§ 2.3. Государство в системе субъектов правовых отношений

Ранее уже отмечалось, что в правовом отношении не может быть меньше двух субъектов. Поэтому изолированное изучение государства как субъекта правовых отношений вне правовой связи с другими субъектами, является недопустимым.

В целях выявления видов субъектов правовых отношений, определения места государства в системе таких субъектов и установления связей между ними представляется наиболее верным использовать особый вид логической систематизации, а именно классификацию. Классификация (от лат. classis — разряд, класс и facio — делаю, раскладываю) представляет собой распределение предметов по группам (классам), при котором каждый класс имеет свое постоянное, определенное место¹. Проведение правильной классификации субъектов правоотношений зависит не только от стремления к доскональному перечислению максимального количества всевозможных участников правоотношений — порой эта задача неразрешима в научном плане. Гораздо важнее выработать правильные критерии, на основании которых будет осуществляться группировка. Без использования точных критериев ни естественное, ни искусственное классифицирование не представляется возможным.

Вначале следует отметить, что поскольку многими теоретиками не проводится четкая грань между категориями «субъект права» и «субъект правоотношения», основное внимание в отечественных научных трудах по юриспруденции уделено характеристике видов субъектов права. Классификации субъектов или участников правовых отношений можно встретить в работах, посвященных исследованию правоотношений^[270][271].

Часто авторы идут по пути лишь перечисления отдельных видов субъектов, не указывая оснований деления. В частности, Р.О. Халфина предлагает различать следующие виды участников правоотношений: граждане, государство, государственные органы, общественные организации, юридические лица¹.

По мнению Р.О. Халфиной, наиболее общим основанием деления участников правоотношения является различение граждан и организаций^[277]. При этом, Р.О. Халфина полагает, что употребление термина «граждане» является более основательным, нежели использование в научном обороте «физических

лиц». Все-таки такой подход, приемлемый в наибольшей степени для социалистического правоведения, не всегда учитывает парадигмы, свойственные современному состоянию научной мысли. Поэтому в настоящее время вряд ли целесообразно безоговорочно принимать позицию Р.О. Халфиной в вопросе замены понятия «физические лица» на понятие «граждане». Многосложность международных связей как раз таки побуждает к четкому различению иностранцев, апатридов, бипатридов и собственно граждан государства, «сплав» которых и образует физических лиц.

Физические лица, в свою очередь, можно подразделить на подвиды по множеству оснований. Если в качестве основания использовать устойчивую правовую связь лица с государством, то следует выделить граждан, апатридов, бипатридов и иностранцев. По признаку пола все физические лица подразделяются на мужчин и женщин, по расе выделяют негроидную, европеоидную и монголоидную расы. Подразделять физических лиц можно и по национальному признаку, по возрастному, по признаку наличия или отсутствия статуса индивидуального предпринимателя и многим другим — число таких внутригрупповых критериев довольно значительно. С первого взгляда существенным для разрешения общегосударственных и общеправовых

проблем является лишь признак правовой связи лица с государством, однако и другие основания деления широко используются в праве, например при поддержке на законодательном уровне малочисленных народов, материнства и детства, пожилых граждан и т.д.

В отношении понятия «организация» стоит согласиться с исследователями в том, что оно является весьма объемным и способно в себя включить и государство, и юридические лица, и прочих сконструированных субъектов. Несмотря на то, что эта категория может быть рассмотрена в огромном количестве значений — как некий процесс, как совокупность осуществляемых мероприятий для решения определенных задач, как направление работ по управлению производством¹, все-таки в контексте исследования субъектов правовых отношений под организацией в первую очередь мыслится созданная для выполнения определенных целей социальная группа^[280][281].

Критерий, по которому производится деление всех субъектов на физических и юридических лиц охарактеризовал С.И. Архипов, который исследуя позицию Виндшейда^[282] о классификации субъектов, в своей работе отмечает, что «главным основанием классификации субъектов права на физических и юридических лиц, по Виндшейду, является их естественный или искусственный (рациональный) характер, их естественная или искусственная 4

природа»^[283].

Наиболее распространенным в общей теории права, пожалуй, является деление субъектов правовых отношений на индивидуальных и коллективных¹. В качестве индивидуальных субъектов обычно называются граждане, лица с двойным гражданством (бипатриды), лица без гражданства (апатриды), иностранные граждане^[284][285]. К коллективным же субъектам относят государство, государственные органы и учреждения, общественные объединения, административно-территориальные единицы, субъекты федерации, избирательные округа, юридические лица и прочие^[286]. Подразделение субъектов на индивидуальных и коллективных стало традиционным и для многих отраслевых юридических наук.

Коллектив людей, выступая в едином качестве в фактических общественных отношениях, далеко не всегда принимает участие в правовых отношениях в таком виде. К примеру, уклонение от уплаты налогов, начисленных организации, вовсе не должно повлечь привлечение к уголовной ответственности каждого работника. С одной стороны, обязанность по уплате налога возложена на саму организацию, а с другой стороны известно, что уголовной ответственности подлежат только физические лица^[287]. Таким образом, в юридическом смысле получается следующая картина — обязанность не исполняет один субъект, а подвергается наказанию совершенно другой.

Этот пример подчеркивает неоспоримость существования коллективных субъектов, однако свидетельствует также и о том, что их наличие допускается юридической наукой лишь для реализации определенных целей. Такие комплексные юридические конструкции носят условный, абстрактный

характер. В конечном счете, за любыми коллективными субъектами, будь то государство или же какая-либо коммерческая организация, стоят реальные люди. В частности, полномочия судьи, который осуществляет правосудие именем государства, могут быть прекращены квалификационной коллегией судей за совершение дисциплинарного поступка. То есть с юридической точки зрения выносит приговор само государство, а ответственность за неправосудный приговор понесет судья персонально либо совместно с государством (в том случае, когда на государство будет возложена обязанность по компенсации вреда, причиненного неправосудным приговором).

Несмотря на распространенность в научной юридической литературе упомянутого подхода к классифицированию субъектов правоотношений, авторами обычно не указывается сам критерий, по которому производится подобное разделение. Представляется, что в качестве основания для деления используется критерий количества индивидов, которые «формируют» системно организованного и обладающего единством цели и воли субъекта правового отношения. Именно такой критерий (критерий количественного состава или организационно-количественного единства) использует А.В. Лавренюк для деления субъектов публичного права на индивидуальных и коллективных^[288].

Внешне все и впрямь выглядит логично — гражданином, апатридом, бипатридом и лицом без гражданства может быть только один индивид, поэтому этих субъектов относят к группе индивидуальных, а государство, учреждение и аналогичные субъекты всегда состоят из некоторого коллектива индивидов. Но так ли это в действительности? Представляется, что нет. Не трудно привести примеры из практической сферы, которые опровергали бы обоснованность такого деления. Ведь названный в качестве коллективного субъекта государственный орган в реальности может быть единоличным.

качестве примера можно привести являющегося главой средневекового государства монарха, который, без всякого сомнения, является индивидом. Опять-таки и Президент США представлен одним лицом. Однако творцы такого деления и монархов, и президентов, и губернаторов почему-то относят к коллективным субъектам, несмотря на отсутствие «коллективности» в их основе.

Попытки решения этой проблемы предпринимались в отечественном правоведении. К примеру, А.В. Мицкевич предложил расширить объем понятия «физическое лицо». По его словам, «физическое лицо может выступать в правоотношениях не только как носитель собственных прав и обязанностей, но и как представитель другого лица или организации, как должностное лицо того или иного органа, как представитель власти»^[289]. Вряд ли справедливо расширять подобным образом правовой статус физического лица, ведь дальнейшее размышление по этому вопросу способны привести к абсолютизации физического лица как субъекта правовых отношений, при этом смысл участия «коллективных» субъектов в таких отношениях исчезает или им отводится второстепенная роль.

Для обоснования возможности существования такой классификации следует либо изменить группировку субъектов на более корректную, либо весь массив субъектов правоотношений делить на другие группы, например, на физических лиц и всех остальных субъектов, включающих, но не ограничивающихся юридическими лицами, то есть применять дихотомическое деление.

В связи с этим примечательно вспомнить классификацию субъектов, предложенную С.Ф. Кечекьяном. Причисляя к индивидуальным субъектам физических лиц, для характеристики всех иных субъектов он предлагает использовать наименование «комплексные субъекты». Ученый связывает это с тем, что такие субъекты составляют помимо некоторого комплекса лиц и еще и

имущественный комплекс¹. С.Ф. Кечекьян предпочитает наименование «комплексный», а не «коллективный», потому что не всегда этого рода субъекты права, в отличие от индивидуальных, являются коллективными^[290][291].

Авторы книги «Вопросы теории права» О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский критикуют С.Ф. Кечекьяна, подразделяя всех субъектов на индивидуальных и коллективных. По их мнению, использование термина «комплексные субъекты» представляется совершенно неоправданным^[292]. Свои выводы ученые основывают на двух аргументах: во-первых, любого субъекта, представленного не коллективом, а лишь одним лицом, следует считать субъектом индивидуальным и это означает, что современные авторы неверно относят все государственные органы к коллективным субъектам; во-вторых при образовании коллективных субъектов следует учитывать лишь людей, а имуществу нужно отводить только роль предпосылки правосубъектности. Следуя размышлениям О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского все юридические лица с одним учредителем (компании одного лица) также следует называть индивидуальными. А если продолжать рассуждения ученых в отношении исключения имущества и других признаков из структуры коллективных субъектов, то появляется вопрос — неужели в результате гибели единственного участника последует немедленное прекращение существования юридического лица? В этом смысле позиция ученых представляется весьма дискуссионной, однако и в настоящее время существуют сторонники аналогичного подхода к делению субъектов (например, Л.И. Спиридонов^[293]).

Для обоснования своего варианта классифицирования, ученые предлагают под индивидами понимать не совсем тех субъектов, о которых упоминают современные авторы (граждане, иностранцы, бипатриды и

апатриды)¹. Так, по мнению О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского, индивид, как субъект права представляет собой «лицо, которое признается законом способным вступать в правоотношения либо в качестве гражданина, либо в качестве носителя определенных функций в коллективном общественном образовании»^[294][295]. Под коллективным субъектом понимается «не всякое, а лишь такое признаваемое законом общественное образование, которое обладает единством воли и цели, обеспечиваемым определенной системой его организации»^[296]. При таком понимании субъектов, единоличные государственные органы следовало бы отнести к индивидуальным субъектам, а не коллективным, например, как это сделано в большинстве современных трудов.

При использовании количественного классификационного признака невольно приходится признать государство суммой составляющих его физических лиц. Однако отождествление государства и составляющих его людей приводит к тому, что государство приравнивается к одному из его признаков — народу. При этом остальные признаки нивелируются. Следует иметь в виду, что народ в государстве отнюдь не является суммой всех проживающих на территории людей. В ином случае любое минимальное изменение составляющих народ индивидов, будь то смерть, рождение, смена поколения, эмиграция и иммиграция приводили бы к изменению самого народа, а исходя из количественного подхода — к изменению самого государства, что представляется абсурдным.

Кроме того, классифицируя всех субъектов на индивидуальных и коллективных следует иметь в виду, что с биологической точки зрения любой индивид, будучи сложноорганизованным организмом, в определенном смысле

также обладает «коллективным единством». Поэтому и в этом контексте, деление субъектов на индивидуальных и коллективных имеет некоторый изъян.

Таким образом, существует неопределенность в классифицировании субъектов по критерию количественного состава. Исследователи, осуществляя деление по одним и тем же основаниям на одинаковые группы (группу индивидуальных и группу коллективных субъектов) в зависимости от своих предпочтений относят конкретные виды субъектов правоотношений то к одной группе, то к другой.

Зачастую авторы классификаций обходятся лишь указанным основанием деления для описания всех видов субъектов. Однако использование лишь одного критерия, при характеристике разновидностей субъектов правовых отношений, не создает о них объемного и полноценного представления.

С учетом того, что в правовых отношениях осуществляется реализация права, для деления субъектов этих отношений характерен свой самостоятельный и уникальный критерий классификации — функциональный. Так или иначе, субъекты правовых отношений играют разные роли, примеряя на себя различные маски — продавца, покупателя, судьи и другие. Наиболее характерным такое деление является для процессуальных правоотношений, в которых истцами и ответчиками, например, могут быть и граждане, и организации, и государственные органы, и прочие субъекты. В отраслевых правовых науках подразделение субъектов на основании функционального критерия оправдано как для реализации гносеологических целей, так и для создания четкой иерархии, которая необходима в практической деятельности. В частности, субъекты гражданских процессуальных правоотношений наделены определенными процессуальными ролями и возможностью воздействовать на ход гражданского процесса. Поэтому в зависимости от того, на какой стороне правоотношения они выступают, их можно разделить на две большие группы: 1) суды: а) коллегиальные; б) судья единоличный; 2) участники процесса: а)

лица, участвующие в деле; б) лица, содействующие правосудию^[297]. Известно, что суд выносит решение от имени государства, которое посредством своих органов может выступать также и в качестве истца, и в качестве ответчика.

Таких ролей существует множество. Однако следует иметь в виду, что индуктивное умозаключение позволяет сделать однозначный вывод о существовании какого-либо единого свойства, характерного для каждого субъекта правоотношений, или какого-либо признака, по которому можно провести четкую дифференциацию, только лишь в том случае, когда индукция основана на анализе закрытого перечня правовых ролей субъектов. Вывод, сделанный на основе анализа части признаков, изначально носит вероятностный характер. К примеру, сделанный на основе эмпирических данных индуктивный вывод о том, что лист бумаги можно сложить не более семи раз (каждое последующее сложение увеличивает количество слоев во второй степени, то есть сложение бумажного листа в восьмой раз потребует сгиба двухсот пятидесяти шести слоев) был легко опровергнут всего лишь одним случаем, когда исследователи взяли лист бумаги размером с футбольное поле и использовали дорожный каток — бумагу удалось сложить и десять раз.

В связи с этим следует отметить, что стремительный скачок в развитии общественных отношений, в диверсификации социальных связей, а также осуществление деятельности в период глобализации и формирования информационного общества свидетельствуют о том, что правовые отношения будут усложняться, число правовых связей расти, а количество видов конкретных правовых отношений будет только увеличиваться. Это означает, что возрастет и количество правовых ролей, значительное число которых не позволяет сейчас и не позволит в будущем провести классифицирование субъектов правовых отношений по функциональному критерию. Любая группировка по этому признаку в итоге будет сводиться к механическому

перечислению конкретной роли субъекта в правовом отношении. Таким образом, это деление имеет изъян в виде отсутствия универсальности.

Далее следует обратиться еще к одному классификационному основанию. Дифференцировать субъектов возможно и в зависимости от той отрасли права, на основании норм которой осуществляется регулирование правового отношения. В соответствии с этим критерием можно выделить, субъектов конституционных, гражданских, гражданско-процессуальных, уголовных, трудовых и многих других правоотношений. Зачастую свойственная правовым отношениям комбинационность вызывает необходимость регулирования нормами двух или даже более отраслей права. При этом говорить об особенностях субъектов, принимающих участие в «сложном» правовом отношении, невозможно без комплексного анализа характерных качеств субъектов, которые участвуют в «простых» правоотношениях, урегулированных нормами лишь одной из отраслей права.

Кроме названных, одним из оснований деления при классифицировании субъектов непременно следует назвать критерий наличия либо отсутствия властных полномочий у субъекта. Не подлежит сомнению, что к властным субъектам относится само государство, а также выступающие от имени государства или же от своего имени государственные органы и другие государственные образования. К невластным субъектам, безусловно, относятся физические лица. В отношении организаций не все так однозначно — с одной стороны они заключены в рамки правовой сферы государства, которое устанавливает для них «правила игры». Но с другой стороны и сами организации находятся далеко не в стороне от осуществления властных полномочий, поскольку они наделены возможностью создавать и контролировать исполнение правовых норм, содержащихся в принимаемых ими локальных нормативно-правовых актах. Поэтому позиционирование юридических лиц в качестве невластных субъектов в определенном смысле является ошибочным. Разумеется, следует сделать оговорку о том, что власть в

организациях своеобразна — она отлична от государственной или политической власти.

Деление субъектов на властных и невластных не имеет принципиального значения, поскольку фактически разделяются не субъекты правовых отношений между собой, а происходит деление их полномочий и способов функционирования. Ведь один и тот же субъект абстрактных правоотношений, например, государство, участвуя в конкретных гражданско-правовых отношениях, не будет реализовывать властные полномочия в отношении контрагента, чего не скажешь про его же участие в конкретных административно-правовых отношениях.

Часто критерии дифференциации субъектов правовых отношений сводятся к возможности функционирования субъекта в реальном мире, к возможности его существования в действительности. Смысл таких подходов ясен и заключается в том, что человек в окружающем мире существовать может, он материален, в отличие от существования государства, которое является идеальным субъектом. Учитывая, что категория «идеальный» многозначна в своих сущностных характеристиках, под идеальными субъектами правовых отношений здесь следует понимать вовсе не субъектов с отсутствием каких-либо изъянов, совершенных и безупречных во всех смыслах. К идеальным следует относить субъектов мыслимых и созданных искусственно. Известно, что в конце XIX века значительная часть юристов полагала, что субъектами правовых отношений могут быть только люди. «Юридические отношения возможны только между людьми, а, следовательно, и субъектами юридических отношений могут быть только люди»^[298], — пишет Н.М. Коркунов. В настоящее время, когда юридические лица активно участвуют в экономической деятельности и каждый гражданин ежедневно вступает с ними в правовые отношения, такое утверждение на первый взгляд кажется утратившим свою прежнюю актуальность. Однако какими бы ни были

сложными, комплексными и высокоорганизованными конструкции идеальных субъектов, в конечном счете, за каждым из них стоят субъекты материальные, то есть люди. В этом контексте утверждение Н.М. Коркунова небезынтересно и для современной юридической науки.

Тем не менее, деление субъектов на материальных и идеальных не вполне обосновано. В действительности, право не воспринимает вообще никаких субъектов в качестве материальных. Ведь и физическое лицо, под которым часто понимается нечто существующее в действительности, оказывается категорией юридического абстрагирования. Это значит, что индивиды впервые получают юридический статус в тот момент, когда они облекаются «правовой надстройкой» физического лица. При этом осуществляется их первоначальная юридическая детерминация. Действительно, практически всегда конкретные люди и физические лица совпадают, но если иметь в виду, к примеру, наследственные правоотношения, то юриспруденцию интересует, прежде всего, правовая, а не телесная «оболочка» лица.

Исходя из этого, следует сделать вывод, что все субъекты правовых отношений идеальны по своей сущности и являются результатом юридического абстрагирования. А раз так, то можно предположить, что они отличаются друг от друга лишь степенью юридической абстракции, при которой следует учитывать не только количественный состав единого юридического субъекта, но и его качественное изменение при каждом последующем этапе абстрагирования. Например, при конструировании юридических лиц следует учитывать не только сумму физических лиц (их можно назвать юридически абстрагированным субъектом первого уровня), являющихся его учредителями (количественный признак), но и наличие обособленного имущества, отдельного баланса или сметы (качественный признак).

Суть деления субъектов правовых отношений по степени юридического абстрагирования заключается в том, что один субъект, в зависимости от того, в каком правовом отношении он участвует и какие правовые роли на себя примеряет, юридически может восприниматься как несколько разных

субъектов, фактически оставаясь единым. Такое дифференцирование субъектов имеет и практический смысл. К примеру, если порочащее достоинство гражданина заявление было сделано в виде официального заявления работника государственного органа на пресс-конференции, то ответчиком, а значит субъектом гражданско-правовых отношений, должен являться государственный орган. Совсем по-иному все обстоит, если тот же самый работник высказывал свое личное, персональное мнение в конфиденциальном разговоре. В последнем случае надлежащим ответчиком уже будет являться сам работник^[299]. В связи с этим, следует говорить о множественности ролей субъектов правовых отношений.

Существование разных уровней юридического абстрагирования следует учитывать и при восприятии президента государства как в качестве гражданина, так и в качестве единоличного государственного органа. Согласно пункту 2 статьи 81 Конституции РФ Президентом Российской Федерации может быть избран гражданин Российской Федерации не моложе 35 лет, постоянно проживающий в Российской Федерации не менее 10 лет. Это означает, что для придания статуса государственного органа индивид должен отвечать определенным критериям — быть гражданином РФ, а также быть избранным на шесть лет гражданами Российской Федерации на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании и т.д. При этом статус Президента как физического лица не теряется. Он, например, может вступить в брак, и это вовсе не будет означать, что Президент участвует в семейных правоотношениях от имени Российской Федерации.

Абсолютно также следует различать генерального директора организации и того же человека, но уже являющегося самостоятельным субъектом гражданских правоотношений. Ведь нельзя исключить ситуацию, при которой генеральный директор от лица юридического лица заключает договор на

продажу списанного имущества с самим собой, но уже в качестве самостоятельного субъекта. Юридически будет считаться, что эта сделка заключена между двумя разными субъектами.

Сотрудник государственной инспекции безопасности дорожного движения, находясь на посту, выступает от имени государства, которое делегирует ему часть своих властных полномочий. Поэтому нарушителя правил дорожного движения к административной ответственности привлекает государство в лице конкретного должностного лица, а не гражданин, занимающий соответствующую должность. Но ситуация меняется, к примеру, при получении этим сотрудником взятки. В этом случае уже не государство будет считаться коррумпированным, а сам индивид. К уголовной ответственности этот индивид будет привлечен в качестве гражданина, а не в качестве должностного лица государства, даже несмотря на то, что факт нахождения на этой должности будет учитываться при квалификации преступления. Объясняется это тем, что государство должностному лицу брать взятки не поручало и он вышел за пределы своих полномочий. Не смотря на то, что в действительности один и тот же человек является и гражданином с присущим ему правовым статусом и должностным лицом, наделенным государством властными полномочиями, в юридическом смысле их следует различать. Ведь правовое отождествление государства в лице сотрудника инспекции безопасности дорожного движения с одной стороны и индивида с другой стороны приводит к тому, что взятку получает государство, однако это не так.

В науке гражданского права сходные положения присутствуют сплошь и рядом. В частности, при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица (представляемого) или при превышении таких полномочий, сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Иными словами, если сотруднику организации была выдана доверенность, предоставляющая право от имени этого юридического лица

заключить договор поставки оборудования на сумму не более ста тысяч рублей, а сотрудник этого не учел и заключил договор на сумму пятьсот тысяч, то в случае отсутствия одобрения этой сделки со стороны юридического лица, она будет считаться заключенной с превысившим свои полномочия сотрудником, то есть права и обязанности по этой сделке возникнут у этого сотрудника.

Очевидно, что круг субъектов правовых отношений чрезвычайно велик. Не существует субъектов, с которыми у государства вообще отсутствуют какие-либо отношения. В этой сфере государству отводится чрезвычайно важная роль, поскольку оно посредством права придает другим субъектам юридические свойства, тем самым легитимируя их участие в правовых отношениях.

Характерная особенность государства как субъекта заключается также и в том, что все его отношения с другими субъектами являются исключительно правовыми, тогда как, например, отношения между физическими лицами могут правом и не регулироваться.

Раскрытию особенностей правовых отношений государства с субъектами, классифицирование которых произведено в настоящем параграфе, посвящена следующая глава настоящей работы.