ХАКСЛИ Олдос Слепец иего поводырь
Свободе можно научиться– игораздо лучше, чем мы учимся теперь. Но свободе угрожают многочисленные сдвиги демографического, социального, политического ипсихологического характера, которые можно наблюдать уже сегодня.
Иначе говоря, болезнь, вызванная множеством взаимосвязанных причин. Стало быть, лечить ее нужно комплексно– сиспользованием разных лекарств иих сочетаний. Свобода вопасности! Поэтому обучение свободе есть самая насущная необходимость. Жизненно важны идругие шаги. Например, социальная организация, которая будет поддерживать свободу, контроль над рождаемостью, который опирался бы на примат свободы, наконец, законодательство, охраняющее свободу.Со времен Великой Хартии вольностей творцы английского законодательства заботились озащите физической свободы индивидуума. Закон 1679г. разъяснял, что человек, находящийся втюрьме по недостаточно обоснованному обвинению, имеет право апеллировать квышестоящей судебной инстанции, требуя законной защиты неприкосновенности личности.
Соответствующее постановление обычно направлялось судьей шерифу или тюремному надзирателю ипредписывало ему втечение установленного срока доставить находящегося под арестом человека всуд для выяснения обстоятельств дела. При этом особо подчеркивалось, что доставить нужно не письменную жалобу задержанного, не его юридических представителей, асамого человека во плоти икрови, человека, который вынужден был спать на голых досках, дышать зловонным тюремным воздухом иесть отвратительную тюремную пищу. Однако такая защита от физического принуждения– всего лишь необходимое, но недостаточное условие личной свободы. Человек может находиться вне тюремных стен, но психологически быть все же узником, которого заставляют думать, чувствовать, действовать так, как угодно представителям государства или какой-нибудь влиятельной части общества. Но какой суд примет постановление онарушении неприкосновенности разум? Природа психологического принуждения такова, что его жертвы пребывают вполной уверенности, будто они действуют по собственной воле.
Несчастный, ставший объектом манипуляций, окоторых говорилось выше, вовсе не осознает себя жертвой. Для него стены тюрьмы остаются невидимыми. Его рабство– факт, очевидный лишь со стороны.Нет, конечно, ни окакой формальной, судебной защите неприкосновенности разума не может быть речи. Но можно ведь идругое– скажем, объявление вне закона любых методов исредств психологического порабощения. Некий статут, защищающий умы людей от беззастенчивых поставщиков ядовитой пропаганды, подобный статуту, ограждающему граждан от бессовестных торговцев, созывающих недоброкачественные продукты питания или наркотики. Например, вполне возможен и, по#x2011;моему, необходим закон, который запрещал бы использование вкинотеатрах ина телевидении рекламных изображений, появляющихся только на доли секунды идействующих на подсознание. Возможен инужен закон об определении правил выборов. Такой закон не только бы устанавливал предельный размер суммы, которую кандидат имеет право истратить на проведение избирательной кампании, но изапрещал бы кандидатам прибегать ктаким способам пропаганды, которые сводили бы на нет всю демократическую систему.
Если колоссальные надличностные силы, угрожающие свободе, будут идальше столь стремительно расти, то иэти усилия пойдут прахом. Самые лучшие конституции исамые своевременные законы могут оказаться бессильными перед фактом стремительно возрастающего народонаселения, все более усложняющейся бюрократии исверхсовременной техники. Если перенаселение исверхорганизация не будут поставлены под контроль, то очень может быть, что демократические государства проделают путь обратный тому, который сделал Англию демократической страной, сохранив вней все внешние формы монархии. Прежние изысканные формы– выборы, парламенты, верховный суд– останутся, но суть их исчезнет, имало-помалу общественный строй примет характер некоего внедренного мирным путем тоталитаризма нового типа. Демократия исвобода превратятся вслова-побрякушки для газетных передовиц ирадиопередач, атем временем правящая верхушка испециалисты по промыванию мозгов будут спокойно делать свое дело.
Но как поставить под контроль эти колоссальные, угрожающие нашей свободе силы? Возьмем проблему перенаселения Земли. Фантастически быстро растущее человечество слихорадочной скоростью истощает природные ресурсы. Чтобы избежать катастрофы, мы должны как можно скорее снизить темпы рождаемости до такого уровня, чтобы она не превышала смертности. Нужно неустанно повышать производство продуктов питания; разработать международную политику охраны почв илесов; изыскать практичные ине такие опасные, как ядерные, заменители нынешних источников энергии.
Невероятно сложной становится организация общества. Внаше время средства производства быстро становятся монополией Большого Бизнеса иБольшого Правительства. Если вы верите вдемократию, вам нужно позаботиться отом, чтобы распределить собственность среди возможно большего числа людей. Или возьмем всеобщее избирательное право. Впринципе, это действительно огромное достижение. На практике же право голоса вовсе не является гарантией свободы. Поэтому, если вы стремитесь избежать диктатуры, которая навязывает себя спомощью референдума, надо расчленить чисто функциональные коллективы современного общества на самоуправляемые добровольные объединения, способные функционировать независимо от бюрократических систем Большого Бизнеса иБольшого Правительства.
Перенаселение исверхорганизация породили современные метрополии– сверхкрупные города, где подлинно человеческая жизнь смножеством личных связей стала почти невозможной. Поэтому опять же, если вы желаете избежать духовного обнищания личности ивсего общества вцелом, возродите мелкие сельские общины или гуманизируйте город, создайте вгородах что#x2011;то подобное небольшим сельским общинам, где люди могут общаться как люди, ане как носители специализированных функций.
Мы видим, что болезнь сверхорганизации была давно уже распознана, что для ее лечения были предложены разнообразные лекарства идаже делались попытки лечить эту болезнь, порой небезуспешные. Ивсе#x2011;таки, несмотря на все проповеди ивсе эксперименты, болезнь обостряется иразрастается.
Мы знаем, что небезопасно позволять правящей олигархии концентрировать всвоих руках власть; ивсе же фактически власть все более концентрируется. Мы знаем, что жизнь вгигантском современном городе анонимна, атомизирована, люди не могут внем выражать себя как личности– и, однако, города-гиганты продолжают расти. Мы знаем, что вслишком крупном исложном обществе демократия почти утрачивает смысл– ивсе весомей становятся втаком государстве Большой Бизнес иБольшое Правительство. Слишком очевидно, что практически решить проблему сверхорганизации не легче, чем проблему перенаселения. Вобоих случаях мы знаем, что надо делать, но одного знания недостаточно.Тираны прошлого пали оттого, что не всегда могли дать подданным достаточно хлеба, зрелищ ичудес. Не было уних ипо#x2011;настоящему эффективной системы манипулирования человеческим мозгом. Свободолюбцы иреволюционеры нередко получали самое ортодоксальное воспитание. Иэто неудивительно. Методы воспитания впрошлом были иостаются весьма несовершенными. Иное дело диктатор, враспоряжении которого достижения современной науки. Он сделает обучение по#x2011;настоящему успешным, он добьется того, что подавляющая масса мужчин иженщин вырастут влюбви ксвоему рабству иникогда не будут помышлять обунте.
Ивсе же– все же!– свобода еще есть на свете. Большинство молодых людей, возможно, еще не научились ее ценить. Возможно, силы, противостоящие свободе, вовсе непреодолимы. Пусть! Мы обязаны им сопротивляться.