Маркс и его т.н. "буржуазные экономисты"

Кого ты порицал и поносил? И на кого ты возвысил голос

(19:22 4-я Царств)

Он выступает, чтобы поносить... Если бы кто убил его

(17:25 1-я Царств) то напомню... он делает, понося нас злыми словами

(1:10 3-е Иоанна)

станет говорить хульное и будет иметь успех

(11:36 Даниил) хулил сын Израильтянки...

(24:11 Левит) и я дам ответ поносящему (119:42 Псалтирь)

Очень много в "Капитале" критики, существующей во времена Маркса и даже до него, политэкономии и её... представителей. Например, вся критика Адама Смита у Маркса сводится практически к тому, что (по Марксу) рабочие создают своим трудом стоимость и прибавочную стоимость, из которой капиталист черпает прибыль, землевладелец - ренту, а банкир - свой процент, а Адам включал в стоимость товара зарплату рабочего, прибыль и ренту. По А.Смиту стоимость: "Образует три «составные части»", а по Марксу стоимость имеет две части - затраты и прибыль, а уже из прибыли остальные паразиты черпают свои доли. При этом Маркс так увлёкся критикой, что договорился до абсурда, что у продавца (рабочего) имеется потребительная стоимость, а покупатель (капиталист) приобретает товар. Читаем: "при всякой продаже товаров: продавец отдает потребительную стоимость (в данном случае рабочую силу) и получает ее стоимость (реализует ее цену) в деньгах; покупатель отдает свои деньги и получает взамен самый товар - в данном случае рабочую силу". Ибо по контексту требуется, чтобы рабочая сила была не потребительной стоимостью, которую капиталист за определённую [зарплату арендует у рабочего, потребляет её, и получает прибыль от потребления, но товаром, который включен в его товарооборот капитала. Но, на нормальном рынке, продавец (а это в данном случае рабочий) при продаже своего товара имеет прибыль, а покупатель (в данном случае это капиталист) по теории эквивалентов Маркса для обычного рынка, прибыли не имеет и ходит на рынок в силу "общественного обычая" для обмена эквивалентов.

труда прибыль имеет покупатель, а противоположности агентов рынка прибыли не имеют, а довольны эквивалентным обменом, то это надо хотя бы в одном месте один раз отметить, показать объективные причины наличия такой аномалии (когда прибыль на рынке имеет только один агент), и в дальнейшем изложении придерживаться этой позиции. У Маркса же, когда требуется по контексту, то рынок рабочей силы это нечто особенное, обладающее, как и его "развитие" в философии всеми необходимыми для подтверждения теории свойствами. А когда ему нужно другое, - то рынок труда уже ничем от обычного товарного рынка у него не отличается: "стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара...", или же с уточнениями: "стоимость труда, или, вернее, рабочей силы, как и стоимость всякого другого товара, подвержена изменениям и ничем специфически не отличается от стоимости других товаров". И в то же время у Маркса: "все товары, при обмене их на живой труд, покупают больше труда, чем содержится в них самих". Итак, все товары живые, ходят на рынок и там покупают (при полностью эквивалентном обмене) больше труда. А зачем это им надо? Куда они складируют излишки? Если покупают больше, то на сколько больше? Покупают обычно за деньги, а откуда деньги у товаров? Есть или нет особенности у товара-труд, - осталось не ясным. А вот позиция капиталиста-Энгельса: "труд не есть товар, так как он не является свободным «результатом свободной рыночной сделки»". По-моему, на рынок никто никого насильно не гонит. Все сделки на рынках заключаются (или не заключаются) вполне свободно... На рынок труда рабочий идёт, дабы сдать себя в аренду, а капиталист - дабы его арендовать. Реально же свободы, как таковой, вообще нет. Есть жёсткая необходимость тех или иных действий и свобода выбора форм реализации этой необходимости. Кушать хотят все (необходимость), но одни для этого работают, или занимаются бизнесом, а другие - воруют (свобода выбора).

Для устранения этого т.н. "противоречия", состоящего в инверсии прибыли от капиталиста- покупателя к рабочему-продавцу, и приходится периодически менять названия: товара и на потребительную стоимость: так его подлог становится, вроде бы, менее заметным. Для окончательного "заметания следов" Маркс смело вводит новое понятие - продажной цены, и благодаря продажной цене, а не какой-то там прибавочной стоимости, капиталист возмещает свои потери и... как покупатель: "При продаже товара часть продажной цены возмещает, следовательно, капиталисту авансированный им переменный капитал, и этим создается возможность для капиталиста снова покупать рабочую силу". Куда и кому идёт, и что собой представляет другая часть продажной цены здесь не существенно. Но я, как внимательный читатель, делаю вывод, что вторая часть продажной цены и есть сама прибыль и возникает она при продаже товара. И в конце наивное признание Маркса в том, что, несмотря на всё это, рабочий имеет только... доход: "стоимость рабочей силы, уплачиваемая капиталистом рабочему в форме заработной платы, принимает для рабочего форму дохода", а доход у Маркса это всё (в том числе и прибыль), что идёт на "пустое" проедание. Если капиталист проест свою прибыль, то это по Марксу уже никакая не его прибыль, а (непроизводительный в его потреблении) доход, поскольку прибыль пошла не на рост капитала, а на поедание. Хотя несколькими страницами ранее у него можно было прочесть: "стоимость рабочей силы... определяется... количеством труда, необходимым для поддержания его жизни", а это - просто себестоимость и без всяких "накруток" в виде прибыли. Попутно (оно и в тему) отмечу ещё одно интересное высказывание Маркса: "стоимость рабочей силы заключает в себе стоимость тех товаров, которые необходимы для воспроизводства рабочего или для размножения рабочего класса", - короче говоря, отпахал смену и тебе в руки: или талон на обед или талон в бордель, но никак: тот и другой.

Совсем иное мы видим в отношении Лориа. Темпераментный итальянец называл вещи своими именами и, по словам Энгельса, резал "правду-матку" в глаза, не стесняясь в выражениях: "заниматься стоимостью, по которой товары не только не продаются, но и не могут продаваться... этого не делал еще, да и никогда не сделает ни один экономист, сохранивший хотя бы следы рассудка". Этим Лориа указал, что по стоимости ничего не может продаться, и далее: "все теории Маркса основываются на сознательном софизме: что Маркс не смущался паралогизмами даже в тех случаях, если он сам видел в них таковые". Лориа и не подозревал, что стоимости вообще не существует, но он не на того напоролся. В ответ, вместо доказательства существования стоимости.

Я тоже в глубине души плюю на всю современную политэкономию, которая неуклюже скрывает свою воровскую и партийно-политическую сущность. Я тоже вполне равнодушен к пинкам, и быстро усваиваю чужие работы (с доступными мне "трудами" основоположников, Гегеля и некоторых современных экономистов я бегло ознакомился буквально за три месяца).

Или вот ещё один пример смешивания объективных и субъективных моментов познания у материалиста Маркса: "Постоянно растущая при современной промышленной системе необходимость увеличивать основной капитал была поэтому главным стимулом, побуждавшим алчных до прибыли капиталистов удлинять рабочий день11". Если в некой системе есть некая объективная необходимость, то все: алчные или не алчные должны этой необходимости подчиняться, иначе они не выживут. Объективно, потому, удлиняет рабочий день сама система, а не её алчные или равнодушные к прибыли конкретные представители.

А вот ещё один пример "доказательства", основанный на передёргивании карт. Энгельс, критикуя Лориа, ссылается на статью своего дружка Шмидта, в которой якобы указано, что: "Маркс впервые дает ответ на вопрос, который до сих пор еще ни разу не был даже поставлен экономистами: как определяется высота этой средней нормы прибыли и почему она достигает 10 или 15%, а не 50 или 100%?... Эта часть статьи Шмидта как бы специально

написана для экономистов a Ia Лориа". Вроде всё нормально и крамолы не наблюдается. Но у меня, которому статья Шмидта от 25.02.1895 г., не доступна, возникает вопрос. Почему Энгельс отсылает Лориа к статье, а не к Марксу? Перелистав "Капитал", я нашёл ответ в цитате, которую я приводил. В ней есть "доказательство", на которое постеснялся сослаться Энгельс: "Следовательно, не остается ничего другого, как объяснить норму прибыли... как непостижимым образом определяемую надбавку к цене товара... Эта норма прибыли должна быть данной [данной кем, - не господом ли Богом, или его вечным антиподом - лукавым?] величиной... прибыль и рента оказываются просто надбавкой, определяемой совершенно непостижимыми законами, к цене товаров, определяемой в первую очередь заработной платой". Для Энгельса и Шмидта это доказательство, для меня - это паника двоечника перед экзаменом. И ответ на вопрос буржуазных экономистов a Ia Лориа: законы нормы прибыли так же непостижимы, как и промысел божий, али козни лукавого. И это ответ и на мой вопрос, почему Энгельс обратился не к Марксу, а к позитивному рецензенту на "Капитал", Шмидту - это ментовский "перевод стрелок" на показания свидетеля, за неимением реальных фактов.

Ещё раз повторю, что я говорил ранее, о ссылках Энгельса на источники, вместо краткого пояснения решения проблемы. У Маркса есть 2 понятия: прибыли и прибавочной стоимости. Поскольку прибыль можно реально обозреть, а стоимостей (в т.ч. и прибавочных) не видел в реалии даже Маркс, то, вполне понятно, что экономисты иногда прибыль "по-научному" зовут прибавочной стоимостью и наоборот. Для многих из них это синонимы. И Маркса возмущает это: "Различие между прибылью и прибавочной стоимостью для Рикардо не существует", и: "Ошибка возникает... 2) из-за смешения прибыли и прибавочной стоимости". А где, и в чём возникает ошибка - не ясно. А теперь посмотрим, что по этой "проблеме" есть у Маркса. Ну, скажем, сам мэтр этих понятий иногда не различает: "Прибыль... есть не что иное, как сама прибавочная стоимость", или в другом месте: "Прибыль... не отличается от той прибавочной стоимости, которую производит капитал", и после этого наш герой разоблачает экономистов, поясняя: "Смешение... прибавочной стоимости и прибыли является источником величайших нелепостей в политической экономии". Увы, что можно Марксу, того нельзя другим. В другом месте мэтр уточняет: "Прибыль есть сама прибавочная стоимость, но иначе исчисленная", и в другом месте: "Прибыль... она отличается [от прибавочной стоимости] численно". Откуда я делаю вывод, что, поскольку прибыль реальна (можно пощупать), то прибавочная стоимость величина идеальная (расчётная), поскольку её исчисляют. А что значит, исчислить иначе? Ведь прибыль не исчисляют, а её получают. А вот два перла: "Прибыль есть прибавочная стоимость, взятая в отношении к совокупному капиталу", или же по-другому: "прибыль равна отношению прибавочной [стоимости] к авансированному капиталу". Откуда следует, что у Маркса авансированный капитал равен совокупному, а также весьма интересный способ для получения прибыли: возьмите прибавочную стоимость (величина идеальная) разделите её на авансированный (совокупный) капитал (на ваш реальный капитал), и вы получите прибыль в... реальных деньгах. Если вы неграмотный, и не можете отличить авансированный капитал от совокупного, то вот вам совет нашего знатока: "Прибавочная стоимость... измеряемая в отношении к авансированному совокупному капиталу, есть прибыль". Или уже нечто совсем другое: "Прибавочная стоимость по отношению к оборотному капиталу, очевидно, выступает как прибыль", - хорошо, что вставил своё знаменитое очевидно, а то из сравнения этих фраз вытекает, что очевидно оборотный капитал тождественен совокупному. И ещё о размерности. Прибыль измеряется, как [$/год], капитал измеряется просто в [$], а из этой формулы следует, что размерность прибавочной стоимости [$2/год]. Обращаю особое внимание, что уже в этой "рекомендации" числитель и знаменатель отношения поменялись местами в их сравнении с первой парой рекомендаций. Есть у Маркса и более осторожные определения: "прибыль зависит от отношения этой прибавочной стоимости к совокупному капиталу", - где говорится не о прямом отношении, а о зависимости от отношения, а зависимостей - можно придумать очень много, у мэтра очевидно катит любая. Окончательный вывод Маркса: "Прибыль всегда значительно преуменьшает прибавочную стоимость". А как значительно: то ли в 200 раз, то ли в 2 раза, - не важно. Вот ещё серия определений прибавочной стоимости, в которой надо разбираться на трезвую голову: "прибавочная стоимость вообще проистекает из переменного капитала", - а переменный капитал это затраты на зарплату. Ещё: "прибавочная стоимость. рассматриваемая как прибыль... меньше, чем действительная относительная величина прибавочной стоимости". Откуда следует, что прибавочная стоимость меньше собственной относительной величины (к чему её относить не ясно), и Маркс легко сравнивает проценты с деньгами, а второе следствие и состоит в том, что прибавочную стоимость всё-таки можно рассматривать, как прибыль. Или, говоря словами нашего Великого путаника: "в процессе обращения...[или в процессе написания "Капитала" - В.Ш.] приобретает новые определения прибавочная стоимость". Так можно или же нельзя отождествлять прибавочную стоимость и прибыль? Повторю слова Энгельса: "второй том... вскоре будет опубликован. Тогда, может быть, Вы поймете, наконец, и разницу между прибавочной стоимостью и прибылью". Лично я перечитал все три книги "Капитала" и другие работы Маркса, но так ничего и не понял...

Основоположники неоднократно натыкались на факт единства спроса и предложения, производства и потребления товаров. Эти два парных момента, или две противоположности экономической жизни рынка и экономики неразрывно связаны между собой, одна без другой не существуют, и потому, всегда взаимно "кормят" друг друга. Задача учёного-экономиста объективно раскрыть закономерности в их связи. При этом не должно в принципе быть никаких субъективных, а тем более эмоциональных оценок фактов и явлений. А вот что мы находим у основоположников: "вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления". По моей теории взаимный обман и взаимное ограбление и есть естественная сущность товарообмена, благодаря которой обе стороны получают каждая свою прибыль. И это справедливо для всех, а не только для новых продуктов. И это... было известно Марксу. Но почему это не вошло в его теорию, так и останется неразгаданной тайной политэкономии Х1Х-го века.

А чего больше в следующей цитате - науки, или политиканства пусть решит читатель: "для этой цели [прибыли] промышленный евнух приспосабливается к извращеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя роль сводника между ним и его потребностью, возбуждает в нем нездоровые вожделения, подстерегает каждую его слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту любезность". И ещё о евнухах: "ни один евнух не льстит более низким образом своему повелителю и не старается возбудить более гнусными средствами его притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы снискать себе его милость, чем это делает евнух промышленности". Лишь производитель виноват в том, что у потребителя присутствуют извращения. А, по-моему, были бы потребители нормальными людьми, то и не было бы промышленных евнухов. А затем под шумиху эмоций у негодующего уже читателя ему предлагается заглотать и нечто... диаметрально противоположное, и опять эмоциональнобездоказательное: "утонченность потребностей и средств для их удовлетворения, имеющая место на одной стороне, порождает на другой стороне скотское одичание, полнейшее, грубое, абстрактное упрощение потребностей". А здесь уже мы видим, что извращеннейшие фантазии диалектически плавно переходят в свою противоположность: в утончённость потребностей, причём не революционно, а... незаметно. И кто, или что мешает и другой грубой стороне предаваться извращениям, нам не сообщают, а продолжают упорно "давить на слезу": "Грязь, это состояние человека опустившегося, загнивающего, нечистоты (в буквальном смысле этого слова) цивилизации становятся для него жизненным элементом. Полная противоестественная запущенность, гниющая природа становится его жизненным элементом... Человек лишается не только человеческих потребностей - он утрачивает даже животные потребности". И это у Маркса весь научный анализ. И это всё доказательство того, что товарообмен аморален. Лично я отсюда вижу только одно: некое несоответствие с предыдущей цитатой. Из последней цитаты следует, что потребление человека ну никак не связано с производством, вопреки всем не менее эмоциональным предыдущим заявлениям. И нечто подобное: "трущобы, в которых капиталистическая эксплуатация свободно справляет свои чудовищные, бешеные оргии". Вам страшно? Расслабьтесь. В трущобах рабочие спят после трудового дня. А на фабриках они работают, и им там далеко не до бешеных оргий.

По Марксу ради прибыли торговец идёт на всё, чтобы угодить извращениям богатого покупателя, и в то же время торгаша не интересуют потребности бедняков. Пусть будет так. Но как тогда понимать вот такую фразу: "Грубая потребность рабочего - гораздо больший источник дохода, чем утонченная потребность богача. Подвальные помещения в Лондоне приносят своим хозяевам больше дохода, чем дворцы"? Нас убеждают, что торгаш только и думает, что о доходе и, в то же время, угождает извращениям богачей, которые дохода не приносят, игнорирует потребности рабочих, дающие основной доход. Начинает надоедать...

Маркс, он по профессии - журналист, журналист эпохи Марка Твена, когда пресса только начинала "желтеть", и газетные "утки" только становились на крыло. Наглость журналистов и редакторов газет той эпохи М.Твеном описаны достаточно подробно. По призванию Маркс философ, значит, говорить-забалтывать умеет. Как мы видели, в научном плане Маркс обычный авантюрист, - человек, который, как журналист, может "сделать" на заказ любую науку и подобрать для неё нужные ему факты. Для "научного доказательства" им широко используются типично эмоциональные моменты "психотропного" воздействия на читателей, присущие всем журналистам. В предисловии к 1-му тому у него можно встретить такую фразу: "Косноязычные болтуны германской вульгарной экономии". А когда некий человек не в состоянии сдержать эмоции, он часто проговаривается, и основоположники в этом плане далеко не исключение. Вот вам лишь некоторые типичнейшие примеры:

- "... в политической экономии возникает разноголосица. Одна сторона (Лодердель, Мальтус и др.) рекомендует роскошь и проклинает бережливость; другая (Сэй, Рикардо и др.) рекомендует бережливость и проклинает роскошь". Как видим, сам факт наличия двух диаметрально противоположных аксиоматических баз для одной науки - для политической экономии никого никогда не смущал и не смущает, и так по сей день. А рекомендации и проклятия - это удел церкви, или ангажированных журналистов, но никак не науки. Если подобные разночтения имеют место в одной науке, то мой вывод однозначный, - эти положения ни на что не влияют. Уберите из этой проповеди рекомендации и проклятия, и от фразы ничего не останется, она пуста по сущности и исключительно эмоциональна.

- "Эта другая сторона... забывает, что без потребления не было бы и производства: она забывает, что, согласно ее же теории, [*] стоимость вещи определяется потреблением и что мода определяет потребление". Как видим, другая сторона (Сэй, Рикардо) правильно утверждали, что со стороны покупателя [* потребительная] стоимость вещи определяется субъективно, модой или личным мнением потребителя. Если предположить, что в этой цитате пропущено слово [* потребительная], то другая сторона вплотную подошла к правильному пониманию обмена, и если бы не Маркс с его эмоциями, то не известно какой была бы наша нынешняя экономика. И здесь в критике этой другой стороны Маркс проговорился и абсолютно верно сказал, что в экономике производство противостоит не обмену, как это у него, а своей диалектической противоположности - потреблению.

- "Обе стороны забывают, что расточительность и бережливость, роскошь и лишения, богатство и бедность равны друг другу". Понятно, эту фразу не надо понимать буквально. Естественно эти понятия не равны, а снимают или уравновешивают друг друга. И я в этой работе привёл множество примеров для подобного равновесия. Как видим, в пылу эмоций основоположники проговорились, что им самим тоже известна настоящая диалектика снятия противоположностей. Но, поскольку эта реальная диалектика противоречит их теории революционной борьбы до гарантированной победы, то о ней следует вообще умолчать, авось глупый читатель, поддавшись эмоциям, ничего не заметит. И не заметили, однако.

- "К тому же и самая противоположность между политической экономией и моралью есть лишь видимость и, будучи противоположностью, в то же время не есть противоположность". Умный читатель распознает в этой фразе пустопорожнее гегельянство, предназначенное для протаскивания в экономическую науку в качестве доказательной базы моральных норм. Здесь нам в конце фразы пытаются внушить, что мораль и политическая (читай, то же, что и воровская) экономия едины, а в начале, и между запятыми, утверждают нечто обратное сказанному, что они всё же суть противоположности. Изучать мораль и политэкономию, как диалектические противоположности, которые не могут существовать раздельно, и при гибели одной половинки обязательно гибнет другая - это то же самое, что изучать вместе: огородную бузину и дядьку из Киева. Получается, что при отсутствии морали экономика невозможна, равно как и при отсутствии экономики нельзя вообще говорить о морали. Кстати, мораль у участников экономического процесса: рабочих и капиталистов, по словам Маркса, различна. Чью мораль имел в виду Маркс в этой цитате, мы не узнаем. Замените в этой фразе слова политическая экономия и мораль на любую пару взятых с потолка существительных, и вы получите вполне "осмысленное" выражение в чисто гегельянском стиле основоположников. Что плохо (аморально), то не правильно, то противоестественно и подлежит революционному искоренению. При этом забывается диалектика плохого и хорошего в морали. Что плохо для несчастного покупателя, то всегда хорошо для продавца и, наоборот. Экономика у них (покупатель + продавец) одинаковая, а мораль-то, вопреки этой декларации, - разная. Тот факт, что мораль рабочего и капиталиста тоже отличаются, повторяю, Марксом забыт.

- "Это - тот класс людей, чьи интересы никогда не будут точно совпадать с интересами общества, тот класс людей, который вообще заинтересован в обмане публики и старается обложить ее данью", или, далее: "Обман с помощью соблюдения тайны не безнравственен?". Это взято мною из характеристики торговцев А.Смитом, и с этой характеристикой согласен Маркс. Есть люди честные, и есть категория людей, склонных ко лжи. Честность и лживость - чисто моральные категории и существуют как две неразделимые противоположности. Каждая профессия притягивает свой контингент исполнителей. В торговлю попадают почему-то только лживые и безнравственные люди. Это факт. И почему бы ему вместо навешивания эмоциональных ярлыков не исследовать причину этого явления? Лев душит зебру потому, что он хищник. И если это кому-то не нравится, то это не льва проблемы. Возможно, что и торговля требует себе определённых людей, это тоже не их вина, а есть сущность торговли? Если это так, то все эмоции и призывы - это журналистский приём "давления на слезу" и не имеющий отношения к науке. Это политиканство или партийность со стороны Маркса с целью получения личной выгоды. А что такое пресловутая дань, которая в экономике Маркса никак не фигурирует? Чем она отличается от прибыли, процента или ренты? Прибыль, процент и рента - "исследованы", а по дани у Маркса - никаких исследований - одни эмоции.

- "Неизбежные следствия всего этого - непрерывность и универсальность банкротств; просчеты, внезапное разорение и неожиданное обогащение; торговые кризисы, закрытие предприятий, периодическое переполнение рынка товарами или товарный голод; неустойчивость и падение заработной платы и прибылей; потеря или чудовищное расточение богатств, времени и усилий на арене ожесточенной конкуренции". Так Маркс описывает читателю "недостатки" рынка. Читатель приходит в ужас и легко заглатывает "науку", которую ему скармливает Маркс. При таких ужасах принимается в виде науки всё, что обещает хоть малейшее избавление от навеянных страхов. Тем не менее, когда Маркс сам прозревает, то вынужден признать и объективность фактов: "капиталистическое производство заключает в себе условия, которые не зависят от доброй или злой воли и которые допускают относительное благополучие рабочего класса". Хотя ранее он нам утверждал, что рабочий класс с ростом богатства общества сначала абсолютно, а потом относительно, но всегда беднеет, а здесь проговорился, и мы имеем его относительное благополучие, значит, с ростом богатства всего общества богатеет и рабочий класс, независимо от воли Маркса.

- "в рамки такой правительственной системы, которая живет тем, что, охраняет всякие мерзости, и сама есть не что иное, как мерзость, воплощенная в правительстве. Что за зрелище! Общество до бесконечности дробится на разнообразнейшие касты, которые противостоят друг другу со своими мелкими антипатиями, нечистой совестью и грубой посредственностью". Это описание Марксом "недостатков" буржуазной государственной системы. У читателя сразу же открываются глаза, и он понимает, что только коммунизм и есть избавление от этих ужасов. Сюда можно добавить и войны, но это добавление явно не к месту, поскольку революция это вид войны и тоже попадёт под этот разряд ужасов.

- "если труд есть товар, то это - товар с самыми злосчастными свойствами". Типичное давление на психику. По Марксу только труд, а не оружие, наркотики, алкоголь и прочие товары современной цивилизации (в т.ч. и женщины и дети) есть злосчастный товар. Ранее молодой Маркс отмечал особые свойства товара под названием рабочая сила - это его способность приносить прибыль, а труд относил не к товарам, говоря: "потребительная стоимость, самый труд, так же не принадлежит ее продавцу, как потребительная стоимость проданного масла - торговцу маслом". Если нечто не принадлежит продавцу, то это не товар, и им продано быть не может. А здесь Маркс, поддавшись эмоциям и гипнозу собственного сочинения, этого противоречия не заметил и снова проговорился.

Выводы, увы, неутешительны. Большинство "доказательных■" положений "науки" под названием философия марксизма, да и политэкономия самого Маркса - это "доказательства" чисто психологического, эмоционального плана, к науке отношения не имеющие, это просто лозунговый метод формирования массового общественного мнения в пользу "своих". Если принять за основу мой тезис о том, что истина в общественном сознании определяется не практикой, а исключительно массовостью её распространения, то марксизм, философия, религия, политэкономия и прочие "общественные науки" используют свою специфическую партийную методику познания, которая с наукой ничего общего иметь не сможет. Вывод однозначный: марксизм - это не наука, а форма, или, одна из форм, проявления массового общественного сознания, форма, в которую можно напихать всё, что угодно, но и при одном условии: этого напиханного должно быть... много. И сам объём "Капитала" подтверждает это. Только тогда оно, "напиханное" в такую форму, и станет истиной. Дайте людям образ врага, и они объединяться вокруг вас против образа-фантома. Дайте людям образ революционера- героя и они пойдут за ним, точнее, за его рейтингом, Поэтому и марксизм, и фашизм, и иудаизм - это чисто партийные, воровские формы проявления истины в общественном сознании, повышающие рейтинг, как своих приверженцев, так и своих противников тоже (анти марксисты, антифашисты, антисемиты, атеисты, анти ...исты). Законы диалектики соблюдены и потому эти пары будут жить вечно, пока есть для этого внешние условия - цивилизация.