в) “Железные треугольники власти”, или Нуждается ли американское общество в разделении властей
Взгляд на государственную власть как на организационно оформленный политический класс в настоящее время находит все больше приверженцев в исследовательских кругах. В самом общем смысле политический класс определяется ими гораздо шире, чем “элита”, так как включает в себя также профессиональных политиков среднего и низшего уровня, зарабатывающих себе на жизнь работой в партийнополитических структурах и связывающих свои карьерные ожидания и планы на будущее с деятельностью в сфере политики.
Конечно, партийные лозунги и альтернативные программы играют немаловажную роль в их борьбе за выживание и собственное благополучие, но это скорее флер, нежели смысл их политической деятельности. Пример тому — кажущиеся фатально непримиримыми разногласия по социально-политическим вопросам, конфликты между отдельными ветвями государственной власти.Обратимся к такому болезненному для правительств вопросу, как финансы. К началу [986 г. рост дефицита федерального бюджета США составлял 200 млрд дол. В этих обстоятельствах конгресс принимает закон Грэмма—Радмэна—Холлингза (G—R—Н). Меры, им предусматриваемые, были чрезвычайно радикальны: сокращение федеральных расходов на 36 млрд ежегодно вплоть до 1991 г., когда дефицит должен был быть сведен к нулю. Другими словами, была введена так называемая система “автоматического сокращения” расходов. По конституции, исполнение подобных решений, к выработке которых привлекается генеральный ревизор Главного бюдхlt;етно-контрольного управления, возлагается на президента. В соответствии же с актом это право получил конгресс, ибо увеличение всех без исключения ассигнований, превышающих установленный предел, могло быть утверждено только голосами 3/5 присутствующих членов палаты представителей и 3/5 членов сената. Обоснование? Ссылка на уже упомянутую интерпретацию Мэдисоном классического тезиса о разделении властей: исполнительная и законодательная власти не должны быть сосредоточены в руках одного лица или государственного органа, но разные ветви власти могут иметь схожие или дублирующие функции.
Кстати, впоследствии сенатор Мойнихен назвал этот закон “актом самоубийства”[293].В какой мере на данную ситуацию оказал влияние принцип разделения властей?
По мнению одного из яростных оппонентов идеи о необходимости разграничения законодательной и исполнительной властей в государстве, Ч. Хардина, “американская система разделения власти между президентом и конгрессом ведет к дроблению, или разрывам в правительстве США. Это происходит потому, что разделение властей способствует укреплению неформальных коалиций, занимающих стратегически вахlt;ные посты законодателей, администраторов-исполнителей и лидеров соответствующих организованных группировок”[294]. Формирующиеся коалиции и представляют собой “треугольники власти”, которые создают подлежащую официальной систему управления обществом. Особенно необходимыми для их благополучия оказываются так называемые “казенные пироги”, или мероприятия, проводимые правительством для привлечения на свою сторону избирателей: ремонт строений на окраинах, улучшение дорог и гаваней, размещение оборонных предприятий. Начиная со второй половины 1940-х годов и вплоть до недавнего времени, сельскохозяйственным сектором страны безраздельно правил один из таких “треугольников” из членов соответствующего комитета конгресса и подкомитета, представляющего сельскохозяйственные штаты, а также правительственных чиновников[295]. В целом по стране число подобных альянсов, объединяющих лоббистов, законодателей и государственных чиновников, только за два последних десятилетия увеличилось в 1,5 раза и составило около 23 тысяч[296].
По Хардину, “треугольники власти” можно трактовать как уродливое, недемократическое восполнение целостности государственно-политического механизма страны, нарушенного в результате функционального и институционального разделения властей.
Резонно возникает вопрос: если совершенно очевидно, что на практике не может быть абсолютного, стерильного водораздела между ветвями власти и вместе с тем вмешательство их в дела друг друга далеко не всегда бывает разумно и эффективно, стоит ли вообще считать “разделение властей” в известной нам формулировке единственно возможной и радужной альтернативой надвигающейся диктатуре?
Вопрос отнюдь не праздный, ибо с конца 70-х годов им довольно увлеченно начали заниматься американские аналитики, академические ученые и представители государственной власти, а также журналисты и бизнесмены, объявившие в январе 1981 г. о создании “Комитета по вопросам реформы конституционной системы”.
Уже упомянутый нами Ч. Хардин — один из них. Результат деятельности комитета — рабочая книга “Реформируя американское правительство” (1985). Наряду с целым рядом процедурных вопросов комитет, по сути, предложил отличное от американского понимание принципа разделения властей: не постоянное и часто вынужденное противоборство исполнительной и законодательной властей, но борьба правительства с легальной оппозицией, имеющей альтернативные решения проблем и полномочия привлекать к ответу существующее правительство по всем интересующим граждан вопросам.Таким образом, члены комитета весьма недвусмысленно утверждают: разделение властей на три ветви — не все или далеко не все в деле эффективной работы правительства. Не вызывает сомнений, что идеал, на который ориентирована программа реформирования государственного аппарата США, — парламентская система западноевропейского типа. Противостояние правительства и легальной оппозиции видится комитету в плане партийного соперничества, когда гарантией законности и конституционной выдержанности станут возрожденная партийная солидарность и дисциплина.
Нетрудно заметить, что исходным посылом для подобных соображений послужило все то же основание, на котором настаивали отцы-основатели американской государственности: “При создании правления, в котором люди будут ведать людьми, главная трудность состоит в том, что в первую очередь надо обеспечить правящим возможность надзирать за управляемыми; а вот вслед за этим необходимо обязать правящих надзирать за самими собой”[297] (курсив мой. — Е.К.). Речь идет все о том же разделении исполнительной, законодательной и судебной функций правительства. Однако, будучи представленными соперничающими партиями, они преломлены в программном ключе.
Впрочем, государственно-политическая практика 1990-х годов показывает, что желание Хардина — партийное соперничество в рамках “правительство — легальная оппозиция” — вряд ли приживется на американской почве. Недавние дискуссии о либерализации торговли и создании Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), Всемирной торговой организации (ВТО), вопросы расширения НАТО, войны в Косово свидетельствуют об острых разногласиях не между партиями, а внутри них.
Результатом этих разногласий становится активный рост временных тактических союзов. Так, отсутствие твердых коалиций в конгрессе помогло президенту Клинтону летом 1993 г. провести законодательство о крупном снижении бюджетного дефицита, заручившись поддержкой традиционной коалиции членов собственной партии. А всего несколько месяцев спустя он добивается принятия соглашения о свободной торговле на Североамериканском континенте, опираясь на принципиально иные силы. Политологи назвали этот феномен “клинтонизмом”, или “политикой к случаю”[298].Станет ли это панацеей для государственно-политического механизма страны? Вопрос не только рискованный, но и, на наш взгляд, некорректный, ибо историческая практика и национальные традиции — вещи довольно серьезные и упрямые. Несомненно одно. На практике в зависимости от конкретной формы своего воплощения и его “чистоты” принцип разделения властей может как способствовать (при целом ряде дополнительных условий и оговорок), так и препятствовать достижению положительных результатов в управлении обществом.