ПРАВОВАЯ АРГУМЕНТАЦИЯ

Аргументация как способ правового убеждения осуществляется в разных видах, наиболее убедительным из которых является доказательство. Однако строго

логическое правовое доказательство применимо лишь относительно дедуктивной аргументации, в которой только 121

и существуют строго логические правила вывода.

Привлечение дополнительных средств убеждения в правдоподобной правовой аргументации целесообразно рассмотреть подробнее. Сделаем это на примере использования аргументов ad hominem в правовой аргументации. В любом учебнике по логике использование аргументов со ссылкой на личность говорящего (ad hominem)считается ошибочным. Однако при судебном разбирательстве убеждающее воздействие аргументов ad hominem считается допустимым : при перекрестном допросе свидетелей в суде, в уголовных делах, где основная линия правовой аргументации адвоката (прокурора) строится на том, что подсудимый - хороший (плохой) человек. Эта мысль отмечается в Энциклопедии Британика в статье К. Илберта, утверждающего, что в целом аргументы от характера в суде не принимаются. Тем не менее, существуют некоторые исключения: например, человеку, которому объявлено обвинение в изнасиловании, разрешено привести свидетельства аморального поведения истицы. Такие вопросы (в частности, можно ли ссылаться па криминальное прошлое свидетеля для того, чтобы вызвать сомнение в его честности или правдивости) становились предметом обстоятельных обсуждений.

Одной из наиболее интересных сфер применения убеждающей направленности аргументов ad hominem является перекрестный допрос экспертов в суде.

вовлекаются не только защитники и обвинитель, но и свидетели - эксперты, присяжные или судьи определяющие, - являются ли представленные

убеждающие характеристики подсудимого справедливыми.

Перекрестный допрос по сути своей есть триалог - убеждение, где аргументатором является адвокат или прокурор, проводящий допрос, а аудиторией, которую необходимо убедить - присяжные, третьей стороной, непосредственной участвующей в процессе убеждения, является дающий показания эксперт. Теоретически, третья сторона (эксперт) должен быть беспристрастным источником информации, но реально, лица, проводящие допрос, видят в нем скорее своего рода оппонента. «Присяжные считают этих двоих антагонистами, даже если они не обменялись ни одним резким словом»^[95]. В результате допрашивающий и эксперт противостоят друг другу в диалоге с целью убедить присяжных в своей правоте. Таким образом, при перекрестном допросе, по крайней мере, один из трех участников играет двойственную роль. Эксперт, как и любой свидетель, должен давать прямые ответы на все вопросы. Однако опытный юрист может «вести» свидетеля в нужном направлении, эффективно пресекая все отклонения в сторону и убеждая тем самым участников правового процесса в правильности своей позиции.

Обращение к мнению эксперта при правовой аргументации является типичной убеждающей формой правдоподобного рассуждения. Поэтому при принятии судебного решения экспертное мнение может быть учтено или отвергнуто во многих случаях на основе лишь слабого знания о квалификации эксперта, рассуждений по поводу его заключений и других соображений подобного рода. Поэтому все, что касается стиля и внешнего вида, а также

соответствующей репутации эксперта, может

воздействовать на решение обратиться к нему^[96].

Атака на человека в правовой аргументации в основном фокусируется на следующих моментах:

0 честность;

0 способность к правильному суждению;

0 познавательные способности;

0 реалистическое видение ситуации;

0 личные моральные стандарты.

В соответствии с третьей точкой зрения, положенной в основу данной работы, из предложенной триады понятий - «убеждение», «аргументация», «доказательство» -

наиболее общим является понятие «убеждение», представляющее собой определенное состояние (цель и результат) субъектов аргументации. «Аргументация», как уже отмечалось, выступает одним из возможных, но далеко не единственным, способом формирования убеждения. «Доказательство» следует рассматривать как одну из форм аргументации, наряду с «опровержением», «обоснованием» и т.д.

Данный подход согласуется с мнением авторов «Философского энциклопедического словаря»:

«Аргументация всегда диалогична и шире логического доказательства, поскольку она ассимилирует не только «технику мышления» (собственно логику), но и «технику убеждения» (искусство подчинять мысль, чувства, волю человека).

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что убеждающая активность, являясь сущностным признаком, характеризует аргументацию в большей степени с точки зрения направленности. К наиболее убедительным следует отнести дедуктивные убедительные рассуждения,

опирающиеся на аргументы, истинность которых уже доказана. Но в научных и практических рассуждениях часто используются правдоподобные доказательные рассуждения, основанные на неизвестных полностью, не обладающих достоверной истинностью аргументах.

Другой признак правовой аргументации фиксирует ее содержание как познавательно-ценностное отражение правовых отношений. Следует согласиться с мнением основателя теории неориторики X. Перельмана о том, что существенным недостатком современной теории аргументации является то, что в ней почти не уделяется внимание ценностям. Однако существуют и другие точки зрения на соотношение «аргументации» и

«доказательства», Несовместимыми видами деятельности считает аргументацию и доказательство X.

Главное отличие доказательства от аргументации по X. Перельману состоит в безличности и механическом характере доказательства. Аргументация же предполагает активную личностную позицию участников, вносит элемент творчества, часто имеет вероятностное значение

Считается, что способы аргументации, применяемые в случаях описаний, автоматически приложимы к оценкам. Своеобразие аргументации в поддержку ценностей остается пока совершенно не исследованным.

Развивая эту мысль, известный отечественный исследователь теории аргументации А.А. Ивин утверждает: «Оставляя в стороне ценности, теория

аргументации повторяет ошибку эпистемологии, интерес которой к ценностям был до недавнего времени минимальным»^[97].

Исследование дихотомии «познавательно­ценностное» в отечественной философской литературе активно проводилось и обсуждалось, начиная с 60-х годов.

В отличие от немарксистской философии, где указанная дихотомия исследовалась либо в виде резкого противопоставления этих двух составляющих, либо в виде их полного слияния, советские исследователи с позиций диалектико-материалистической теории познания признавали относительную самостоятельность каждой из указанных составляющих и рассматривали различные аспекты их диалектической взаимосвязи.

Не претендуя на подробный обзор многообразия точек зрения и различных подходов, рассмотрим лишь те аспекты, которые непосредственно раскрывают познавательно-ценностное содержание аргументации.

Уточним содержание исходных понятий рассматриваемого сущностного признака аргументации. Прежде всего, необходимо отметить многозначность термина «ценность», применяемого в экономической теории (традиционно ценность увязывалась со стоимостью), морали, эстетике, религии и т.д. В этом отношении представляет интерес из всего множества часто не совпадающих друг с другом определений категории «ценности», характерных для современной философской литературы, выделение трех наиболее типичных подходов.

Во втором случае ценность понимается как идеальный предмет, как чувство или идеал, выражающий 126

положительное отношение субъекта к действительности. Этот подход лежит в остове «ценностной» концепции ценностного феномена, представляя ценность как идеал, стремление, отношение, он сводит ценность к познавательному духовно-практическому отношению субъекта к объекту, к оценке. Тем самым ценность лишается собственно аксиологического объективного содержания.

В третьем случае, особенно важном для понимания правовой аргументации, ценность определяется как значимость вообще или как положительная, а иногда и отрицательная, значимость чего-либо для человека. Эта концепция как бы снимает крайности первых двух, выступая «примиряющей» трактовкой ценностного феномена. При этом происходит переименование всего значимого в ценностное.

Все сказанное позволяет утверждать, что ценность является неотъемлемым элементом всякой деятельности. Правовая аргументация как специфический вид познавательной деятельности также насквозь пронизана ценностями, и без них ее существование невозможно. Ценности в правовой аргументации выражают субъективные пристрастия и установки участников как непосредственно самого процесса правовой аргументации, так и заинтересованность законодательной,

исполнительной властей в процессе обсуждения и принятия соответствующих законов.

Правовая аргументация понимается как духовно­практическая форма ценности. Ценность в правовой аргументации всегда обнаруживается через оценку и не существует вне нее.

В связи с тем, что оценка выступает основой, важным компонентом содержания процесса правовой аргументации и, в конечном счете, ее результатом (оценка-убеждение), диалектически соединяющей в себе «ценностное - познавательное», рассмотрим подробнее соотношение этой 127

важнейшей аксиологической категории и категории познания.

В философской литературе по этому поводу наметились три основные позиции. Ряд авторов подчеркивают, что оценке, как разновидности отражения, присуща субъективность в отличие от познания, которое объективно, поскольку в основе его лежит объективная истина. Попытки обосновать специфику оценки ее эмоциональностью, чувственной образностью и т.п. дают основания рассматривать оценку как неразвитую форму отражения мира, функцию обыденного сознания.

Большинство же авторов, не без основания, полагает, что оценка носит объективно-субъективный характер. Ее субъективность обусловлена тем, что в основе оценочного отражения лежат интересы субъекта, и оценка объективна, поскольку отражает отношение, сложившееся в процессе социальной практики субъекта, и тем самым имеет свое оправдание вне его сознания. Поэтому, по мнению этих авторов, оценочное отражение родственно познавательному, но не совпадает с ним.

Третья позиция представлена сторонниками гносеологического подхода к оценке, полагающими, что оценка относится к сфере познания и, отражая объективно складывающееся отношение значимости, по преимуществу объективна: субъективность случайна и не обязательна для оценки. Приведенные точки зрения показывают, что большинство специалистов-аксиологов, в том числе и сторонники гносеологического подхода, рассматривают познание и оценку как разные способы отражения человеком действительности.

Следует отметить специфику оценочных утверждений, которая сохраняется и в правовой аргументации. Оценочные утверждения не допускают прямого или косвенного эмпирического подтверждения или опровержения, так как в строгом смысле оценки не подтверждаются ни непосредственным наблюдением, ни 128

приведением фактов, ни подтверждением в опыте их логических следствий.

Оценочные утверждения не могут обосновываться и построением объяснений, так как посылки последних всегда являются описательными утверждениями. Применительно к оценкам бессмысленно говорить о фальсификации, неуспех которых мог бы истолковываться как свидетельство их обоснованности. Оценки нельзя обосновывать путем их дедукции из истинных описаний: они вообще не выводимы логически из описаний. В то же время следует помнить, что оценочное утверждение является параллелью косвенного эмпирического подтверждения описательных утверждений. Оценки могут быть составными элементами актов понимания, параллельным актам объяснения. Оценка может быть обоснована путем дедукции ее из других оценок, что невозможно для описаний.

Основываясь на этих положениях, постараемся по возможности точнее очертить познавательно-ценностное содержание аргументации. Эта сложнейшая взаимосвязь характеризуется следующими чертами.

Во-первых, в процессе правовой аргументации объект не только познается, но и оценивается. Мысли и действительность могут находиться между собой в двух противоположных и вместе с тем взаимодополняющих отношениях: познавательном и ценностном. В случае познавательного подхода правовая аргументация направлена от действительности к мысли. В качестве исходной выступает действительность, и задача заключается в том, чтобы дать адекватное ее описание. При ценностном подходе правовая аргументация осуществляется от мысли к действительности. Исходной является оценка существующего положения вещей, и речь идет о том, чтобы преобразовать ценностный подход в соответствии с этой оценкой или представить в абстракции такое преобразование.

Во-вторых,

ценностное сознание в отличие от сознания отражает в правовой объективную реальность через

познавательного аргументации

приписывание ей субъективных признаков (свойств), присущих самому человеку. Поэтому «оценка» отличается от познания

неизбежностью

различных точек зрения. Эта

обусловлена состоянием равно как и его способностью

дифференцированных дифференцированность потребностей субъекта,

осознавать эти потребности в качестве собственного интереса. Поэтому каждая оценка является не только отражением жизненной ситуации действующего но и выражением мировоззренческой оценивающего субъекта.

субъекта,

ситуации

реально

детерминирует

В-третьих, оценка не меньше, чем

существующий объективный мир, правовую аргументацию. Причем понятие «оценка» в правовой аргументации употребляется как основа убеждающей направленности и как норма, некий регулятив.

«Оценка» лежит в основе ценностного сознания участников правовой аргументации. Возникая как должное (желаемое), оценка нередко носит в правовой аргументации вероятностный характер, но и в этом случае она может обладать действенной убеждающей силой.

Сознательное формирование ценностных норм в правовой аргументации осуществляется, как правило, через осознание идеалов. Бесконечность (недостижимость) идеала порождает и бесконечную, не имеющую ни начала, ни конца иерархию ценностных норм, которые будучи совершенными для его носителей, могут не являться таковыми для всех остальных. Однако иногда идеалы (нормы) правовой аргументации отдельного субъекта, группы людей получают признание у всего общества в целом.

В-четвертых, конкретный процесс правовой аргументации содержит внешние и внутренние ценности. Так, например, для правовой аргументации в качестве внутренних ценностей выступают: идеалы и нормы познавательной деятельности, логические законы и правила, методы, методологические принципы и установки, а также нормы права и образцы правовых рассуждений и правовой деятельности.

В-пятых, «познавательно-ценностное» в правовой аргументации тесно связано с интуитивными моментами, но эффективность правовой аргументации чаще всего зависит от того, насколько каждая интуитивная догадка находит свое подтверждение в познавательно-ценностной перепроверке.

В-шестых, каждый из участников правовой аргументации обладает определенной иерархией различных ценностей, которые всегда выступают в определенной системе, называемой ценностными ориентациями. Изменение места ценностей ведет к изменению ценностных ориентации в правовой аргументации. Г.И. Рузавин выделяет две группы ценностей в аргументации: инструментальные и целевые. Инструментальные ценности характеризуют утверждение с точки зрения его соответствия принятому идеалу мыслительной деятельности, что позволяет оценивать правовую аргументацию как хорошую или плохую. Целевые ценности характеризуют правовое утверждение через достижение конечной цели: убедить аудиторию в истинности или ложности обсуждаемого положения.

Третьим признаком правовой аргументации является специфически-коммуникативная Форма этого вида интеллектуальной деятельности. Этот признак проявляется в следующем: во-первых, для правовой аргументации характерно не простое «движение информации», а активный обмен ею, то есть правовая аргументация не просто принимается, но и осмысливается. Во-вторых, 131

обмен правовой информации приводит к коммуникативному влиянию одного участника правовой аргументации на другого с целью изменения его мнения, поведения, убеждения и т.д. Эффективность правовой аргументации измеряется тем, насколько удалось это воздействие. В-третьих, участники правовой аргументации постоянно меняются местами, поэтому важно, чтобы они обладали единой или сходной системой кодификации и декодификации. В-четвертых, в условиях правовой аргументации возникают коммуникативные барьеры: социальные, политические, религиозные,

профессиональные различия, порождающие различную интерпретацию одних и тех же понятий, или же «чисто» выраженные психологические особенности общающихся, например, чрезмерная застенчивость одного из них, открытость другого и т.д.

Если основная цель коммуникации заключена в обмене информацией, то для правовой аргументации основная цель - убеждение участников аргументации в истинности (справедливости) своих утверждений. Таким образом, специфически-коммуникативная форма правовой аргументации проявляется не столько в обмене правовой информацией, сколько в формировании правового убеждения.

Специфически-коммуникативная форма правовой аргументации проявляется и в том, что в ее ходе широко используются вероятностные суждения, так как в реальной практике правосудию, осуществляя поиск истины, чаще всего приходится обращаться к аргументам, которые полностью неизвестны и не обладают достоверной истинностью. Нередко в судебных разбирательствах как бы ни было велико число подтверждений заключение (приговор) все равно несет в себе элементы неопределенности, вероятности. «Как бы ни было велико число подтверждающих следствий, и какими бы неожиданными, интересными или важными они не 132

оказались, положение, из которого они выведены, все равно остается только вероятным. Никакие следствия не способны сделать его истинным. Даже самое простое утверждение в принципе не может быть доказано на основе только подтверждения вытекающих из них следствий, - отмечает А.А. Ивин, - непосредственное наблюдение того, о чем говорится в утверждении, дает уверенность в истинности последнего. Но область применения такого наблюдения ограничена. Подтверждение следствий - универсальный прием, применимый ко всем утверждениям. Однако этот прием лишь повышает правдоподобие утверждения, но не обеспечивает его достоверности.

Специфически-коммуникативная форма правовой аргументации проявляется и в том, что она существует не в пассивной монологовой, а в активной диалоговой форме, характерной для полемики, дискуссии.

Специфически-коммуникативная форма правовой аргументации заключена и в том, что она всегда обращена к правовой аудитории, так как цель теории аргументации, по мнению X. Перельмана, состоит в исследовании техники рассуждения, позволяющей нам внушать или усилить согласие с тезисом, представленным для оценки.

Диалогическое общение, предполагающее равноправие, равноценность участников общения, позволяет учитывать интересы и потребности каждого, создает условия для реализации убеждений в правовой аргументации.

Специфически-коммуникативная форма правовой аргументации проявляется и в ее несхожести (различиях) с классическим пониманием процедуры доказательства. Доказательство есть лишь частный случай аргументации. Основное их различие состоит в том, что правовое доказательство всегда безлико, соответствуя логическим законам, оно применимо к знакомым ситуациям, приобретает долговременный, а иногда и вечный характер, 133

признается образцом интеллектуального рассуждения или же правовым законом. Правовая аргументация всегда глубоко личностное индивидуальное рассуждение, проявляющееся в незнакомой, а нередко и нестандартной ситуации. Если правовое доказательство всегда логическая процедура, то правовая аргументация включает в себя как логические, так и психологические (личностные) компоненты. В соответствии с этим меняются и правила, регламентирующие их проведение.

Тезис правового доказательства регламентируется правилами:

0 тезис должен быть сформулирован ясно и четко;

0 тезис должен быть одним и тем же на всем протяжении доказательства.

Как утверждает В.Б. Родос, эти правила «ориентируют на проверку, а отнюдь не на процесс доказательства. Служба контроля за правильностью доказательства вправе требовать однозначности и самотождественности тезиса. Реальная аргументация чаше всего посвящена мысленному анализу незнакомой ситуации с целью постановки диагноза, окончательного суждения. Требование предварительной формулировки тезиса для подобных случаев чрезмерно и неоправданно. Скороспелая сентенция, не опирающаяся на анализ фактов и альтернатив, - сомнительное преимущество. Подгонка же всех дальнейших рассуждений под этот гипотетический тезис чревата перерождением процесса аргументации в упражнение по софистике.

Сказанное, однако, не означает, что тезис исключается из структуры правовой аргументации. Цель правовой аргументации, правового доказательства тесно связана с существованием тезиса. Но для правовой аргументации более уместными могут быть следующие правила относительно тезиса.

В связи с тем, что правовая аргументация представляет собой процесс последовательного уточнения, 134

исправления, переформулирования тезиса, превращения смутной догадки, неопределенного предположения в логически четкое суждение, правило тезиса может быть сформулировано так: «аргументация проводится с целью выработки, уточнения и обоснования тезиса как итога всего рассуждения».

Сказанное приводит к мысли, что главным правилом, регламентирующим ход правовых рассуждений, должно стать правило убедительности, ограничивающее круг применяемых интеллектуальных приемов теми модусами, которые способны дать либо достоверные, либо убедительные для разума выводы, использование которых представляется участникам правовой аргументации плодотворными допустимыми.

Четвертый признак правовой аргументации связан с областью ее непосредственного применения: правовые рассуждения как способ фиксации и выражения правовых отношений, правовых конфликтов, всей сферы права в целом.

Юрист профессионально стремится основывать свои рассуждения на достаточно строгой логической базе, специально адаптированной к нормативному применению права. Такой подход позволяет избавить участников правовой аргументации от предвзятости, правовых неточностей, субъективизма.

Правовая деятельность проистекает из особых потребностей нормативной функции в человеческом обществе, которая ведет к разработке особого раздела формальной логики, так называемой деонтической логики, или логики норм. Однако в ходе правовой аргументации все же необходимо стремиться в правовых рассуждениях работать насколько это возможно больше в рациональном, чем в иррациональном ключе; скорее опираясь на опыт, чем на интуицию; больше в спокойствии, чем с чувствами; скорее в соответствии с правосудием, чем по

справедливости, этой форме правосудия для отдельных случаев.

Таким образом, термин «юридическая логика» есть использование формальной логики в том виде, в каком это обычно практикуется юристами, Юридическая логика обычно включает в себя два элемента: логику толкования и логику аргументации.

Любой юрист должен заниматься толкованием правовых норм и фактов, которые обусловливают их применение. Толкование это типичная деятельность юриста, прежде всего в римско-германской системе права. Толковать значит установить точный, ясный, очевидный смысл явления, казавшегося запутанным, двусмысленным, и объяснить на этой основе связи и взаимоотношения между мыслями и фактами.

Очень часто в юридическом толковании используются дедуктивные действия для того, чтобы расположить, согласно этим правилам, концепции, принципы и аксиомы, вытекающие из всех тем норм, которые необходимо применить или объяснить. Однако не следует забывать то, что юридическое толкование не есть строго логическая процедура, она действует еще и на основании социальных норм, предписанных политическими властями и призванных дисциплинировать отдельных лиц и группы людей.

Правовая аргументация применяется

непосредственно для достижений целей права: неукоснительного соблюдения норм права и контроля за их исполнением. Работа юриста часто заключается уже не в объяснении, а в убеждении - убеждении граждан в необходимости или полезности наложенных на них правил, для убеждения судей в справедливости дела, для убеждения сторон в непредвзятости судебного решения и т.д.

Для этого используют как настоящие доказательства, выводимые из какой-либо нормы или неоспоримого факта 136

достоверные заключения, так и менее рациональную аргументацию, в большей или меньшей степени основанную на интуитивных, эмоциональных факторах, направленных па защиту ценностей - моральных, социальных, политических, личных, порой даже эстетических.

Примеров нерациональной правовой аргументации, их еще называют уловками, много. Юристы в этих случаях прибегают к психологическим аргументам: обращаются к справедливости, к доброй или злой воле, к эгоизму или альтруизму, к правосудию, с солидарности, к великодушию или жалости. Используют всю гамму социальных стереотипов: несчастный арендатор, бесправный

потребитель, эгоистичный владелец, требовательный начальник, симпатичный пьяница, потерявший голову подросток, истощенный безработный, закоренелый преступник и т.д. Юрист не упустит возможности сыграть на значении социальных ценностей для той или иной группы людей.

Повтор, усиление, конкретизация, обзорное иллюстрирование способствуют закреплению того или иного тезиса в умах оппонентов. В зависимости от адвоката, защищающего жертву или преступника, совершившего изнасилование, одна и та же девушка может быть поочередно представлена как очень скромная, стыдливая, невинная жертва, или же как более или менее доступная и провоцирующая особа. Логика здесь отсутствует, но право - это не столько интеллектуальная игра, а, скорее всего, обращение к здравому смыслу, борющемуся с инстинктами и желаниями людей.

С учетом сформулированных признаков можно дать исследуемому феномену следующее определение: правовая аргументация есть познавательно-ценностный способ убеждения в истинности (ложности) того или иного правового суждения, характеризующегося

преимущественно вероятностным логическим выводом, диалоговостью и направленностью на аудиторию .

Данное определение позволяет отличить правовую аргументацию от других схожих, но по существу чуждых ей, видов воздействия па человека. Влиять на убеждения слушателей или зрителей можно не только посредством речи, словесно выраженных доводов, но и многими другими способами: жестом, мимикой, наглядным образом и т.п. Далее молчание в определенных случаях оказывается достаточно веским аргументом. Эти способы воздействия на убеждение изучаются психологией, теорией искусств и т.д., но не затрагиваются теорией аргументации.

Кроме того, на убеждения можно воздействовать насилием, гипнозом, внушением, подсознательной стимуляцией, лекарственными средствами, наркотиками и т.п. Этими методами воздействия также занимается психология, но они явно выходят за рамки даже широко трактуемой теории аргументации»^[98]. Следовательно, к псевдоправовой аргументации относятся виды правовых рассуждений, основанные: на применении или угрозе применения любых способов физического воздействия на человеке (побои, пытки, принудительная изоляция и т.д.); применении или угрозе применения любых средств психотропного воздействия, ведущих к нарушению мыслительной деятельности человека (различные транквилизаторы, антидепрессанты, психостимулирующие и седативные средства); применении или угрозе применения любых способов уголовного,

административного (дисциплинарного) воздействия; на речевом воздействии в виде приказов, угроз, призывов или же специально подобранных приемов, уловок, предназначенных для преднамеренного введения в заблуждение, убеждение правовой аудитории в истинности заведомо ложных утверждений (отрицании) в виде

софизмов; на различных способах психологического воздействия в виде гипноза, внушения, психологического заражения и т.п.

К псевдоправовой аргументации относятся также и все виды правового воздействия, основанные на отрицании за аудиторией (оппонентом, реципиентом) права на свободу в добровольном принятии или непринятии того или иного тезиса. Несвобода в правовой аргументации неизбежно ведет к ее вырождению. Общеизвестно, что человек, живущий в обществе, не может быть свободен от него. Однако из невозможности абсолютной свободы не следует, что оправданы любые ограничения или чем больше ограничений, тем лучше.

При всей исторической изменчивости правовой аргументации, она, как плод человеческою разума, способна сохранять в себе постоянные, константные величины - существенные признаки: убеждающая направленность правовой аргументации относительно истинности (ложности) того или иного положения; познавательно-ценностный характер содержания правового рассуждения; специфически-коммуникативная форма познания, проявляющаяся в преимущественно вероятностном способе логического вывода, диалоговости правового рассуждения, его обращенности не только к нормам права, но и к правовой аудитории; область применения: право, правовые отношения, правовые конфликты.

Перечисленные признаки одновременно являются общими критериями, способными отличить правовую аргументацию от всех других видов рассуждений.

Правовая аргументация представляет собой коммуникативную речевую деятельность представителя правоохранительных органов, цель которой - некоторая мера принятия адресатом точки зрения аргументатора (адвоката, прокурора, судьи, следователя или любого другого участника процессуальной деятельности).

139

Учитывая, что задача строгой аргументации в юридической деятельности состоит в том, чтобы полностью, исчерпывающе обосновать истинность тезиса - здесь упор делается на рациональную составляющую аргументации, а доказательство формирует исчерпывающую убедительность. В тех случаях, когда возможно лишь частичное обоснование истинности тезиса применяется нестрогая правовая аргументация с существенной ролью оценки.

В судебных речах активно используются ранее доказанные законы как аргументы правового рассуждения. Именно эти «первичные» факты и являются основой судебного разбирательства. При этом в отборе фактов проявляется ценностная специфика аргументации. Факты, полученные из надлежащего источника и законным способом, считаются допустимыми.

Однако, участники судебного процесса оперируют не фактами, а сведениями о них, облеченными в надлежащую процессуальную форму. Например, следователь может получить анонимное сообщение об обстоятельствах совершенного преступления и о круге лиц, осведомленных о нем. Сведения о факте будут налицо, но эти факты еще не будут правовыми аргументами.

Если же указанные в данном сообщении лица будут допрошены в установленном законом порядке и дадут соответствующие показания, то появятся правовые аргументы, на основе которых следователь может сделать вывод о существовании каких-либо фактов.

Оценивая аргументы, суд определяет их достоверность, т.е. соответствие аргумента

действительности. В некоторых случаях необходимо оценить степень доверия к источнику, формирующему соответствующий аргумент.

Обязанность обоснования возлагается на лицо, которое выдвигает соответствующее требование или возражение. В отличие от уголовного процесса, где 140

действует презумпция (предположение) невиновности, в силу которой обязанность познавательно-ценностного обоснования вины обвиняемого лежит на обвинителе, в гражданском процессе действует презумпция неответственности, т.е. обязанность доказывания правовых фактов, свидетельствующих о совершении ответчиком нарушения права, лежит на истце. Если истец не сможет представить правовых аргументов, подтверждающих его требование, а инициатива суда в этом направлении также не дает результатов, то в иске должно быть отказано.

Процесс аргументации здесь складывается из этапов:

1. Выявление, собирание и представление аргументов всеми сторонами, участвующими в деле;

2. Фиксирование аргументов;

3. Исследование аргументов (состоит в проверке одного правового аргумента с помощью других, выявлении и устранении противоречий аргументации).

4. Оценивая аргументы, адресат, прежде всего, определяет их достоверность, т.е. соответствие аргумента действительности. В некоторых случаях необходимо оценить степень доверия к источнику, формирующему правовой аргумент.

Убеждение в праве представляет собой определенное состояние субъекта: цель и результат его мыслительной деятельности. В широком смысле слова под убеждением традиционно понимают некоторые образования, в основе которых лежат определенные представления, принципы, существенно определяющие отношение человека к действительности.

Одной из наиболее интересных сфер применения убеждающей направленности аргументов ad hominem является перекрестный допрос экспертов в суде. Критика в адрес свидетеля (эксперта) может фокусироваться та том, что он человек нечестный, некомпетентен в своей сфере, использует устаревшие методы и у него плохая репутация 141

среди коллег. В таком случае в судебный диалог вовлекаются не только защитники и обвинитель, но и свидетели - эксперты, присяжные или судьи определяющие, - являются ли представленные убеждающие характеристики подсудимого справедливыми.

Рассмотрим некоторые примеры аргументации в праве.

Перекрестный допрос, например, по сути своей является убеждением, при котором аргументатором является адвокат или прокурор, проводящий допрос. Аудитория, которую необходимо здесь убедить - присяжные. Третья сторона - эксперт, который должен быть беспристрастным источником информации. Однако, лица, проводящие допрос, видят в нем скорее своего рода оппонента.

Допрашивающий и эксперт чаще противостоят друг другу в диалоге с целью убедить присяжных в своей правоте. Таким образом, при перекрестном допросе, по крайней мере, один из трех участников играет двойственную роль. Эксперт, как и любой свидетель, должен давать прямые ответы на все вопросы. Однако опытный юрист «ведет» свидетеля в нужном направлении, эффективно пресекая все отклонения в сторону и убеждая тем самым участников процессуальной деятельности в правильности своей позиции.

Обращение к мнению эксперта в процессуальной деятельности - одна из основных форм аргументации в праве.

В праве, как и в любой другой аргументативной деятельности, можно обнаружить атаку на субъекта аргументации, мало связанную с логической стороной доказательства. Данная атака, в основном, фокусируется на следующих моментах:

- честность;

- способность к правильному суждению;

- познавательные способности;

- реалистическое видение ситуации;

- личные моральные стандарты.

Аргументация всегда диалогична и шире логического доказательства, поскольку она ассимилирует не только технику мышления, но и искусство подчинять мысль, чувства, волю человека.

Для правовой аргументации характерно не простое движение информации, а активный обмен ею, то есть аргументация не просто принимается, но и осмысливается. Обмен правовой информацией приводит к коммуникативному влиянию одного участника аргументации на другого с целью изменения его мнения, поведения, убеждения и т.д. Эффективность таковой аргументации измеряется тем, насколько удалось это воздействие.

Специфически-коммуникативная форма

аргументации аргументация в юридической деятельности проявляется и в том, что в ее ходе широко используются вероятностные суждения, так как в реальной практике правосудию, осуществляя поиск истины, чаще всего приходится обращаться к аргументам, которые полностью неизвестны и не обладают достоверной истинностью. Нередко в судебных разбирательствах как бы ни было велико число подтверждений, заключение все равно несет в себе элементы неопределенности или вероятности.

Как бы ни было велико число подтверждающих следствий, и какими бы неожиданными, интересными или важными они не оказались, положение, из которого они выведены, все равно остается только вероятным. Никакие следствия не способны сделать его истинным. Даже самое простое утверждение в принципе не может быть доказано на основе только подтверждения вытекающих из них следствий, - отмечает А. А. Ивин, - непосредственное наблюдение того, о чем говорится в утверждении, дает

уверенность в истинности последнего. Но область применения такого наблюдения ограничена^[99].

Правовой аргументации как гносеологической категории присущи следующие признаки:

0 убеждающая активность относительно истинности или ложности положения для установления виновности или невиновности лица;

0 справедливость (несправедливость) того или иного правового рассуждения, судебного решения;

0 вероятностный способ логического вывода,

0 диалоговость правового рассуждения, его обращенность не только к нормам права, но и ко всем участникам правовой аргументации.

С учетом отмеченных признаков можно дать определение: правовая аргументация - познавательно­ценностный способ убеждения в справедливости или несправедливости того или иного суждения, характеризующегося преимущественно вероятностным логическим выводом и диалоговой направленностью на аудиторию. Правовая аргументация как способ убеждения содержит логический и нравственный компоненты. К псевдоправовой аргументации относятся виды правовых рассуждений, основанные на применении или угрозе применения любых способов физического воздействия на человека на применении или угрозе применения любых средств психотропного воздействия, ведущих к нарушению мыслительной деятельности человека. К псевдоправовой аргументации относятся также виды суждений с применением или угрозой применения любых способов уголовного, административного воздействия.

Важнейшими характеристиками аргументации являются:

0 социальность, которая всегда нацелена па установление

общественного порядка и налагает на индивидов (социальные группы) определенные обязанности, одновременно гарантируя им правоспособность и конкретные права;

0 нормативность, так как посредством аргументации формируется и реализуется система предписаний на основе согласия, воли и соотношения сил;

0 аргументация способна реально поддерживать социальный порядок среди социальных групп в рамках всего общества в целом;

0 двойственный характер правовой аргументации проявляется, например, в том, что, с одной стороны, она имеет много общего с научным знанием (логико­понятийный аппарат, методы и т.д.), с другой стороны, не является научным знанием, так как многие ее положения имеют договорной характер;

0 представительский характер аргументации в юриспруденции, неизбежно ведущий к усложнению правового диалога (интересы потерпевшего,

обвиняемого представляют адвокат, прокурор, судьи, свидетели, присяжные заседатели).

Основные группы категорий правовой аргументации: 0 категории-термины повседневной речи

(например, брак, развод, алиби и т.д.);

0 категории-термины повседневной речи,

которым юриспруденция придает особый смысл

(например, «возбуждение дела», «вынесение приговора» и др^.);

0 специальные категории правовой

аргументации (например, необходимость знать содержание категории «обвиняемый», «подсудимый»).

В правовой аргументации применяется ряд принципов:

- логические (определенности, непротиворечивости, достаточности),

- гносеологические (объективности, взаимосвязи,

развития и др.),

- собственно юридические (законности, равенства граждан перед законом).

Одной их основных проблем аргументации в юридической деятельности является проблема истины и убеждения в истинности.

Гносеологическая специфика обоснования истины в правовой аргументации состоит в том, что истина юридического факта устанавливается в строгом соответствии с закрепленным в законе порядком; сам юридический факт относится не к настоящему, а к прошлому.

Организационно, процесс установления истины в юридической деятельности состоит из двух взаимосвязанных этапов:

0 правового познания истины, в ходе которого выявляется соответствие выводов следствия и суда о фактических обстоятельствах дела тому, что произошло в действительности;

0 вынесения приговора, где речь идет уже не столько об истинности, сколько о законности и обоснованности вынесения приговора.

Если на этапе уголовно-процессуального познания в познавательно-ценностном содержании аргументации акцент делается на познавательную составляющую, обеспечивающую доказательность правового процесса, то на этапе вынесения приговора внимание акцентируется на ценностной составляющей аргументации, обеспечивающей убедительность судебного процесса; сочетаются такие характеристики аргументации как доказательность и убедительность, что позволяет выделить типы рассуждений, направленных на достижение истины в правовой сфере, а именно:

0 «доказательно и убедительно»;

0 «недоказательно, по убедительно»;

146

0 «доказательно, но не убедительно»;

0 «недоказательно и неубедительно».

Первый тип правового рассуждения - это образец, к которому необходимо стремиться, четвертый тип встречается редко в силу очевидной нелепости суждений, более распространенный характер имеют второй и третий типы рассуждений.

Итак, учитывая, что заинтересованными лицами могут использоваться аргументы, не полностью неизвестные и не обладающие достоверной истинностью, в целях предотвращения введения в заблуждение кем-либо, и обеспечения личной безопасности, необходимо знать как способы правовой, так и способы псевдоправовой аргументации и владеть ими.

Важно помнить, что критерием истины в аргументации на этапе процесса юридического познания истины является практика в различных формах своего проявления, либо практическая проверка достоверности выводов о фактических обстоятельствах дела, либо личный опыт следователя, прокурора, судьи и других, либо опыт, закрепленный в разного рода пособиях, учебниках, законодательных нормах. Критерием истины в правовой аргументации на этапе вынесения приговора, определения постановления выступает только внутреннее убеждение следователя, прокурора и, главное, судьи, являющееся продуктом их критического отношения как к наблюдаемым фактам, так и к гносеологическому процессу их восприятия и оценки. Плохое знание предмета аргументации юристом неизбежно снижает эффективность мыслительной деятельности, языковые искажения, ограниченный словарный запас негативно сказываются на поиске и фиксации правовых аргументов; ценность приводимых правовых аргументов зависит и от качества речевых процессов, сознание аудитории соотносится с действительностью через принятие или же непринятие аргументов.

3.4.