Естественное "Право" воровства

это - возмездие... как он поступал, так и вы поступайте с ним

(50:15 Иеремия)

он есть начатой силы... ему [принадлежит] право... воро[в]ства

(21:17 Второзаконие) кра[сть]...

Но не только "дилетанты от науки", но и "великие учёные" воровства не видят. Более того, я покажу, как Гегель, столкнувшись с воровством, отказался даже от своего... диалектического метода. А это говорит о том, что воровство не просто некоторое "непознаваемое" социальное явление, а психический диагноз для учёных и для философов, ибо оно заставляет их всех действовать вопреки своему естеству. По диалектическому методу Гегеля, повторяю, любому объекту обязательно должна противостоять его противоположность, или в рефлексии понятий: всякому тезису им должен быть противопоставлен его антитезис. C этих позиций диалектики, категории "Права" должна противостоять её противоположность, "равноправная" в диалектике понятий с правом, категория "неправа", или "Преступления". Зачем вообще какое-то право, если нет причин для его нарушения в виде преступления? Если никто ничего не нарушает и никому не мешает (в плане одностороннего насилия), то нет ни Преступления, ни Права. Вот слова Маркса по поводу проявления и необходимости закона: "Действенным законом он становится лишь тогда, когда его нарушают", где прямо говорится, что если ваши действия никому не вредят, то их нет необходимости ограничивать законодательно, и если они кому-то мешают, и этот кто-то может издавать законы, то он их и издаст, но не в вашу пользу, ибо: "Законы [для вас - В.Ш.]... это не что иное, как позитивные санкции беззакония [от кого-то - В.Ш.]". Поэтому, по диалектической логике, можно утверждать, что социальные отношения в государстве это единство и борьба двух составляющих: Права и Преступления, как равноправных моментов всех общественных отношений между индивидами.

Ещё одна цитата, где молодой ещё Маркс говорит, что отношение людей в обществе определяется только: "распределением, основанным на отношениях господства и подчинения (естественно выросших и политическихУ. Политические процессы, как я показал ранее, это процессы перераспределения краденного, и эти процессы, как видим, естественно выросшие. Молодой Маркс, когда был ещё учеником Гегеля, несмотря на отсутствие чётких определений понятий и терминов, нутром прочувствовал естественность процессов насилия в обществе. И, обратите внимание, что, как я указывал ранее, распределение есть процесс политический, или воровской. Маркс писал: "До сих пор насилие, война, грабёж, разбой и т.д. объявлялись движущей силой истории". Увы, это положение молодого Маркса реально и в наши дни.

Но, вопреки этому, в "Философии права" в главе "НЕПРАВО (UNRECHT)" у Гегеля читаем: "Неправо есть, следовательно, видимость сущности, полагающая себя как самостоятельную", и далее: "...неправо есть такая видимость, и посредством ее исчезновения право получает определение прочного и действующего".

Да, Гегель коснулся категории "неправо", отметив, что существуют два вида "неправа": обман и преступление, и провел различие между ними. Он отметил и различие между грабежом и воровством. По отношению к преступлению он отметил и его необходимый противоположный момент, нет, не его Право, а... возмездие: "Совершение преступления не есть первое, позитивное, к которому наказание присоединяется как отрицание, а есть негативное, так что наказание есть только отрицание отрицания. Снятие преступления есть возмездие постольку, поскольку это возмездие есть по своему понятию нарушение нарушения". Но, возмездие, как нарушение нарушения и есть само Право. Почему бы это не отметить? А потому, что Табу, оно табу и для папуаса и для философа. Обратите внимание, что здесь преступление уже нечто реальное, хотя и негативное, а не: "видимость сущности". Кстати, диалектику позитивного и негативного моментов Гегель не приводит! И это Гегель! Он полагает, что доверчивый к морали читатель будет изучать всё позитивное, а негативное и гадости интереса не представляют. Заменой Права на синоним возмездие. Гегель сам себя высек и, что бы ни вещал, Право у него абсолютно, а ничтожное преступление (в отношении к Праву) имеет свою реальную для Права диалектическую противоположность - возмездие. Преступление, как видимость сущности, вызывает к жизни реальное и кровавое возмездие. Кстати, отмечу, что под возмездием Гегель понимал, исключительно восстановление его Права, но со стороны чтимого им государства и никак, ни личные отношения, и ни обычай кровной мести. Как видим, имея достаточный словарный запас и богатую фантазию, можно обмануть и читателей, и саму диалектику, а точнее - самого себя, простой подменой понятий. Ничтожному преступлению у Гегеля диалектически противостоит реальное возмездие, а великое Право из диалектики их отношений выпадает и является нам в гордом одиночестве в виде с боку к ним приклеенного скотчем абсолюта.

Ещё одна цитата: "Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т.д. суть лишь особые виды производства". Попутно замечу, что в теории марксизма-ленинизма все перечисленные виды деятельности относились к надстройке, которая формировалась на базе производства. А здесь нам утверждают прямо противоположное, что надстройки нет, а в обществе есть только различные виды производства. Почему так получается? Да потому, что любые виды деятельности (и производство в частности) должны приносить прибыль. Иначе те, кто ими (бесприбыльными) занимаются - те банально вымрут и не дадут потомства. Всё то, что приносит прибыль - и действительно (живёт и здравствует), и разумно (будет жить). Но, как только пропадает прибыль - этот вид деятельности уходит в небытие (марксизм).

Вот характерная цитата, но уже из "Капитала" Маркса, хотя принадлежит она Энгельсу, и относится больше к экономике, а не к праву: "Часть хлеба, произведенного средневековым крестьянином, отдавалась в виде оброка феодалу, часть - в виде десятины попам.

отчуждается, не товар. Правильно, поскольку, когда я ворую (или по их терминологии лишь... отчуждаю), то беру то, что для меня не товар, но потребительная стоимость, или предмет потребления. Вот и первое последствие в небрежном определении понятия товара, и его соотношения с потребительной стоимостью. У Маркса потребительная стоимость: то товар, то не товар. Оброк для феодала - это всегда потребительная стоимость. Если эту цитату рассматривать применительно к феодалу, ответив на мои вопросы в квадратных скобках, в пользу феодала, то последнее предложение в цитате вообще уникально. Прочтите его ещё раз. Если я имею вещь и сертификат на эту вещь, с несколькими степенями защиты, о том, что это мне досталось обменом, то эта вещь есть товар, и тогда я имею право её продать на рынке, как товар, или употребить как потребительную стоимость. Здесь, как и у Маркса, путаница потребительной стоимости и товара. Если сертификата нет, - то: или я вещь украл, или получил отчуждением. Следовательно, продать-обменять её на я не могу, поскольку это не товар, и я вынужден его только употреблять. Бедные феодалы в урожайный год. Сколько зерна и сена им приходится съедать, не имея возможности продажи, да без сертификата. А, может, они сертификаты подделывали на цветном ксероксе? Энгельс хоть читал, что пишет Маркс? "Деньги не пахнут". - говорили римляне, а мы добавим, не пахнут и потребительные стоимости, равно как и всякая собственность, в плане происхождения. Хлеб предназначен к употреблению, продаже, независимо: украден он, "отчужден", обменен, или куплен, выращен трудом, или найден на дороге. А вот признание марксиста Каутского по поводу экономических отношений феодализма: "богатство феодального дворянства основывалось на натуральных или личных повинностях крепостных крестьян. Денег у него было мало. Оно старалось добывать грабежом то, чего не было в состоянии покупать". И плевало голодное дворянство на то, как в его руки попадал хлеб. Десятину, ренту, оброк проедало в виде потребительной стоимости, а излишки, как товар, несмотря на запреты Энгельса, продавало на рынке для получения денег, а когда денег не хватало, то и выходило разбойничать (грабить) на большую дорогу. Вот вам и вся экономика феодализма, теория эквивалентного обмена на рынках феодализма, и теория превращения отчуждённого (отнятого разбойным путём) продукта в товар, несмотря на "запреты" Маркса-Энгельса на отчуждение товаров таким способом. Кстати о птичках, или информация к размышлению. А бывает дворянство... не феодальное?

Эту цитату Энгельса можно читать в другом разрезе, ответив на вопросы в квадратных скобках в пользу крестьянина. Но и здесь получается абсурд. Пусть крестьянин произвел 10 мешков зерна. Один мешок или десятину он откладывает для попа, два мешка - это оброк феодалу, четыре мешка повезёт на рынок, а остальные потребительные стоимости оставит "на жизнь". По определению Маркса всё, что не составляет потребительной стоимости для производителя, все излишки производства - товар, который можно в принципе реализовать на рынке: 7 мешков. C другой стороны у Маркса товар - это продукт труда, произведенный только для продажи, а это 4 мешка. Между этими двумя определениями появляется некий "излишний" продукт, в объёме трёх мешков, который: и не потребительная стоимость и не товар. Это то, что в экономике Маркса никак не фигурирует и даже не имеет своего названия, но это то, что по воровским законам силой Права отчуждается от производителя попом и феодалом. В вышеприведенной цитате Энгельс ещё более суживает определение товара Марксом. Если первоначально товаром у Маркса становились все произведённые излишки, или все не потребительные стоимости, то с появлением денег, у Энгельса товаром стали только те излишки, которые предназначены для продажи. Излишки, не предназначенные для продажи, по его теории, получается, зависают в воздухе и растворяются в нём. Точно так же как и бюджетные деньги, в любом государстве имеют свойство - растворяться. Деньги - это абсолютно во всем растворимая сущность. Человек затрачивает своё время, труд и средства для того, чтобы произвести неучтённые излишки. В СССР за это давали вполне конкретные сроки. А в этой цитате от Энгельса, мало того, что я должен произвести продукт, я ещё должен повесить на него ярлычок: "для продажи", отвезти на рынок и передать его в руки того, для кого он будет потребительной стоимостью. Только в этом случае, то, что я произвел и будет товаром. Значит, только после продажи с рук в руки я убеждаюсь, что произвёл и привез на рынок есть товар, а не что-либо иное, типа: "кот в мешке". Целый год растил зерно, собрал урожай, рассортировал его в мешки, на четыре мешка повесил ярлычки, отвез на рынок. И назвать эти четыре мешка зерна товаром не имею права до тех пор, пока их не продам и даже пока не передам их из рук в руки покупателю. Только тогда я обнаруживаю, что весь год производил товар, а до продажи, чем я год занимался - неясно. В этом случае из экономики надо полностью изъять понятия: товарного производства, товаропроизводителя. товарных складов, товарного богатства, товарной биржи и все прочие термины в которых фигурирует товар. Ибо до тех пор, пока я нечто произведенное не продам и не передам его в руки покупателя. - это нечто не имеет право даже на своё... наименование. Да, продукт труда произведенный для продажи может не найти покупателя на рынке, и тогда это будет всё же нереализованный, но товар, который произведен для продажи и имеет, по Марксу, много видов и подвидов стоимости, а, по-моему, товар имеет лишь голую себестоимость.

Нежелание Маркса, а, скорее, просто невозможность (ввиду неправильной конструкции им экономических отношений) ввести им в экономику воровство, как прямую диалектическую противоположность его эквивалентному обмену, и привело к необходимости введения прямо противоположных свойств для одной и той же вещи, когда, например, потребительная стоимость у него по контексту: и товар и не товар. Более того, по Марксу, покупатель иногда покупает и потребительную стоимость, а иногда, когда это требуется по контексту, то не гнушается приобрести товар, хотя, по определению товара, - для его производителя или владельца потребительная стоимость товара нулевая. Зачем наш покупатель приобретает для себя товар с нулевой потребительной стоимостью (не благо)? Исключительно для того, чтобы спасти от краха политэкономию Маркса. А всё это сделано, намерено, для того, чтобы изъять из экономики факты неэквивалентного отчуждения продуктов, или воровство, а шило воровства в мешке политэкономии не утаить. Каша в первоначальных определениях понятий и приводит к необходимости их неоднократных и назойливых уточнений по контексту, и, как мы видим на определении товара, уточнения нивелируют первоначальный смысл введённого понятия. Чего здесь у Маркса больше - или глупости, или наивности, некомпетентности, или фальсификаций, принятых для утверждения его утопических идей коммунизма, или тупого упорства со стороны дилетанта, - пусть решают читатели. По-моему, верны все определения. И мой вывод: если исходить из односторонней метафизики категории права, то в мире было, есть и будет только право насилия, и адекватное право противостоять насилию насилием. ®

3.4.