Детерминизм

«Система чистой причинности» – так характеризует учение Спинозы К. Фишер. «Лишь здесь определяется и завершается характер спинозизма, лишь в понятии чистой причинности Спиноза становится самим собою, лишь в этом понятии образуется...

Множество оценок, подобных приведенным, несомненно, свидетельствует об исключительной значимости принципов детерминизма в системе Спинозы. Ценность его учения, разумеется, не только в детерминистическом, но прежде всего в материалистическом характере, причем к числу материалистов фи-лософ должен быть отнесен не только в силу развития им принципов механистического детерминизма, как это утверждали в свое .время Л. Аксельрод, Варьяш и др. механисты, хотя голландскому мыслителю принадлежит исключительная роль в разработке принципов детерминизма.

Принцип причинной обусловленности всех явлений – один из главных прин-ципов системы Спинозы53. Идея причинности действительно проникает собой всю эту систему. В силу этого многие интерпретаторы спинозизма ложно истолковывали систему, сводя ее основное понятие – понятие субстанции – к понятию естественной необходимости, подменяя идею материальности мира идеей его закономерности, в которой ошибочно усматривали само единство .мира.

Соответственно принципам детерминизма, «для каждой существующей вещи необходимо есть какая-либо определенная причина, по которой она существует» [сх. 2, т. 8, ч. I]; «а природе нет вещи, о которой нельзя было бы спросить, почему она существует» [17, стр. 102]. Причина существования вещи должна заключаться либо в самой вещи, либо вне ее (сх. 2, т. 8, ч. I), так как все существующее «существует или само в себе, или з чем-либо другом» [акс. 1, ч. I]. А так как только субстанции присуще необходимое существование, то все прочее имеет внешнюю причину своего существования, доказательство чего мы находим и в «Кратком трактате» (гл. VI), и в «Этике» (сх. 2, т. 8, ч. I), и в письмах философа (№ 34,и др.) 54. Но не только существование всякой вещи имеет определенную причину. «Для всякой вещи должна быть причина или основание (causa seu ratio) как ее существования, так и несуществования» [док. 2, т. 11, ч. I]. Кроме того, «ни одна вещь, рассматри-ваемая сама по себе, не имеет в себе причины ни для своего уничтожения, если она существует, ни для возникновения, если она не существует» [17, стр. 162]. Само возникновение ,и исчезновение вещей, их существование и несуществование, все .изменения, происходящие в вещах, всякое их действие – все имеет свою причину. Природа, следовательно, представляет собой бесконечную цепь, каждое звено которой, каждая отдельная вещь «необходимо детерминируется какой-нибудь внешней причиной к существованию и действованию тем или иным определенным образом» [18, стр. 592].

Но если всякая конечная вещь определяется к существованию и действованию внешней причиной, а такова другая конечная вещь, эта же другая в свою очередь определяется третьей конечной вещью и т. д. до бесконечности (по т. 28, ч. I), то всякая вещь есть действие другой вещи и в то же время причина других конечных вещей, ибо цепь эта .беспрерывна, поскольку не существует «ничего, из природы чего не вытекало бы какого-либо действия» [т.

Таким образом, понятия причины и действия здесь – соотносительные понятия, которые находятся в отношениях единства и различия и каждое из которых постоянно переходит в собственную противоположность, или, говоря словами Энгельса, причины и действия «постоянно меняются местами» [9, стр. 22].

В бесконечном ряде причин и действий нет ничего сверхъестественного, никакого произвола, все определяется к существованию и действию необходимым образом. Но если необходимость причин и действий есть единственное начало мирового порядка, то она же, по справедливому замечанию Кечекьяна, и единственный принцип познания [123, стр. 45].

Причинная связь вещей, закономерность всех явлений природы составляет основу их познаваемости и необходимое условие самого существования науки. Ведь «способ познания природы вещей, каковы бы они ни были, должен быть один и тот же, а именно – это должно быть познанием из универсальных законов .и правил .природы» [17, стр. 455].

Спиноза, говоря словами Беляева, обращается к действительности только с одним вопросом – о при-чинности, ответ на который исчерпывает собой всю полноту знания [70, стр. 189]. Познание вещей есть прежде всего познание их причинности, необхо-димости. Решение теоретических вопросов «не может быть постигнуто без надлежащего понимания необходимости». А так как «необходимость вещей относится к области метафизики», то и «знание метафизики должно всегда предшествовать [другим знаниям]» [18,стр.502]. Без осознания всеобщей связи вещей, их взаимной зависимости, без понимания безусловного господства причинности нет разумного познания.

Каждое явление, будучи лишь звеном бесконечной цепи, представляется человеческому разуму зависимым от бесконечного множества причин, каждая из которых в свою очередь обусловлена бесчисленными причинами. Конечный человеческий разум, таким образом, не может проследить всю цепь причин и действий, существующую в природе, однако и он вполне ясно осознает, что все существующее и происходящее в природе безусловно необходимо, что мир существует по законам внутренней необходимости.

Итак, «природа всегда сохраняет законы и правила, содержащие в себе вечную необходимость и истину, хотя они и не все нам известны» [18, стр. 89 – 90]. «В природе не может быть ничего, что противоречило бы .ее законам, но все происходит по определенным ее законам и производит нерушимым сцеплением, по опреде-ленным же законам, свои определенные действия» [17, стр. 340].

Законы природы вечны, необходимы, неизменны и всеобщи. Но если, согласно Спинозе, все в .мире предопределено таким, казалось бы, роковым образом, если природа «сохраняет вечный, прочный и неизменный порядок» [18, стр. 88] и ничто в нем не может быть изменено, если ни одна вещь не могла быть произведена никаким другим путем и ни в каком другом порядке, чем произведена (т. 33, ч. I), то не есть ли система Спинозы фаталистическое учение, как это пытаются доказать многие исследователи?