1. Постановка задачи исследования Марксом

Вот постановления... определения и законы, которые постановил... M[арке]

(26:46 Левит)

Зачем Ты поставил... Себе, так что., стал самому себе в тягость

(7:20 Иов)

и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся

(3:18 Даниил)

Ты поставил ноя не знаю ни...

(3:7 3-я Царств) Ибо в вас должны быть те же чувствования

(2:5 К Филиппийцам) ты... входил ли в исследование бездны?

(38:16 Иов)

исследовать тяжелое занятие (1:13 Экклесиаст)

В конце предисловия к первому изданию "Капитала" Маркс заявляет: "Я буду рад всякому указанию научной критики". Уважим просьбу Мэтра экономики, и начнём именно с научной критики этой экономической библии всех времен и народов, которую чтят как святыню все экономические школы, хотя не все с ней согласны, начнём критику "Капитала". При анализе будем следовать правильному совету Гоббса: "необходимо каждому человеку, стремящемуся к истинному познанию, проверять определения прежних авторов и или исправлять их, если они небрежно сформулированы, или формулировать их самому заново. Ибо ошибки, сделанные в определениях, увеличиваются сами собой по мере изучения и доводят людей до нелепостей". - и покажем на примерах изначально неверных, или, небрежных определений понятий, до каких нелепостей дошёл Маркс в экономике. Маркс, несомненно, читал Гоббса, поскольку тот был материалистом, но не мог равнодушно пройти мимо настоящего учёного, пройти и не навесить на него очередной марксистский ярлык. Читаем причину негативного отношения Маркса к материализму Гоббса, у которого: "Чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра. Физическое движение приносится в жертву механическому или математическому движению". Оказывается, чтобы делать науку надо обладать чувственностью и способностью видеть яркие краски.

Вот, например, как Маркс определяет феодализм: "Феодализм есть политическая форма средневековых отношений производства и общения". Замените в этой фразе феодализм на капитализм, средневековых - на современных, и вы получите... определение капитализма, а заменив феодализм на рабство, средневековых на древних, и вы получите... определение рабовладения. Заменив феодализм на коммунизм, средневековых - на будущих, вы сами без подсказок Маркса сможете определить истинную сущность... для фантома коммунизма.

Не так далеко от Маркса в вопросах терминологии и научных определений ушёл и Энгельс, который оправдывает Маркса, у которого вообще нет: "готовых и раз навсегда пригодных определений". Ещё можно согласиться с тем, что раз навсегда пригодных определений может не быть, но как делать науку, не имея для неё готовых определений, - я представляю смутно. Читаем пояснение этого Энгельсом: "когда вещи и их взаимные отношения рассматриваются не как постоянные, а как находящиеся в процессе изменений, то их мысленные отражения, понятия, тоже подвержены изменению и преобразованию; их не втискивают в окостенелые определения, а развивают в их историческом...

Вот например, к чему приводит отсутствие определений у понятий. По ходу текста Маркс определяет, что он лично понимает под органическим строением капитала: "органическое строение капитала... определяется отношением между капиталом, затраченным на средства производства, и капиталом, затраченным на рабочую силу", а в другом месте у Маркса то же органическое строение капитала определяется: "тем отношением, в котором переменная часть капитала [затраты на рабочую силу - В.Ш.], произведшего товар, находится к его постоянной части [затраты на средства производства - В.Ш.]". Для сравнения: в механике плотность определяют, как отношение массы к объёму, но по Марксу её можно определять и как отношение объёма к массе. Для Великого экономиста разница... не существенна.

Или вот журналистская отсебятина: "величина... капитала возрастает вместе с размерами процесса труда... следовательно вообще с развитием капиталистического производства". Любой процесс, в т.ч. и процесс труда, - это изменение объекта. Объект имеет размеры, а процесс имеет, разве что скорость.

Очередной шедевр словоблудия: "Благодаря замещению одного товара другим к рукам третьего лица прилипает денежный товар. Обращение непрерывно источает из себя денежный пот". Если товары обмениваются-замещаются. то причём здесь денежный товар? Если товары покупаются и продаются, то это происходит между двумя лицами: покупателем и продавцом. Кто это таинственное третье лицо, к потным рукам которого постоянно липнут деньги - остаётся неясным. Не государство ли это, исключённое Марксом из политэкономии?

Если есть понятия, которые изменяются в историческом плане, то всё равно они должны подлежать конкретному, пусть в данный момент и окостенелому, определению на данном историческом отрезке, чтобы можно было бы от чего-то отталкиваться и что-то менять. А пытаться делать науку только на подобных вообще-то ассоциативных и сиюминутных или изначально вообще неопределённых понятиях невозможно по той простой причине, что некоторые читатели могут понять вещи, излагаемые автором, превратно, в меру своего конкретного жизненного опыта и своей испорченности прежними знаниями. От подобных ошибок предостерегал учёных и Гоббс, называя подобные методы злоупотреблением речью, читаем: "Злоупотребление речью... когда люди неправильно регистрируют свои мысли из-за неустойчивого значения употребляемых ими слов, в силу чего люди регистрируют в качестве своих представлений то, что они никогда не представляли, и, таким образом, обманывают себя", а я от себя добавлю в конец этой фразы два слова: "...и окружающих". Например, термин "Химия" в науке и в быту означает нечто совсем иное, чем у ревизоров, или в местах заключения. Если в некоторой "науке" вам встречаются очень "гибкие", или многозначные в своей неопределённости понятия, типа "движение-развитие", то знайте, перед вами наука- спекуляция, наука-надувательство, а конечная цель этой науки - обворовывание учеников.

А если в начале исследования понятие означает одно, а в конце автор приходит к выводу, что это противоположное, или этого вообще не существует, то читателю стоит задуматься о цели, которую автор, преследовал, "развивая" науку". И я покажу ниже последовательность именно такого "развития" понятий: "стоимости", "рабочей силы" и других не определённых в "Капитале" категорий. Любая наука изначально исходит из неких окостенелых понятий, чтобы иметь возможность сделать первый шаг в познании. А заранее провозглашать, что любое понятие должно измениться и, потому, не имеет смысла его вообще определять, это верх самонадеянности, или же дешёвка афериста, рассчитанная на "жаждущих знаний" невежд. А может всё верно, но... если только слово наука заменить на никому не нужную философию.

Нормальная наука, та в процессе познания накапливает багаж, возможно и ошибочных знаний, отталкиваясь от которого, идёт дальше. Этот багаж всегда есть, накапливается, хотя может и изменяться. У Маркса вообще не существует багажа экономических знаний. Вот что по этому поводу прямым текстом говорит Энгельс: "общие законы экономической жизни одни и те же.... Но именно этого Маркс не признает. Таких общих законов для него не существует". Сравните с механикой И.Ньютона, где прозвучало бы заявление: "общие законы движения планет одни и те же.... Но именно этого Ньютон не признает. Таких общих законов для него не существует". И что бы вы подумали об уровне знаний комментатора теории тяготения? Интересную науку нам предлагает Маркс, науку, у которой нет общих законов, а есть некие, на данный период правила, познать которые дано не каждому, ибо...: "каждый крупный исторический период имеет свои законы". Свои законы: это для периода, или "для него", для Маркса? Основу политэкономии составляют производство и потребление. Это два её противоположных момента, и они должны обладать некоторыми общими фундаментальными свойствами, например, что производство что-то потребляет и требует определённых затрат труда или времени.

Закон Маркса говорит, что будет такая формация, когда не будет тяжёлого физического труда, а, по диалектике, и его противоположности, - потребления. Я знаю эту формацию и именуется она Царствием Божьим, если на земле, то - коммунизмом. Результат и там и тут однозначный, я о нём упоминать не буду. А вот ещё новый тип законов природы, "открытый" основоположниками: "Что сказать о законе, который может прокладывать себе путь лишь посредством периодических революций? Это и есть естественный закон, покоящийся на отсутствии сознательности у затрагиваемых его действиями людей". Фраза достойная истых материалистов. Оказывается, что революцию делают... законы, при отсутствии у людей сознательности, и закон Маркса не просто проявляется при наличии условий, а с упорством, достойным лучшего применения, сам прокладывает путь, революционно круша преграды. Куда ведёт этот путь, почему закон должен идти вперёд, а не назад, и только по этому пути: почему бы ему ни остановиться, ни подумать, куда идти дальше? Где закон берёт и ресурсы для организации революции, кто есть вождь революционного процесса - подобные чисто технические мелочи Маркса не волнуют: закон им открыт, а там, и трава не расти. В науке я как-то не встречал живых законов, которые революционно прокладывают себе путь, только благодаря отсутствию сознательности у познавших его людей. И как только люди, которых закон затрагивает, обретут сознательность, например, в виде изучения политэкономии и философии марксизма, то этот закон, по логике его формулировки, должен лишиться своего фундамента, на котором покоится (или не покоится, а всё-таки движется и сам прокладывает путь?) и... что с ним будет после потери основы, - не ясно. А что это за люди, которых этот закон не затрагивает? Чем они отличаются от людей, затрагиваемых законом? Ответ ясен из контекста учения Маркса. Эти люди есть основоположники марксизма, для которых: "закон не писан", - люди, для которых нет законов, кроме тех, которые плодит их... воображение! В медицине подобное именуется уже "диагнозом", и мнительных личностей там насильственно изолируют от здоровой части общества (без марксистской сознательности'), для которой познанные общие законы всё же существуют, и принимаются ими во внимание в жизни. Ещё фраза о науке: "Точно так же, как экономисты служат учеными представителями буржуазного класса, социалисты и коммунисты являются теоретиками класса пролетариев". Учёный есть обычный человек, который проводит эксперименты (естествоиспытатель), или строит теории (теоретик) в какой-либо области знаний. Экономисты - подвизаются в науке-политэкономии, и строят там свои многочисленные теории. Экономисты служат учёными представителями этой науки. Какую науку представляют социалисты и коммунисты - это нам знать не дано. Я считаю, что это наука об истории и практике отношений обмана и воровства в обществе. И в подтверждение даю фразу Маркса: "на формулах в исторической науке далеко не уедешь".

В своих ранних работах Маркс категоричен: "первая обязанность исследователя истины прямо стремиться к ней, не оглядываясь ни вправо, ни влево". Но при написании "Капитала", и это будет показано ниже, Маркс стремится любыми способами уболтать читателя в своей правоте, не гнушаясь при этом отклоняться вправо (идеализм) и влево (метафизика), попутно цитируя с непонятной целью, всё то, что он конспектировал в: "The British Museum Library".

А вот интересное оправдание Маркса, в отношении его хамского поведения относительно оппонентов: "Если скромность составляет характерную особенность исследования, то это скорее признак боязни истины, чем боязни лжи. Скромность - это средство, сковывающее каждый мой шаг вперёд. Она есть предписанный свыше исследованию страх перед выводами, она - предохранительное средство против истины". Хами, - и ты обретешь истину.

Ещё цитата, о том, как надо обретать... истину: "Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины само должно быть истинно, истинное исследование - это развёрнутая истина, разъединённые звенья которой соединяются в конечном итоге". Кстати, отмечу, что сказанное в равной степени относится и ко лжи, о которой можно сказать: "ложное исследование - это развёрнутая ложь". Если вы из сказанного обрели путь истинный, то я вас поздравляю, ибо сам я из этого - ничего не понял.

В предисловии к "Капиталу" Маркс отмечает, что: "Всякое начало трудно. - эта истина справедлива для каждой науки". - т.е. изначально им предполагается трудный научный подход к изучению предмета - экономики, и политэкономию, как и свою философию, Маркс здесь объявляет наукой. Попутно замечу, что любое занятие, выполняемое против желания всегда трудно, ибо приходится насиловать себя, а занятие желанное - трудным не является, ибо от желанного... не устают. Далее он акцентирует внимание на том факте, что многие из его современников, уже начали заимствовать: "из моих сочинений почти буквально, вплоть до созданной мною терминологии, и притом без указания источника". Откуда можно сделать вывод, что его идеи вплоть до его терминологии являются действительно уникальными, новыми и уже понемногу (на уровне плагиата) пользуются признанием в научных кругах. Тот факт, что Маркс сам использовал терминологию других экономистов (например, "стоимость") и тоже без указания источника, у него не отмечен. Но Маркс или не знал, или забыл указать, что признанием в обществе пользуется не столько истина, сколько конъюнктурная ложь (я это докажу ниже). Таким образом, заимствование терминологии из твоих сочинений ещё не означает того, что в них есть зерно истины. Скорее всего, мудрого это должно насторожить, поскольку воруют (в т.ч. и интеллектуальную собственность) то, что выгодно можно потом использовать. Если тебе действительно открылась истина-правда, то, наиболее вероятно, что она будет встречена в штыки приверженцами старой истины-лжи. А если твоя "правда" находит конъюнктурный спрос, то не грех и подумать о причинах такого подозрительного ажиотажного спроса на твою "новизну". Я, к примеру, отнюдь не ожидаю восторженного признания широкой общественностью моей "Экономики воровства", ибо истинность её, скорее всего, и будет подтверждена не её популярностью, а банальным замалчиванием.

Затем д-р Маркс определяет предмет политэкономии: "Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена". Первая ошибка, которая привела к катастрофическим последствиям. Шесть последних слов надо заменить одним - "потребления". Производство и потребление составляют суть экономических процессов. Вот цитата из... "Капитала" некоего Симсонди: "производство, имея целью потребление.Маркс её знал, но игнорировал. Более того, вот фраза и самого Маркса: "без потребления не было бы и производства". Далее мною будет доказано, что производство и обмен - "из разных опер" и потому, в данном контексте, - они несовместимы. Действительно, в кустарном экономическом производстве, когда каждый производит всё себе и потребляет только "свои произведения", производство и потребление есть, а обмена нет. А кустарное производство для себя ещё никто не отменял. Сущность любой экономики (и капитализм никакое ни исключение) состоит именно в производстве и потреблении, а не в производстве и обмене. Обмен появляется, как следствие разделения труда, а экономика, например, патриархальная, была и раньше. Далее, правильно ставится цель исследования: "...а конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества". Обратите внимание, открытие: "закона движения", а не: "закона развития" общества. И тут же читаем: "Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс". Вдруг, как и у Гегеля, "с потолка" появляется в быту понятное, но никем и никак научно не определённое, понятие развитие. Причём, нигде Марксом прямым текстом не указано, как понятие: "движение" в историческом процессе своего развития переходит, или преобразовывается, в понятие: "развитие". Здесь движение и развитие надо полагать, по контексту, - лишь синонимы и Маркс, равно как и Гегель, во всяком случае - пока, их вообще не различает. И здесь же находим первую скрытую аксиому, (я смотрю) и первый собственный термин Маркса - это "общественная формация", существующая и развивающаяся в естественно-историческом процессе. Подчёркиваю, что факты существования и развития своих формаций и некоторый естественноисторический процесс Маркс берёт бездоказательно в качестве аксиом.

Просто, он так смотрит, а, точнее, надо было бы сказать, что он так видит, ибо смотреть и видеть, как говорят в Одессе, - это две большие разницы. Если же он наличие формаций доказал в других своих научных работах, то на это и в этом месте надо сразу сделать ссылку. Так требует нормальная наука. Я всё это, например, воспринимаю как аксиомы. И не ясно: почему у Маркса формации экономические, а не... политические? Куда приткнуть царей?

И существенное замечание. Изучая только капиталистический способ производства, или только производство, в принципе нельзя открыть закон движения современного общества, поскольку общество кроме производительной части содержит и паразитическую, ничего не производящую часть, которая чем-то иным обязана заниматься. Эта часть представлена в лице государства и его чиновников, а также в лице всех нетрудоспособных слоёв - детей, пенсионеров, люмпенов и т.н. "нетрудоспособных". И, зачастую, экономические отношения в обществе прямо определяются интересами потребителей: государства и его аппарата, а не интересами производителей, которые вообще могут быть на третьих ролях (рабство).

Интересы производителей, - они экономические, интересы государства, - политические интересы. Что такое политика и как она соотносится с экономикой, Маркс не исследует. Поэтому я дам здесь свою интерпретацию этих двух противоположных процессов. В любом обществе: экономика есть выражение интереса производителей, а политика это отношение (государства) вора к произведённому экономикой продукту. И это всё! Ниже я докажу, что если под экономическими интересами понимать отношения прибыли, а под политическим интересом - интерес воровства или перераспределения наворованного, то, практически, все экономические и политические труды при чтении (и все, наблюдаемые в жизни общества явления), обретают свой первоначальный смысл, и между строк читателю всегда откроется нечто новое и небесполезное. Кстати, "денежная часть" экономики полностью контролируется государством, этот факт неоднократно отмечается Марксом, а это есть денежная политика! И только из одного этого факта можно сделать вывод о чисто воровской сущности денег. Поэтому отрывать экономику (производство и потребление) от политики (воровство и перераспределение), - это безграмотно для учёного. Если экономику представить в виде организма, (ниже я и это докажу), то деньги, - это кровь (модель Гарвея), а государство, - это печень и спинной мозг (моё положение), товары - пища такого организма. Гоббс говорил об этом несколько уже: "Деньги - кровь [всего] государства", и был (фактически) прав.

Поэтому исключать только потребляющее, паразитическое, ничего не производящее, но всё контролирующее и всё фильтрующее государство из экономических отношений - это грубейшая методическая ошибка, прямо противоречащая диалектике Гегеля, которая всё требует рассматривать только в его существенных связях и отношениях. По диалектике Гегеля трудящиеся или производители (рабочие, крестьяне, активные землевладельцы и капиталисты) должны рассматриваться в первую очередь в их единстве с естественной их противоположностью - ворами или паразитами (государство в лице всех его структур и нетрудоспособное население) в рамках любой формации. Вот до какого интересного абсурда доходит Маркс при таком его "негосударственном" способе изучения экономики: "Если бы развитие производительных сил уменьшало абсолютное число рабочих... то это вызвало бы революцию, потому что большинство населения оказалось бы вышедшим в тираж". Хотя в другом месте отмечал подобный факт без слов "если бы": "производство слишком большого количества полезных вещей производит слишком много бесполезного населения", и о его выходе в тираж не упомянул. Тот факт, что (при становлении капитализма) обезземеливание крестьянства и его: "выход в тираж" революции не вызвало Маркса почему-то не смущает. И тот факт, что государство с его налоговой системой кормит нетрудоспособных и "вышедших в тираж" граждан, в т.ч. и философов, - Марксу не ведом. Его кормил Энгельс. Кстати, Маркс и Энгельс, паразит и трудящийся. - микро аналог существующего общества. Верящий псевдо гению, Марксу, Энгельс кормил и издавал произведения своего паразита. Равно как и народ, верящий в "божественное происхождение" власти, всю жизнь кормит "почитает" свою "элиту", - паразитов аналогичных. Подобное подмечено Чеховым в "Дяде Ване". Кстати, повторюсь, что в слова паразит и вор я не вкладываю никакого негативного и эмоционального смысла, равно как и тупо трудящиеся на конвейере, или стахановцы в забое у меня особых эмоций не вызывают. В мире есть и всегда будут трудящиеся и паразиты, насильники и насилуемые, мужики и воры, убийцы и убиенные, обманщики и доверчивые, и это такой же факт, как и то, что у палки всегда необходимо есть два её конца, - правый и левый. Ни те, ни другие - эмоциональной оценке не подлежат, а должны исследоваться научно и беспристрастно.

Представьте вместо "гениального" Маркса не менее гениального учёного, который решился изучить электричество. В качестве источника он для этого использует электромагнитный генератор, работающий от энергии ветра. В итоге многолетних исследований он написал четыре книги: "Электричества", где подробно описаны результаты экспериментов, трудности, с которыми лаборанты (рабочие) сталкивались при проведении опытов, многочисленные числовые примеры и таблички, поясняющие взаимодействий тока с веществами, ужасные условия жизни лаборантов, травматизм и несчастные случаи при экспериментировании. И в этой каше из фактов он нигде не обмолвился о магнетизме, разве что при упоминании о том, как проводилось подключение к электромагнитному генератору и сколько при монтаже было травмировано лаборантов. Представьте учёного, "изучившего" (описавшего) электричество, и принципиально отказавшегося от изучения магнетизма, считая его самостоятельным, или второстепенным, хотя и полезным для производства электричества явлением. Более того, этот учёный претендует на установление им и открытие на такой методике всеобщих законов движения "современного тока" по проводам и его взаимодействия с веществом. В науке это разночтение бросается в глаза и методически неверно. Исключив государство, как основной источник, фильтр и регулятор (внешний генератор) принудительного денежного обращения (тока) в экономике (в электричестве), Маркс уподобился этому горе-учёному с претензиями на открытие всеобщих законов, путём изучения, а, точнее, даже простого противоречивого описания, одной легко доступной ему части целого от капиталистического производства.

Неприятное впечатление оставляет фраза Маркса: "банкротство буржуазной политической экономии... показал уже в своих «Очерках из политической экономии...» великий русский ученый и критик Н.Чернышевский". Назвать Чернышевского учёным, да ещё и великим, можно только с чьих-то слов, и не иначе, поскольку "великий учёный", просто (как и Маркс) не понимал и игнорировал точные науки, разражался исключительно эмоционально в адрес настоящих учёных (типа Дарвина), но критик и публицист был неплохой в стиле нигилистов- народников. Любил он точно в стиле Платона выдвигать и "развивать" гуманные гипотезы, и на их основе строить "воздушные замки". Фантазёр и мечтатель был ещё тот. Прочитав его диссертацию: "Эстетическое отношение искусства к действительности", я, как не специалист в этой области, так и не понял, что сообщил автор. Сплошное гегельянство и переливание из "возвышенного в прекрасное". А оконечный итог "диссертации": "Прекрасное в объективной действительности вполне прекрасно". - в замечаниях на предмет гегельянства от Маркса не нуждается. Скорее всего, Маркс публицистов, философов, журналистов и литературных критиков, всю марающую бумагу "звездобратию", к которой принадлежал сам, относил только к великим учёным и ценил только стиль, а не смысл излагаемого ими материала. Советую сравнить итог диссертации с цитируемой мною фразой Маркса: "истинное исследование - это развёрнутая истина". - плагиата нет, но единство философской школы просматривается.

Говоря о применяемом им в экономике методе исследования, Маркс отмечает, что: "Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от [метода] гегелевского, но является его прямой противоположностью... У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней". Кем и как пересаженное, кем и как преобразованное, и по какой методике проводилась операция пересадки "мозгов" и трансформация преобразования, и где можно об этом почитать, - нигде не уточняется: то ли делалось это самим доктором Марксом, то ли самим Духом от Гегеля. Кстати, тут попутно замечу, что "прямой противоположностью" для диалектического метода является метафизика, и ниже я покажу, именно такой метафизический (односторонний) характер у особенного, т.н. "диалектического метода" Маркса, применённого им в "Капитале".

Подобные обезличенные заявления (пересаженное) в науке недопустимы, ибо за ними всегда стоит фальсификат. И ниже я, как и в первой части работы, покажу, что эта пересадка сопровождалась искажениями, и подменой гегелевского метода. Тем не менее, защищая Гегеля от критики современников, Маркс подчёркивает: "Я поэтому открыто объявил себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости местами даже кокетничал характерной для Гегеля манерой выражения... именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм движения". Обратите внимание, здесь опять имеют место: "формы движения", но не: "формы развития". И, немного ниже, находим фразу Маркса: "В своем рациональном виде диалектика... в позитивное понимание существующего включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении". - и здесь употреблён адекватный и научный термин движение, хотя так и напрашивается пресловутое "развитие". Тот факт, что отрицание чего-либо по законам диалектики, не означает гибели объекта, да ещё и гибели необходимой - известен всем любителям диалектики, исключая её знатока - К-Г.Маркса.

И здесь именно в этой последней фразе Маркс однозначно определяет своё фальшивое понимание диалектики Гегеля, где каждому сущему позитивному должно соответствовать его отрицание или его противоположность, но никак не гибель. Отрицание по диалектике Гегеля не есть гибель! Гибель одной противоположности с необходимостью уничтожает и вторую. И у Маркса в его экономической теории, если идти по методике Гегеля, чисто эквивалентному обмену просто должно противостоять воровство. - отрицание этого чистого эквивалентного

обмена, как обмен чисто не эквивалентный, а его труду должен противостоять паразитизм. Изучать только труд и только эквивалентный обмен - метафизика, да ещё в... чистом виде. Но одно дело знать и на словах провозглашать, а совсем другое, - понять и применять. И Маркс до таких "высот" диалектики решил "не опускаться". По мере дальнейшего изложения я покажу те места, где Маркс нагло, если не сказать большего, отходит от диалектики Гегеля. А кокетство гегелевской манерой выражения, было им здесь провозглашено не просто так, чтобы подчеркнуть сопричастность к методике "короля философии" и поднять свой рейтинг, но и для вполне утилитарного применения, - для жалкого прикрытия "королевской" мантией гегельянства явных нестыковок в своём учении, для отвлечения внимания читателей в ряде щекотливых моментов изложения материала. Примеров прикрытия Марксом дыр в "мантии" своего учения будет приведено много. Когда по проблеме решения у Маркса нет, он её забалтывает гегельянством и выглядит это несколько наивно. Дюринг отмечал, что: "Метод Маркса состоит в том, чтобы «творить диалектические чудеса для своих правоверных»". Обратите внимание на слова: "чудеса" и "правоверные". Здесь прямым текстом Дюрингом отмечен религиозный характер и марксизма, и его политэкономии. Такие действия в среде учёных отмечал и Энгельс: "общие фразы должны в конце концов прикрыть беспомощность автора", - но никак не применительно к самому Марксу или к его "гениальным" творениям.

В предисловии к французскому изданию Маркс предостерегает читателей, что: "метод исследования, которым я пользуюсь, и который до сих пор не применялся к экономическим вопросам, делает чтение первых глав очень трудным", и далее следует его знаменитейшая фраза: "В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам". Отметим и мы действительную уникальность методики и, в силу этого, необходимость очень осторожного её применения, особенно в такой партийной "науке", как политэкономия. Зачем понадобилось брать уникальное, особенно в методологии, когда можно взять научное нам не сообщают. В этой части будет показано, как в ряде мест Маркс, когда это выгодно, отходит от Гегелевской методики, вообще... игнорируя её положения. А наивный, но жаждущий "обрести истину" читатель, "карабкаясь по... тропам", и пытаясь сохранить умственное равновесие, просто не в силах вовремя заметить эти "обходные" манёвры со стороны Маркса. Я в молодости занимался горным туризмом и научился, "карабкаясь по каменистым тропам", кроме тропы, видеть и замечать особенности окружающей природы. Поэтому-то моё прочтение "Капитала" и отличается от обычного "изучения предмета" студентами ещё и тем, что кроме тропы, по которой меня, читателя, ведёт наш "Иван Сусанин", - К-Г.Маркс, я увидел в отдалении и ту "столбовую дорогу", от которой Маркс старательно пытается увести читателя в дебри... леса своего гегельянства. Истинную причину такого поведения Маркса нам уже не установить. Принцип использования уникальных методов в традиционном исследовании означает только одно, - попытку навязать вам своё уникальное видение мира, свою философию, своё умонастроение и мнение в виде учения. Изучение чего-либо, выполненное по уникальной методике, предполагает, что в излагаемом предмете будут многие непонятные моменты, которые читатель вынуждено (подсознательно) примет бездоказательно, на веру, списав всё для него неясное на непонятую им до конца методику, да и терминологию автора.

В предисловии к английскому изданию "Капитала" Энгельс отмечает: "Есть, однако, одно неудобство, от которого мы не могли избавить читателя. Это - употребление некоторых терминов в смысле, отличном от того, который они имеют не только в обиходе, но и в обычной политической экономии". Мудрого Гоббса Энгельс не читал. Примем это замечание к сведению и мы, и ещё раз отметим, что в "Капитале" обнаруживается не только применение терминов в их "отличном" смысле, но двойственность и (даже!) многозначность смысла терминов. Например, это такие его понятия, как "товар" и "потребительная стоимость", это "отчуждение", "присвоение" и "распределение". Грешит Маркс также введением понятий, которым в экономике ничего не соответствует, например: "эксплуатация", распределение, стоимость, меновая стоимость, рабочая сила и ряда других. В реальной "природе экономики" за всеми этими понятиями ничего реального... не просматривается, и я докажу вам это.

Оставим здесь без комментариев прямое признание Энгельса: "На континенте «Капитал» часто называют «библией рабочего класса»". - признание, на которое я ссылался, которое без моих исследований ("Философия воровства") говорит прямым текстом о религиозности марксизма. Это саморазоблачение основоположников в религиозности их теории, а, точнее, их учения, в виде того факта, что подавляющим большинством населения учение Маркса принималось уже тогда не критически, но на веру. Именно на веру, в силу уникальности, многозначности и не традиционности методики и терминов (отсутствия прямых определений практически для всех его понятий); непонятности, или размытости даже для научного мира, границ применения его метода; и заманчивых перспективах, открываемых выводами теории, в плане уже близкого "светлого будущего" человечества. И мировые религии, и марксизм, - все обещают человечеству некое общее, но и всегда далёкое будущее "счастье", и этого, увы, как оказывается, вполне достаточно, чтобы полностью отключить все естественные защитные механизмы и даже природные инстинкты ухваленого т.н. "человека разумного".

Итак, мышеловка взведена и сыр заложен. За мышками дело не станет, и в нужное время механизм мышеловки выполнит своё назначение. Механику от Сэра Исаака Ньютона никто не называет: "библией технической интеллигенции", поскольку она доказательно понятна и, потому, механика ничего светлого-тёмного в далёком-близком будущем никому не обещает.

Каждый человек эгоистичен и "работает на себя". Каждый человек знает, что и другие особи так же эгоистичны. Но стоит какому-либо подозрительному типу пообещать всем, что именно он поступится своим естественным эгоизмом и обеспечит счастье для других, все поголовно начинают этому... верить. На словах-то, в беседе на кухне с другими сомневаются, а в душе верят, что этот кто-то будет работать на их благо. Иначе, почему большинство ходит на выборы? Мы знаем, что все депутаты - воры и, потому, объективно вынуждены лгать (ложь и воровство существуют лишь совместно, и одно без другого не реализуется). И, тем не менее, выбираем тех, кто больше наобещает, или кто больше нам солжёт. В душе не верим, но голосуем, тем самым и лезем в мышеловку за сыром, а, точнее, - то за запахом несуществующего сыра, или, ещё круче, - лезем за обещаниями запаха дармового сыра. А любая "шара" или нечто дармовое - чистая... прибыль на основе воровства. Все мы - воры.

И ещё общее, замечание о структуре "Капитала". Маркс подробно и скрупулезно исследует зарождение, становление, жизнь и функционирование капитала в плане его непрерывного роста и накопления, в процессе его извечного кругооборота. И ничего у Маркса нет и не говорится о возможном его, капитала, естественном пути к деградации и к: "его необходимой гибели". Понятия естественной смерти для капитала, да и для других общественных формаций, типа рабовладения и феодализма, у Маркса нет. По диалектике Гегеля, имеет место "развитие" некоторого позитива путём обращения его в негатив с заменой на более "позитивный позитив", и это по Гегелю есть естественная смерть начального позитива. И такой цикл отрицаний может повториться. А Маркс, даже рассматривая периодические кризисы капитала, никак их не связывает их с возможной его естественной смертью. Гибель капитала от неких внешних причин он указывал: "Если совершается революция в стоимости общественного капитала, то может случиться, что индивидуальный капитал данного капиталиста не справится с переворотом и погибнет". Получается, что капитал это вечно живое существо, периодически впадающее в спячку (кризисы) для смены шкуры и обретения новых жизненных сил. Диалектикой настоящего развития здесь вообще-то не пахнет.

По диалектике Гегеля, всё, имеющее начало обязано иметь конец. По диалектике Маркса капитал имеет начало, он возникает на базе разложения феодализма, но сам погибнуть не может, а погибнет от пролетариата. Эту смерть естественной назвать нельзя, и в этом плане работа Маркса противоречит диалектическим принципам. Да, в живом мире погибают и от болезней, и от чисто внешних причин, но там есть принцип и естественной смерти, которая наступает по завершении биологической программы организма. Подобной естественной причины деградации и своей естественной смерти капитал у Маркса... не имеет. Это явная недоработка Маркса и, как учёного, провозгласившего незыблемость диалектических принципов "развития". Или же приходится допустить, что капитал, как и всякая живая частная собственность, не имеет начала и потому, - вечен. Здесь под словом частная я понимаю лишь особенность капитала, как некоторого вида собственности вообще.

Подводя итог, отмечу слова Маркса: "анализ конкуренции не входит... в нашу задачу", а когда его теория заходит в тупик, проблема решается ссылкой на конкуренцию. Ещё: "в мою задачу совсем не входит рассмотрение таких подробностей, как монетная пошлина и т.п.", и: "установление такого рода безусловной земельной собственности.·· - это вопрос, обсуждение которого не входит в мою задачу". Пошлины и безусловная земельная собственность входят в сферу интересов государства. Первыми оно облагает граждан, а второй - награждает своих сатрапов, и обе сферы - табу. А теперь попробуйте стыковать последнюю фразу вот с этой: "необходимо изучение современной формы земельной собственности... бессовестное скудоумие, стремящееся от трудной задачи объяснения явления УКЛОНИТЬСЯ... в той форме, в какой оно противоречит предрассудкам этих экономистов, и признаётся лишь в такой форме, под которой у них не содержится никакой мысли", и ответьте на вопрос: Маркс уклонился от обсуждения земельной собственности и... обвинил ЭКОНОМИСТОВ B СКУДОУМИИ и в отсутствии у них мысли по вопросу земельной собственности и их уходу от решения этой трудной задачи, тогда кто он есть сам? И здесь возможны два ответа. Или он наполнен мыслями и богат умом (не скудоумен'), но в этом случае он не этот экономист, или, если мнит себя экономистом, то так же, как и они скудоумен и без мыслей, т.к. ушёл, как и они, от решения трудной задачи. И ещё пример, как можно обгадить оппонента: "заработная плата принимает... разнообразные формы, о чем нет никаких сведений в руководствах по политической экономии, которые в своем грубом пристрастии к вещественной стороне дела пренебрегают всякими различиями формы. Однако описание всех этих форм... не составляет задачи настоящего сочинения". Нет сведений о Формах зарплаты в руководствах, не поставлена эта задача и в "Капитале", но руководства грубы и пристрастны к вещественному, а материалист Маркс... беспристрастен.

Ещё одна задача для исследования: "Цена труда и иена земли... это два исключительных иррациональных выражения этого рода. Цена земли иррациональна, поскольку... цена есть денежное выражение стоимости, а стоимости не может быть там, где нет овеществленного в вещи труда. Поэтому исследовать тайны этой цены есть одна из главных проблем политической экономии. Точно так же иррационально и выражение цена труда". Эта задача, несмотря на её прямую формулировку Марксом так и не была разрешена. Иррациональность иены земли иррациональностью и осталась, ибо, несмотря на наличие проблемы, он заявил: "Те представляющие исключение товары, которые имеют цены, но не имеют стоимости [а это по предыдущей цитате и есть земля - В.Ш.], не входят здесь в наше рассмотрение". Вот так.

А это пример, как можно, сохранив лицо, тоже уклониться от решения задачи, например, в пояснении кризисов: "Я неоднократно пытался - для анализа кризисов - вычислить эти up and downs [подъёмы и спады в экономике - В.Ш.] как неправильные кривые и думал (да и теперь еще думаю, что с достаточно проверенным материалом это возможно) математически вывести из этого главные законы кризисов. Мур... считает задачу пока невыполнимой, и я решил до поры до времени отказаться от нее". Знание Марксом математики - на нуле, перед донором-Энгельсом он корчит из себя знатока математики (и даже в одном из писем пояснил ему: "дифференциальное исчисление... и... существо дела"). Естественно, что мэтру, знатоку математики, вычислить кривые возможно, но он до поры до времени отказался от решения по очень веской причине (или поводу?): какой-то там Myp считает (?) задачу невыполнимой. Своё лицо - мэтра и профессора математики Маркс сохранил, но... "осадок-то остался".

Немного не по теме раздела (но по теме предыдущего абзаца) приведу фразы Маркса для дилетанта в математике Энгельса, которыми Маркс его гипнотизировал: "В перерывах между работой - нельзя же все время писать - занимаюсь дифференциальным исчислением dx/dy. У меня не хватает терпения читать что-нибудь еще". Под работой Маркс понимал не работу за кусок хлеба, а написание экономических опусов и чтение экономической литературы. Как видим, причина занятий Маркса математикой проста: на другое у него... не хватает терпения. В середине другого письма читаем то же самое: "мне теперь... приходится но 10 часов в день заниматься политической экономией... В свободное время занимаюсь дифференциальным и интегральным исчислением", и этим Маркс подчёркивает как много он трудится, а в начале письма благодарность щедрому донору: "Дорогой Энгельс... большое спасибо за 250 фунтов". А вот доказательство гениальности Маркса (его словами в письме Энгельсу): "Но почти все доказательства высшей математики, начиная с первых доказательств дифференциального исчисления, являются, с точки зрения элементарной математики, строго говоря, неверными". В математике исходят из чётко сформулированных аксиом и, на их основе, доказательства теорем. Если аксиоматика ложна, то и все доказательства будут неверными. На базе верных аксиом все доказательства должны быть верными, а если какое-либо доказательство на базе верных аксиом всё же неверно, то имелась ошибка в доказательстве, которую и выявляют только приведением доказательства верного. Заявить, что почти все доказательства ложны и без обоснования конкретных ошибок в конкретных теоремах, да ещё в науке-математике, на которой базируются все естественные науки, может только невежда-философ-гуманитарий. И ещё, начало письма: "Дорогой Фред! Чек получил, благодарю". Но остатки совести требуют отработки чека, пусть на голых заявлениях, поэтому в середине письма от храброго зайца: "я мог бы разделаться со всем развитием так называемого собственно дифференциального метода, начавшегося с мистического метода Ньютона и Лейбница, перешедшего затем к рационалистическому методу Д'Аламбера и Эйлера... - я мог бы разделаться со всем этим историческим развитием анализа, заявив, что оно практически существенно не повлияло на применение дифференциального исчисления к геометрии". Если убрать из фразы лишнее, то в итоге получим: я мог бы разделаться со всем развитием... заявив, что оно практически... не повлияло на...". Разделываться со всеми голыми заявками - это стиль доказательств Маркса.

И вот к какому итогу-прибыли (кроме убытка чеков) это привело у Энгельса. Вот цитаты из писем Энгельса Марксу: "Вчера, наконец, я набрался храбрости проштудировать без пособий твои математические рукописи и был рад убедиться, что не нуждаюсь в книгах... Тебе нечего опасаться, что в этом тебя опередил какой-нибудь математик... Эта штука так меня захватила, что я не только весь день думал о ней, но и во сне: в прошлую ночь мне приснилось, что я дал одному парню свои запонки для дифференцирования, а он с ними удрал". Суметь изложить математику человеку, чтобы он во сне начал дифференцировать предметы туалета, не смог бы и гипнотизёр всех времён и народов - Вольф Мессинг. А факт воровства запонок, даже во сне, говорит сам за себя о роли воровства и в реальной жизни. И почему, даже спустя полтора столетия, никто из великих математиков не опередил Маркса? Почему, математику, опередившего всех Маркса не изучают в школе? Если она не школьная, то почему её не проходят во ВТУЗ-ах? Если она и не для среднего ума, то почему по её теме нет публикаций в специализированной литературе? Ответ тривиален: математики Маркса так же не существует, как не существует его трудовой стоимости в политэкономии, и его развития изнутри разлагающегося объекта в философии. Псевдо материалист Маркс всю жизнь тем и занимался, что изучал особое царство фантомов. В заключение приведу цитату Маркса, где он, как познавший наш мир гений, ставит задачи перед философами: "Для философов одна из наиболее трудных задач - спуститься из мира мысли в действительный мир. Язык есть непосредственная действительность мысли. Так же, как философы обособили мышление в самостоятельную силу, так должны были они обособить и язык в некое самостоятельное, особое царство. В этом тайна философского языка, в котором мысли... обладают своим собственным содержанием. Задача спуститься из мира мыслей в действительный мир превращается в задачу спуститься с высот языка к жизни". Увы, особое царство языка философов, да и самого Маркса, - это мир их фантазий. Задача спуска решена... не будет. И как здесь не привести одну цитату от Маркса, которую он почему-то применял ко всем, кроме себя, родимого: "ставить такую задачу перед абсолютными простаками было бы слишком наивно. Ведь они решают все проблемы с помощью простых словосочетаний". А сам-то, сам?