Правовая культура в перспективе развития социального самоуправления

Формирований рыночной экономики, демократического социального устройства общества и правового государства составляют, вопреки перво­му впечатлению, не три разные независимые друг от друга цели социаль­ного развития, а единый комплекс радикального преобразования всех сфер жизни общества, его системообразующих институтов.

тересов. Главное то, что эти объединения суть образования добровольные и самоуправляющиеся. Свойством самоуправляемости подобные образо­вания обладают в силу того, что их функционирование обеспечивается принятием норм и решений самими входящими в них индивидами, опре­деленным снятием разрыва между субъектом и объектом управления. Со­четание всех перечисленных особенностей делает социальное пространст­во гражданского общества специфической средой, не только по своей сути оптимально предрасположенной к правовой алгоритмизации, но требую­щей для своего сохранения и нормального развития опосредования правом как важнейшей нормативной системой.

Дпя того чтобы соответствовать встающим задачам, тип правовой культуры должен быть адекватен типу общества, который подразумевается под понятием «гражданское общество». Имеется ввиду прежде всего необ­ходимость развития социального самоуправления, что предъявляет требо­вания к уровню индивидуального и общественного правосознания и пра­вовой культуры.

Без свободной личности с высоким уровнем правового самосознания, то есть «правовой личности», о которой уже много говорилось выше, вы­ступающей носителем высокой индивидуальной правовой культуры, само­управление немыслимо. Г.Дилигенский характеризует соответствующий гражданскому обществу тип личности как, с одной стороны, достаточно ав- тономизированный, а с другой, осознающий необходимость и способный “конструктивно взаимодействовать с другими личностями во имя общих целей, интересов, ценностей”¹. Р.Дарендорф в качестве социальной базы гражданского общества рассматривает в первую очередь тех индивидов, ко­торые способны реально отстаивать свою свободу². М.Ф.Черныш трактует

’ Дилигенский Г. Что мы знаем о демократии и гражданском обществе? //Pro et contra. — Camegie Endowment for International Peace. M: Contra (Гражданское общество) 1997, №4, T. 2.

²Дарендорф P.Мораль, институты и гражданское общество //Путь, 1993, № 3.

гражданское общество как “определенный тип коммуникационного процес­са между государством и гражданином”^[190]. А.Соловьев рассматривает соци­альную базу гражданского общества через призму гражданской культуры, которую он характеризует как “явление, где органически сливаются поли­тические и правовые, нравственные и эстетические, а также иные ценности, создающие единую базу для осознания человеком гражданских прав и обя­занностей индивида и общества, личности и государства”^[191]. С.Л.Серебряков определяющим моментом становления гражданского общества считает со­циальную ответственность, задающую “пределы допустимой деятельности отдельных индивидов, групп, организаций в обществе"^[192].

ства подразумевает значительную степень политико-правовой и экономиче­ской свободы человека по отношению к государству. Именно в “простран­стве свободы” социально активных личностей конституируется граждан­ское общество как система экономических, политических и правовых отно­шений между людьми, независимая от государства. Государство, в свою очередь, не вмешиваясь в частную жизнь человека, устанавливает опреде­ленные правовые нормы и обеспечивает их соблюдение всеми своими уч­реждениями и законами. Оно очерчивает те пределы, в которых гражданин может действовать по собственному усмотрению, не посягая при этом на права и свободы других граждан. Тем самым гражданское общество пред­полагает наличие широкой сферы местного самоуправления и ограничение области компетенции государственной власти.

О местном самоуправлении, в том числе в России, написано немало. Его смысл и знание о нем подчас расцениваются неадекватно, часто ус­ложняются, хотя очевидны обстоятельства, определяющие его объектив­ную необходимость.

Во-первых, местное самоуправление необходимо как способ оптими­зации государственного управления. Не имеет значения, как возникали ин­ституты местного самоуправления в различных государствах - путем само­сохранения изначально существовавших территориальных областей, объеди­нившихся в централизованные государства (США, Англия, Швейцария) или делегировавшие центральным органам этих государств часть своих полномо­чий (Франция, Германия, Россия), или комбинированным способом с исполь­зованием обоих указанных путей (Испания, Мексика, Аргентина).

Во-вторых, местное самоуправление необходимо как одна из форм осуществления политических прав и свобод гражданина. Европейская хар­тия местного самоуправления, считая, что право граждан участвовать в управлении государственными делами относится к демократическим принципам, исходит из убеждения в том, что это право непосредственно 249

может быть осуществлено именно на местном уровне^[195]. Разумеется, это не исключает реализации права граждан на управление на всех уровнях госу­дарственного механизма, однако наибольшего по масштабам участия в управлении граждан можно добиться там, где управление максимально приближено к населению.

Естественно, что современное демократическое цивилизованное госу­дарство может иметь различные формы управления общественными про­цессами, максимально распределяя права и обязанности властных структур как можно шире по горизонтали на само население, само иициируя процесс децентрализации власти, предоставляя населению возможность и свободу в рамках местного самоуправления решать локальные задачи. Однако в прин­ципе децентрализация управления возможна в любом государстве — как в демократическом, так и в тоталитарном. Являясь сложной управляющей системой, любое государство, независимо от формы правления и политиче­ского устройства, не может не допускать определенной автономии своих подсистем, в том числе структурированных по вертикали. Но, как показыва­ет исторический опыт, в том числе и Советского Союза, в системе тотали­тарного государства процесс децентрализация никогда не бывает последо­вательным и законченным.

ненное пространство, способствуя в конечном итоге свободе и полноте реа­лизации жизненных устремлений общества.

Обеспечивая демократическую децентрализацию управления, мест­ное самоуправление представляет особый институт народовластия, причем в государствах с разным конституционным строем местное самоуправле­ние выглядит неодинаково. Чрезвычайно многообразна компетенция орга­нов местного самоуправления, способы защиты прав этих органов. Вместе с тем между ними есть нечто общее, что позволяет различные модифика­ции местного самоуправления считать именно модификациями одного и того же явления, не меняющими его сути. Суть же его - это власть местно­го самоуправления в делах местного значения, осуществляемая граждана­ми непосредственно или через выборные органы, в рамках закона, но без вмешательства центральной власти^[196].

В Федеральном законе "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", принятом 28 августа 1995 г., понятие местного самоуправления несколько расширено: это есть "призна­ваемая и гарантируемая Конституцией Российской Федерации самостоя­тельная и под свою ответственность деятельность населения по решению непосредственно или через органы местного самоуправления вопросов ме­стного значения, исходя из интересов населения, его исторических и иных местных традиций. Местное самоуправление как выражение власти народа составляет одну из основ конституционного строя Российской Федерации".

Два приведенных нами определения, естественно, сходны в общих чертах, но не идентичны не только в деталях, но и по существу. Главная черта местного самоуправления, выделяемая в качестве таковой обоими определениями, — это самостоятельность решения отнесенных к ведению местного самоуправления вопросов. Если во втором определении она прямо

названа, то в первом содержится ее синоним — "без вмешательства цен­тральной власти". Вместе с тем первое определение более точно определя­ет субъект местного самоуправления: не "население" вообще, а именно "местное население" - люди, проживающие в городах и селах, которые из­бираются и в представительные органы местного самоуправления, и на административные должности. Местное самоуправление несовместимо (может быть, за редким исключением) с приходом "варягов" - людей со стороны, мало знакомых с условиями местной жизни.

Кроме того, есть еще одна существенная черта местного самоуправ­ления, которая во втором определении обозначена более рельефно, чем в первом. Местное самоуправление представляет собой не просто самостоя­тельную деятельность, но и деятельность, осуществляемую под свою от­ветственность. Органы местного самоуправления и местное население са­ми несут ответственность за последствия своих решений, как позитивные, так и негативные. Никакой другой орган, в том числе государственный, не несет ни имущественной, ни иной правовой ответственности за действия органов местного самоуправления.

Нам представляется, что эталонное определение местного само­управления для современного демократического государства содержится в европейской хартии местного самоуправления. Под местным самоуправ­лением здесь понимается «право и реальная способность органов местного самоуправления регламентировать значительную часть государственных дел и управлять или, действуя в рамках закона, под свою ответственность и в интересах местного населения.

Это право осуществляется советами или собраниями, состоящими из членов, избранных путем свободного, тайного, равного, прямого и всеоб­щего голосования. Советы или собрания могут располагать подотчетными им исполнительными органами. Наличие исполнительных органов не ис­

ключает обращения к собраниям граждан, референдуму или любой другой форме прямого участия - граждан там, где это допускается по закону»^[197].

Это определение весьма прагматично, поскольку не ограничивается правом органов местного самоуправления самостоятельно принимать ре­шения, но подчеркивает реальную способность это делать.

Это чрезвычайно важная черта в характеристике местного само­управления, предполагающая, что о существовании местного самоуправ­ления можно говорить лишь тогда, когда его правовая модель воплощается в жизнь. Эта идея крайне актуальна для оценки местного самоуправления, эффективности его действия в нашей российской действительности.

В самом деле, мы пока делаем первые шаги на пути внедрения раз­личных, подчас весьма привлекательных, правовых установлений, касаю­щихся сути, организации и деятельности местного самоуправления. Но вряд ли мы можем сейчас утверждать, что органы российского местного самоуправления обладают достаточными возможностями для реализации этих правовых установлений. Усилия, направленные на то, чтобы право и способность его осуществления слилась воедино, предпринимаются как федеральными органами государственной власти, так и органами государ­ственной власти субъектов Российской Федерации и самими органами ме­стного самоуправления, однако цель вряд ли будет достигнута в короткие сроки. Местное самоуправление в различных демократических государст­вах утверждалось в течение не одного столетия. Нашему же самоуправле­нию от роду всего несколько лет, и возможно, должно пройти не одно де­сятилетие, чтобы оно крепко стало на ноги.

Гарантией последовательного развития местного самоуправления служит право граждан РФ на осуществление местного самоуправления. Гражданин является главным субъектом местного самоуправления. Субъ-

ективное право гражданина на осуществление местного самоуправления не может быть ограничено по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям. То это право основывается на конституционном принципе равноправия чело­века и гражданина. Кроме того, гражданин имеет право на самоуправление не зависимо от формы общественно-территориального устройства в раз­личных субъектах РФ.

Граждане имеют право на осуществление местного самоуправления во всем его содержании, т.е. во всех сферах местной жизни, применительно ко всем функциям местного самоуправления, включая реализацию переданных органам местного самоуправления государственных полномочий, во всех муниципальных образованиях, на территории проживания граждан.

Закон устанавливает право граждан обращаться в органы местного са­моуправления и к должностным лицам местного самоуправления - право, ко­торому соответствует обязанность органов и должностных лиц ответить по существу на обращения граждан. Кроме того, органы местного самоуправле­ния и должностные лица обязаны обеспечивать каждому возможность озна­комиться с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы человека и гражданина, а также возможность получения гражданами и другой полной и достоверной информации о деятельности ор­ганов местного самоуправления, если иное не предусмотрено законом.

На собрании Союза российских городов в Нижнем Новгороде 21 марта 2000 года Президент РФ В.В. Путин выступил со следующей речью: "Госу­дарственная поддержка местного самоуправления - одна из приоритетных задач в ближайшее время. Умная, грамотная государственная политика ни муниципальному, ни региональному, ни федеральному уровню не повредит.

Мы кровно заинтересованы в тесном сотрудничестве всех уровней власти. Страна в этом заинтересована, так как без нормализации отноше- 254

ний в этой сфере некоторые крупномасштабные экономические проблемы будут решаться сложно. Без реального развития муниципального уровня не может быть эффективного управления. Базовым должен оставаться принцип, когда полномочия реализует тот уровень власти, у которого есть ресурсы и который может сделать это максимально эффективно. Люди ус­тали от постоянного негатива. В обществе накопилась огромная положи­тельная энергия. Многие наши сограждане готовы к конституционной ра­боте. Наш с вами долг - не упустить этот шанс"^[198].

Таким образом, реализация гражданами своих основных конститу­ционных прав в сфере функционирования органов местного самоуправле­ния обеспечивает условия для осуществления ими управленческой дея­тельности на местах, возможность вместе с другими членами местных со­обществ со знанием всех обстоятельств дела принимать решения и органи­зовывать их исполнение так, чтобы местное самоуправление стало инсти­тутом гражданского общества.

Гражданское общество формируется одновременно в приватной сфе­ре, где индивид развивается как личность, и в публичной, где формируют­ся и коллективизируются его гражданские качества, в ассоциативной жиз­ни общества - демократических учреждениях и процедурах, партиях, сою­зах, движениях и т.д. Залог успешного формирования гражданского обще­ства, таким образом, состоит в развитии этих двух сфер. Ибо гражданское общество и государство нуждаются друг в друге, они либо взаимно допол­няются, либо равно несут потери от нарушения связей. Государство созда­ет условия свободы людей, роста их инициатив, а гражданское общество контролирует государство, поддерживает демократические институты об­щества, что требует от каждого члена общества понимания своей ответст­венности за общество в целом. Права человека и гражданина являются

ориентирами в этом саморегулировании. Более того, права человека - сис­темообразующая основа и гражданского общества, и правового государст­ва. Права человека органично вплетены в общественные отношения, они являются нормативной формой выражения меры свободы индивида, упо­рядочения их связей, координации их поступков и деятельности, предот­вращения противоречий, противоборства, конфликтов. Это показатель зре­лости демократических и правовых основ государства, его "качества", спо­собности обеспечения свободной и достойной жизни людей во всех сферах их жизни - политической, личной, социальной, экономической и культур­ной. В сущности, естественные права человека — это безусловные притяза­ния индивида на свободную самореализацию в обществе и государстве. Развитие самоуправления предполагает установление между государством и гражданским обществом упорядоченных отношений, трансформацию социальных институтов в самодостаточное автономное целое, способное самостоятельно формулировать и решать свои проблемы. Эти отношения служат основанием специфической правовой культуры гражданского об­щества, главной характеристикой которой является активная и сознатель­ная защита населением прав каждой личности.

Необходимо помнить, что гражданское общество - это не все обще­ство, не весь народ и, тем более, не вся совокупность населения страны. Масштаб этой структуры в обществе определяется долей активных граж­дан, обладающих правовой культурой и выступающих его модуляторами. Поэтому в отечественной реальности гражданское общество может со­ставлять пока лишь меньшую и даже незначительную часть социального целого. Эта часть может сужаться и расширяться в зависимости от распро­странения правовой культуры среди основных масс населения с тенденци­ей охватить в более или менее отдаленной перспективе большинство лю­дей либо общество в целом. Очевидно, что нынешнее постсоветское обще­ство переходного типа содержит очень небольшой по объему сектор граж-

данского общества. Оно еще не обладает такой независимостью, которая позволила бы говорить о формировании гражданского общества: во мно­гом сохраняется его «подмятость» политической властью, корпоративны­ми группами, олигархическими кланами.

В настоящее время по многим показателям состояние наличной пра­вовой культуры россиян далеко отстоит от параметров, характерных для гражданского общества. В частности, в ходе ряда проведенных опросов исследовалось отношение респондентов к возможности ограничений ин­дивидуальной свободы граждан со стороны государства. Респондентам предлагался выбор из двух высказываний. Вариант «Государство должно поддерживать порядок в стране, даже если для этого приходится ограни­чить свободу граждан» выбрали 74% опрошенных, а вариант «Государство не должно вмешиваться в дела и частную жизнь людей, даже если это мо­жет привести к уменьшению стабильности в стране» - 16%; остальные за­труднились ответить. Видимо, одной из причин такого распределения от­ветов является усталость населения от нестабильности общей ситуации: большинство людей готовы пожертвовать неприкосновенностью частной жизни ради укрепления порядка и преодоления преступности. Интересны и более детальные сведения (табл. 4).

Таблица 4

Соотношение предпочтений респондентов во взаимоотношениях с государством и оценок современной жизни в стране, % от опрошенных

Выясняется, что чем хуже оценивают респонденты общее состояние современной ситуации, тем более они склонны ратовать за установление жесткого порядка со стороны государства, и наоборот. Сторонников наве­дение порядка несколько больше среди женщин, жителей села, респонден­тов старше 50 лет; а также среди лиц с низким уровнем образования. Сто­ронники невмешательства в частную жизнь чаще представлены молоде­жью и более образованными людьми.

Еще один значимый аспект правовой культуры общества, основанного на самоуправлении, является стабильное понимание принципа равенства всех граждан невзирая на социальный и имущественный статус перед законом. Среди респондентов число согласных с тем, что «равенство всех без исклю­чения граждан и групп населения перед законом — обязательное условие лю­бого цивилизованного общества», в исследовании оказалось 56%, а их оппо­нентов, полагающих, что «можно оправдать ограничения по отношению к некоторым гражданам или группам людей, если это пойдет на благо общест­ву», - 33%; остальные затруднились с выбором ответа. Исследование показа- ' ло, что чем ниже уровень образования, тем в меньшей степени люди склонны отстаивать всеобщее равенство перед законом. Наибольшими ревнителями равенства оказались лица от 40 до 49 лет, а вот молодежь несколько чаще других проявляла склонность к введению ограничений (среди лиц до 30 лет этот вариант выбрали 35% опрошенных, от 30 до 39 лет - 37%).

Важным моментом для функционирования правовой культуры граж­данского общества является социальная ответственность, то есть созна­тельное и добровольное стремление людей выполнять свои гражданские обязанности^[199]. Респондентов просили оценить важность выполнения той или иной обязанности по шкале с градациями: «очень важно», «важно»,

«не очень важно» и «неважно». Хотя большинство опрошенных ответили, что, безусловно, следует выполнять все свои обязанности, среди этих по­следних оказалось несколько тех, которые считаются респондентами менее важными: служба в армии, уплата налогов и выполнение законов. Объеди­нив градации, относительно армейской службы можно получить такое распределение ответов: «важно» ответили 70%, «неважно» - 25% (среди мужчин - 29% ответов). В группе молодежи до 30 лет не считают службу в армии важной обязанностью 41% респондентов. Большее пренебрежение этой обязанностью высказывают также лица с высшим образованием (35%).

Еще одной «пренебрегаемой» обязанностью оказалась уплата нало­гов, неважной ее признали 12%^,. Что касается подчинения законам, то не­важной эту обязанность считают 9% опрошенных. Относительно этих двух обязанностей большую сознательность проявляют лица, имеющие высшее образование; наименее склонны к выполнению своих обязанностей моло­дые респонденты; жители села во всех случаях чаще высказываются за безусловное выполнение своих обязанностей.

Итак, по результатам опроса нетрудно заметить, что наименьшим уважением среди обязанностей пользуются те, которые предполагают взаи­модействие человека с государством, что еще раз подтверждает наличие высокой степени недоверия к государству, нежелание с ним сотрудничать.

К основополагающим элементам правовой культуры гражданского общества можно отнести толерантность по отношению к инакомыслящим и «инакодействующим». Респондентам предлагалось выбрать ответ из числа предложенных на вопрос: «Представьте такую ситуацию: близкий Вам человек собирается поддержать общественное движение или партию, идеи которых Вы не одобряете. Как Вы поступите в этом случае?» Распре­деление ответов на этот вопрос выглядит так:

¹Часто в ответах звучал такой комментарий: «А зачем я буду платить налоги, если чиновники их все равно к себе в карман положат?»

- буду доказывать, что он не прав, активно отговаривать его - 17%;

- выскажу свое мнение, но отговаривать не стану - 58%;

- никак не отреагирую на это, мне все равно - 22%;

- другое -1%;

- затрудняюсь ответить - 2%.

Итак, более половины респондентов считают, что способны про­явить терпимость в вопросе политических предпочтений. Менее терпимы­ми оказались сельские жители (первый вариант отметили 47% из них); бо­лее склонны к терпимому отношению молодые люди (68% выбрали второй вариант). Сторонниками активного влияния на поведение близких оказа­лись лица 50-59 лет, а вот самые старшие респонденты несколько чаще за­являли о своем равнодушии к этому вопросу - их было 26% (по сравнению с 22% по массиву в целом).

Кроме того, респондентов в этой же связи просили выбрать одно из двух высказываний. Вариант: «Право высказывать свою точку зрения должны иметь все люди, даже те, чьи взгляды противоречат общеприня­тым нормам» выбрали 71%, вариант: «Нельзя позволять публично выска­зывать точки зрения, противоречащие общепринятым нормам» — 18%, ос­тальные затруднились ответить. Чем ниже уровень образования, тем менее склонны оказались респонденты ратовать за свободу высказывания (так, среди людей с высшим образованием этот вариант отметили 81%, среди лиц с неполным средним — 26%, с начальным — 20%). Основными сторон­никами свободы высказываний являются лица от 30 до 49 лет.

В целом по этим двум вопросам можно оценить уровень терпимости среди опрошенного населения как достаточно высокий.

Хотя многие исследователи отмечают возросшую атомизацию среди россиян^[200], сила гражданского общества заключается как раз в стремлении к

добровольному объединению людей для решения совместных задач, реали­зации своих свобод, защиты прав. «В одиночку сегодня невозможно решить серьезных проблем, поэтому люди должны ставить общие цели и стремиться сообща их достигать» — с таким высказыванием согласились 58% участников опроса, с противоположным мнением («жизнь сегодня настолько тяжела и нестабильна, что на общие цели времени и сил не остается, решить бы свои проблемы») - 34%. Сторонниками первого варианта оказались в основном пожилые респонденты. Выявленные здесь возрастные различия говорят о со­мнительности перспектив для становления гражданского общества.

Наконец, важным моментом становления правовой культуры граждан­ского общества является поиск сугубо правовых, компромиссных, ненасиль­ственных способов решения конфликтов. На выявление соответствующей ус­тановки также была направлена пара высказываний. Вариант: «Ненасилие, поиск компромисса — это самый достойный выход из любой, даже самой ост­рой конфликтной ситуации» набрал 37% голосов; вариант: «Иногда кон­фликт заходит так далеко, что применение силы может быть оправдано» - 34%. Наиболее многочисленными сторонниками ненасилия явились те, кто имеют среднее специальное образование, а также лица среднего возраста.

В целом, анализируя состояние нормативно-ценностной ориентации, можно отметить большие внутренние противоречия в ее формировании, а также преобладание элементов сознания, не способствующих функциони­рованию гражданского общества.

Такое коренное, архетипическое противодействие внедрению право­вой культуры демократического общества, с ее ценностями личности (инди­видуальности), собственности (материального благополучия), социальной соревновательности (конкуренции и общественного расслоения), законно­сти (строгой правовой регламентации и ответственности в поведении и взаимодействии социальных субъектов) заставляет исследователя усом­ниться: а соответствует ли вообще поставленная задача национальным пра- 261

вовым ценностям, возможно ли формирование правового государства в Рос­сии, стоит ли надеяться и бороться за установление новых, демократических правоотношений? Член-корреспондент РАН В.С.Нерсесянц убежден в том, что эти задачи ставить и решать нам придется неизбежно: “Цель права как должного в отношении закона (позитивного права) и государства можно сформулировать в виде следующего императива: закон (позитивное право) и государство должны быть правовыми. Правовой закон и правовое госу­дарство — это, следовательно, абсолютные правовые цели-ценности и посто­янное долженствование-требование для реального закона (позитивного пра­ва) и государства”^[201]. Это существенная методологическая заявка с точки зре­ния анализа перспектив российской государственности, которая в настоя­щий момент практически не подтверждает обоснованность такого вывода.

Для функционирования современного конституционного государства необходимо, во-первых, гражданское общество, и, во-вторых, правовая культура гражданского участия в процессах власти и местного самоуправ­ления. В то же время “итоги преобразования системы властеотношений на действительно демократической, политически открытой и юридически мо­тивированной основе оставляют впечатление структурной незавершенности и функциональной неопределенности”^[202]. Государственная власть словно пы­тается вновь возродиться на прежней, административно-бюрократической, основе, порождая процесс самомонополизации, отчуждения от общества, избегания гражданского контроля за принятием основных политических и законодательных решений.

Эта опасная тенденция проявляется в имитации демократических про­цедур выработки решений, создании квазипредставительных по форме и не­конституционных по сути параллельных структур выработки государствен­

ной политики, монополизации государственными институциями и должно­стными лицами положения в системе политико-правовых отношений, одно­сторонности определения целей и направлений общественного реформиро­вания¹. В таких условиях инициирования сверху разнообразных квазидемо- кратических установлений трудно представить себе генезис правовой куль­туры и правосознания, отвечающий идеальным параметрам модели демокра­тии, а не той искаженной реальности, которая складывается в России.

Если же оставить процессы, проистекающие от самой власти (“свер­ху”) и обратиться к развитию демократизации от ее массовых народных корней (“снизу”), то можно будет выявить не менее значимые в теоретиче­ском и прикладном отношении негативные характеристики. Демократия в постсоветской России связана в первую очередь и в основном с регуляр­ными выборами представителей власти на конкурентной основе, в которых выражается идея формирования представительной власти и - посредством нее - политического волеизъявления граждан, передающих свои полномо­чия определенным лицам и органам для реализации в социальном управ­лении и строительстве их целей, ценностей, потребностей и идеалов.

Тем не менее реальность сегодня такова, что при наличии первой части - выборов - в практике функционирования политической системы отсутству­ет вторая часть - обратная связь, мотивированное участие и контроль граж­дан за реализацией тех властных полномочий, которыми они наделили от своего имени соответствующих субъектов. Отторжение людей от полноцен­ного участия в политике и в государственном управлении приводит их назад, к социальному отчуждению, нигилизму, ощущению корыстной эксплуатации политиками их гражданского статуса, политической депривации.

Демократия - это не просто народовластие, это и ответственность на­рода за собственный выбор, и ответственность политиков за принимаемые от имени народа решения. Поскольку ответственность политиков — сегодня

¹См.: там же.

наиболее проблемная область демократии, рассмотрим с точки зрения разви­тия правовой и политической культуры проблему ответственности народа. В процессе выборов происходит селекция носителей наиболее популярных (распространенных и поддерживаемых, то есть легитимных) социальных ценностей и ревизия прошлой деятельности избираемых субъектов государ­ственного управления. “...Именно выборы резюмируют меру освоения мас­совым политическим сознанием фундаментальных ценностей и ограничений демократической культуры, структуру и динамику правового и неправового отношения и понимания гражданами и должностными лицами своей роли и места в политическом и избирательном процессах”^[203]. К сожалению, актив­ность в избирательных кампаниях, участие в выборных процедурах и стойкое увеличение сторонников прежнего, коммунистического режима, о чем свиде­тельствуют репрезентативные социологические исследования, в том числе постоянно проводящиеся мониторинги, и государственная статистика ре­зультатов выборов по регионам, демонстрирует скорее развитие эскапизма, уклонения от осуществления гражданских функций формирования власти, и уж тем более влияния на власть, что косвенно свидетельствует о расширении социальной базы для правового и политического нигилизма, неверия в пер­спективы демократизации и позитивного правового строительства, а также амбивалентного (двойственного и неопределенного) отношения к новому, еще не состоявшемуся, но активно развивающемуся праву.