Научная несостоятельность "Капитала"

в видении ошибаются, в суждении спотыкаются

(28:7 Исаия)

отверг всех идолов, которых сделали отцы

(15:12 3-я Царств) по недосмотру общества сделана ошибка

(15:24 Числа) отвращаясь негодного пустословия (6:20 1-е Тимофею) и слово уст...

(30:8 Числа)

Во-первых, и Маркс, и Энгельс прямым текстом заявляют, что чёткие и однозначные определения понятий в их науке-политэкономии не обязательны. У них есть понятия, которые изначально вообще никак не определены, например, их знаменитое "развитие" и поэтому применение таких понятий позволяет проводить нужные авторам спекулятивные выводы. Есть у НИХ И ПОНЯТИЯ, например, "распределение", которые имеют несколько СМЫСЛОВЫХ значений, - тоже повод для неоднозначных выводов. Провозгласив в качестве аксиомы, что в среднем цена товара на рынке равна его стоимости, или: "Цена... выражает стоимость товара", Маркс в дальнейшем рассматривает около: ~ 20-и видов и форм цен и никак вообще не связывает их со стоимостью и даже договаривается до того, что у него: "цена вообще перестает быть выражением стоимости... вещь формально может иметь цену не имея стоимости". Делать науку на диаметрально противоположных заявлениях могут только "гениальнейшие" личности. И есть у Маркса чисто надуманные понятия, например та же "стоимость", "рабочая сила", которым в реальной экономике вообще ничего не может соответствовать. Всё это и приводит к прямой провокации на создание лженауки, как, например, понятие теплорода или флогистона привело к ложной теории теплоты. Тем более, просто недопустимы в науке различные термины в отношении одного свойства объекта. У Маркса полностью тождественными по этой причине являются понятия товара и потребительной стоимости. Это позволяет в контексте доказательства, подменяя одно понятие другим, проводить "доказательства" нужных ему положений.

Во-вторых, основоположники регулярно по мере необходимости нарушают принятый и провозглашённый ими в качестве уникальной основы их учения диалектический метод Гегеля. По диалектике все категории должны рассматриваться только в паре двух своих противоположных моментов, или в некоем их единстве в третьем. А у основоположников, например, их эквивалентному обмену на рынке... ничего не противопоставляется, и эта категория у них унитарна. Хотя всем известно, что в экономике и жизни общества имеет место и неэквивалентный обмен, крайним случаем которого является прямое воровство. По нормальной диалектике Гегеля товару, должна противостоять его противоположность - это потребительная стоимость, а у Маркса эти понятия-антонимы идут, зачастую, как синонимы.

В-третьих, при создании новой теории в некоторой области знаний, имеющей своих предшественников, или некоторый прототип, необходимо грамотно со своих "верных" позиций критиковать как возможных оппонентов (вероятные из вопросы), так и предшественников. У основоположников, зачастую, сплошь вся критика сводится к высмеиванию оппонента, к навешиванию на него негативных ярлыков, и на этом их критика окончена. Или, взяв "ошибочное" положение оппонента и дав положению свою, часто даже обратную, смысловую интерпретацию, критикуется уже эта интерпретация.

В-четвёртых. Нормальная наука не может допустить в качестве некоторого итога двух противоположных результатов, или нельзя начинать исследование некоторой проблемы из противоречивых, или прямо противоположных начальных предпосылок. А у наших основоположников это встречается сплошь и рядом. Например, основоположники по принципам своей диалектики "развития" считают, что "новое" всегда должно победить "старое". Этому положению противоречит итог всего экономического учения, в котором "новый" капитал должен пасть в борьбе со "старым" трудом. Или, например, сам Энгельс считал становление капитализма естественным и ненасильственным процессом, а Маркс отмечал, что его становление произошло путём: "бешеного насилия...". C одной стороны у Маркса отмечается исключительно трудовое происхождение прибавочной стоимости, а с другой - встречаются фразы, что прибыль можно получить и из торговли, или от обмана. C одной стороны, транспорт у Маркса - это непроизводительные затраты или даже прямые убытки производства, а с другой - отрасль, дающая самостоятельную прибыль и т.д..

В-пятых. Научное исследование любого объекта или явления, в т.ч. даже и психических явлений, должно базироваться на "объективном материализме" в том плане, что не должно сопровождаться эмоциональной, конъюнктурной или сиюминутной оценкой свойств объекта. Подобная оценка вообще не нужна, ибо "давит на психику" читателя и создаёт возможность протаскивания своих "хороших" результатов взамен "уже устаревших или плохих". Например, по этой причине у Маркса можно встретить диаметрально противоположную эмоциональную оценку торговли. C одной стороны торговля у Маркса - это шарлатанство, мошенничество и спекуляция, а с другой стороны, когда ему это необходимо, - это позитивное явление, способствующее ускорению оборота его любимого детища в лице капитала.

В-шестых. Ни один научный закон не допускает никаких исключений. Если некоторые факты не соответствуют теории, то такая теория ложна, и должна замениться новой, с однозначными аксиомами и законами. Любые отклонения фактов от теории должны тщательно анализироваться. У Маркса в его теории практически одни исключения, или открытые его "гением" особенности. У него есть особенный товар, приносящий прибыль, - это его "рабочая сила"; есть товары вообще не имеющие стоимости, но имеющие цену и, наоборот; некоторые виды труда (труд купцов или транспортников) вообще не создают стоимости, а труд у него имеет стоимость, но... не имеет цены. Отмечая многочисленные отклонения в практике от теории обмена эквивалентов, Маркс их или вообще игнорирует, или с помощью гегельянства пытается доказать, что это, всеми наблюдаемое явление, не есть реальный факт, а это иллюзия, иррациональность, или, что: "вам это просто, кажется".

И, в-седьмых, и это, пожалуй, самое важное. Прежде чем "делать науку" необходимо чётко определить предмет или объект исследования. Свою экономику Маркс определяет, как науку о производстве и распределении благ в обществе. Момент потребления им в этом определении полностью исключён из политэкономии. Распределение благ у него определено неоднозначно, и он систематически его путает вообще с итогом обмена и производства. А, рассматривая процесс обмена, Маркс полностью его определяет как изначально случайный процесс. Капитал у Маркса замкнут сам на себя в своём вечном кругообороте - производства и последующего "обращения" товаров с помощью денег. Но реальные-το товары никак не "обращаются", а имеют "линейный" жизненный цикл: производство, обмен и их конечное (!) употребление. Тот факт, что покупатели могут дома накапливать своё "богатство", благодаря рыночному обмену, и от этого богатеет всё общество, а не только одни капиталисты, Марксом проигнорирован. Если у А.Смита им выделяется в рассмотрение: "1.

При исследовании некоторого обмена эквивалентов, полностью также проигнорирован тот "парадокс", что такой обмен невозможен, поскольку каждый нормальный человек хочет получить чужое, и никак не желает отдавать своё. Эквивалентный по трудовым затратам обмен бессмысленный. А если в обмене каждая сторона получает свою прибыль, то это компенсирует нежелание отдавать своё, и воровской обмен прибылью может состояться.

Ошибочна его трактовка происхождения денег из некоторого товара, выступающего в качестве всеобщего эквивалента. Любой стационарный товарный эквивалент по законам рынка должен со временем терять собственную ликвидность и вытесняться в сферу обычных товаров и его место должен занимать любой, но новый товар, ещё более редкий и, потому, ликвидный на данный момент.

Поскольку золото и деньги по Марксу произошли из товаров и циклически обращаются на рынке, обслуживая товарообмен, то Марксом вводится неверное экономическое понятие и "товарного обращения". Обращения у товаров нет. Товар, ещё раз повторяю, имеет свой конечный линейный "жизненный цикл", присущий любому объекту: становление в виде производства, жизнь на рынке до момента продажи и смерть: в виде превращения в потребительную стоимость и, в её последующем потреблении, дающем прибыль. Циклы обращения имеют только деньги, а товары рождаются, живут и умирают линейно.

Ошибочно и деление Марксом потребления товаров на два вида: производительное и непроизводительное. Ошибка такого деления проявляется и в том, что производительное потребление им рассмотрено достаточно подробно, а непроизводительное он отметил, но не исследовал. Есть в "Капитале" на эту тему только одна фраза, что в непроизводительном потреблении исчезает стоимость товара. По моей концепции любое потребление всегда производительно. "Непроизводительное потребление" это противоречие в самом себе, как и "бесплатная покупка", "лёгкая тяжесть", "сухопутная рыба", или "тяжёлый отдых".

Промышленное производство и торговля у Маркса - это две разные по отношению к капиталу сущности. И у него масса противоречивых заявлений относительно прибыли в этих "самостоятельных" отраслях. Это прямое нарушение принципов диалектики. В моей теории промышленное производство и рыночная торговля это два необходимых момента общего процесса производства необходимой в итоге всем нам потребительной стоимости.

И ещё некоторые странности рынков Маркса. На бартерном рынке ни одна из сторон (в обмене товаров) прибыли иметь не может в силу эквивалентного обмена по стоимости этих товаров. Люди ходят-ездят на рынки, тратят на это силы, время и средства, а откуда они берут прибыль для компенсации и этих и прочих естественных потерь, - не ясно. При появлении денег появляется и другой рынок, на котором только купец-продавец получает видимую (и конкретно в деньгах) прибыль, а покупатель, в силу эквивалентного обмена, не имеет ничего, - одни затраты, как на том же бартерном рынке. При появлении капитализма появляется и третий рынок, рынок труда, на котором уже покупатель (капиталист) имеет прибыль, а продавец товара (рабочей силы) не имеет ничего, как и на бартерном рынке. Я предлагаю единую модель для всех рынков, в которой обе стороны имеют прибыль.

По вопросу "эксплуатации" у Маркса тоже двойственная позиция. Разрабатывая теорию трудового происхождения прибавочной стоимости, он "обнаружил" феномен "эксплуатации" в производстве, а, объясняя читателям противоречия своей теории, пришёл к выводу, что средняя прибыль кажется (?) имманентной капиталу и не зависит от придуманной им эксплуатации. После обнаружения подобных разночтений, у рабочего класса, а, точнее у пролетарских вождей, должен возникнуть естественный вопрос: "С кем надо бороться?".

Если на рынке ценой уравновешивается уровень спроса и предложения, то на "рынке Маркса" эти две противоречивые силы взаимно уничтожают друг друга и вообще не могут определять цену. Противоположности рынка непонятно уничтожаются, и там наступает...

хаос - вот образец марксистской диалектики. А если цена отклоняется от стоимости Маркса, то спрос и предложение опять возникают (?) и не покрывают (термин взят из "Капитала", а не из журнала "Скотоводство") друг друга. А в отношении аналогичных противоположностей капитализма - капиталистов и рабочих суждение иное: рабочие должны (кому?) уничтожить капитал, а не наоборот, или уничтожиться взаимно. И кто кого здесь покрывает не ясно.

Жёсткие материалистические позиции Маркса, с которых он периодически скатывался к идеализму, не дали ему возможности видеть объективную картину рыночных процессов, где в формировании цены активно участвует и индивидуальное сознание покупателя, на которое в свою очередь "давит" и массовое общественное сознание. C этой моей позиции, повторюсь, все "общественные науки", в т.ч. и экономику, надо пересмотреть с позиций дуализма, когда не только односторонне: "общественное бытие определяет общественное сознание", но и, наоборот, взаимно: "общественное сознание формирует общественное бытие".

Нет у Маркса чёткого и однозначного описания модели взаимодействия предложения и спроса через фактор цены. Тот простейший феномен, что снижение цен повышает спрос, им отмечается как рыночный факт, но противоречит его теории. По теории Маркса количество потребляемых товаров определяет "средняя общественная потребность" и все товары, произведенные сверх этого количества не находят сбыта и (о ужас!) потому уже не имеют... стоимости (!). Почему и как "рыночная цена" товара может влиять на величину "средней потребности", и куда у излишков товара исчезает стоимость - его теория никак не поясняет.

Полное отсутствие у Маркса модели взаимодействия спроса и предложения исключает в его теории возможность количественного описания рынков вообще и, в частности, рынка труда, исключает возможность расчёта необходимого уровня безработицы, взаимной связи этого уровня с перепроизводством капитала (вакансии), а также расчёта цены труда и определения термина "степень эксплуатации" (а это и есть простая производительность труда) и его численного выражения в зависимости от параметров того же рынка труда.

"Теория" Маркса не позволяет однозначно определить среднюю для общества его норму прибыли на массу капитала. Маркс ошибочно делает предположение, что причина этого в конкуренции товаропроизводителей. Моя же модель позволяет однозначно определить норму прибыли по параметрам рынка и по среднему уровню производительности труда. Если производительность труда настолько низкая, что общество всё рабочее время тратит на производство только жизненных средств каждым его членом и только для себя, то в таком обществе говорить о капитале, рынке или прибыли бессмысленно.

Теория Маркса не может однозначно определить величину средней процентной ставки по кредиту. По этому вопросу у него сплошное гегельянство и взаимоисключающие заявления от полной случайности такой ставки, и от полного отсутствия какой-либо естественной нормы этой ставки вообще, до утверждений о её вечной незыблемости и подчинении неким особым непознаваемым (?) законам. "Моя" рыночная модель, приведенная в JV-й части, даёт в первом приближении простую формулу определения зависимости процентной ставки (по кредиту) от параметров товарного и финансового рынков.

Не доказан, а просто принят в качестве теневой аксиомы Марксом факт необходимости покупки его "рабочей силы" для воспроизводства капитала. Нигде нет доказательства, что капитализм не может возникнуть из рабовладения, когда "рабочая сила" и средства труда, в виде рабов просто воруются у их собственников, бывших свободными. И это несмотря на современную Марксу формацию фактически рабовладельческого капитализма на юге США и "крепостнического капитализма" в России, о которых я говорил выше.

Относительно "законности" первичного накопления капитала Маркс и Энгельс стояли на радикально противоположных и, с обеих сторон, полностью ненаучных бездоказательных позициях. Энгельс полагал этот процесс ненасильственным и естественным, а Маркс объявил его преступным, хотя нигде в "Капитале" определения, что он понимает под преступлением, у него нет. Это чисто эмоциональная оценка журналиста и навешивание ярлыка вместо доказательства, ибо Преступлению всегда противостоит Право. Если хищник убивает и потребляет плоть травоядного, то это его естественное право силы и никак не преступление. Если человек отнимает что-то у другого, то это тоже естественное право сильного, и это рассматривают как преступление только по отношению к полицейским законам государства, которые и выражают тоже силу Права воровства со стороны сильного. Быть вором по естественному праву силы в обществе дозволено только государству, а всякая личная самодеятельность в этом плане, противостоящая этому Праву, и есть преступление. Вот потому рэкетиры, не платящие дани ментам, подлежат отлову и наказанию...

На эквивалентном рынке Маркса, нет места ни рекламе, ни рейтингу, ни популярности или общественному мнению по отношению к товару. По Марксу, сколько не рекламируй товар и сколько не опошляй товар соседа, всё равно они или обмениваются в одинаковой пропорции, или должны идти по одинаковой цене. По Марксу свиное сало и алкоголь в Украине и в Иране имеет одинаковую стоимость. В моей модели эффект действия (и даже_действия двойного типа) рекламы можно точно рассчитать, и пример такого расчёта дан в 1У-Й части работы.

"Исследование" Марксом земельной ренты и, якобы, наличие там, в ренте, различных её, ренты, вариантов реализаций выполнено чисто в иллюстративном и описательном плане и, при отсутствии реальной модели этого явления, практически ничего не даёт экономистам. Предложенная мной простейшая модель, в разумном упрощении, позволяет объяснить необходимость определённого уровня безземельного сельскохозяйственного населения (безработицы), и связать величины цены ренты на землю с параметрами рынка земли.

Теоретического рассмотрения вариантов построения коммунизма у Маркса вообще нет. Есть только лозунги и некоторые тезисы из "Манифеста...", а откуда они там взялись, - знать не положено, как не положено и даже кощунственно попытаться узнать и "автора Библии". Коммунизм возможен только в единственном варианте, но... так и неначертанном нам гением основоположников. Возможное наличие многих вариантов в зависимости от чисто внешних условий и, в частности, от менталитета конкретного общества, ими вообще проигнорировано. Понятие устойчивости системы, не в математическом смысле, а в рамках диалектического единства и борьбы её двух противоположностей, составляющих коммунизм, также никем не рассмотрено. Голословные заявления-утверждения об отмирании государства, противоречит необходимой диалектической устойчивости такого безгосударственного здания коммунизма. C исчезновением государства исчезнет и коммунизм Маркса (пример СССР).

В экономической теории Маркса государство никак не задействовано. В производстве и эквивалентном обмене для этой, сопутствующей им естественной воровской структуре, у него вообще места нет. Производителей благ Маркс также рассматривал унитарно, и без их естественной природной противоположности - паразитов. Это прямое нарушение им же и провозглашённого особого диалектического метода, нарушение, которое и породило перекошенную и однобокую его политэкономию. Поэтому обращение Маркса в ряде мест к необходимости государственного регулирования (денежного обращения) в политэкономии, и противоестественно, и не обоснованно и ненаучно, по сути его же диалектического метода.

Последовательное проведение в жизнь "моей" теории воровства неопровержимо доказывает наличие объективных пределов и для познания истины в т.н. "общественных науках", которые, подчёркиваю, всегда ориентированы на государство. Такие науки, в т.ч. и экономику, Маркс называл партийными. Именно партийность этих наук, в т.ч. и самого марксизма, говорит об их несостоятельности в плане приближения к истине. И пределы в познании ставит здесь не некоторая жёсткая граница, которую нельзя перейти, а, напротив, свободное и... безграничное вбивание в качестве истины в общественное сознание прямой лжи. И эта объективная ложь проступает в факте наличия множества школ, течений, сект и направлений в этих науках. Если в некоторой науке есть 1-о направление, то оно может быть истинным или ложным. Если направлений много и каждое: "развивается «своим путём»", то все направления рано или поздно становятся ложными. Настоящая наука обретает истину в борьбе со своими же ошибками, науки партийные (лженауки) допускают много вариантов решения одной проблемы в рамках такого лженаучного процесса. Их оправданием и служат лживые, чисто идеологические принципы: "демократичности", в провозглашении свободы мнений, свободы самовыражения, "независимости" научного поиска и пр..

В экономике Маркса даже нет определения... понятия собственности. Такая уж это наука, где что-либо определять вовсе не обязательно. Структура и состав собственности, как единства её противоположных моментов у знатока диалектики, естественно, выпали из рассмотрения. Для одного собственность это то, что он украл и спрятал. Для другого собственника собственность это вилла за границей, которую он купил и, тем самым, лишь вложил деньги, хотя эту виллу он и в глаза не видел. Для меня собственность - это живой организм, точнее, любой живой объект, обязательно содержащий в своей структуре две противоположности: свой ограниченный жизненный ресурс и силу для его захвата, удержания или поддержания. Все живые организмы, да и сама Жизнь, как таковая имеет всеобщую универсальную диалектическую структуру - структуру живой собственности.

C позиции собственности проблема свободы личности и порабощения человека капиталом и разделением труда - это "проблема" чисто спекулятивная, ибо имеет иные, политиканские корни. Насильственно отделив человека от "власти собственности", мы этим не приведём человека в "царство свободы", а вообще уничтожим его, как человека разумного и живого.

Политическая система общества (система воровства и перераспределения благ) есть единство и борьба двух противоположных её форм, или способов её проявления. Это авторитаризм (право Силы) и плутократия (сила Права, читай: сила денег). Третьего, по диалектике Гегеля быть не может. Всякого рода "демократии" - это ложные понятия для прикрытия со стороны государства проявления этих двух основных форм. Как только к власти придёт народ (это и есть т.н. "демократия"), государство (например, СССР) обречено.

Поставив в центр мироздания человека, все учёные и философы, говоря по аналогии с астрономией, стоят на ложной позиции геоцентризма, когда центром вселенной считается Земля, а в центр бытия поставлен человек. Николай Коперник, поставив в центр доступной ему вселенной Солнце, создал гелиоцентрическую систему и, тем самым, обрёл истину. Как я показал в этой работе, аналогично надо в центр всей живой природы поставить не человека, по Писанию: "народ глупый и неразумный (5:21 Иеремия)", а универсальную собственность, по тому же Писанию: "мужа разумного и мудрого (41:33 Бытие)". При этом наука обретёт объективную исследовательскую базу. Пробовать явно стоит, ибо ничего кроме религиозных цепей массового общественного сознания человечество не потеряет, а обрести сможет новую картину строения Мира. Ибо "Высшим разумом" бытия во вселенной обладает только собственность, как диалектика единства: силы и ограниченного ресурса для её бытия.

Очень ограниченно и только в рамках кругооборота капитала рассмотрел Маркс и вопросы потребления. Деление Марксом потребления на производительное и затратное, и псевдо диалектично, и не выдерживает критики. Потребление производительно по определению потребления. Если есть 2 вида потребления, то, как они обуславливают-снимают друг друга? У Маркса производительное потребление становится непроизводительным непосредственно по контексту изложения, когда, например, потребление "рабочим-капиталистом" продуктов питания объявляется производительным, а потребление тем же "рабочим-эксплуатируемым" тех же продуктов - уже затратно. Из его исследования полностью исключена действительная диалектика этого процесса, научно рассмотренная Вебленом, когда производительное потребление, а это потребление вообще, может существовать только в двух его формах в форме необходимого (утилитарного) и демонстративного (праздного) потреблений, а самому потреблению, диалектически противостоит производство в рамках экономики. Вот та цитата, где Маркс незаметно проговорился. Речь в ней идёт о транспортных расходах, где наш герой относит их к производительным... расходам: "Наряду с транспортными издержками имеют место издержки на сортировку... Это приготовление потребительной стоимости к потреблению... является... производительным трудом, который увеличивает не только стоимость, но и потребительную стоимость продукта... время, затраченное на эту часть товарной массы, относится к времени потребления". Итак, имеем. У Маркса его стоимость создаётся только производительным трудом, или затратой рабочего времени. Здесь же речь идёт о... времени потребления. Что такое есть время производства - описано Марксом в его "Капитале" с удручающе излишними подробностями, а о времени потребления там ни гу-гу. А здесь мы видим, что время потребления увеличивает не только потребительную стоимость (читай благо), но и саму стоимость товара, типа, чем дольше вы крутите в руке яблоко, или чем дольше вы его жуёте, тем выше его стоимость и благо. Но не только в этом противоречии дело. Здесь мы видим, что время потребления, как и время производства - производительно. Эта единственная цитата напрочь перечёркивает всю аксиоматику политэкономии Маркса.

Научная несостоятельность "Капитала" состоит ещё и в том, что после его изучения с удивлением обнаруживаешь, что те "псевдо знания", которые ты якобы всё же почерпнул из этого огромного, но пусто-порожнего резервуара, фактически не могут быть нигде применены на практике. Исключение составляет моя "Экономика воровства", которая и появилась на свет благодаря... практике критики '(Капитала". Не будь "Капитала" Маркса, не возникла бы из небытия и моя теория рынков (см. 1У-ю часть). Если у марксизма, как лже науки, её творцы отмечали наличие для неё: "трёх источников, и трёх составных частей", то моя теория есть прямое следствие (читай отрицание) критики одной из многих ложных экономических школ. школы трудового происхождения (никем и нигде не наблюдаемой) стоимости товаров. Изучив мою теорию рынков, вы, как минимум, поймёте принципы рыночного ценообразования, и, как максимум, сможете строить реальные математические модели любых рынков, на основе опять же критики моих дилетантских построений. Новое в науке всегда базируется на критике устаревшего и уже несостоятельного в ней. Изучив математический анализ, вы как минимум сможете определять площади сложных фигур и находить оптимальные решения некоторых задач, и как максимум, сможете создавать свои научные направления исследований в этой области. А изучив "Капитал", вы с удивлением обнаружите, что вас просто... надули, как и положено на рынке, где продавец (Маркс) обязан для выживания обманывать покупателя (читателя). Действительно, вроде бы много прочитали и что-то даже узнали, но что с этими знаниями делать в их утилитарном, прикладном плане - полностью не ясно. Поэтому такие "знания" через некоторое время, как минимум, полностью выветриваются из головы, а как максимум, оставляют после себя чувство "классовой ненависти" к продавцам-обманщикам. Налицо перед вами некоторое аморфное и бессистемное изложение всем известных фактов, затрата времени с вашей стороны, и, в итоге, - никакой прибыли в плане конкретных знаний.

Но, не всё так просто, как я изложил. Всё же в голове остаются эмоциональные или попавшие в подсознание факторы: единственный в мире правильный Экономист - это Маркс, а все остальные - безграмотные вульгарные буржуазные экономисты и апологеты... Капитализм - это мерзость; капиталисты - это хищники, пожирающие и ресурсы общества вообще, и друг друга, в частности; торговля - сплошное надувательство и шарлатанство; пролетариат - последняя надежда человечества... и всё это (окромя пролетариата) надо разоблачать и крушить, а на руинах само по себе, по объективным законам Маркса вырастет долгожданное "царство свободы". Но воплощать эти "объективные" (?!) законы в жизнь должна особая партия рабочего класса. У этой партии закономерно найдутся мудрые вожди, задача которых совершенно бесплатно и "мудро" не только указать вам направление пути к великой цели, но и провести народные массы неразумных (с небольшими издержками в виде гражданских войн) к этой цели. Остаются в голове непонятные, но краткие и красивые изречения для их конечного употребления: "свобода - это осознанная необходимость", или: "пролетарии всех стран, соединяйтесь", или итог и апофеоз экономических знаний: "бьет час капиталистической эксплуатации: экспроприаторов - экспроприируют". Это и есть все те итоговые "знания", которые вам даёт: "библия рабочего класса" под названием "Капитал".

И, напоследок, покажу примеры, как надо альтернативно читать "Капитал". Как догадался сметливый читатель, надо всё читать наоборот, и вот примеры прочтения разных положений.

Цитату Маркса: “Равенство различных видов человеческого труда приобретает форму качества - стоимости продуктов труда11, в силу того простого факта, что в природе нет идеального равенства, а равенство чего-либо есть идеальная и чистая абстракция реального неравенства, следует заменить фразой: Неравенство различных видов человеческого труда приобретает форму качества - прибыли от производства и потребления продуктов труда друг друга11, и тогда вся политэкономия обретает прочный и осязаемый (в отличие от призрака стоимости) фундамент для экономических и политических отношений.

Цитату Маркса: “измерение индивидуальных видов труда их продолжительностью приобретает форму величины стоимости продуктов труда11, в силу того простого факта, что в нет возможности одному человеку судить о параметрах (продолжительность) труда другого, следует заменить фразой: “измерение индивидуальных видов труда их продолжительностью ничего не говорит о величине прибыли от использования продуктов этого труда, и, потому, совершенно излишне11, - а вся политэкономия существенно упрощается.

Цитату Маркса: “обмен приобретает распространение... для того, чтобы... стоимостной характер этих предметов имелся в виду уже при самом их производстве11, в силу того факта, что стоимости никто в глаза не видел, это следует заменить фразой: “обмен приобретает распространение... для того, чтобы... прибыльный характер этих предметов имелся в виду уже при самом их производстве11, - и политэкономия обмена по эквиваленту стоимости или по затратам труда становится никому (кроме творцов многочисленных её школ) не нужной.

Цитату Маркса: “приравнивая в обмене свои различные продукты друг к другу, они тем самым приравнивают друг к другу свои различные работы. Они это делают не осознавая этого11, в силу того факта, что делать нечто, не осознавая этого, могут только полные дебилы, (или животные на основе их видовой программы) следует заменить фразой: “приравнивая в обмене свои различные продукты друг к другу, они тем самым приравнивают друг к другу свои будущие прибыли от потребления вещей контрагента обмена. Они это делают вполне осознавая, но не афишируя этого", - это и есть политэкономия воровства прибыли.

Цитату Маркса: “научное открытие, что продукты труда, как стоимости представляют собой простое выражение человеческого труда, затраченного при их производстве, знаменует эпоху в истории развития человечества", в силу того факта, что никакое открытие не создаёт эпохи, следует заменить фразой: “тривиальный факт, что продукты труда, как и прочие вещи представляют собой простое воплощение прибыли от их будущего потребления, знаменует жалкую попытку автора [автор я, - В.Ш.] открыть глаза на истину человечеству, задуренному экономическими теориями", - это и есть попытка разрешения неразрешимой (в рамках общественного мнения) задачи воровской сущности прибыли, как таковой.

Цитату Маркса: “Практически лиц, обменивающихся продуктами, интересует прежде всего вопрос: сколько они получат при обмене своих продуктов, то есть пропорция, в которой продукты обмениваются между собой", в силу того факта, что никакая пропорция не соответствует реальному соотношению их (“лиц, обменивающихся продуктами") скупости к своему и жадности до чужого, следует заменить фразой: “Практически лиц, обменивающихся продуктами, интересует прежде всего вопрос: сколько прибыли они получат при обмене своего ненужного барахла, на то, что предлагает в обмене контрагент, т.е. пропорция, в которой они смогут надуть партнера", это и есть разрешение неразрешимого в рамках обмена эквивалентов противоречия между скупостью и жадностью при обмене вещами.

Цитату Маркса: “Стоимостной характер продуктов труда выявляется на деле только тогда, когда они определяются как величины стоимости", в силу того, что стоимости нет, следует заменить фразой: “Прибыльный характер продуктов труда и вещей выявляется на деле только тогда, когда они реально потребляются как источник прибыли", это и есть формула закона жизни: где любое потребление чего-либо подразумевает прибыль от этого действия, прибыль, позволяющую компенсировать естественные убытки от диссипации энергии, и от случайностей, когда потребление в результате противодействия со стороны объекта приносит неудачу (антилопа может ранить льва, или автомобиль может капитально застрять в пробке).

Цитату Маркса: “Определение величины стоимости продолжительностью труда есть поэтому тайна, скрывающаяся под очевидным движением товарных стоимостей, в силу того, что тайн в природе жизни нет, следует заменить фразой: “Определение величины прибыли продолжительностью торговли есть поэтому тайна, известная каждому, но скрывающаяся от партнера под очевидным восхвалением своего товара и охаиванием его товара", это и есть основная формулировка закона рыночной торговли (взаимный обман и воровство). И напоследок откровение Великого экономиста: “политическая экономия - не дойная корова, снабжающая нас молоком, а наука, требующая серьезного и ревностного служения ей“. А за службу положено кормить, служителя. Ведь не у всех экономистов есть спонсоры-Энгельсы. Вот и приходится политической экономии служить спонсору В том, что экономика дойная корова для ревнителей кроется ответ на вопрос: почему экономик много, а механика одна? Желающих подоить корову, не затрачивая особого труда (и не создавая стоимости Маркса), а, точнее, то получать прибыль, ничего не делая, только слушаясь “Хозяина", - достаточно много. Выскажу предположение, что указанную фразу Маркс написал, имея в виду Прудона, труды которого по экономике и коммунизму выдерживали много изданий, и за которые он получал не так уж и мало: “Прудон положил себе в карман несколько сот тысяч франков...".

А вот как Маркс в ряде мест отзывался о науке, точнее, как д-р Маркс понимал науку, и, соответственно, какую науку он творил сам, согласно своим понятиям. Наука не возможна без умственной деятельности, или деятельности сознания. У Маркса: “деятельность сознания... Ему безразлично, как объяснить... оно утверждает, что возможно не одно объяснение, а несколько... любое объяснение удовлетворяет его... оно признает, что его деятельность есть... фикция". Из приведенных в следующем разделе (Приложение [) примеров, читатель убедится, что у Маркса по проблемам имеется несколько вариантов “решений" (или, фикций).

г. Донецк 5 мая 2008 г. В.Н.Шамшин

P.S. Юбилей К-Г.Маркса (190 лет со дня рождения) и день... смерти Наполеона.