8.1.1. Рынок по Гегелю (уникальнейший материал :-)

голос глупого познается при множестве слов

(5:3 Екклесиаст) себя .. дать вам в образец для подражания (3:9 2-е Фессалоникийцам) о словах сей найденной книги (22:13 4-я Царств)

По мнению гегельянцев и исследователей "творческого наследия" Гегеля, признанный "король философии" никогда не занимался проблемами рынка.

Сарагосе, где вознамеривались возвести то ли отель, то ли бордель, обнаружил несколько полуистлевших страниц, которые по стилю и почерку, несомненно, принадлежат руке Гегеля, что и подтвердила соответствующая графологическая экспертиза Интерпола. Вот краткое содержание того уникального материала, что удалось восстановить и перевести, с учётом того, что страницы были не упорядочены и не пронумерованы. Читайте и внемлите Гегелю:

"...тая данная глава, поскольку в ней содержится философия рынка, будет попыткой постичь и изобразить рынок как нечто разумное в себе. Её цель лишь показать, как рынок, этот социальный универсум, должен быть познан. Существуют законы двоякого рода: законы природы и законы общества, имманентные рынку. Рыночные законы - это законы, идущие от людей, ибо присущи только людям. Здесь, следовательно, возможна коллизия между тем, что есть в бытии, и тем, что должно быть, между в-себе-и-для-себя сущим рынком, остающимся неизменным, и произвольным определением людьми того, что есть рынок. Однако, именно эти противоположности между рынком в-себе-и-для-себя и тем, чему произвол субъекта, как таковой сущий, сообщает силу рынка, вызывают потребность основательно изучить рынок. Философская наука о рынке имеет своим предметом исключительно идею рынка - понятие рынка и его осуществление. Произвол есть не рынок в его истине, а рынок - в качестве противоречия, а, потому, суть нечто ничтожное в себе.

Понятие рынка по своему становлению, его дедукция, предполагается здесь уже имеющимся и его следует принимать как данное. Говоря здесь о рынке, мы имеем в виду не только торговлю, которую обычно под этим только и понимают, но также и моральность, нравственность и всемирную его (рынка) историю. В рынке уже заключена идея сущности, а именно, быть тождественным в бытии с самим собой в непосредственности [своей] определённости (des Bestimmtseins), так что эта непосредственность низводится этим тождеством с собой до чего-то опосредствованного, точно так же как тождество с собой опосредствованно лишь этой внешностью, но одновременно есть опосредствование с собой.

Реализация понятия рынка в действительности, есть идея. Структура, которую рынок сообщает сам себе в процессе своей реализации, есть другой существенный для познания самого рынка момент этой идеи, отличный от формы, которая есть только понятие. Так, идея, определённая как рынок, имеет своей предпосылкой определения понятия, которые уже существуют, как данные: как покупатель и продавец, как товар и деньги, а это - другая сторона противоречия рынка, которая лишь в высшей, более завершённой стадии его образования приходит к этому свойственному ей оформленному наличному бытию своих-в- себе и для-себя противоположных моментов.

Учение об абстрактном рынке включает в себя имманентную конкретному рынку проблематику собственности, договора, денег и товара. Почвой рынка является вообще собственность, и её ближайшим местом и исходной точкой - торговля, которая свободна, так, что свобода составляет её субстанцию и её определение, и система рынка есть царство осуществлённой свободы торговли. Посредством торговли рынок полагает себя как рынок определённого индивида и как отличающий себя вовне от абстрактного другого индивида. Для себя сущая, или абстрактная, торговля и есть абстракция рынка. Высшее в рынке есть то, что он - рынок и, тем не менее, уже в самой этой голой абстракции рынок есть нечто презрительное. Но рынок одноположенно существенно отличен от торговли, ибо рынок - суть лишь возможность торговли.

Тем самым отношение торговли есть прямое опосредование воли, тождественной в абсолютном различении для себя сущих субъектов рынка, в котором содержится, что каждый из них по своей воле и воле другого перестаёт быть собственником, остаётся им и становится им. Для торговли требуются два согласия на две вещи, я хочу приобрести товар и отказаться от своего товара. Торговля как тотальный момент рынка выступает либо в виде обмена вещи вообще, т.е. специфической вещи, на другую, но равную ей вещь, либо в виде купли или продажи (eintio venditio). Обмен специфической вещи на вещь, которая определена как всеобщая, т.е. которая действует как абсолютная ценность и не имеет иного специфического назначения к использованию, - или на деньги.

Субъект рынка имеет право помещать свою волю в каждую вещь, которая благодаря этому становится моей, получает мою волю как свою субстанциальную цель, поскольку она в себе

самой её не имеет, как своё определение и душу; это абсолютное право человека на присвоение всех вещей. Обладание товаром (либо деньгами) является средством по отношению к торговле, когда его делают первым; истинное же положение состоит в том, что с точки зрения свободы собственность как её первое наличное бытие есть существенная цель для себя. Так, например, нельзя сказать, что собственность существовала раньше рынка, и, тем не менее, она рассматривается до него. Здесь, следовательно, можно было бы задать вопрос, почему мы не начинаем с высшего, т.е. с конкретного рынка. Ответом будет: именно потому, что мы хотим видеть рынок в форме результата, а для этого необходимо сначала постигнуть сами его абстрактные понятия покупателя и продавца. Ценность вещи-в-себе может быть различной в отношении к потребности субъектов рынка, но если мы хотим выразить не специфическую, а абстрактную сторону ценности, то это будут деньги.

Первый вид свободы есть тот, который мы узнаём как собственность, но это - сфера формального и абстрактного рынка; в эту сферу с таким же основанием должна входить и собственность в её опосредованной форме в виде товара или денег и отношения в её нарушении, как преступление (отъём) и наказание (ничтожное). Сообразно качественным различиям товаров рынка, обмен и вступление во владение ими имеют бесконечно разнообразное значение и столь же бесконечную ограниченность и случайность.

Не следует говорить о несправедливости рынка в неравном распределении товаров и денег, ибо рынок имманентно свободен и поэтому не может быть ни справедливым, ни несправедливым. То обстоятельство, что все субъекты рынка должны обладать средствами, которые позволяли бы им удовлетворять свои потребности в торговле - это отчасти моральное требование, которое, будучи высказано в такой неопределённой форме, есть, правда, благое пожелание. Но, подобно всем благим пожеланиям, не объективно сущее желание, отчасти же средства к существованию - нечто совсем другое, чем владение, и относятся к другой сфере, сфере гражданского общества и права.

Следовательно, рынок должен быть положен объективно, и этим он обретает не новое одностороннее определение в некотором высшем понятии - в экономике, а лишь свою реализацию. В рынке противоположности, которые должны быть абстрактными и вместе с тем определениями рынка, могущие быть познаны только как нечто конкретное, сами ведут к их тождеству и к смешению их значений - к смешению, которое совершается рассудком лишь бессознательно. Следовательно, рынок - это суть одновременно и нечто высокое и совсем низменное.

Обычно полагают, что покупатель и продавец абсолютно противостоят друг другу. Рынок есть отношение (Relation), но не отношение вообще, а определённое отношение покупателя и продавца друг к другу, которые как самостоятельные качества по своему существу зиждутся на своём отрицательном соотношении друг с другом, и тем самым оказывается, что они лишь моменты их истинно самостоятельного единства, которое есть их рефлексия-в-себя. Однако это не совсем так, ибо они скорее переходят друг в друга, поскольку они не абстрактные определения, подобно позитивному и негативному, а имеют уже более конкретное значение. Покупатель, как нечто ныне положенное, как владелец денег, по отношению к своей прошлой реализации суть продавец, имевший товар и в своём прошлом отношении рынка выступавший как продавец. То обстоятельство, что насилие и воровство в плане получения денег могут быть элементом рынка, является для него чем-то случайным, ничтожном и не затрагивает его природу. Аналогично продавец, как ныне положенный субъект рынка, как владелец товара, в отношении своего прошлого ранее на рынке выступал, как покупатель, приобретая непосредственно или приобретая для опосредствованного его производства нужный товар. Та суть, что грабёж и воровство могут быть источником приобретения товара вообще, является для них также ничтожным по отношению к рынку.

В реальном бытии рынка соединены абстрактно выраженные покупатель и продавец, как субъекты рынка в виде имманентного им движения - торговли, и товар и деньги как объекты рынка в виде их собственного движения - натурального или денежно-товарного обмена. Рынок есть нечто святое вообще уже потому, что оно суть наличное бытие абсолютного понятия самосознательной торговли.

Покупатель и продавец, отличая себя от себя, оба обладают друг для друга наличным бытием только как собственники, как субъекты рынка. Их в себе сущее тождество получает существование посредством перехода собственности одного в собственность другого при наличии общей воли и сохранения их субъективного права - в торговле. Здесь, где объективные субъекты рынка сами ещё относятся (находятся) в стадии своей первой непосредственности, речь пойдёт только о вещах, как они непосредственно суть, а не об определениях, которыми они способны стать через опосредование их рынком.

Прямое потребление товаров - есть проникновение в них и изменение их качественной природы, благодаря которой они до потребления были тем, чем они были. Поскольку товар есть нечто негативное по отношению к субъекту рынка, последний имеет своё наличное бытие в товаре как в чём-то, что должно быть отрицаемо - в потреблении. Потребление оно и есть эта реализация моей потребности посредством изменения, уничтожения, поглощения вещи, лишённая самости, природа которой тем самым открывается, и товар, т.о., выполняет своё назначение. Потребление есть внешнее к рынку, выходящее за границы рынка, нечто бесконечное в отрицании конечного рынка.

Содержание покупки-в-себе есть содержание, принадлежащее только субъекту. Так, например, дурные покупки - покупки только покупателя. Покупателем может быть также названо то чистое пустое «Я», имеющее своим предметом лишь самого себя и обладающее силой абстрагироваться от всякого дальнейшего содержания. Покупка имеет, следовательно, как совершенно частное, так и утилитарное значение, так как всё, что «Я» должен купить, имеет своей задачей стать моим и обрести во мне свою силу. Бесконечная жадность покупателя, его вожделение и состоит в том, чтобы сосредоточить и поглотить всё в этом простом источнике чистого «Я». Понятие рынка, которого придерживались до сих пор, основано на раз навсегда принятом обыденным сознанием предположении о раздельности содержания рынка и его формы, или, иначе сказать, торга, и торговли. Предполагается, что товары для торговли существуют сами по себе вне торговли как некий готовый мир, что торговля, взятая сама по себе, пуста, что она примыкает к товарам как некая форма извне, наполняется ими, в ней обретает некоторое содержание и становится реальным рынком.

Различно можно понимать и действия субъектов рынка куплю-продажу или торговлю. Под куплей-продажей, как снятием их противоречия в торговле, можно понимать всё, что мы делаем для себя товарным, будь то действительно существующее или только мысли, которые мы противопоставляем себе в некотором вожделении к товару. Под этим выражением понимают также непосредственность наличного рынка, в котором должна реализоваться вожделенная цель, даже если эта цель носит совершенно частный и субъективный характер, мы называем её объективной, когда она являет себя. Деятельность рынка, заключающаяся в том, чтобы снять противоречие между покупателем и продавцом, эта деятельность, положенная таким образом как тотальность процесса торговли, взятая так, как она здесь определена, т.е. как неразличённость, есть уже всестороннее противоречие. Эта деятельность, стало быть, должна быть так положена, чтобы, как это снимающее само себя противоречие, быть определена как для-себя-сущая самостоятельность, имеющая своим результатом и своей истиной уже не только лишь неразличённое, но и имманентно в нём самом отрицательное абсолютное единство, которое и есть купля - продажа. Купля - продажа, как формы, снимающие все противоречия рынка, имманентны его содержанию. Именно поэтому можно, абстрагируясь от самого рынка и его составляю...".

Если моим читателям, путём перестановки абзацев удастся восстановить исходную нумерацию или последовательность страниц, то можно считать, что они полностью овладели диалектическим методом Гегеля. А тем, кому это не удалось, можно после последнего многоточия опять вернуться к началу и получите... гегелевский вариант: "У попа была собака...". Продолжать это можно бесконечно долго, переливая из пустого в порожнее и также можно закончить в любой момент, не объясняя причин. Этот раздел я привел специально для того, чтобы показать читателям, как можно много и "умно" говорить по определённой теме, исхитриться, - и не сказать ничего. В этом плане мне, дилетанту, надо очень много "учиться", чтобы достичь уровня основоположников. Многочисленные примеры подобного "умничанья" со стороны Маркса (под эту манеру Гегеля), с целью: или уйти от прямого решения по данной конкретной проблеме, или замять для ясности явные передёргивания в доказательствах, или вообще попытаться исхитриться и подменить истину прямой ложью, или же фальсификатом приведены в Ш-й части, посвящённой критике "Капитала". Но, в необходимом плане пустой болтологии, будущим политикам просто необходимо изучать и практиковать манеру и стиль изложения Гегеля и Маркса. Объективная причина наличия самого факта словоблудия, как у философов, так и у политиков гениально и просто раскрыта в работе Т.Веблена: "Теория праздного класса", о сущности которой тоже будет сказано только в Ш-й части моей работы.

1.1.