Что же такое, эта политическая экономия?

что-то странное ты влагаешь в уши наши., хотим знать, что это такое?

(17:20 Деяния)

Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь

(51:7 Исаия)

и положу на вас...

(23:40 Иеремия)

Слышал Я поношение М[аркса] и ругательства его

(2:8 Софония)

и через них путь истины будет в поношении

(2:2 2-е Петра)

Первая попавшаяся мне фраза из Интернета: "Политическая экономия; наука о законах, управляющих общественными отношениями... в процессе производства, распределения и потребления материальных благ". Будем считать это определением науки-политэкономии, где видим, политэкономия понимается как наука. А теперь покажем, что реальная политэкономия и есть: "Экономика воровства", как это и вынесено а заголовок книги. Если глянуть в общем на весь человеческий социум (да и любой другой социум живых организмов), то первое, что бросается в глаза, - это факт добычи каждым индивидом себе средств существования (обмен веществ требует). Большая часть людей для этого применяет труд, в той или иной форме производит нужное для себя и для других, обменивается своими произведениями. Эти общественные отношения (производство-обмен) относятся к разряду экономических. И есть ещё способ добычи пропитания, - воровство. Это общественное отношение (дань, налоги, войны, контрибуции, акцизы, прямые грабежи, взятки и пр.) относятся к сфере политики. Следовательно, все общественные отношения подразделяются на две противоположные части: экономику и политику, причём, политика так же невозможна без экономики, как и экономика не может существовать вне политики. Первая часть утверждения очевидна: не будет экономики, не будет и политики, - т.е. нечего будет воровать. Второе же заявление требует пояснений. Казалось бы, если убрать воровство, то простым трудящимся "больше достанется", но это далеко не так.

Если желания тех и других совпадают, то управление... не нужно, каждый и так найдёт своё место в общем движении. Управление требуется, когда цели у управляющих и управляемых различны. Управление и есть такое насилие первых над вторыми. Управляющие заставляют подчинённых делать то, что нужно управляющим. Когда мы управляем конём, то он бежит куда надо нам, а не ему: "мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их (3:3 Иакова)". А насилие - это прелюдия от воровства. Вспомните историю, и чем там занимались князья. Напомню, основным их занятием было расширение территории (это войны с соседями) и сбор дани с покорённых земель. Гуманитарные порывы, типа "заботы о русском народе" - напрочь отсутствовали. В современных нам демократиях - то же самое, а "забота о простом народе" всплывает накануне выборов, и подробно эта тема уже исследована в работе: "Философия воровства". Приведу ещё верные фразы Маркса, такую: "война является... задачей... для того, чтобы захватить... либо... захват этот защитить и увековечить", - а захват чего-либо есть воровство. Или такую: "война есть один из самых первобытных видов труда... как для удержания собственности, так и для приобретения ее", откуда видим, что не только экономика, но и грабёж есть труд. Если эти две фразы верны, то из них прямо вытекает знаменитое изречение от Прудона: "Собственность - это кража". Как видим, Маркс в двух фразах изложил то же самое, что и Прудон в одной. Мысли теоретиков полностью совпадают. А по мнению Маркса: "Прудон имеет... комичный вид... он прячет свое диалектическое бессилие за риторической надменностью"... Но вернёмся к политэкономии.

Вот определение Марксом генезиса этой т.н. науки: "Политическая экономия возникла как естественное следствие распространения торговли, и с ней на место простого ненаучного торгашества выступила развитая система дозволенного обмана, целая наука обогащения".

Вот ещё определение политэкономии Марксом: "политическая экономия, наука о способах наживать деньги". Обратите внимание на слово наживать (вместо слова зарабатывать), и на тот факт, что Великий экономист нажить денег с помощью своей науки не смог, а использовал спонсорство Энгельса. Любая наука должна открывать что-то новое, что не заметно простому глазу. Биологи открыли гены, физики - лазер и превращение элементов, астрономы - чёрные дыры, математики - фракталы и т.п.. А в области политэкономии, от которой фактически мы все зависим, Маркс констатирует: "нужно признать, что вообще нет ничего неслыханного ни в одном открытии экономической науки". Об «открытиях» Маркса будет много говориться ниже, а здесь отмечу отношение Маркса к своим же открытиям: "имманентные законы... [это законы экономики, открытые Марксом - В.Ш.]... конкуренция по видимости переворачивает их все. Извращает их...". Маркс открывает истинные законы, а какая-то непонятная конкуренция по видимости (?) переворачивает их все (?!). Я это понимаю так, что все законы Маркса следует понимать в прямо противоположной формулировке. А что нужно понимать под извращением закона - это оставляю на откуп буйному воображению читателей. Я подобного не понимаю... Ещё оригинальная мысль Маркса о законах в экономике: "закон определяется в политической экономии через свою противоположность, через отсутствие закона: истинный закон политической экономии есть случайность, из движения которой мы, ученые, произвольно фиксируем в форме законов отдельные моменты". Обратите особое внимание в этой фразе на то, что: закон есть... отсутствие закона (читай, что то, что экономист насочиняет, - то есть закон), что Маркс ("мы") мнит себя учёным, и на то, что объективных законов вообще нет, а есть то, что произвольно фиксируется в хаосе случайностей в форме законов т.н.

И еще об особенностях учёных полит-экономистов: "законы она [политическая экономия в лице представителей "науки" - В.Ш.] не осмысливает... всюду вклинивается конкуренция... самый обмен представляется ей случайным фактором". Учёный, не осмысливший открытый им самим закон... Не сам ли Маркс это? Ибо я лично подобных особей как-то и не встречал.

И об особенностях извращающей конкуренции: "конкуренция не объясняет эти законы, она дает возможность их увидеть, но она их не создает". Во-первых, никакая наука, а тем более отдельная особь, склонная к извращениям, не в состоянии объяснить законы. Закон он только формулируется (открывается), а уже на основе открытого закона объясняются, или предсказываются факты и явления. Во-вторых, как можно увидеть закон, тем более, когда его видение... извращено? Можно видеть только последствия его реализации. Сам закон, как и квант света, - невидим. Свет мы видим только тот, который реализовался на сетчатке глаза.

И в-третьих Создавать законы могут только 3 ипостаси: Господь в момент сотворения им мира: “и всему... дал закон Я (45:12 Исаия)”, Маркс, в процессе написания им "Капитала", и законотворческие структуры, когда им нужно нечто украсть на... законных основаниях. Никто, кроме этой святой троицы, а, тем более извращённая конкуренция, создать законы не может.

И об особенностях экономических законов Маркса: "конкретное экономическое явление, к нему никогда нельзя просто и непосредственно применять общие экономические законы". Я прошу обратить внимание, что категоричное: "никогда" в этой фразе, ставит под вопрос саму необходимость открытия общих экономических законов (читай, и саму политэкономию), и, что наличие запрета на простое применение законов, говорит, что это удел избранных, коим дано быть толкователями общих их открытий для простой публики. Короче, политэкономия - это некий данный Великими Мыслителями Талмуд, с дополнительной нагрузкой в виде сонмища его толкователей, в лице деятелей-основателей столь многочисленных экономических школ.

В современных условиях для изучения какой-либо науки не обязательно иметь учителем её основателя. Такие времена давно прошли, и по любой области знаний имеется масса книг, по которым можно заниматься самостоятельно. Вот особенности экономической литературы, открытые Марксом, с которыми трудно не согласиться в наши дни: "политико-экономическая литература... литература эпигонов: воспроизведение старого, большее развитие формы, более широкое освоение материала, стремление к заостренности изложения, популяризация, резюмирование, разработка деталей, отсутствие ярких и решающих фраз анализа, инвентаризация старого... прирост отдельных частностей". Здесь несомненным является это: "отсутствие решающих фраз анализа", которое и приводит к неоднозначным толкованиям тех мизерных и неоднозначных положений, на которых стоит-шатается здание политэкономии.

Интересное заявление Маркса: "политическая экономия не знает незанятого рабочего, не знает человека труда". Политическая экономия Маркса основана на трудовом происхождении стоимостей. Трудом в обществе занят рабочий класс, куда входят человеки труда и временно незанятые рабочие. Ни тех ни других политэкономия не знает. А что тогда она знает вообще?

Посмотрим отношение Маркса к политэкономии и к её представителям. Прежде всего, он соглашается с принятыми умолчаниями: "Плут, мошенник, нищий, безработный: умирающий с голоду, нищенствующий и совершающий преступления человек труда, все это - фигуры, существующие не для политической экономии". Если с мошенником и можно согласиться, то отказ от проблем безработных весьма сомнителен. Оригинальное у Маркса и определение цели политэкономии: "целью политической экономии является несчастье общества". Судя по состоянию мировой экономики, политэкономия уже успешно достигла своих целей, а всё, что достигает цели, далее обречено влачить бесцельное существование. И по этому поводу, бесцельности существования Маркс правильно отметил: "в... политической экономии искони царствовала идиллия". Естественно, если цель достигнута, то: "не грех это дело и отметить".

Вот весьма странное заявление: "политическая экономия, несмотря на весь свой мирской и чувственный вид, есть действительно моральная наука, наиморальнейшая из наук". Откуда мой вывод, что мирское и чувственное... аморально. Если политэкономия наиморальнейшая из наук, то по отношению к ней, наиморальнейшей, остальные науки автоматически попадают в разряд аморальных. То, что математика аморальна, - это сомнений не вызывает, а вот куда отнести, историю, и философию? Я имею в виду, они выше или ниже (по моральности) в их сравнении с математикой. И, в ответ на эти замечания, ещё один перл диалектики Маркса: "самая противоположность между политической экономией и моралью есть лишь видимость и, будучи противоположностью, в то же время не есть противоположность". Для морали противоположностью есть аморальность, и если кто-то усмотрел противоположность морали и политэкономии, то этот негодяй нам всем заявил об аморальности самой моральнейшей науки. И Маркс успокоил экономистов тем, что это только видимость, а тех, кто привык верить своему зрению, Маркс окончательно добивает словоблудием своей псевдо диалектики, где нечто: "...будучи противоположностью, в то же время не есть противоположность". Я, будучи нормальным в то же время... не есть нормален. В этом, возможно, и есть зерно истины, но применительно не только ко мне, но и к автору заявления, к Марксу, ибо истинность любого общего заявления можно установить, если оно равно применимо: и ко всем, и... к его автору. Ещё цитата нашего моралиста: "у морали один масштаб, у политической экономии - другой", с чем трудно не согласиться, когда вас объегоривают на рынке. А вот фраза об аморальности политэкономии, точнее об отсутствии связи морали и политэкономии: "Поскольку Мишель...

морализирует, он абстрагируется от политической экономии; а поскольку он занимается политической экономией, он необходимым образом абстрагируется фактически от морали"...

Но в идиллии Маркс находит и диссонансы: "Правда, в политической экономии возникает разноголосица. Одна сторона (Лодердель, Мальтус и др.) рекомендует роскошь и проклинает бережливость; другая (Сэй, Рикардо и др.) рекомендует бережливость и проклинает роскошь". Идиллия и проклятия как-то не корреспондируются в одном образе. И то правда, ибо у Маркса: "Гармония экономических законов выступает во всем мире как дисгармония". Да и рановато начала почивать на лаврах идиллии-гармонии политэкономия. Не все вопросы рассмотрены, не все проблемы ею разрешены: "потребительная стоимость, находится вне круга вопросов, рассматриваемых политической экономией". А потребительная стоимость. - это то, что мы потребляем. И это не столько продукты питания, но и вообще всё то, с чем контачит человек в жизни: от станков на заводах, земли в сельском хозяйстве и до... особей противного пола. Всё это - есть объекты потребления. И всё это лежит вне круга вопросов политэкономии. А кто тот гармоничный чертёжник, который очертил ей такой узкий круг? И где доказательство того, что этот круг не вырожден в точку... зрения Маркса? Ответа нет. Маркс вопросами нашего потребления не занимался. Не царское это дело в потреблениях ковыряться. Мечтал он, дать: "Применение политической экономии к естествознанию". - но лучше бы он применил реальные законы естествознания к своей т.н. политэкономии.

Когда же Маркс окунулся в эту идиллию, то тон его высказываний несколько изменился. К примеру, у него видим: "Поразительно... насколько иной смысл... приобретают все категории политической экономии в этой... тарабарщине денежного рынка". Или, его самая моральная наука вдруг оказалась... пошлой и вульгарной: "заколдованный круг пошлостей вульгарной политической экономии, которая предполагает стоимость одного товара (в данном случае труда) для того, чтобы затем при ее помощи определить стоимость других товаров". Как видим, в политэкономии превалируют не доказательства, но... предположения. Далее Маркс открыл, что в политэкономии большинство её доказательств основано на безапелляционных утверждениях одних (сильных) и робком мнении иных (слабых), но эти утверждения и мнения могут меняться местами. Из заявлений А.Смита: "они утверждают, что... я же держусь того мнения, что...". Видя такую "идиллию", наш "моралист" теряет терпение в своих выражениях, и у него встречаем: "галиматью «романтического» Мюллера", или: "вульгаризатора, пошлого Ж.Б.Сэя", или: "нелепость пошлого Ж.Б.Сэя", и: "каким мелким брехуном кажется Вольф", и у г-на Кэри: "гармоничная голова", а в Германии есть только одни: "Косноязычные болтуны...". У Маркса: "Ослами являются также Прудон. Грей и другие", а вот иное мнение у капиталиста Энгельса: "Прудон... опубликовал своё произведение «Что такое собственность?» ... на этот вопрос он ответил - собственность есть кража... Право частной собственности, следствия... конкуренция, безнравственность, нищета, - раскрыты здесь с такой силой ума [у осла?!] и действительно научного исследования, которых мне не доводилось встречать соединёнными в одной книжке". У Маркса читаем: "Кэри повсюду собирает груды материала... чтобы его, в качестве мертвых примеров... переработать для своих целей... Отсюда его... начитанность, напоминающая каталоги". Грешил этим (сборами груд материала) и автор сего "обвинения". У поголовно всех экономистов Маркс отмечает их: "...пустую болтовню (например, Шторх, а еще паршивее Сениор...)", а все: "Новейшие экономисты просто пошлые глупцы". Хотя сам Маркс не имел экономического образования (самоучка), но презирал себе подобных и... поклонялся авторитетам: "Обратитесь, например, к такому авторитету как Рикардо, авторитету, лучше которого не найти". Попутно отмечу, что относительно Рикардо Маркс говаривал: "Правда, Рикардо нередко сам впадает в путаницу", - лучший из авторитетов и тот... путаник, а что же говорить о тех, которые учились у лучших? Потому у него осуждён: "Прудон... этот упрямый, надменный самоучка, который с одинаковым презрением относился ко всем существовавшим до него авторитетам". Но в другом месте, по другому поводу и для другой аудитории Маркс вещает нечто иное: "Слепая вера в авторитеты - особый вид суеверия и вредна для всякого нормального развития". Мой вывод: развитие самого д-ра Маркса... не вполне нормально.

Мнение Энгельса: "каждый из [вульгарных экономистов] в глазах Маркса «в лучшем случае только безнадежно слабоумен»". Больше всех Энгельс поливал Лориа: "забавный экземпляр вульгарной экономии". Этот: "ничтожнейший итальянский профессор", который одновременно и: "пигмей", и...: "южный Калиостро", и вообще: "литературный авантюрист, который в глубине души плюёт на всю политическую экономию", - в выражениях не стеснялся, и говорил Марксу прямо всё, что о нём думал. От себя замечу, что при таком состоянии науки-политэкономии, где несчётное множество направлений, школ и течений, в неё не грех плюнуть, авось, хоть это принесёт ей пользу. Ибо в этой идиллии: "был период вульгаризации и распространения рикардовской теории и в то же время ее борьбы со старой школой. Происходили блестящие турниры". Но Рикардо по мнению Маркса: "сам... настолько плохо различает двойственный характер труда... что на протяжении целой главы «Стоимость и богатство и их отличительные свойства» вынужден возиться с пошлостями такого господина, как Ж.Б.Сэй". По д-ру Марксу: "такой сенсационный писатель, как Прудон", занимался экономикой: "...с обычным для него шарлатанством, корчащим из себя научность", а некоторое: "... открытие Сэя присвоил себе... Прудон", (шарлатан присвоил открытия пошляка]). C одной стороны Маркс нам говорит, что: "Мудрый Рошер додумался", а, с другой, он же отмечает: "плоское представление... у нашего Рошера", или даже то, что: "У нашего Рошера... Все... основано на полном непонимании", и: "на их жалких немецких подголосков вроде Рошера и других растроганных «воздержанием»". Маркс-самоучка презирал себе-подобных: "...доморощенный политико-эконом Карл Арнд". И общая характеристика Марксом всей экономической братии (не надо путать с "братвой"): "Экономисты... Их апологетическая мудрость состоит в том, что во все решающие моменты они забывают свои собственные определения". Ниже я покажу, что Маркс тоже в решающие моменты забывал свои определения. Отметив: "Скотскую глупость вульгарной политической экономии", Маркс заявил, что: "классическая политическая экономия занимается обманом".

Целый ряд экономистов школы фритредерства объединились: "вокруг знамени Бастиа, самого пошлого, а потому и самого удачливого представителя вульгарно-экономической апологетики", хотя, не без злорадства, Маркс отмечает, что у них: "это последнее жало было вырвано у вульгарной политической экономии фритредерским законодательством". И здесь я узнаю, что самые пошлые люди всегда самые удачливые. Теперь ясно, почему я - неудачник.

Вот Энгельс о политэкономии: "Выражение «национальное богатство»... Пока существует частная собственность... не имеет смысла... То же относится к выражениям: национальная экономия, политическая... экономия", - последняя, действительно, не имеет смысла.

Ещё о политэкономии и её истории глазами Маркса: "Пестрая компания пописывающих аферистов... создала тогда немецкую экономическую литературу... образовалась сначала школа протекционистов-промышленников... возникла школа свободной торговли... имелись худосочные и некритические собиратели фактов... умничавшие спекулятивные философы... Из всего этого... получилась каша из всякой всячины, политая экпектически-экономическим соусом, - то, что требуется знать к государственному экзамену". Кстати, Маркс тоже не имел экономического образования, а был тем же умничавшим спекулятивным философом. Когда: "появилась немецкая пролетарская партия... с момента ее выступления берет свое начало также и научная, самостоятельная немецкая политическая экономия". А в чьём-таком лице?

У некоторого абстрактного: "вульгарного экономиста" Маркс отметил: "его неспособность объяснить торговую прибыль со всеми ее особенностями". И читаем "объяснения" Маркса: "торговая прибыль не только представляется результатом обсчета и обмана, но по большей части и действительно из них происходит", или вот такое его объяснение: "[купец] сравнивает денежные цены и разницу кладет в карман", или безоговорочно: "торговый капитал... повсюду представляет систему грабежа...", и, действительно, на обмене товаров по эквиваленту их стоимости - капиталов не заработаешь... Только почему у Маркса грабёж-то не исследован?

Короче, экономисты по Марксу: "рабское стадо подражателей", которое: "...толчется лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией", но научную политэкономию, напоминаю читателям, разрабатывал только Маркс, а: "Вульгарная политическая экономия", по фразе Маркса: "«действительно так ничему и не научилась», здесь, как и везде, хватается за внешнюю видимость явления в противоположность закону явления. Она полагает, в противоположность Спинозе, что «невежество есть достаточное основание»". Кстати, один из героев Чехова произнёс фразу: "...утоплый труп мертвого человека". Не менее глубинный смысл присущ и фразе Маркса: "внешняя видимость явления", ибо явление и есть... внешняя видимость, для некоторой сущности, а не видимость явления. Диалектику взаимодействия категорий сущности и явления философ-Маркс, видимо, подзабыл. Ещё одно [заявление от Маркса: "Типично для кретинизма вульгарной политической экономии то, что", она живёт под: "одобрительные рукоплескания либеральных кретинов всей Европы...", и ей присуще: "наглое

и пустое вранье [которое - В.Ш.] извергается с самодовольной важностью не только каким-то Ф.Бастиа... но даже и настоящими писателями по специальным вопросам". Вот предложение одного вульгарного экономиста (Кэри): "Необходимо... так исчислять... заработные платы, как будто часть их, достающаяся государству в форме налогов, попадает в руки самих рабочих", - нормальное предложение в качестве гипотезы для пояснения системы налогообложения, и политической (воровской) роли государства в обществе. И его не научная, "журналистская" критика Марксом, что Кэри: "человек, отличающийся такой колоссальной некритичностью и такой ложной ученостью... несмотря на свою протекционистскую ересь...". У Кэри хоть как-то учитывается налоговая составляющая, а Маркс её... тихо игнорировал вместе с государством вообще, и рекомендовал: "Кэри поразмыслить о том, не являются ли эти «государственные издержки» тоже «естественными плодами» капиталистического развития". Прими Кэри эту рекомендацию мэтра, он бы понял, что до капитализма... государственных издержек не было.

И, хотя в прошлом: "в Индии имел место: ряд неудачных и действительно нелепых (на практике позорных^ экономических экспериментов", Маркс, ярый противник денег (которых у него никогда не было) и противник частной собственности советует: "политическую экономию следует рассматривать как продукт действительной энергии и действительного движения частной собственности". Из всего приведенного можно сделать вывод: если верить Марксу, то "Капитал", - единственно верная экономическая теория. Если это так, то зачем оскорблять оппонентов? В математике достаточно дать доказательство теоремы, в физике достаточно на базе теории предсказать явление (лазер был предсказан, а потом построен на практике), и все оппоненты без крепких выражений признают вашу правоту. Как догадался читатель, к оскорблениям прибегают за неимением строгих доказательств. Я вижу, что мой оппонент... ошибается, я чувствую, что прав я, а доказать это и ему, и даже себе не могу, - не хватает знаний. Вот я и опускаюсь до оскорблений, или ругани, стремясь если не доказать, то хоть как-то унизить упрямца-оппонента, не понимающего столь для меня очевидных вещей (не замечая, что подобным поведением унижаю себя). Увы, факты упрямая вещь. Ни нелепые и позорные экономические эксперименты колонизаторов в Индии, ни действительно позорный провал практики построения коммунизма в СССР, отнюдь не подтвердили, но опровергли экономические теории, как "буржуазных экономистов", так и... марксизма. Осталось совсем немного: научно (теоретически) доказать их ложность, и в этом состоит одна из целей этой работы. Другая цель работы, - на основе критики экономических доктрин предшественников предложить к обсуждению основы теории реальных рыночных отношений, теории спроса и предложения, теории возникновения прибыли, - дать её реальный, а не надуманный генезис.