Политическая программа ПлатонаГлава 6. Тоталитаристская справедливость

Проанализировав платоновскую социологию, нетрудно представить его политическую программу. Основные требования Платона можно выразить одной из следующих формул, первая из которых соответствует его идеалистической теории изменения ипокоя, вторая– его натурализму.

Я полагаю, что из этих требований можно вывести все элементы политической программы Платона. Эти требования основаны на историцизме Платона иих следует соединить сего социологическими учениями, касающимися условий стабильности правящего класса. Я имею ввиду следующие основные элементы политической программы Платона:

(А)Строгое разделение на классы, т.е.правящий класс, состоящий из пастухов исторожевых псов, следует строго отделить от человеческого стада.

(В)Отождествление судьбы государства ссудьбой правящего класса. Исключительный интерес кэтому классуиегоединству. Содействие этому единству, жесткие правила взращивания этого класса иполучения им образования. Надзор за интересами членов правящего класса, коллективизация, обобществление этих интересов.

Из этих основных элементов могут быть выведены остальные, например, такие, как:

(С)Правящий класс обладает монополией на такие вещи как военная доблесть ивыучка, право на ношение оружия иполучение любого рода образования.

(D)Вся интеллектуальная деятельность правящего класса должна подвергаться цензуре. Непрерывно должна вестись пропаганда, формирующая сознание представителей этого класса по единому образцу. Все нововведения вобразовании, законодательстве ирелигии следует предотвращать или подавлять.

(Е)Государство должно быть самодостаточным. Его целью должна быть экономическая автаркия: ведь иначе правители или будут зависеть от торговцев, или сами станут торговцами. Первая альтернатива подорвала бы их власть, вторая– их единство истабильность государства.

По#x2011;моему, эту программу вполне можно назвать тоталитаристской. И, конечно же, она основывается на историцистской социологии.

Что мы вдействительности имеем ввиду, говоря о«справедливости»? Я не думаю, что вербальные вопросы такого рода важны или что на них может быть получен определенный ответ: ведь термины, подобные «справедливости», всегда используются вразличных смыслах. Однако, я полагаю, что большинство из нас, особенно те, кто привержен гуманизму, говоря о«справедливости», имеют ввиду следующее: (а)равное распределение бремени гражданских обязанностей, т.е. тех ограничений свободы, которые необходимы в общественной жизни; (b)равенство граждан перед законом при условии, разумеется, что (с)законы не пристрастны в пользу или против отдельных граждан, групп или классов; (d)справедливый суд и (е)равное распределение преимуществ (а не только бремени), которое может означать для граждан членство в данном государстве.

Что Платон подразумевал под «справедливостью»? Я утверждаю, что в«Государстве» он использует термин «справедливо» как синоним слов «то, что винтересах лучшего государства». Что же винтересах этого лучшего государства?

Задержать все перемены путем сохранения власти правящего класса ижесткого деления на классы. Если эта интерпретация верна, то мы должны будем согласиться стем, что платоновское понимание справедливости обусловило тоталитарный характер его политической программы.

Исследуя природу справедливости, Платон использует метод, окотором упомянуто впредыдущей главе. Прежде всего, он старается отыскать идею Справедливости вгосударстве, азатем предпринимает попытку применить полученный результат киндивиду. Нельзя сказать, что вопрос Платона «Что есть справедливость?» немедленно получает ответ. Этот ответ дается только вкнигеIV «Государства». Рассуждения, приводящие кэтому ответу, будут более детально проанализированы внастоящей главе немного позже. Сейчас мы представим их вкратце.

Город-государство основывается на человеческой природе, ее нуждах иограничениях. «Мы установили, что каждый отдельный человек должен заниматься чем#x2011;нибудь одним из того, что нужно вгосударстве, ипритом как раз тем, кчему он по своим природным задаткам больше всего способен». Из этого Платон заключает, что каждый должен заниматься своим делом, что плотник должен ограничиться плотничеством сапожник– изготовлением обуви. Однако не будет большого вреда, если два работника поменяются местами. «Но… когда ремесленник или кто#x2011;либо другой, делец по своим природным задаткам… попытается перейти всословие воинов, или когда кто#x2011;нибудь из воинов постарается проникнуть вчисло членов совета или встражи… тогда… такая замена ивмешательство не всвое дело– гибель для государства». Из этого аргумента, тесно связанного спринципом, согласно которому ношение оружия– классовая привилегия, Платон делает заключительный вывод отом, что любые перемены или взаимопроникновение трех классов несправедливы и, напротив, справедливо, «если каждое из трех его сословий выполняет внем свое дело». Это заключение подтверждается ирезюмируется немного позже: «Каждый из нас только тогда может быть справедливым ивыполнять свое дело, когда каждое из имеющихся внас (начал) выполняет свое». Таким образом, Платон отождествляет справедливость свластью класса иклассовыми привилегиями: ведь принцип, по которому каждому классу надлежит заниматься своим собственным делом, если сказать кратко ипо существу, означает следующее: государство справедливо, если правители правят, рабочие работают, арабы остаются рабами.

Итак, мы видим, что платоновское понятие справедливости вкорне отличается от нашего обычного взгляда на справедливость– втом виде, как мы его ранее описали. Платон называет «справедливой» классовую привилегию, вто же время мы обычно подразумеваем под справедливостью отсутствие такой привилегии. Однако кэтому различие не сводится. Мы имеем ввиду равенство по отношению киндивидам, вто время как Платон рассматривает справедливость не как отношение между индивидами, акак свойство целого государства, основанного на отношениях между классами. Государство справедливо, если оно здорово, сильно, едино, т.е. стабильно.

Вероятно, из всех когда-либо написанных работ осправедливости «Государство»– наиболее продуманное произведение. Внем исследуются разнообразные подходы канализу справедливости, причем так, что мы вынуждены поверить вто, что Платон не упустил ни одной из хорошо известных ему теорий справедливости. Вдействительности Платон ясно намекает на то, что он тщетно пытался обнаружить такую теорию всовременных ему концепциях ичто поэтому требуется новая, самостоятельная попытка. Однако вобзоре иобсуждении современных ему теорий Платон ни разу не упоминает точку зрения, всоответствии скоторой справедливость– это равенство перед законом («isonomy»). Существует только два способа объяснить это упущение: или он не заметил эгалитаристской теории, или намеренно ее игнорировал. Первое маловероятно, если принять ксведению тщательность, скоторой написано «Государство», ихорошо осознанную Платоном необходимость проанализировать теории оппонентов, чтобы убедительно представить собственную. Это объяснение оказывается еще менее правдоподобным, если мы учтем широкую популярность эгалитаристской теории. Однако вовсе не обязательно прибегать кодним лишь правдоподобным доводам: ведь легко показать, что Платон, работая над «Государством», не только был знаком сэгалитаристской теорией, но ихорошо осознавал ее важность.

Чтобы вполной мере оценить, кчему приводило глухое молчание Платона по этому вопросу, следует, прежде всего, уяснить, что эгалитарное движение, каким его знал Платон, представляло собой все, что он ненавидел, ичто его собственная теория, разработанная в«Государстве» иболее поздних работах, была взначительной степени ответом на мощный вызов нового эгалитаризма игуманизма.

Гуманистическая теория справедливости выдвигает три основных требования или предложения (proposals), аименно: (а) собственно принцип эгалитаризма, т.е.предложение устранить «естественные» привилегии, (b) общий принцип индивидуализма и(с) принцип, всоответствии скоторым задача ицель государства– защитить свободу своих граждан. Каждому из этих политических требований, или предложений, соответствует прямо противоположный принцип платонизма, аименно: (а1) принцип естественных привилегий, (b1) общий принцип холизма или коллективизма и(с1) принцип, всоответствии скоторым задача ицель индивида– сохранить иусилить стабильность государства.

Собственно эгалитаризм– это требование, чтобы кгражданам государства относились непредвзято. На тех, кто дает гражданам законы, не должны влиять такие вещи, как рождение, родственные связи ибогатство граждан данного государства. Иначе говоря, закон не признает каких бы то ни было «естественных» привилегий, хотя граждане могут наделить определенными привилегиями тех, кому они доверяют.

Этот эгалитаристский принцип прекрасно сформулировал Перикл за несколько лет до рождения Платона. «Законы наши,– говорит Перикл,– вчастных делах всем дают нам равные возможности. Уважением унас каждый пользуется по заслугам, ини поддержка приверженцев не приносит больше успеха, чем собственная доблесть, ни скромность звания не мешает бедняку оказать услугу государству…». Эти фразы выражают некоторые фундаментальные цели великого движения за равноправие, которое, как мы видели, не избегало даже критики рабства. Ввек Перикла это движение было представлено Еврипидом, Антифонтом иГиппием…, атакже Геродотом. Платоновское поколение представлено Алкидамом иЛикофроном… Еще одним сторонником эгалитаризма был Антисфен, один из ближайших друзей Сократа.

Платоновский принцип справедливости прямо противоположен всему этому.

Проблема индивидуализма иколлективизма тесно связана спроблемой равенства инеравенства. Прежде чем приступить кэтой теме, сделаем несколько, по#x2011;видимому, необходимых замечаний относительно терминологии.

Согласно «Оксфордскому словарю», термин «индивидуализм» может быть использован вдвух различных смыслах: как нечто противоположное (а)коллективизму и(b) альтруизму. Причем, если для выражения первого смысла существует только одно слово– «индивидуализм», то для выражения второго имеется целый ряд синонимов, например «эгоизм» или «себялюбие». Вот почему вдальнейшем я буду использовать термин «индивидуализм» исключительно впервом смысле, используя слова «эгоизм» и«себялюбие» во всех тех случаях, когда имеется ввиду смысл (b). Нам может пригодиться следующая небольшая таблица:

(а) Индивидуализм противоположен (а') Коллективизму

(b) Эгоизм противоположен (b') Альтруизму

Эти четыре термина, используемые вкодексах нормативных законов, обозначают определенные установки, требования, решения или предложения-проекты (proposals). Я полагаю, что, несмотря на неизбежную нечеткость этих терминов, они могут быть проиллюстрированы на примерах иблагодаря этому использованы настолько точно, насколько это необходимо для нашей цели. Начнем сколлективизма.

Коллективизм апеллирует кразличным чувствам, например, кстремлению принадлежать группе или роду, атакже выражает моральное требование альтруизма иотсутствия себялюбия или эгоизма. Платон полагает, что человек, который не может поступиться своими интересами ради целого, себялюбив.

Взглянув на нашу табличку, мы поймем, что это не так. Коллективизм не противоположен эгоизму ине тождественен альтруизму или отсутствию себялюбия. Весьма распространен коллективный, или групповой, эгоизм, например, классовый. Вместе стем, антиколлективист, т.е.индивидуалист, может одновременно быть альтруистом: может оказаться, что он готов пожертвовать собой, чтобы помочь другим людям.

…Согласно Платону ибольшинству платоников, альтруистический индивидуализм (например, Диккенса) невозможен. По Платону, единственной альтернативой коллективизму является эгоизм. Он просто отождествляет всякий альтруизм сколлективизмом ивсякий индивидуализм сэгоизмом. Дело здесь не только всловах: ведь вместо четырех возможностей Платон различает только две.

Отождествление индивидуализма сэгоизмом вооружает Платона мощным средством как для защиты коллективизма, так идля нападок на индивидуализм. Защищая коллективизм, он может воззвать кнашему гуманистическому чувству отказа от себялюбия.

Объединенный сальтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это– ядро христианства («возлюби ближнего своего»,– сказано вСвященном Писании, ане «возлюби род свой»), атакже всех этических учений, получивших развитие внашей цивилизации иускорявших ее прогресс. Это также иосновное практическое учение Канта («всегда относись кдругому человеку как кцели, ане как кпростому средству достижения своих целей»). Ни одна другая мысль не оказала такого мощного влияния на нравственное развитие человечества.

Платон именно его ненавидел больше других современных ему «подрывных» учений. Внаилучшем государстве, говорит он, «все общее. Существует ли внаше время где#x2011;либо ибудет ли когда, чтобы общими были жены, дети, все имущество ичтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни? Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным,– глаза, уши, руки,– так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат идействуют, все восхваляют или порицают одно ито же? По одним итем же причинам все будут радоваться иогорчаться, азаконы по мере сил как можно более объединят государство». Он описывает это государство как «божественное», как «модель», «образец» или «подлинник» государства, т.е.как его форму или идею. Платон утверждает, подобно другим милитаристам, которые симпатизируют тоталитаризму ивосхищаются Спартой, что все главные требования военной дисциплины должны господствовать ивмирное время, определяя всю жизнь граждан: не только зрелые граждане (каждый из которых солдат) идети, но даже животные должны всю жизнь оставаться всостоянии постоянной иполной боевой готовности. «Самое главное здесь следующее,– пишет он,– никто никогда не должен оставаться без начальника– ни мужчины, ни женщины. Ни всерьезных занятиях, ни виграх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда– ина войне ивмирное время– надо жить спостоянной оглядкой на начальника иследовать его указаниям. Даже всамых незначительный мелочах надо ими руководствоваться, например, по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед, приступать купражнениям, умываться, питаться… Словом, пусть человеческая душа приобретет навык совершенно не уметь делать что#x2011;либо отдельно от других людей идаже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегда будет возможно более сплоченной иобщей. Ибо нет иникогда не будет ничего лучшего, более полезного иискусного вделе достижения удачи ипобеды на войне. Упражняться вэтом надо ссамых ранних лет, ине только ввоенное, но ивмирное время. Надо начальствовать над другими исамому быть уних под началом. Абезначалие должно быть изъято из жизни всех людей идаже животных, подвластных людям».

Сильно сказано. Никто никогда не выражал более честно свою враждебность по отношению кличности. Эта ненависть глубоко укоренена вфундаментальном дуализме философии Платона. Личность иее свободу он ненавидит так же сильно, как смену отдельных впечатлений, разнообразие меняющегося мира чувственных вещей. Всфере политики личность для Платона– сам сатана.

Изложенную по сути своей антигуманистическую иантихристианскую установку Платона постоянно идеализируют. Ее считали гуманной, отвергающей себялюбие, альтруистической ихристианской.

Подведем итоги. Платона, всилу его радикального коллективизма, совсем не интересует проблема, которую обычно называют проблемой справедливости, т.е.беспристрастная оценка несогласующихся требований отдельных лиц. Не занимает его ито, как индивидуальные требования привести всоответствие стребованиями государства. Действительно, все индивидуальное унего занимает подчиненное положение: «Я установлю законы, приняв врасчет все то, что наиболее полезно всему государству ивсему роду вцелом,– говорит Платон.– Этой цели я справедливо подчиню интересы каждого отдельного гражданина». Платона заботит только коллективное целое как таковое, для которого справедливость есть не что иное, как здоровье, единство истабильность коллектива.

Существует, однако, немало возражений против того, что возможно достаточно ясно иопределенно сформулировать цели государства относительно свободы. Говорят, что стоит лишь осознать, что свободу следует ограничить, как рушится принцип свободы, иответ на вопрос отом, какие ограничения необходимы, акакие произвольны, дает не разум, аавторитет. Однако это возражение возникает благодаря путанице: смешивают основной вопрос отом, что мы хотим от государства, инекоторые существенные технологические трудности, препятствующие достижению нашей цели. Конечно, нелегко строго определить степень свободы, которую можно оставить гражданам, не подвергая опасности ту свободу, которую призвано защитить государство. Вместе стем наш опыт (т.е.существование демократических государств) показывает, что эту степень можно приблизительно определить. Вдействительности, главная задача демократического законодательства исостоит втом, чтобы это сделать. Это трудно, но не настолько, чтобы нам пришлось из#x2011;за этого менять свои основные требования, вчастности отказаться от рассмотрения государства как инструмента защиты от преступлений, т.е.от агрессии. Кроме того, на возражение отом, что трудно сказать, где кончается свобода иначинается преступление, впринципе отвечает известная история охулигане, утверждавшем, что, будучи свободным гражданином, он может двигать своим кулаком влюбом направлении, на что судья мудро ответил: «Свобода движений вашего кулака ограничена положением носа вашего соседа».

Изложенный мною взгляд на государство можно назвать «протекционизмом». Этим термином часто называли тенденции, противостоящие свободе. Так, экономист обычно подразумевает под протекционизмом политику смягчения конкуренции тех или иных экономических интересов, моралист– требование, чтобы государственные чиновники установили над гражданами моральную опеку. То, что я называю протекционизмом, не имеет никакого отношения кэтим тенденциям и, по сути, является либеральной теорией. Однако я считаю, что этот термин здесь уместен, так как показывает, что моя теория, будучи либеральной, все же не провозглашает политики строгого невмешательства (часто, но не всегда верно обозначаемой термином «laissez faire»). Либерализм ивмешательство государства не противоречат друг другу– напротив, свобода, очевидно, невозможна, если ее не гарантирует государство. Так, например, необходим определенный контроль государства над системой образования: ведь иначе отсутствие заботы одетях не позволит детям защитить свою свободу. Государство должно следить, чтобы образование было доступно всем. Однако этот контроль не должен быть чрезмерным, так как он может вылиться видеологическую обработку. Я уже отмечал, что важный исложный вопрос об ограничениях свободы нельзя решить, опираясь на отшлифованную, сухую формулу. Иследует приветствовать тот факт, что существуют спорные ситуации: ведь если исчезнут такого рода политические проблемы иполитические споры, то граждане лишатся стимула бороться за свою свободу, авместе стем исамой свободы. (При таком понимании оказывается, что существующее противоречие между свободой ибезопасностью, т.е.безопасностью, гарантированной государством,– это химера. Ведь свободы просто нет, если ее не обеспечивает государство, инаоборот, только государство, управляемое свободными гражданами, может предложить им более или менее приемлемую безопасность.)

Сформулированная таким образом протекционистская теория совершенно свободна от историцизма иэссенциализма[5]. Вней не утверждается, что государство образовалось как сообщество личностей сцелью их защиты или что на протяжении истории всеми государствами сознательно управляли всоответствии сэтой целью. Вней ничего не сказано осущности государства или оестественном праве на свободу. Вней не говорится отом, как вдействительности функционирует государство. Моя теория выражает политическое требование или, точнее, предложение-проект, рекомендацию следовать определенной политике. Я подозреваю, что многие конвенционалисты[6], утверждавшие, что государство произошло из договора граждан защищать друг друга, стремились выразить именно это требование, но на неуклюжем ивводящем взаблуждение языке историцизма. То же требование– истоль же неудачно– выражено вутверждениях отом, что существенная функция государства– защита его членов, что государство, по определению, есть сообщество для защиты друг друга. Прежде чем всерьез обсуждать все эти теории, их следует перевести на язык требований или рекомендаций политических действий; впротивном случае неизбежны бесконечные споры ословах.