§ 1. Концепция правовой нормы

Понятие «концепции» разрабатывалось в науке давно. Если обратиться к «Толковому словарю» В. Даля, то там можно найти следующее толкование концепции: концепция представляет собой определенное понятие или его образ, а также может толковаться как способ уяснения смысла определенных положений^[88].

Философские положения также близки к рассмотренной выше трактовке и определяют концепцию как способ понимания положений, трактования определенный явлений, представляющий собой определенную точку зрения на какое - либо явление или предмет, основные идеи для систематизации явлений

89

и их освещения^[89].

В праве концепцию можно определить как систему взглядов, которая определяет основной способ видения, трактования, понимания любых правовых явлений, предметов, процессов и представляющую конструктивный принцип или основную идею, позволяющие реализовать замысел в конкретной системе (чаще всего теоретической).

Концепция по своей сути представляет собой первоначальный способ организации, исследования, оформления правового знания, который объединяет научные положения, философию права. Теоретическое знание как концептуальный аспект представляет собой определенное парадигмальное сечение, определяет основные области применения и способы выражения постулируемых на основе исследования основополагающей идеи систематики базовых понятий (концептов). Концептуальные положения фиксируют определенные значения в каком-либо секторе действительности, правовых

явлениях, реализуют широкий взгляд на правовые явления, в качестве ценностных оснований выступают познания какого либо правового явления. В любой концепции просматривается личностный характер идей, что обусловлено личностью автора конкретных концептуальных положений и разработок, который только сам может знать исходный замысел и предполагаемый финал исследуемого явления^[90].

Концепции выполняют важную функцию - просветительскую, так как позволяют ввести в дисциплинарные положения различные методологические, гносеологические, онтологические допущения, без чего не представляется возможным дальнейшая разработка концептуальной идеи, ее детализация. Помимо этого концепция обосновывает и включает в себя внутри любой базисной идеи дополнительные компоненты, связанные с личностным знанием, не являющиеся рациональными, но они необходимы, так как являются связующим звеном между рациональными положениями науки и разрабатываемой идеей, и формируя внутри концепции новые понятия и структуры. С помощью концептуальных положений возможно языковое оформление, состыковка различных по своему происхождению элементов, для чего вводят новые структурные понятия и положения.

Итак, концепции вводят прежде всего в теоретический процесс пошагового перехода от одного явления к другому во взаимодействии и взаимосвязи всех явлений, предлагают основополагающие принципы и предпосылки (по Коллингвуду, абсолютные предпосылки), на основе которых разрабатываются основные понятия, концепты правовых явлений, что формирует фундаментальные положения науки. Данные фундаментальные положения в различных концепциях получают свое обоснование, разрабатываются основные знания, специальные положения.

Значит, концепцию можно определить как структурированную систему взглядов, которую строят в соответствии с научными способами познания, а базовой основой являются основные понятия, «концепты».

Б.В. Сорокин полагает, что концепция - это не просто определенная совокупность мировоззренческих представлений ученых, а научно обоснованные выводы, в основе которых лежат базовые понятия и категории, разработанные с использованием широкого круга источников, общепринятых методов научного познания^[91].

Следует отметить, что концепция более узкое понятие, нежели учение. Учение по своей сути может включать множество концепций, целую систему научных воззрений, причем любое научное воззрение может быть основополагающим для конкретной концепции.

Отличается концепция и от гипотезы: гипотеза - это определенное предположение, требующее своего подтверждения в процессе практики, опытов, экспериментов и т.п., это предварительное условное объяснение определенного явления или группы явлений, либо предположение о существовании какого - либо явления, которое требует дальнейшего подтверждения. Гипотеза может выдвигаться в отношении подтверждения наличия объектов, явлений, причин и условий возникновения явлений, этапов развития явления и т.д.^[92] Концепция не является предположением, так как проверяется на истинность в процессе исследования, следовательно, это уже сформированная система определенных знаний объектах или явлениях.

Таким образом, в науке концепцию следует понимать как систему взглядов конкретного ученого (исследователя или группы исследователей), которая

создается с помощью использования научного инструментария. В юридической науке концепция предполагает в качестве обязательного условия применения на первом этапе работы с практическим материалом, в качестве которого могут выступать источники права, историко-правовые источники. Разработка правовой концепции включает в себя использование общенаучных методов, частнонаучных методов, использование исторических разработок предшественников, основных научных положений современных ученых. Научные положения создаются в процессе анализа исследований научных школ, идейно - теоретических учений, которые оказывают влияние на ученого, разрабатывающего концепции. Такие положения можно использовать не только в процессе создания концептуальных положений, но и при выявлении наличия у конкретного ученого разработанных концепций. ^[93].

Концептуальное мышление требует гибкого выхода за пределы узких и механистических способов понимания права, правовых явлений.

Исходя из анализа научной, педагогической, консультативной, экспертной деятельности А.С. Пиголкина, мы можем выявить ряд концепций, разработанных автором. О том, что данные концепции актуальны, свидетельствует использование основных концептов в трудах учеников А.С. Пиголкина, а также актуализация их многими виднейшими правоведами в настоящее время. В качестве основных мы рассмотрим следующие концепции А.С. Пиголкина: концепция нормы права, концепция правотворчества и законодательной техники, концепция систематизации законодательства, концепция правореализации.

В 1971 г. А.С. Пиголкин определял право как систему обязательных для исполнения правил поведения (такие правила называют еще нормами), которые установлены государством^[94]. Такое понимание права было воспринято А.С. Пиголкиным от своего учителя Н.Г. Александрова. Для целей создания собственной концепции права и его сущности Н.Г. Александров разработал свое определение права: «Право является совокупностью правил поведения, которые устанавливаются государством, подлежат охране принудительной силой со стороны государственной власти, выражают волю господствующего класса»^[95].

Будучи ведущим представителем научной школы Н.Г. Александрова, А.С. Пиголкин на протяжении всех своей научной деятельности не менял своих принципиальных установок в отношении понятия права и всегда трактовал его как систему правил, установленных государством. Так в 1971 г. им определялось право социалистических государств^[96], в 1976 г. так же трактовались термины «право»^[97] и «советское право»^[98]. Нарушение таких правил влечет применение к виновным установленных мер государственного принуждения (наказания), которые называются юридическими санкциями.

Данное определение было выработано с методологических позиций нормативизма, основанного на марксистском учении о государстве и праве, где обязательно прослеживается связь права с государством, государственной волей. Поэтому закон для ученого - это не назидательное поучение, не совет и не пожелание, а повеление, властное требование. Он всегда определенно указывает, что и как необходимо делать и что делать воспрещается.

Анализируя данное понятие права, отметим, что любое определение права неполно, относительно, так как не может охватить всего многообразия различных его свойств, черт, характеристик, связей. Краткое определение

призвано отразить лишь наиболее общие, основные, главные признаки этого сложного явления. К таким наиболее существенным признакам права, исходя из анализируемого определения, можно отнести: 1) государственно-волевой

99 характер; 2) нормативность; 3) властно-регулятивную природу .

Норма права понималась А.С. Пиголкиным как определенное правило, регулирующее отношения между людьми, отражающее волю и интересы экономически и политически господствующего класса или всего народа в социалистическом обществе^[99][100]. В дальнейшем норма права рассматривалась им также как обязательное к осуществлению правило, обеспеченное государственным принуждением (1964 г.) ^[101].

Нормативность права предполагает возможность государственного принуждения. Важнейшей отличительной чертой нормы права является связь ее с государством как с источником правовых установлений.

В 1996 г. А.С. Пиголкин предлагает несколько иное определение: норма права представляет собой определенные государством и обеспеченные правила поведения граждан по отношению друг к другу, указания, что они могут совершить или должны совершить, а что не могут, а также другие юридические установления, которые определяют общие организационные основы и принципы регулятивного характера, определяющие основы человеческого поведения»^[102].

Признаками правовой нормы, по мнению Альберта Семеновича, являются: санкционированность норм права государственными органами; осуществление государственного контроля над исполнением принятых норм права и обеспеченность их выполнения государственным принуждением; нормы права выражают интересы господствующего класса.

М.И.

Думается, что такое понимание нормы права не слишком отличается от определения, данного А.С. Пиголкиным, и его можно считать только уточнением.

А.С. Пиголкин вполне обоснованно отмечает, что роль норм права как регулятора общественных отношений вовсе не сводится лишь к фиксированию уже сложившихся отношений. Регулирующая роль правовых норм значительно сложнее. Она проявляется также в том, что правовые нормы активно преобразуют и изменяют существующие отношения в направлении их более полного соответствия воле и интересам общества^[104].

Регулятивная сущность нормы права выражается, прежде всего, в том, что субъект права (гражданин, организация, учреждения, государственный орган) действует в соответствии с положениями нормы или требует от других субъектов права определенного поведения, а также в том, что нарушение требований нормы права обуславливает применение к правонарушению определенных мер воздействия. Таким образом, в первом случае нормы права выступают как образец действий, мера поведения в правоотношениях, а во втором случае в качестве средства оценки конкретного проступка: определения его либо как правомерного, либо как неправомерного, что является основанием привлечения правонарушителя к ответственности (уголовной, гражданской,

административной и пр.)^[105]. Можно также сказать, что норма права выступает определенным предостережением потенциальному правонарушителю, предупреждением, что в случае нарушения правовой нормы будут применяться меры государственного воздействия^[106].

Правовая норма, которая закреплена в нормативно-правовых актах, в отличие от других источников права, более точно определяет правила поведения субъектов права, находит свое выражение посредством наиболее экономичного способа, тем самым облегчая надзор за выполнением нормы, борьбу с нарушениями правовых норм, эффективно обеспечивая четкость и порядок в правовых отношениях между гражданами и государственными органами.

Норму права часто называют правилом общего характера, поскольку любая норма нацелена не на конкретные случаи (обстоятельства), а на целую совокупность наиболее типичных случаев (обстоятельств), то есть регулирует определенные категории в общественных отношениях (например, правила усыновления, заключения договоров в хозяйственной деятельности, процедуры принятия на работу или увольнения и т.п.). В любой норме права даются наиболее общие, типовые варианты действий (поведения) граждан, отвечающие в полном объеме с соблюдением требований последовательности интересам общества, позволяющие управлять обществом.

Исследовав такие явления, как «норма права» и «правовое предписание», А.С. Пиголкин пришел к выводу, что при всей своей специфике нормативно - правовое предписание есть правовая норма. Оно имеет такой же общий характер, обладает общеобязательностью и другими свойствами правовой нормы. С учетом нашего представления о содержании и стадиях правового

регулирования нельзя признать, что в правовом регулировании нормативное

107 правовое предписание играет вспомогательную роль .

Определив сущность нормы права и ее значение, А.С. Пиголкин отмечает: «Если норма обязывает определенное лицо к совершению определенных действий или воздержанию от них, то она необходимо должна предусмотреть другое лицо или орган, которые должны требовать исполнения этой обязанности и проверять его, иначе это обязывание теряет свой смысл и значение. Обязанным лицо может быть перед кем-то и в чем-то, следовательно, это другое лицо должно обладать определенными правомочиями, т.е. возможностями требовать исполнения обязанностей, предусмотренных в правовой норме»^[107][108].

Ведущим свойством правовой нормы, как явствует из трудов А.С. Пиголкина, для него являлся субъект ее создания - государство. Именно этот признак, как неоднократно подчеркивал ученый, позволяет отличать нормы права от иных правил поведения, существующих в обществе, например, от так называемых «правил социалистического общежития», к которым он относил нормы общественных организаций, мораль, традиции и обычаи. Эти правила, с одной стороны, и нормы права, с другой, имеют общность содержания (во всяком случае, в социалистическом обществе). Однако убежденность А.С. Пиголкина в том, что правовые нормы могут исходить только от государства, препятствовала признанию того, что другие социальные институты также могут вырабатывать такие нормы^[109].

Отметим важнейшие теоретические идеи А.С. Пиголкина, связанные с механизмом действия правовых норм:

1) Неразрывная связь правовой нормы и правосознания. Норма не может действовать никаким иным способом, кроме как проходя через волю и сознание людей. Тем самым А.С. Пиголкин устанавливает взаимосвязь между двумя теоретическими проблемами, которые и по сей день чаще изучаются по отдельности друг от друга, а не в той связке, которая объективно между ними существует.

2) Необходимость воздействия на мотивационную сферу. Право, как отмечает А.С. Пиголкин, не может физически побудить человека совершить те или иные действия. Для того чтобы добиться соблюдения правовых норм, необходимо стимулировать соответствующие мотивы поведения^[110]. Таким образом, государство как основной субъект создания правовых норм должно работать с мотивацией людей с тем, чтобы направить ее в сторону правомерного поведения (здесь очевиден выход автора на междисциплинарную проблематику, поскольку вопросы мотивации поведения имеют психологическую природу).

3) Выделение двух основных видов мотивационного действия правовых норм и соответствующих им двух различных вариантов правомерного поведения. В том случае, если лицо убеждено в правильности и необходимости требований права, оно подчиняется им добровольно; если же такая убежденность отсутствует, то действие права основывается на угрозе принуждения или же на реальном применении принуждения к тому, кто нарушает нормы. Как указывает А.С. Пиголкин, убеждение и принуждение выступают двумя решающими мотивами правомерного поведения. При этом, по его мнению, с точки зрения государства предпочтительным во всех случаях является добровольное исполнение правовых норм.

4) Принципиальное различие правовых норм и механизма их действия в буржуазном и социалистическом обществах. В духе господствующей правовой идеологии А.С. Пиголкин подчеркивал, что природа правовых норм

существенно разнится в зависимости от социально-экономического строя. В буржуазном обществе интересы государства и большинства населения несовместимы, в силу чего основными средствами обеспечения исполнения правовых норм является принуждение и устрашение, а убеждение возможно лишь при маскировке истинных целей правотворчества. В социалистическом обществе ситуация обратная: нормы права отражают интересы большинства населения, поэтому трудящиеся заинтересованы в их исполнении; что касается принуждения, то оно является сугубо дополнительным средством, применение которого вызвано отставанием общественного сознания от общественного бытия, наличием в сознании отдельных граждан пережитков капитализма.

5) Необходимость понимания целей создания правовых норм. Для А.С. Пиголкина неприемлемо представление об убеждении как о безотчетной уверенности в правильности и справедливости юридических норм. Задачей правового регулирования, по его мнению, является осознание людьми смысла и значения правовых норм. Понимание цели права способствует тому, что соблюдение правовых норм воспринимается как необходимое условие удовлетворения собственных интересов и превращается во внутреннюю потребность человека^[111].

Последнее положение представляется наиболее актуальным с точки зрения современного состояния правовой жизни. Как правило, цели создания тех или иных законодательных норм либо формулируются недостаточно определенно, либо, что чаще всего, вообще не доводятся до их адресатов. Правовое регулирование ограничивается лишь императивными предписаниями. Как следствие, оказывается на низком уровне легитимность самих норм. При отсутствии целеполагания или его неясности у лица, чье поведение регулируется правом, нет возможности соотнести свои интересы с целями правового регулирования, что является одним из факторов, вызывающих недостаточное уважение к праву и его массовые нарушения. Подчеркивание А.С. Пиголкиным интеллектуального компонента в правомерном поведении

граждан является ценным ориентиром как для правовой доктрины, так и для нормотворческой практики.

Анализ предложенной А.С. Пиголкиным теоретической концепции правовых норм позволяет выделить ее центральную проблему - противоречие между добровольностью и принудительностью как свойствами норм права.

С одной стороны, по общему правилу, нормы права в социалистическом обществе исполняются добровольно, на основе высокой сознательности, поскольку граждане знают, что государство создает правовые нормы в их интересах. Принуждение же применяется лишь в отдельных случаях, в порядке исключения - когда обнаруживаются неискорененные пережитки сознания; при этом практика добровольного соблюдения правовых норм расширяется, а применение принуждения сокращается.

С другой стороны, А.С. Пиголкин не ставит под сомнение того, что правовая норма по своей природе всегда опирается на государственное принуждение: «Норма права - обязательное к осуществлению правило, обязательность которого всегда обеспечивается государственным принуждением. Добровольность же ее осуществления на основе убеждения является лишь способом, притом самым действенным, ее осуществления»^[112].

Таким образом, вспомогательное, факультативное средство, при помощи которого обеспечивается исполнение правовых норм, одновременно объявляется его центральным, неотъемлемым признаком. Остается неясным, по какой причине принудительность, будучи лишь второстепенным по значению способом действия правовой нормы, должно при этом признаваться ее ведущим свойством.

В данном случае, как представляется, возможны два варианта решения проблемы: либо считать, что принуждение является основным способом обеспечения исполнения правовых норм не только в буржуазном, но и в социалистическом обществе, либо признать, что норма социалистического права может обойтись без опоры на государственное принуждение. Однако ни

один из этих двух вариантов для советской теории права не был приемлемым по идеологическим соображениям. Именно этим, как представляется, обусловлена некоторая непоследовательность принадлежащей А.С. Пиголкину концепции правовой нормы.

Отдельные аспекты этой концепции были развиты учениками А.С. Пиголкина. Так, Е.Н. Бонк в своей диссертации, защищенной под его научным руководством, рассматривала взаимодействие общественного мнения и эффективности законодательства. В этой работе был обоснован подход к общественному мнению одновременно как к фактору, влияющему (положительно или отрицательно) на эффективность правовой нормы и как к показателю (индикатору) ее эффективности^[113]

Таким образом, как один из виднейших представителей школы Н.Г. Александрова, профессор А.С. Пиголкин на всех этапах своей научной деятельности последовательно придерживался нормативистской позиции и описывал право как определенные правила, представляющие собой систему, установление которых относится к компетенции государства. Нарушение любых норм права порождает юридические санкции, которые выражаются в установленных мерах государственного принуждения (например, применение исправительных работ). Данное определение соответствовало господствующим в советское время представлениям о диалектической взаимосвязи права и государства, воли господствующего класса.

Для права характерна регулирующая роль в общественных отношениях, но нормы права не являются лишь простой констатацией сложившихся общественных отношений. Нормы права действуют в сложной взаимосвязи: на них с одной стороны воздействует практика, с другой стороны и сами эти нормы определяют характер общественных отношений, а значит для норм

права характерна преобразующая функция, позволяющая праву оставаться

114

всегда актуальным .

Анализ дефиниций «норма права» и «правовое предписание», позволил А.С. Пиголкину говорить о тождественности данных понятий. Правовое предписание, как и норма права, носит общий характер, для него характерна общеобязательность и еще ряд свойств правовой нормы.

Исследуя механизм действия правовых норм, А.С. Пиголкин пришел к выводу, что существует взаимосвязь нормы права и правосознания. Практика показывает, что в процессе реализации правовой политики государства необходимо воздействовать на мотивы субъектов права. Причем следует выделить два основных вида мотивационного действия правовых норм и два варианта правомерного поведения. Изучая различные общественные формации, ученый полагает, что правовые нормы отличаются при различном общественном строе, причем различия эти носят принципиальный характер: так право буржуазных стран кардинально отличается от норм социалистического права. Это вполне подтверждается дальнейшим анализом норм права этих двух систем: если буржуазное право защищает частную собственность и все связанные с ней отношения, то в социалистическом обществе главными являлись интересы государства и их защита, и лишь затем - частные интересы. Для того чтобы правильно определить особенности конкретных норм права, следует понимать цели и задачи создания правовых норм, только тогда правоприменение будет эффективным.

В своих работах А.С. Пиголкин обосновывал идею о том, что убеждение является центральным в процессе формирования правомерного поведения, а принуждение является лишь дополнительным методом, посредством которого нормы права исполняются. Такие представления являются идеалистичными, и практика показывает, что принуждение пока еще остается одним из основных способов обеспечения исполнения правовых норм, хотя и не единственным. ^[114]