7. Социализм = свободные рабы + общенародное государство
но каждый получит свою награду по своему труду
(3:8 1-е Коринфянам) Блажен народ, знающий трубный зов!
(89:15 Псалтирь)
Если социализм возможен, а тем более где-то существует, то предложенная мной "теория" терпит крах, и я посыпаю голову пеплом.
Система социализма не может быть исследована по вышеизложенным мною схемам, поскольку в общенародном социалистическом или, тем более, коммунистическом государстве все: и руководители, и исполнители "равны" и "едины в своих устремлениях". И если есть там какие-то противоречия или некие противоположности, то только как пережитки капитализма или незначительные хронически-временные трудности уникального строительства. Вот, каким представляет (?) себе коммунизм Маркс: "Если мы представим себе не капиталистическое общество, а коммунистическое, то прежде всего совершенно отпадает денежный капитал". Или о том же: "При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства... Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных потребительных запасов то количество продуктов, которое соответствует их рабочему времени. Эти удостоверения не деньги. Они не совершают обращения". Здесь за кадром остаются вопросы классовой структуры такого общества, ибо я, как плохо воспитанный мальчик, всё же хочу не быть безымянной рабочей силой, а хотелось бы попасть в то "общество" или его часть, которая ближе к распределению средств. Второй вопрос, а кто будет устанавливать цену каждого потребительного запаса, в том смысле, сколько рулончиков туалетной удостоверяющей бумаги надо отдать за пайку хлеба, а, сколько за автомобиль? И ещё вопрос. Если бумажные (а почему не пластиковые или металлические) удостоверения не совершают обращения, то кто их печатает, и кто их уничтожает. Кто, наконец, контролирует все эти процессы и кто контролирует контролёров этих процессов, и зачем бумажки уничтожать, если можно повторно пустить в оборот? Вот мнение Маркса на этот счёт: "по уничтожении капиталистического способа производства... определение стоимости остается преобладающим [vorherrschend] в том смысле, что... распределение общественного труда, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было". Деньги Маркс нам предлагает заменить бумагами бухгалтерскогоучёта. Если сейчас подделывают даже доллар, то для народных умельцев, да подделать какую-то бумажку или бухгалтерский документ и, тем самым, избежать общественного труда, - так это же святое дело. Впрочем, воровства у Маркса в далёком светлом будущем нет, и мне стало стыдно даже за мои греховные мысли по этому вопросу. Но если воровства нет, а есть объективные предпосылки воровства (в виде возможности подделки документов), то где гарантия, что при наличии предпосылок не возникнет и само явление? Ведь по Гегелю: "всё разумное [подделать какую-то бумажку и потом не работать - В.Ш.] - действительно".
А вот как основоположники марксизма поясняют необходимость обобществления средств производства. Вот пример логического рассуждения по Энгельсу: "Он [продукт] изготовлялся отдельным производителем обыкновенно из собственного сырья, часто им же самим произведенного, при помощи собственных средств труда и собственными руками или руками семьи. Такому производителю незачем было присваивать себе этот продукт, он принадлежал ему по самому существу дела. Следовательно, право собственности на продукты покоилось на собственном труде". C этим можно было бы согласиться, если бы Энгельс не указал: "...или руками семьи". Продукты, созданные семьёй, являются собственностью... семьи, но в лице её хозяина, или главы, - владельца семейных средств производства. Следовательно, последняя фраза не верна и её следует читать так: "право собственности на продукты покоилось на средствах производства".
Если я имею средства производства, то что бы ни производилось и кем бы ни производилось - оно есть МОЁ! Иначе если польза происходит только от труда, то зачем мне иметь этот гайморит в виде частной собственности, от которой нет никакой пользы? Голыми руками без неких средств много не наработаешь, и вряд ли прокормишь даже себя. Как видим, даже на таком примитивном уровне, собственность уже приносит доход собственнику, независимо от того, кто на ней работает - сам владелец или руки его семьи. Естественно, что доход приносит и труд. C приходом капитализма, поскольку частная собственность сохраняется, в этом ничего не меняется. Но по Энгельсу происходят... чудеса, ибо наш капиталист, как: "собственник средств труда продолжал присваивать себе продукт, хотя последний являлся уже не его продуктом, а исключительно продуктом чужого труда. Таким образом, продукты общественного труда стали присваиваться не теми, кто действительно приводил в движение средства производства и действительно был производителем этих продуктов, а капиталистом. Средства производства и производство по существу стали общественными". Опять плавная подтасовка понятий. Как мы видели ранее, хозяин средств производства, присваивал себе чужой труд членов семьи, и ничего такого страшного Энгельс в этом не видел. Ничего страшного Энгельс не видит и в мануфактуре, где продукт чужого труда (подмастерьев) принадлежит хозяину. А стоило хозяину назваться капиталистом, как произошёл качественный скачок в терминологии. Чужой труд плавно или революционно вдруг стал общественным трудом, и почему-то средства производства стали вдруг (по существу?^ также общественными, хотя право собственности никто не отменял, и моё - моим так и осталось. На плантациях и каменоломнях Римской империи, где трудились тысячи и десятки тысяч рабов, ни труд, ни некие средства производства там почему-то по существу не стали общественными, как это мыслится по логике Энгельса.И далее на основе этих весьма сомнительных построений и выводов, основоположники выдвигают ряд псевдо противоречий, которые неизбежно приведут к...
гибели капитализма.Читаем у того же Энгельса: "Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением выступает наружу как антагонизм между пролетариатом и буржуазией". Ну, во-первых, чёткого определения антагонизма и не антагонизма у классиков нет и я тоже не знаю такого метода или способа, для классификации данного противоречия. У меня противоречия с женой. Если они антагонистические, то кто из нас кого должен уничтожить, и кому гарантирована историческая неизбежность победы в этой семейной борьбе? Если эти противоречия не антагонистические, а таких противоречий у марксистов вообще нет, то, что мне с этими противоречиями и с этой женой делать? Ответа нет. Во-вторых, кто доказал, что при антагонизме надо обязательно уничтожить соперника. По-моему, достаточно овладеть его ресурсом (украсть его). Все антагонизмы возникают из одинаковых прав на ограниченный ресурс, и кто победит в этой борьбе никогда не известно.
Поэтому-то в чью пользу разрешится "антагонизм" между пролетариатом и буржуазией, если они по дури начнут вообще некоторую антагонистическую борьбу за некоторый ресурс - тоже большой вопрос. По-моему, тут должна победить буржуазия, как владеющая большими средствами ведения борьбы, и она уничтожит не путём бандитской экспроприации, а путём естественной автоматизации производства, и не пролетариат, а его примитивный труд.
Тем не менее, читаем далее: "Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением воспроизводится как противоположность между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всем обществе". Правому концу палки всегда противостоит её левый конец. И как они ни противоположны, уничтожить друг друга они, ну, никак не могут. Аналогично и порядку (закономерности) в явлениях или движении должна противостоять анархия (случайность) в других процессах. Порядок и анархия это знаменитые гегелевские противоположности, уничтожив одну из которых автоматически уничтожишь и другую.
И потому, это противоречие между анархией и порядком вечно и не уничтожимо. Железной дисциплине немецкой армии Гитлера противостояла анархия гитлеровского верховного главнокомандования и, наоборот, сталинской дисциплине руководства СССР противостояли анархия и самодеятельность в Красной армии, у партизан и народного ополчения. Обратите внимание, что здесь у Энгельса всё же хватило ума не упоминать об антагонизме. Нутром понимает, что если победит только порядок, или только анархия, то ни того, ни другого "в живых" раздельно нигде не останется, ибо существуют они только в их диалектическом единстве и борьбе, проявляясь в объектах путём снятия вовне одной из этих противоположных сторон. Например, диалектика у Гегеля им же и снята в виде вполне стройного, организованного учения, а та же диалектика в головах основоположников снята в виде полной анархии понятий и законов этой диалектики.А вот детский лепет основоположников о роли государства. Читаем: "переход крупных производственных предприятий и средств сообщения в руки акционерных обществ и в государственную собственность доказывает ненужность буржуазии для этой цели". Или в том же самом духе: "Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства, прежде всего в государственную собственность". Вдумайтесь-ка в прочитанное. Я имею частную собственность, и вдруг она (сама, своими ножками, помимо воли хозяина) переходит в руки государства. Более того, сам капиталистический способ производства непонятно заставляет (?) капиталистов превращать нечто своё - в нечто государственное. Я в антагонистической конкурентной борьбе создал огромный капитал и (почему-то) заставляю государство принять его. И государство не в силах противиться такому натиску и принимает управление моей собственностью, хотя заведомо известно, что такое воровское управление всегда менее эффективно.
Сказка для детей, и то, ясельного возраста. Если нечто переходит во владение другого, то только силовым путём, а силу в обществе имеет только государство. Обычная практика государственного воровства, она и состоит в том, что национализация происходит в период экономических кризисов, когда капитал ослаблен и, потому, он и разворовывается государством путём "законной" его национализации. Обратный процесс - или денационализация, идёт в период политических кризисов, когда государство ослаблено и нуждается в средствах и ресурсе для укрепления власти и потому государство всё распродаёт. Распродажа ресурсов поддерживает его силу.Но, по моей теории, социализма, как непротиворечивой и одновременно устойчивой системы, в принципе не может быть никогда, как не может быть и феномена "гражданского общества". Когда интересы противоположностей сливаются в трогательной марксистской гармонии, ничего хорошего ждать не приходится, - система объективно деградирует и, в конечном итоге, погибает. Это полный аналог из области баптистских картинок единения во всеобщей любви льва и антилопы, или копа с преступником, или раба с хозяином, или Сына Господня с народом. Для одного из них, а позже и для обоих, такое полюбовное соединение обычно всегда заканчивается весьма трагически. Даже если они чего-то и "построят", то в силу противоестественности такого непротиворечивого счастливого единства оно просто обречено на развал и вымирание. Увы: "Оставь надежду, всяк, сюда входящий". Неумолимый и всеобщий закон Гегеля отрицает тождество противоположных интересов в третьем объекте, а предполагает их извечное статическое противостояние и снятие, как результат до времени передела уровня этого противостояния, определяемого внешними случайностями. Судьба социализма, равно как и империализма предрешена. Это развал "империи" и создание империи "новой", но по старой, доброй традиционной... силовой схеме.
Вот, что по этой проблеме мы находим у Энгельса: "Государство было... таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно было государством рабовладельцев - граждан государства, в средние века - феодального дворянства, в наше время - буржуазии. Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним". Здесь, если учесть, что все перечисленные классы есть паразиты или воры, мы видим во все времена устойчивые государственные структуры, а точнее одну типовую структуру - единства и борьбы трудящихся и паразитов. А в последнем предложении - предрешена судьба государства СССР, и такое государство не просто стало излишним. - оно было обречено и, потому, развалилось. Вот подтверждение этого вывода Энгельсом: "Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества - взятие во впадение средств производства от имени общества, - является в то же время последним самостоятельным актом его как государства". Как только СССР стал общенародным государством, сбылись вековые предсказания, и моё, и нашего Энгельса. Основоположники очень подробно "исследовали" противоречия между пролетариатом и буржуазией, "доказали" их извечный антагонизм и предрешили исход этой борьбы. Но они в то же время отмечали и деление общества по несколько другому признаку, деление на трудящихся и паразитов: "существовала общая противоположность между эксплуататорами и эксплуатируемыми, богатыми тунеядцами и трудящимися бедняками". Но они, ослеплённые классовой борьбой, не заметили в этом противостоянии лика государства, короче, по неизвестным мне и общественности причинам, просто отметились и... проигнорировали этот очевидный факт, как не ложащийся в прокрустово ложе их стройной теории. А если и не проигнорировали, то взяли и попросту зачислили буржуазию в класс паразитов, наряду с чиновниками и правящей "элитой" и проблема... исчезла сама по себе в их теориях.