Заключение

Проведенный в диссертации анализ политики украинизации в межвоенный период позволил решить поставленные исследовательские задачи и сделать следующие выводы о ее роли в преобразовании этнокультурной и этносоциальной ситуации в государствах восточноевропейского региона.

Межвоенный период был особой эпохой в жизни Восточной Европы. Распад Российской и Австро-Венгерской империй привел к смене ориентиров государственного устройства, образованию государств по национальному принципу, возникновению проблемы статуса этнических меньшинств. Особого внимания заслуживает ситуация на территориях с украинским населением, которые по своему геополитическому положению входили в государственные системы с различными приоритетами в области национальной политики.

К 1918 году культурно-языковая и этносоциальная ситуация на украинских землях была достаточно сложной: украинский язык и культура занимали прочные позиции только среди низших социальных слоев населения, в основном в сельской местности. С началом революционных событий и активизацией национальных движений в условиях острого системного кризиса встал вопрос о повышении статуса украинской этничности в постимперском пространстве, т.е. о так называемой украинизации, под которой подразумевалось особое направление национального строительства на землях с украинским населением. Суть ее заключалась в распространении украинского языка на все сферы жизни общества и ротации правящей элиты за счет повышения позиции украинцев в социальной и национальной иерархии. Повышенное внимание к украинизации со стороны различных правительственных структур и широкой общественности было не случайным и обуславливалось настоятельной необходимостью определить свое отношение к украинскому национальному движению.

Следует отметить, что к началу ХХ века население юго-западной части Российской империи обычно называли «малороссами», а восточнославянское население в Австро-Венгрии официально именовалось «русинами» или «рутенами», хотя для самоназвания употреблялись и другие этнонимы.

В условиях мировой войны и революции «украинская идея», противопоставлявшая «украинскость» «русскости», «русофильству», «польскости» или «румынскости», постепенно приобретала все больше сторонников. Рост социально-политической активности в распадающихся империях сопровождался повышением роли этнонационального фактора.

После распада Российской империи и Австро-Венгрии лидеры украинского национального движения инициировали формирование украинских государств в Восточной Европе - Украинской Народной Республики, Западно-Украинской Народной Республики. Держава гетмана П.П. Скоропадского, созданная при прямом вмешательстве Германии и Австро-Венгрии после заключения правительством УНР мирного договора со странами Четверного союза, также именовалась украинской. Накануне Второй мировой войны, когда перекраивались границы европейских государств, была предпринята попытка формирования украинского государства в карпатском регионе. Для сторонников украинского

движения Подкарпатская Русь, получившая в 1938 г. автономию в рамках Чехо-Словацкой Республики, стала площадкой для воплощения их национальных устремлений и создания Карпатской Украины.

Для украинских политиков национальный язык являлся символом суверенизационного процесса, и внедрению украинского языка в общественную и культурную жизнь придавалось особое значение. Правительства вышеперечисленных формирующихся государств были настроены на проведение коренных преобразований социокультурной сферы. По их замыслам, государственные и общественные структуры, культурные и образовательные учреждения, армия должны были стать украинскими, т.е.

Недолговечность существования формирующихся государств не позволила провести начатые преобразования в полном объеме и украинизация не смогла принять законченную форму. После распада империй власть на территориях с украинским населением постоянно менялась. Например, по известному выражению М.А. Булгакова («Киев- город», 1923), «по счету киевлян, у них было 18 переворотов. Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил»1. Счет велся от февраля 1917 г. до июня 1920 г., когда Красная Армия вошла в Киев в результате наступления на армию Польши и УНР.

Во многом это было обусловлено тем, что «украинский вопрос» оказался в центре внимания различных политических сил. Сложный состав населения Восточной Г алиции, Буковины, юго-западных земель Российской империи, наличие там сторонников различных политических и национальных проектов, обусловили ожесточенную борьбу за установление власти над этими территориями. Так, польские лидеры стремились создать из независимой Украины барьер между Польшей и Россией, на что очень надеялся «начальник государства» Юзеф Пилсудский.

Однако Варшава отнюдь не была сторонником «соборного» украинского государства, ориентируясь на включение в состав возрождающейся Польши земель с восточнославянским населением.

Между тем, в своих интересах «украинскую идею» использовали большевики для разрушения Российской империи. Советское руководство, учитывая стремление к независимости, проявленное деятелями украинского национального движения, а также опасаясь возможных действий польских властей по «собиранию» украинских земель, решило взять инициативу в «украинском вопросе» в свои руки, в результате чего было создано украинское советское государство.

Украинская ССР должна была стать образцовой республикой, создавая притягательный образ для национально ориентированных этнических украинцев, проживавших за пределами УССР и с большим вниманием следивших за событиями, происходившими на Большой Украине. Для многих из них к середине 1920-х годов стало очевидно, что созданная большевиками Украинская ССР была единственным украинским государственным образованием и могла сыграть в будущем важную роль в судьбе украинского народа.

В результате активных военных действий на пространстве Восточной Европы земли с украинским населением оказались за пределами УССР - в составе Польши, Чехословакии и Румынии. При этом постверсальская Европа столкнулась с проблемой сочетаемости интересов национального государства как целостного организма и интересов национальных меньшинств и национальных движений.

Польша, Чехословакия, Румыния и Украинская ССР продемонстрировали различные варианты решения «украинского вопроса». Украинское национальное движение нередко воспринималось как враждебное интеграционным усилиям правительств в странах с полиэтническим составом населения.

Так, польские власти демонстрировали жесткий курс в отношении тех украинцев, чьи политические идеалы были отличными от идеалов польскости. Сепаратистски настроенные украинские деятели подвергались не только осуждению в польском обществе, но и репрессиям. В то же время польские власти демонстрировали готовность сотрудничать с теми организациями и отдельными деятелями, кто был настроен на польскоукраинский диалог. На польско-украинское сотрудничество в рамках польской государственности после 1928 г. была нацелена политика волынского воеводы Г. Юзевского. «Волынский эксперимент» был рассчитан, с одной стороны, на укрепление пропольских настроений среди украинского населения, и с другой - на создание положительного отношения к украинцам среди польских жителей Волыни. В то же время, предпринимаемые воеводой меры - украинизация православной церкви, создание национально-смешанных общественных организаций, преподавание украинского языка в польских школах, наконец, образование проправительственной партии - Волынского украинского объединения - должны были не только создать благоприятный климат на Волыни, но и противодействовать влиянию извне. Юзевский прилагал немалые усилия для ликвидации воздействия на волынское население со стороны активно действовавшего в Восточной Галиции украинского движения, для чего были ликвидированы украинские организации, центр которых располагался во Львове, и создана так называемая «сокальская граница» между Г алицией и Волынью. Действия Юзевского были также направлены на ограничение просоветских настроений, путем противопоставления советской украинизации собственного варианта польско-украинского урегулирования, но без предоставления Волыни статуса национальнокультурной автономии. Безусловно, отдельные элементы украинизации в политике волынского воеводы наличествовали, однако они не приняли какого-либо целостного характера. Впрочем, «волынский эксперимент» не достиг и поставленной цели. Он далеко не всегда положительно оценивался как деятелями украинского движения, так и польским населением и армией.

Власти Чехословацкой Республики действовали более мягко, что было обусловлено тем, что среди восточнославянского населения Подкарпатской Руси наличествовали различные варианты национальной идентичности. По сравнению с соседней Восточной Галицией, украинский вариант идентичности и, соответственно, украинское движение, получило здесь меньшее распространение. Чехословацкое правительство, хотя и демонстрировало временами благосклонное отношение к украинскому движению, политики украинизации на территории Подкарпатской Руси не проводило. Жестко действовали власти Румынии: их курс был нацелен на ассимиляцию нерумынского населения при признании минимальной программы сотрудничества с лидерами украинского движения.

Как целостная комплексная политика, украинизация была проведена только на территории Украинской ССР, где она являлась региональной формой коренизации - важнейшей составляющей этнонациональной политики большевиков, ориентированной на укрепление советской власти в республиках путем воздействия на протекавшие там социальные и культурные процессы.

Признав неизбежность самостоятельного существования Украины и провозгласив ее социалистической советской республикой, большевистское руководство приступило к реализации украинского советского проекта. Оно стремилось воздействовать на социальные и культурные процессы, добиваясь интеграции советского общества посредством языковой политики, институтов образования и воспитания, контроля над средствами массовой коммуникации. Украинизация была политикой многоплановой. Ее культурный аспект был самым очевидным, но далеко не единственным: помимо него, важным был также социальноэкономический уровень.

Коренизация проводилась в общем контексте строительства социалистических наций, что подразумевало их «территориализацию»

Л

(если воспользоваться термином Р. Кайзера ), экономическое, социальное и культурное развитие. Пример Украины в этом плане весьма характерен. Прежде всего, большевики определили ее территориально, стремясь максимально (насколько позволяли интересы союзного государства) подогнать границы республики к этническим.

Советская власть фактически осуществила давнюю мечту о соборной Украине (правда, большевики не разделяли самые радикальные украинские притязания), украинские земли были объединены в едином государственном пространстве. Советское руководство включило в границы УССР земли, ранее входившие в 9 бывших губерний Российской империи (Киевскую, Херсонскую, Подольскую, Волынскую, Харьковскую, Полтавскую, Черниговскую, Екатеринославскую и Таврическую).

В 1924-1926 гг. было проведено территориальное урегулирование, были пересмотрены границы между РСФСР, УССР и БССР. Такое урегулирование должно было, с точки зрения советского руководства, максимально подогнать очерченную в 1919-1921 гг. УССР к национальноэтническим границам. И, наконец, к Советской Украине были присоединены западноукраинские земли: сначала, в 1939 г., территория Восточной Галиции и Западной Волыни, а в 1940 г. - Северная Буковина и Бессарабия. Как верно заметил Терри Мартин, в результате большевистской политики возникла взаимосвязь «между этнической

- 3

идентичностью и административным контролем над территорией» . Иными словами, в народе укреплялось «представление о национальной территории как о своей собственной»⁴, т.е. принадлежащей «титульной нации». Таким образом, украинцы стали обладателями государственного образования, носящего их имя, а представители других этносов, проживавших в УССР, оказались в роли национальных меньшинств.

Национальное по форме государственное образование должно было получить соответствующее содержание, и большевики приступили к реконструкции общественной жизни в УССР. Украинизация была направлена не только на поддержку украинского языка и культуры, но и развитие социальной структуры украинского общества путем создания приоритетных возможностей для профессионального и карьерного роста представителям «коренной» национальности, что привело к большим изменениям.

Если конкретизировать основные направления украинизации, то следует выделить следующие:

- изменение статуса украинского языка, создание условий для его развития, в том числе и путем организации активной работы лингвистов;

- создание условий для овладения основной частью населения УССР письменным украинским языком (ликвидация неграмотности на украинском языке), введение украинского языка в средние и высшие учебные заведения;

- перевод на украинский язык периодических изданий, издание книг на украинском языке;

- развитие украинской культуры путем поддержки украинского театрального искусства, изобразительного, литературы и т.п.;

- введение украинского языка в официальную сферу (перевод делопроизводства и работы учреждений на украинский язык);

- создание преимуществ для украинцев при принятии на работу на ответственные посты в советские учреждения;

- привлечение украинцев в партию: по мнению большевиков, ведущая политическая сила страны - большевистская партия - также должна была опираться на представителей «коренной национальности»;

- создание украинской советской интеллигенции, и технической, и творческой, путем увеличение численности украинцев среди студентов.

- наконец, были предприняты шаги по строительству социалистической экономики, увенчавшиеся индустриализацией и коллективизацией.

Таким образом, несмотря на то, что цели, которые преследовали правящие круги того или иного государства, различались, украинизация как политика в области межнациональных отношений имела общую для всех форму. Так, идеалы деятелей украинского движения были связаны с созданием национальной государственности, а для советского украинского руководства первостепенное значение имели социальные преобразования. Иными словами, различия касались концепции украинизации: для лидеров, например, Центральной Рады и Директории, украинизация была, прежде всего, средством построения национального государства, а для украинских большевиков она носила вспомогательный характер, средством социального переустройства мира.

Тем не менее, украинизация, осуществлявшаяся правительствами формирующихся государств - УНР, ЗУНР, Украинской Державы, Карпатской Украины, с одной стороны, и УССР, с другой, обладали общими чертами: это поддержка украинской культуры и внедрение языка в официально-деловую и научную сферу, опора на украинцев в кадровой политике. Кроме того, и в первом, и во втором случае речь шла об официальном закреплении за нацией определенной территории, т.е. об определении государственных границ Украины. Административный нажим тоже являлся неотъемлемой чертой украинизации, где бы она не проводилась, его объем определялся лишь планами и намерениями властей. Кроме того, украинизация неизбежно вызывала неприятие неукраинских кругов населения, что было естественно в полиэтническом обществе.

Конечно, в УССР, наряду с расширением сферы применения украинского языка, продолжал занимать определенные позиции и русский язык как язык межнационального общения в едином государстве. Однако различия в проведении украинизации национальными правительствами и руководством Советской Украины касались не столько языковой, сколько кадровой сферы. Власти УССР предпринимали немалые усилия для воспитания и продвижения украинских советских кадров, и эта политика принесла немалые успехи. Между тем, формирующиеся национальные правительства не смогли предпринять соответствующие меры в рамках украинизации из-за недостатка времени: после объявления независимости УНР ее правительство скоро было свергнуто, Директория также не могла проводить сколько-нибудь эффективную политику в военных условиях, как и правительство Карпатской Украины. Лишь гетман П.П. Скоропадский обладал передышкой в несколько месяцев, чем и не преминул воспользоваться, но без существенных результатов.

Волынская политика Г. Юзевского проводилась с благословения Ю. Пилсудского и лишь в качестве эксперимента, в ограниченных условиях и начиная с 1928 года. Хотя отдельные украинизационные черты она имела, однако в полной степени украинизацией она не была: какой-либо «территориализации» украинской нации проведено не было, да и существенного изменения положения украинцев в социальной иерархии не произошло из-за сопротивления противников эксперимента в самом санационном лагере сторонников Ю. Пилсудского.

Советская украинизация проходила в других условиях: устойчивое положение власти позволило руководству Украинской ССР провести необходимые преобразования в запланированном объеме и с приоритетным финансированием.

Выработка концепции советской украинизации происходила на фоне ожесточенных дискуссий о роли национальной культуры в

социалистическом строительстве. Большевистское руководство осуществляло свою политику в условиях двойственной социокультурной ситуации, обусловленной украинским обликом села и русским городом. Большевики должны были решить важный вопрос о соотношении русской и украинской культуры: как и в каком объеме должна поддерживаться украинская культура, главным носителем которой, как подчеркивали большевики, являлось крестьянство. Официальная поддержка украинского языка и культуры потребовала соответствующего осмысления и оценки перспектив развития русской культуры. Одним из примеров такого осмысления является теория «борьбы двух культур» второго секретаря ЦК КП(б)У Д.З. Лебедя, осужденной впоследствии XII съездом партии.

Курс на коренизацию был провозглашен XII съездом РКП(б) в 1923 г. и составлял важнейшую часть национальной политики большевиков на протяжении почти двух десятилетий. В украинской историографии в качестве конечной даты украинизации называют 1938 год, когда вышло постановление об изучении русского языка во всех школах Украины. Однако следует признать, что официально украинизация не была отменена, а указанное постановление стало не конечной точкой украинизации вообще, а конечным пунктом корректировки коренизационного курса большевиков в довоенные годы. На протяжении 1930-х годов сталинское руководство предпринимало немалые усилия для укрепления единства организованного по национальному принципу федеративного государства, и укрепление позиций русского языка в национальных республиках являлось выражением именно таких намерений. Тем не менее, принципы украинизационной политики продолжали действовать и в коммуникативной сфере (украинский язык сохранял свои позиции в официальном общении, образовании, культуре), и особенно в кадровой политике (продолжалась протекционистская политика в отношении представителей «коренной национальности»). Кроме того, в 1939-1941 гг. принципы советской национальной политики были распространены на присоединенные к УССР земли: интегрирование западноукраинских областей в состав советской республики проходило на основе советанизации и украинизации общественной и культурной жизни региона.

Объем проведения в жизнь политики украинизации во многом зависел от настроения республиканского руководства, его готовности к выполнению принятых XII съездом решений. С другой стороны, сталинское руководство намеревалось использовать такое направление украинизации, как подготовка национальных кадров, для расширения своего влияния на украинскую партийную организацию и укрепление своих позиций в советском руководстве УССР.

Процесс украинизации можно подразделить на несколько этапов, рубежами между которыми выступают 1925 и 1932 годы: период формальной украинизации (1923-1925), период активного проведения украинизации (1925-1932) и период корректировки украинизационного курса (1932-1941).

Вначале украинизация проводилась неспешно: партийное руководство УССР в 1923-1924 гг. предпочитало осторожный подход и «естественный ход событий», а глава украинских коммунистов Э.И. Квиринг больше уделял внимания внутрипартийной борьбе в Москве, чем украинизации. Этот период нередко называют «украинизацией по декрету», «украинизацией на бумаге»: все необходимые для проведения украинизации законодательные акты были приняты, но исполнение их оставляло желать лучшего. Ситуация стала меняться весной 1925 г., когда «верный сталинец» Л.М. Каганович был избран генеральным секретарем ЦК КП(б)У. Он сразу же проявил себя как сторонник активного проведения украинизации. По его мнению, основное внимание должно быть сосредоточено на украинизации партаппарата, на выдвижение на ответственные посты украинцев и срочном переводе на украинский язык делопроизводства. Протекционистскую политику в отношении украинцев новый лидер украинских коммунистов использовал для укрепления позиции сторонников И.В. Сталина в условиях развернувшейся внутрипартийной борьбы.

Вторая половина 1920-х - начало 1930-х годов являются периодом наиболее активного проведения украинизации. В 1925-1928 гг., когда украинской парторганизацией руководил Каганович, широкий размах украинизации вызвал бурную реакцию общества. В этот период на Украине проходила так называемая «литературная дискуссия», во время которой обсуждались пути развития, идейно-эстетическая направленность и задачи новой украинской советской литературы, оценивалось влияние русской культуры на украинскую. Энергично стали выступать и приверженцы активного проведения политики украинизации, среди которых были, в основном, бывшие члены украинских левых политических партий (например, бывший боротьбист А.Я. Шумский, нарком просвещения Украины). В эти же годы руководство УССР вынуждено было окончательно определить статус русского населения в республике. Русские были признаны национальным меньшинством, обеспечение культурных интересов которого должно проводиться наравне с прочими нацменьшинствами. В УССР были образованы русские национальные районы.

Во второй половине 1920-х годов украинским партийным руководством была предпринята попытка модифицировать этнокультурный облик рабочего класса «административнодобровольными» методами. Нарком просвещения УССР Н.А. Скрыпник настаивал: из-за русификаторской политики царской власти украинские рабочие стали говорить на «смешанном языке», поэтому эту категорию населения необходимо «вернуть» к своим корням. «Настоящие русские» должны познакомиться с украинской культурой.

Между тем сталинское руководство стремилось контролировать процесс украинизации. Осуждению подвергались «перегибы» - и «великорусский шовинизм», и «украинский национализм». Была раскритикована теория «борьбы двух культур» Д.З. Лебедя как шовинистическая, но одновременно резкой оценке подверглось и стремление А.Я. Шумского ускорить проведение украинизации, снять с должности Кагановича и провести «полную украинизацию» пролетариата.

Одновременно на рубеже 1920-1930-х годов был нанесен удар по старой украинской интеллигенции: именно против нее были направлены доведенные до суда дела «Союза освобождения Украины» и «Украинского национального центра».

В 1932 г. начался новый этап украинизации. После известного декабрьского постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г. «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области» произошла корректировка курса на украинизацию.

«Националистические элементы», проникшие в советские и партийные органы, в том числе и в результате неправильного проведения украинизации, были обвинены в срыве хлебозаготовок. Началась кампания по искоренению украинского национализма, направленная на «вычищение» потенциально опасных для советской власти элементов.

Борьба с националистическим уклоном отражала новые тенденции в политике сталинского руководства, пытавшегося при помощи централизации и унификации общественной жизни добиться стабильной интеграции советских республик. Именно в 1930-е годы набирает популярность лозунг о культуре, национальной по форме,

социалистической по содержанию. Подобный подход должен был свидетельствовать о культурном единстве Страны Советов, несмотря на существование на ее территории различных наций. Центральное большевистское руководство, понимая опасность появления центробежных процессов, всячески старалось подчеркивать общесоветский, социалистический характер культуры национальных республик, воздействуя на сознание населения посредством образовательной и культурной политики. Была проведена стандартизация и унификация школьного образования, повышались требования к обучению русскому языку в учебных заведениях, была проведена реорганизация творческих союзов, серьезные изменения произошли и в интерпретации исторических событий (например, Богдана Хмельницкого), пропагандировался лозунг дружбы народов. Впрочем, произошедшие изменения отнюдь не означали прекращения политики украинизации или прекращения выдвижения украинских кадров. Власть по-прежнему следила, чтобы украинцы выдвигались на руководящие посты, чтобы повышалось численность украинцев среди работников партийного и советского аппаратов, в культурных и научных учреждениях. Более того, анализируя преобразования в западноукраинских областях в 1939-1941 гг., нельзя говорить исключительно о «советизации». Фактически была проведена и украинизация общественной и культурной жизни региона.

Политика украинизации в целом была успешной в тех рамках, в которые заключило ее советское руководство. Она не вызвала массовых протестов среди населения, тем более таких, которые могли привести к радикальному изменению курса. При этом курс на украинизацию имел важные последствия. Прежде всего, большевистское руководство признало за украинской нацией право на существование. Большевики вели речь не о малороссах как части русского народа, а об украинцах, представляющих собой самостоятельную нацию, более того, являющихся «коренной национальностью» в УССР. Символическим выражением процесса закрепления украинской идентичности стала замена термина «малоросс» термином «украинец» во всех официальных документах, партийной печати и т.п. При этом украинская идентичность в советском варианте имела ряд характерных особенностей. В украинской политической мысли «украинскость» зачастую противопоставлялась «русскости». В советском же варианте украинской идентичности такого противопоставления не было. Большевики стремились сформировать не просто лояльное отношение к другим народам, а чувство причастности к «единой семье братских народов». Делалось это за счет внедрения в национальное сознание определенной системы ценностей, присущей советским людям - строителям социализма, и одновременно за счет устранения культурных образцов и традиций, считавшихся «пережитком», а также присущих «социально чуждым» элементам.

Проводимый большевиками курс существенно влиял на соотношение украинского и русского культурно-языкового пространства. В данном случае имеет значение «охранительная» сторона большевистской политики, протекционизм в отношении национальных языков и культуры. Большевики намерены были изменить соотношение языков в коммуникативной сфере: украинский язык должен был проникнуть в ранее недоступные для него сферы - официально-деловую, политическую, научно-образовательную. В результате украинский язык неизбежно должен был потеснить позиции языка русского. В этом плане было сделано немало, и положение украинского языка и культуры стало принципиально отличаться от его положения в Российской империи. Хотя, следует признать: окончательно утвердиться в этой сфере украинскому языку не удалось, этому объективно мешали централизаторско- унификаторские тенденции, развернувшиеся в 1930-е годы, в том числе, и в сфере культурного строительства, обусловленные, в том числе, и мобилизационными потребностями государства в русском языке как языке межнационального общения.

Тем не менее, результаты большевистской деятельности были достаточно впечатляющими. Активно велась работа по кодификации литературных норм, в области лексики и орфографии. В 1921 г. был открыт Институт украинского научного языка, работа которого была направлена на разработку научной терминологии. Велась работа и по унификации украинского правописания. С 1925 г. при украинском совнаркоме работала Государственная комиссия для разработки правил правописания украинского языка. В 1927 г. была проведена т.н.

Правописная конференция, предметом обсуждения которой стала единая система орфографии.

Весьма важным надлежит признать то обстоятельство, что большевиками были созданы условия для овладения основной частью населения УССР письменным украинским языком. Именно на украинском преимущественно проводилась ликвидация неграмотности. В 1927 г. 78 % всех ликбезов проводили обучение по-украински⁵. Была создана система обучения на украинском языке: к марту 1938 г. в УССР из имеющихся 21656 школ на украинском языке велось обучение в 18101 школе (на русском языке - 1550)⁶, количество вузов в 1940 г. достигло 173,

7

техникумов - 693 . На украинский язык переводились произведения русской и зарубежной классики, на украинском языке в значительном количестве выпускались периодические издания. Например, к июню 1939

о

г. в УССР выходило 885 украинских газет (русских - 304) . Интенсивно шел процесс становления украинской литературы и искусства.

Украинизационная политика большевиков оказала существенное влияние на социальную структуру украинской нации. Разрешая «украинский вопрос», большевистское руководство вынуждено было считаться с неблагоприятной для себя социальной структурой украинского общества: большим процентом крестьянства и небольшевистским характером интеллигенции. Объявив о необходимости выравнивания экономического и социального уровня разных наций, большевики в итоге должны были вместе с развитой промышленностью на Украине, получить и украинский рабочий класс, поскольку естественным источником пополнения рабочей силы для фабрик и заводов было сельское население. Одновременно создавалась украинская советская элита, которая должна была инкорпорироваться в состав общесоюзной элиты.

Благодаря украинизации, удалось достичь определенных сдвигов в социальной структуре украинского населения. Если перепись населения 1926 г. в УССР показала низкий процент украинцев среди рабочего класса и служащих (урбанизация украинского населения достигала всего 11 %), то к 1939 г. численность украинцев среди рабочих достигала 66,1 %, служащих - 56 % ⁹.

Еще одним аспектом этносоциальной политики большевиков стало формирование новой украинской советской интеллигенции. Использование «старой» интеллигенции, в том числе и выходцев из Галиции, для большевиков носило вынужденный характер, поскольку, начав украинизацию, партийное руководство столкнулось с явным «кадровым голодом»: специалистов, знающих украинский язык, явно не хватало. Однако с течением времени большевикам удалось разрешить этот вопрос. Подготовке новых украинских кадров в ВУЗах уделялось особое внимание. Процент украинцев постоянно рос: если в 1923/1924 учебном году среди студентов ВУЗов было 30,5 % украинцев, а среди студентов техникумов 36,9 % украинцев¹⁰, то на 1 января 1936 г. украинцы составили среди студентов высшей школы - 53,7 %, техникумов - 75,3 %, на рабфаках - 65 %¹¹. Такой быстрый рост достигался путем жесткого административного регулирования состава абитуриентов: всем приемным комиссиям предлагалось «вести линию на увеличение процента украинцев».

Подготовка высокообразованных украинских советских кадров должна была решить и еще одну проблему, с которой столкнулись большевики. Как только окончательно утвердилась советская власть на местах, стало необходимым определить категорию лиц, осуществлявших управление обществом. Номенклатурный принцип отбора кадров с его жесткой регламентацией карьерного продвижения, последовательностью иерархических ступеней и т.п., сочетался с национальным: партийный и советский аппараты в республиках создавались не просто за счет рекрутирования в их состав выходцев из социально надежных групп -

рабочих и крестьян, но за счет представителей «коренной

национальности». Принадлежность к украинской нации стала одним из необходимых условий успешной карьеры, наряду с социальным происхождением и членством в партии большевиков.

Национальный подход к подбору кадров привел к повышению процента украинцев в партийном и советском аппарате. Если в 1920 г. численность украинцев среди коммунистов была невелика и достигала

I Л

всего 20,1%, то в 1940 г. украинцы составляли уже 63% членов КП(б)У . Накануне официального принятия курса на коренизацию доля украинцев среди служащих составляла лишь 35 %, а государственный аппарат функционировал исключительно по-русски, однако на XIII съезде КП(б)У 27 мая - 3 июня 1937 г. ее первый секретарь С.В. Косиор с гордостью заявил о полученных результатах украинизации: «Среди ответственных работников наркоматов Украины украинцев 52,7 %. ... Среди глав райисполкомов и горсоветов - украинцев 70 %. В партии, в КП(б)У, у нас

1 о

теперь 57 % украинцев» .

Жесткая централизация, особенно усилившаяся в 1930-е гг., создавала условия для продвижения вверх и обуславливала вхождение «верхов» республиканской элиты в состав центральной союзной элиты. И ярким примером в этом отношении является фигура Л.И. Брежнева, считавшего возможным для лучшего карьерного роста записать себя в паспортной графе «национальность» как украинца. Однако когда в послевоенные годы перед ним стали открываться новые перспективы, в анкетной графе «национальность» у Брежнева появилась запись «русский». Именно Брежнев почти два десятилетия стоял во главе Советского Союза.

Таким образом, политика большевиков привела к восполнению неполной социальной структуры украинской нации и к образованию украинской советской элиты. Несмотря на то, что сталинское руководство принимало немалые усилия для инкорпорирования национальных элит вообще, и украинской элиты в частности, в элиту общесоюзную, однако создание социального слоя, заинтересованного в укреплении своих позиций на республиканском уровне, приводило к возникновению множества проблем. Наметилось определенное противоречие между интересами союзного и республиканского руководства: первое ориентировалось на централизаторские методы управления, второе - на б0льшую самостоятельность Украины, на расширение ее прав в союзном государстве. В этой борьбе интересов удача сопутствовала сталинскому руководству. Оно сумело полностью подчинить себе все процессы внутри КП(б)У, применяя при этом весьма жесткие меры воздействия. Впрочем, репрессивная политика не носила избирательный характер и не была направлена лишь на носителей «националистического уклона». В этом плане перед советской властью были все равны - украинцы и русские, рабочие и «спецы», крестьяне и представители творческой интеллигенции.

Таким образом, в результате проводимой советским руководством национальной политики была определена территория украинского государства и проведена реконструкция общественной жизни не только в плане ее советизации, но и украинизации. В результате Второй мировой войны все украинские земли были объединены в составе УССР. Эта территория в 1991 г. обрела государственную независимость. В итоге политика украинизации продолжилась на землях, которые в межвоенный период находились в составе Польши, Чехословакии и Румынии.

При этом большевистское руководство во многом само заложило «мину замедленного действия» под возводимое здание социалистического государства, оказывая всяческое содействие развитию национальной украинской интеллигенции, культуре, экономике и т.п. При этом следует учитывать, что на Украине (имеется в виду Большая Украина) традиционно сильным было влияние русской культуры и русскоязычной интеллигенции. К тому же экономика на Украине развивалась не просто в тесной связи, но и как интегрированный элемент общесоюзного пространства. Именно поэтому большевистская украинизация, вызвав большой резонанс в самых широких слоях общества, отнюдь не всегда и не всюду встречала поддержку и понимание. В то же время, получив на какое-то время «карт-бланш», деятели национального движения пытались удержаться на завоеванных позициях: украинизация стала неким прецедентом, с которым приходилось постоянно считаться.

Дальнейшая история Украины в советский период проходила в условиях конкуренции между интернационально и национально настроенными силами, причем и те, и другие пристально контролировались центральным руководством. Попеременно то одна, то другая сторона начинала брать верх. Так, жесткий контроль над возможными «уклонами» продолжавшийся вплоть до смерти

И.В. Сталина, уже летом 1953 г. сменился кратковременным «бериевским потеплением»^[14], быстро осужденным из Кремля, но давшим толчок активизации процессов по улучшению положения украинского языка, наметившихся в период пребывания на посту первого секретаря ЦК КПУ П.Е. Шелеста (1963-1972). Однако победа (весьма условная) национально ориентированных сил была кратковременной, а глубина «украинизаторских» усилий и близко не достигала уровня 1920-х гг. Шелеста на посту первого секретаря ЦК КП(б)У сменил В.В. Щербицкий, пребывание которого у власти проходило под лозунгом превращения в недалеком будущем наций и народностей СССР в единую «советскую нацию». Интернациональные лозунги господствовали вплоть до конца 1980-х годов, когда, пользуясь изменившимися условиями и лозунгами перестройки, ситуацией сумели овладеть этнопартократы и национально ориентированные силы. Итог всем хорошо известен - Советский Союз распался, Украина в 1991 г. провозгласила свою независимость.

Примечания

¹ БулгаковМ. Киев-город // БулгаковМ. Избранные произведения. В. 2 т. Т. 2. Записки

покойника: Театр. роман. Повести. Рассказы. Минск, 1990. С. 394.

² См.: KaiserR.J. The Geography of Nationalism in Russia and the USSR . New York, 1994.

3

Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923-1939. М, 2011. С. 63.

³ Там же. С. 106.

⁴ Кравченко Б. Соцїальнї змїни i нацїональна свїдомїсть в Україш XX ст. Київ, 1997. С.

175.

⁵ Довідка наркомату освіти України про національніьшколи в Україні. Березень 1938 р.

// Нацїональнї процеси в Українї. Iсторiя i сучасшсть. Документи i матерїали. Ч. 2. Київ, 1997. С. 252

n

Кравченко Б. Сощальш змши i нащональна свщомють в Україш XX ст. С. 179-180.

O

Из отчетного доклада первого секретаря ЦК КП(б)У Н.С. Хрущева XIV съезду КП(б)У. 13 июня 1948 г. // Политическое руководство Украины. 1938-1989. М., 2006. С. 44.

⁹ Кравченко Б. Сощальш змши i нащональна свщомють в Україш XX ст. С. 173.

¹⁰ Центральный государственный архив общественных объединений Украины (Центральний державний архiв громадських об’єднань України, ЦДАГОУ). Ф. 1. Оп. 20. Д. 2455. Л. 196.

¹¹ Єфіменко Г.Г. Національно-культурна політика ВКП(б) щодо радянської України (1932-1938). Київ, 2001. С. 187.

12

Кравченко Б. Сощальш змши i нащональна свщомють в Україш XX ст. С. 135, 195. ^{[15] 14}