали пять статей, в которых обстоятельно и в весьма резких выражениях критиковали четырех ма­гистратов - трех судей и генерального адвоката Апелляционного суда Антверпена за то, что в деле о разводе они вынесли решение оставить детей при отце, неком г-не X_nбельгийском нотариусе. Жена, тесть и теща г-на X обвиняли его в инцесте и совращении детей. В статьях, о которых идет речь, указанные судьи и генеральный адвокат были об­винены в пристрастности и попустительстве г-ну X_sчью симпатию к правоэкстремистским движениям они якобы разделяли.

Г-н X возбудил дело о диффамации, но проиграл его. Упомянутые в статьях судьи и генеральный адвокат предъявили заявителям и неко­торым другим сотрудникам еженедельника иск в Суд первой инстан­ции Брюсселя. Они жаловались, что утверждения Де Хазе а и Гийселса носили оскорбительный и диффамационный характер, и потребовали номинального возмещения ущерба в один франк, а также публикации судебного решения в еженедельнике "XyM^ftи шести ежедневных газе­тах за счет ответчиков.

В ходе судебного разбирательства ответчики безуспешно пытались добиться представления документов из досье бракоразводного про­цесса г-на X, упомянутых в обжалуемых статьях, в частности отчетов некоторых экспертов о состоянии здоровья детей* 29 сентября 1988 г. суд вынес решение в пользу истцов, указав, что они стали жертвами неоправданных нападок на их честь и репутацию.

¹*>C6.1997-1

160

Заявители обжаловали это решение, вновь безуспешно пытаясь до­биться представления документов и заслуг» и ваяй я свидетелей, чтобы подтвердить истинность содержавшихся в статьях утверждений. 5 февраля 1990 г. Апелляционный суд Брюсселя оставил в силе решение суда первой инстанции*

13 сентября 1991 г. Кассационный суд отклонил жалобу заявите­лей по вопросам права*

Поданная 12 марта 1992 г. жалоба на нарушение статьи 10 (сво­бода слова) и статьи 6 п. 1 (справедливое судебное разбирательство) была объявлена Комиссией приемлемой 24 февраля 1995 г.

В ходе судебного разбирательства Де Хазе и Гийселс подчеркнули, что в том, что касается критики магистратов, высказанные ими утвер­ждения не могут служить основанием для наказания только потому, что критические замечания расходились с решениями Апелля­ционного суда Антверпена,

По мнению заявителей, установление "судебной истины" не озна­чает, что любое другое мнение должно рассматриваться как ложное. Однако именно это и случилось в данном деле, хотя спорные статьи и основывались на достаточно объективной информации.

Правительство утверждало, что оспариваемые публикации в прес­се содержали личные оскорбления, направленные против магистратов Антверпена, а потому не заслуживали повышенной защиты, дейст­вующей, когда речь идет о политических взглядах. По мнению Прави­тельства, журналисты не могут претендовать на иммунитет только на том основании, что достоверность их высказываний не может быть проверена.

Следовательно, в данном случае авторы статей понесли наказание за то, что преступили грань допустимой критики. Было вполне возможным возражать против того, как суд рассмотрел дело против г-на X, не при­бегая в то же время к наладкам личностного характера на магистратов и не обвиняя их в предвзятости и "отсутствии независимости". Правитель­ство также отметило то, что возлагаемая на служителей правосудия обя-

161

занность проявлять сдержанность не позволяет им реагировать и защи­щать себя так, как это делают, например» политики.

Суд, однако, не принял этих доводов, указав, что ^t⅛a прессе лежит долг сообщать информацию и идеи, представляющие общественный интерес”. Особо в Решении было отмечено, что возбудившие дело ма­гистраты ни в суде первой инстанции, ни в Апелляционном суде не попытались поставить под сомнение опубликованную информацию об участи детей г-на X, Таким образом, речь не идет о диффамации, но об ограничении свободы слова в чистом виде.

Однако, по мнению Правительства, обвинив служителей магист­рата в явной предвзятости и трусости, журналисты позволили себе за­мечания диффамационного характера, оскорбительные для их досто­инства. Кроме того, заявители обвинили двоих из них в неприкрытых симпатиях к ультраправым, грубо нарушив тем самым право на ува­жение их частной жизни.

Суд подчеркнул, что следует проводить четкое различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов можно доказать, тогда как справедливость оценочных суждении нельзя.

Как сказано в решении, “если взглянуть на вещи в контексте дан­ного дела, то обвинения, о которых идет речь, представляют собой не более чем мнения, истинность которых нельзя доказать по определе­нию”.

Что особенно интересно, не одобрив “агрессивного тона статей” заявителей, Суд отметил, что статья 10 защищает не только содержа­ние идей и информации, но также и форму, в которой они выражены (см. вышеупомянутое решение по делу Йерсилда, с. 23,п. 31)*

Исходя из вышеизложенного, Суд единогласно постановил, что имело место нарушение статьи 6 п. 1 Конвенции.

Дело Кастелло (Castells) против Испании. Судебное решение от 23 апреля 1992 г