Сущность и выгода товарообмена

будешь продавать или будешь покупать... не обижайте друг друга

(25:14 Левит)

купивший не радуйся, и продавший не плачь; ибо...

(7:12 Иезекииль) И будет ли Ему выгода от того, что...

(22:3 Иов)

хлеб беззакония и... вино хищения

(4:17 Притчи) у них хлеб и вино умножились (4:7 Псалтирь) ешь... хлеб... пей... вино (9:7 Екклесиаст)

Теперь о реальных причинах возникновения и выгоде товарообмена, если хотите, то о "нужде товарообмена", о которой упоминал, но которую никак не исследовал Маркс. Если товарообмен имеет место быть, то он объективно в чём-то выгоден обеим сторонам. Каждый хочет чего-то получить, и при этом никак не хочет отдавать своё. Но товарообмен "волшебным" образом снимает это противоречие. Значит, товарообмен должен обладать "большей силой", чем жадность до чужого добра и скупость по отношению к своему добру. В чём же великая сила товарообмена? Вот, что по этому поводу говорит нам Маркс: "Очевидно, поскольку дело касается потребительных стоимостей, в выигрыше могут оказаться оба обменивающиеся между собой лица. Оба отчуждают товары, которые бесполезны для них как потребительные стоимости, и получают товары, в потреблении которых они нуждаются". Ну, во-первых, при любом обмене товар превращается в потребительную стоимость и, как товар, исчезает. Поэтому при обмене отдают товар, а получают взамен никак не товар, а потребительную стоимость, в потреблении которой нуждаются. Во-вторых, обратите внимание на неуверенное построение фразы. По смыслу слово: "Очевидно". - аналог слова "Вероятно". Об этом говорит и вставка "могут оказаться". Следовательно, Маркс сомневается в закономерности наличия некоторого взаимного выигрыша при товарообмене, поскольку словосочетание "могут оказаться" подразумевает и, возможные, обратные варианты, когда обмен не выгоден одной из сторон.

Ощущение такое, что Маркс вынужден согласиться с неким неприятным, но и назойливым оппонентом. Высказал Маркс сомнение, отметился и дальше не пошёл, не иначе как опять натолкнулся на пресловутое воровство, - это когда одна сторона выигрыша не получает. По Марксу сила товарообмена не всегда в выигрыше. А в чём? C субъективной стороны мы в этом разобрались. Каждый в обмене имеет "выигрыш" или обворовывает партнёра. Кстати, азартные игры, где есть выигрыш, это и есть вариант одностороннего неэквивалентного обмена, а это и есть воровство по его определению. В азартных играх на деньги есть два противоположных момента: выигрыш и проигрыш. Применяя термин (выигрыш) к обмену, Маркс неявно подтверждает и теорию воровства. Если в обмене (который эквивалентный по Марксу) одна сторона проигрывает, то что (или кто?) заставляет её идти на такой обмен? Почему она не может отказаться от такого обмена? А если обмен строго эквивалентный, то какой вид выигрыша имеют от него обе стороны, кроме пустой траты своего времени? Обмен возможен, когда, несмотря на затраты времени и средств на совершение этого обмена, именно обе стороны одновременно имеют каждая свой выигрыш, или прибыль для себя. В противном случае для обмена неэквивалентного имеем выигрыш, как акт чистого воровства. Теперь посмотрим, что объективно воровство даёт сторонам и... всему обществу.

Читаем далее: "Возможно, что А, продающий вино и покупающий хлеб, производит в течение данного рабочего времени больше вина, чем мог бы произвести его в течение того же самого рабочего времени возделыватель хлеба В, и наоборот: В, возделывающий хлеб, производит в течение данного рабочего времени больше хлеба, чем его мог бы произвести винодел А. Таким образом, А получает за ту же самую меновую стоимость больше хлеба, а В больше вина, чем получил бы каждый из них, если бы оба они вынуждены были производить для себя и вино и хлеб, не прибегая к обмену".

Читайте внимательней. При равной у всех производительности труда и А и В за равное время производят, или могут произвести одинаковое количество и вина и хлеба каждый, и эквивалентный обмен между ними вообще теряет смысл, ибо каждый может всё сделать себе сам, затратив одинаковый труд. Но если производительность труда разная, то обмен позволяет каждому получить необходимый прибавочный продукт от другого лица и... создать (из ничего!) для себя прибавочную стоимость. А именно: А за литр вина получит больше хлеба, чем произвел бы его сам, затратив, аналогичное количество труда, что ушло у него на этот литр. И партнёр - В за килограмм хлеба получит от А больше вина, чем произвел бы сам, затратив то же количество труда, что ушло у него на этот же килограмм. Прибавочная стоимость, но не только в количестве продукта труда, а в факторе экономии времени, или труда общественного, возникает изначально в торговле, или в товарообмене. В бартере она выступает прямо в виде прибавочного продукта, ибо каждый получает больше (прибыль), чем при тех же трудозатратах смог бы сам произвести. Каждый ворует для себя (или как бы этим "создаёт из ничего") дополнительный (прибыль) чужой продукт от другой стороны.

Выгода и "сила" товарообмена в том и состоит, что каждый отдаёт меньше труда, чем по своему мнению приобретает труда чужого, в форме чужого товара. Каждый обворовывает другого, но в плане экономии своего времени. А экономия труда общественного позволяет за сэкономленное время произвести дополнительные товары, которые Маркс отождествлял собственно с прибавочной стоимостью.

Однако здесь воровство выступает не в чистом его виде, как одностороннее отнятие, а где-то на золотой середине, когда, жертвуя малым, приобретаешь большее, и потому всё равно приворовываешь. Вот интересные слова Стюарта из 4-го тома "Капитала": "«В цене товаров я рассматриваю... действительную стоимость товаров [читай, себестоимость - В.Ш.] и прибыль от отчуждения [profit upon alienation] [читай, прибыль от взаимного воровства - В.Ш.]»". Прибавочная стоимость это не только прирост количества продукта за определённое время, но и получение резерва времени, при том же количестве продукта. Маркс это чувствует и потому вынужден по ходу повествования ввести в дополнение к своей трудовой прибавочной стоимости ещё и... относительную прибавочную стоимость. Мы читаем: "относительная прибавочная стоимость прямо пропорциональна производительной силе труда. Она повышается с повышением и падает с понижением производительной силы труда".

А вот ещё пример такого перемешивания понятий, где Маркс в самом конце 3-го тома договаривается до того, что в товарном производстве, оказывается, производится не товар, а...

Заявление "материалиста": "Собственники двух товаров должны иметь желание обменять свои товары". Я в пустыне, разбил автомобиль, неделю без воды. Желания менять авто на стакан воды нет, но обмен состоится. Значит, не только желание, но и объективное (убыток в виде моей смерти) толкает на обмен. Здесь стакан воды - это прибыль для компенсации естественных убытков обезвоживания моего драгоценного организма, желаю я того, или нет.

А над этим перлом (только если вы не математик) поразмыслите на досуге: "Потребность в обмене и непосредственное средство обмена развиваются в обратном отношении".Что такое средство обмена: или же это тугой кошелёк, или же сильный кулак - обдумайте сами.

Производительный труд при капиталистическом производстве производит лишь товары с нулевой "стоимостью потребительной стоимости", сколько времени рабочий ни работает. Это и есть свойство товара, - нулевая его потребительная стоимость для производителя. Но по Марксу потребительная стоимость, - это благо (значит, товар не благо!) и количественной оценке вообще не подлежит. И, потому, уровень потребительной стоимости, если таковая существует, не может создаваться на производстве, а определяется только на рынке, и на конкретном рынке. И этот рынок выбирает купец, а не капиталист, производитель товара.

А вот, что, вопреки всем теориям Маркса, говорит о прибавочной стоимости Энгельс: "Прибавочный труд, труд, выходящий за пределы времени, необходимого для поддержания жизни работника, и присвоение продукта этого прибавочного труда другими, т.е. эксплуатация труда, составляют, таким образом, общую черту всех существовавших до сих пор форм общества". Как видим, Формы общества возникают только тогда, когда производительность труда превысит некоторую необходимую величину и, тем обеспечит возможность некоторого прибавочного труда, и возникновения относительной прибавочной стоимости. И, начиная с этого момента, у людей появляется объект, который можно воровать или менять. Однако, при капитализме с механизацией труда, разность производительности труда разных людей достигла огромных размеров, и в такой же пропорции выросли общественный товарообмен и богатство общества, а не только капиталистов. Обмен, он выгоден обоим и обогащает обоих контрагентов. Маркс никак не объясняет, почему до его капитализма обогащалось общество, когда массового товаропроизводства не было. Этот вопрос он обходит молчанием вообще и, когда это начинает резать глаза, (богатство купцов), то называет это шарлатанством. Маркс чувствует, что "виновата" в этом торговля, но это противоречит его политэкономии и, поэтому, торговля подлежит анафеме. Иных методов доказательств у него нет, и гегельянство не помогает, - приходится лишь навешивать ярлыки или уклоняться от исследования. У Маркса торговля это шарлатанство, обман и прочие мерзости (чувствовал, что в обмене присутствует некий и воровской момент, а чётко выразить это не смог, потому и ругался). А бедный народ, завидуя богатым "торгашам" таким наветам верит, и идёт за пророком.

А моя теория обогащения общества - это возникновение прибавочной стоимости, за счёт роста производительности труда и её различия у различных товаропроизводителей. Причём, ничего нового, что было бы неизвестно Марксу, я не открыл. Просто надо мной изначально не висел "Дамоклов меч" (или юношеская идея) эксплуатации и классовой борьбы. И чем моя интерпретация хуже? Во всяком случае, она естественно объясняет причины: возникновения и разделения труда, закономерность и устойчивость процесса товарообмена, как реализации взаимного, неполного, но и естественного, биологического инстинкта воровства, несмотря на противоречие его составляющих моментов - желания получать и нежелания отдавать. Она поясняет взаимосвязь производительности труда и необходимость обмена, причину и место возникновения прибавочной стоимости. Эта интерпретация снимает ярлык преступности с процесса торговли, поясняет, как общество богатело до капитализма. Прибавочная стоимость производилась в торговле, где, совершив обмен или покупку, я экономлю время, за которое могу произвести свой добавочный продукт и тем обогатить общество дополнительными товарами. Поскольку воровство естественно, то и товарообмен, как воровство взаимное, обретает и внешнюю необходимость, но и имманентную, внутреннюю, биологическую даже, устойчивость. Если во фразе Аристотеля о взаимном надувательстве в торговле слово надувательство заменить: воровством, то эта, т.н. "моя теория", только в более мягких формулировках и на "эмпирическом уровне" была известна в античные времена. Всё новое, увы, - это хорошо забытое старое. В этом смысле, в плане познания, гегелевское отрицание- отрицания действует неумолимо. От дикого первобытного разбоя и воровства, через его отрицание в обмене эквивалентов Маркса, мы все вновь вернулись к осознанному уже (по крайней мере читателями, в этой работе "Экономика воровства") всеобщему воровству в цивилизованной экономике. Формулы для расчёта экономических параметров рынка, (цен и спроса) куда входит величина производительности труда, будут даны ниже (и в JV-й части).

Сколько товаров ни производи и сколько ни выжимай из пролетариев "прибавочного продукта", а не продашь, или плохо продашь, то ничего, или мало получишь. Промышленное производство выпускает пустую товарную массу (не "благо"), торговля делает из неё потребительные стоимости (читай "благо"), а сам акт покупки и создаёт потенциальную прибавочную стоимость покупателю и продавцу в виде экономии ими своего и общественного времени. Категория стоимости, которую придумал Маркс, и по величине которой на любом рынке обязательно в эквивалентном отношении товаров обмениваются контрагенты, - это... фикция. Для этой цели у Маркса служит подсиноним его "стоимости", - меновая стоимость. Решать уравнения путём вычисления величины стоимости и сравнивания их между собой для народа сложно и, практически, невозможно. А увидеть и понять, что ты здесь отдаешь меньше и получаешь за это больше - сможет любой, даже ребёнок ясельного возраста (Маркса исключаем, ибо он на рынке не был). Каждый на рынке, получая больше "своего", - обворовывает партнёра, но поскольку такой обмен всегда парный, то воровские моменты обмена взаимно снимается, и создаётся видимость некоторого обмена без воровства, обмена... "эквивалентного". Если обмен не парный, то воровство снимается в виде только одного момента и является собственно воровством. Получается, что взаимовыгодный обмен - это взаимное снятие двух моментов воровства. А воровство - есть атрибут любого живого организма, как отчуждение жизненных средств у матушки-природы в одностороннем порядке. Если бы Маркс изначально ввёл в рассмотрение категорию воровства в обмене, то я никак не сомневаюсь, что он пришёл бы к аналогичным выводам и сумел бы их развить гораздо лучше и дальше, чем это сделал я. А то у Маркса доходит до абсурда. Товарообмен для общества необходим, и этому факту посвящена добрая четверть объёма первого тома "Капитала". А "развитая" форма товарообмена (торговля и чисто денежное обращение) - преступна (а, может, вообще непонятна для Маркса) и подлежит искоренению нищим пролетариатом. Причин прямо патологической ненависти Маркса к торговле я вижу всего три.

Первая - торговля в Европе была сосредоточена в руках лиц "избранного богом" торгового народа, или лиц: "особой национальности", а антисемитизм Маркса сомнению не подлежит. У него достаточно много статей, посвящённых негативной "критике" торговых народов.

Вторая - это в коммунизме Маркса, как его царствии свободного или уже освобождённого (непонятно только от кого или от чего, скорее всего, от денег) труда, не будет разделения труда, и не будет частной собственности, а, значит, не должно быть ни рынка, ни обмена, ни ненавистной ему торговли, ни денег. А коммунизм - святое и неприкасаемое, это "голубая", в хорошем смысле этого слова, мечта самого Маркса. А святотатство всегда провоцирует ненависть. То, что при этом (переходе к коммунизму) скачком обвалится предшествующая экономика, причём вся, Маркса нисколько не смущает, ибо его содержал и кормил Энгельс.

Третья причина, увы, прозаична и относится к царствиям идеализма и психологии. Все бедные и неудачники завидуют богатым и удачливым. Зависть и есть движущая сила для возникновения всех социальных отношений. При её отсутствии имело бы место всеобщее безразличие и, как итог, коммунистическое равенство. А этого нет. И зависть вызывает два противоположных (диалектика) действия: у сильных личностей - это догнать, а далее и превзойти объект зависти, у слабых - это нереализованная ненависть, отражённая лишь в бессильном охаивании объекта. Человек любит деньги и вещное богатство. Маркс - человек, которому: "...человеческое не чуждо". Денег Маркс не имел. Вывод однозначен: ненависть.

Далее, критикуя т.н. вульгарную политэкономию, Маркс всё же соглашается, что: "...если в отношении потребительной стоимости оба контрагента могут выиграть, то на меновой стоимости они не могут оба выиграть". Опять обращаю внимание на словосочетание: "могут выиграть". Ну, если ты кого-то уличаешь в лукавстве, или подлоге, то приведи пример своей правды, когда один или оба не выигрывают. Приведи пример, когда при взаимном обмене не увеличивается потребительная стоимость одновременно у обоих контрагентов и один из них, или оба проигрывают. И зачем он тогда идёт на невыгодную операцию? Что он конкретно с этого имеет? Естественный пример проигрышного "обмена" - это его чисто противоположный момент, обмен не взаимный, а односторонний - это воровство, и для Маркса суть табу. Знает, или нутром чувствует правду, а выразить не может без ущерба для своего учения. Как собака: умные глазки, всё понимает, даже лает, а вразумительно сказать не может. Вот и огрызается, произнося банальности или тавтологии типа: "...на меновой стоимости они не могут оба выиграть", - естественно не могут, когда обмен происходит именно по аксиоме, принятой Марксом - по его эквиваленту (уже меновой^ стоимости. Об этом и говорить не надо, поскольку любая аксиома принимается на веру и, потому, доказательства не требует.

Больше к этому вопросу - к вопросу причины устойчивости и, потому, закономерности товарообмена Маркс нигде не возвращается. Возможно, это у него есть в других работах, но в таком случае необходимы конкретные ссылки на них. Таинство возникновения (зарождения), становления и устойчивого существования товарообмена у Маркса точно не определено и не доказано, а, отмечая его действительные причины, он почему-то сопровождает словами: очевидно, могут оказаться, возможно Как можно вообще пророчествовать об отмирании денежного обращения и денег, как таковых, когда ты не доказал, или как-то не показал объективность генезиса этого феномена. Во всем огромном "Капитале" - и всего только один- единственный абзац посвящён такому важному моменту, как: необходимости, устойчивости и причинной обусловленности изучаемой тобой системы, - товарообмена или торговли.

Я, описывая торговлю, как единство и борьбу двух её противоположностей покупателя и продавца (во второй части работы), и то уделил больше внимания вопросу необходимости и выгоды обмена между ними, в сноске о "шиле и мыле". Там показано, что взаимный обмен всегда взаимовыгоден, поскольку экономит личный труд (или то же время сторон), у обоих контрагентов. И возникает он только там, где есть разделение труда и есть неодинаковая производительность труда у профессионала и "любителя", и именно это разделение, и есть предпосылка возникновения товаропроизводства и для него рынка, или процесса создания прибавочной стоимости. Обмен, не меняя всей суммы себестоимостей товаров на рынке, многократно увеличивает количество потребительных стоимостей (благ) у участников рынка. И даже с субъективной стороны, цивилизованный обмен настолько же естественен, как и само биологическое воровство. И в этом тоже взаимная "моральная" выгода товарообмена.

3.4.