§ 8 Украинизация как метод партийно-политической борьбы

Для публичного проявления своих убеждений А.Я. Шумский выбрал не слишком удачное время. Возможно, кампания против Шумского развернулась именно в 1926-1927 гг. не случайно. В это время международное положение СССР начало ухудшаться.

Опасаясь войны, советское руководство внимательно следило за настроениями населения в пограничных районах страны. В «Обзоре политического состояния пограничных округов по данным на 1 сентября 1927 г.», предоставленном Л.М. Кагановичу под грифом «совершенно секретно», особый упор делался на «положении в национальных районах, в частности польских». В документе констатировалось «почти полное беспредельное влияние ксендза», осуществляемое «через посредство актива верующих патриотов, возглавляющих сельские кружки»⁶⁴⁴. При этом «близость границ и опасность войны придает им (ксендзам - Е.Б.) большую смелость, за последнее время они просто обнаглели»⁶⁴⁵. «Среди польской молодежи почти открыто ведется агитация за вступление в случае войны в польскую армию, - говорилось в обзоре, - причем в этой агитации деятельное участие принимает большая часть польского учительства, также находящаяся под влияние ксендзов»⁶⁴⁶.

Не меньшее беспокойство вызывало и «значительное оживление украинской контрреволюции»: украинская интеллигенция, по мнению авторов документа, не меньше, чем польская, ждала войны⁶⁴⁷. Иным было настроение среди рабочих. Как говорилось 13 сентября 1927 г. на заседании специально созданной украинским руководством комиссии «по обследованию погранполосы», «за исключением рабочих-поляков, которые связаны с шовинизмом, ... русские рабочие, еврейские рабочие, украинские рабочие - они за нас»⁶⁴⁸.

Под угрозой войны сталинское руководство стремилось к уничтожению оппозиции. Сразу же после печального события в Варшаве ОГПУ расстреляло 20 «белогвардейцев», что было расценено мировым общественным мнением как возвращение красного террора. Весь год на организованных по всей стране партийных собраниях принимались резолюции, осуждающие «троцкистско-зиновьевский блок». Учитывая возможную внешнюю угрозу, сталинское руководство не могло допустить и других проявлений оппозиционности, особенно в граничащей с Польшей Украине.

К тому же центральное руководство вынуждено было учитывать и настроения большинства членов КП(б)У. Как справедливо замечают Дж. Мейс и В.Ф. Солдатенко, «пророссийски настроенные члены партии, а они составляли 2/3 от общего числа, были недовольны политикой украинизации, и существовала определенная угроза, что они могли примкнуть к так называемому “антипартийному блоку”»⁶⁴⁹. С этим нельзя не согласиться, если учитывать, что открыто критиковать политику украинизации было небезопасно, а Г.Е. Зиновьев как раз внимательно следил за ситуацией на Украине.

Если в ноябре 1920 г. на V конференции КП(б)У Зиновьев заявил, что язык должен «свободно развиваться» и в конце концов победит тот, «который имеет больше корней, более жизненный» (см. гл. 1 § 5), то на XII съезде РКП(б) он говорил уже о недопустимости нейтральной позиции, о громадном значении национального вопроса «для крестьянского населения на Украине» и призывал: «ни малейших уступок “великодержавной” точке зрения и ни малейшего отступления от школы Ленина в национальном вопросе»: «Я не могу согласиться с теми товарищами, которые говорили на Украинской конференции: “на Украине борются две культуры”; которая победит, - нам все равно.

Резкая оценка национальной политики в УССР была дана Зиновьевым 24 июня 1927 г. на совещании ЦКК. Зиновьев упрекнул Сталина в нежелании надлежащим образом осуществлять ленинскую национальную политику и попытался нанести удар по ставленнику Сталина в УССР - Кагановичу. По мнению Зиновьева, «на Украине проводят такую «украинизацию», которая явно противоречит нашей национальной политике. Это ужасно! Они поддерживают петлюровщину и не борются против истинного шовинизма»⁶⁵².

При этом противники Сталина по внутрипартийной борьбе попыталась использовать в своих интересах и национальный вопрос. С критикой национальной политики КП(б)У выступали руководители «новой оппозиции». В проекте платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б), составленной Троцким, Зиновьевым,

Пятаковым, Каменевым, Раковским и другими оппозиционерами в сентябре 1927 г., были выдвинуты обвинения в бюрократизме и поверхностно-показной «национализации»: «...бюрократический режим оттесняет на задворки подлинно коммунистические элементы националов, объявляя их нередко “уклонистами”, преследуя их всеми силами...». Более того, по словам лидеров оппозиции, «назначаемые секретариатом ЦК верхушки национального партаппарата берут на себя фактическое решение всех партийных и советских дел, отстраняя национальных работников, как коммунистов второго разряда, которых привлекают к делу зачастую лишь для формального представительства...»

Опасность местного национализма, считали оппозиционеры, явно преувеличена.

Лидеры оппозиции пытались укрепить свои позиции на Украине. С этой целью в ноябре 1927 года один из активных деятелей троцкистской оппозиции Х.Г. Раковский предпринял «пропагандистское турне», посетив Харьков, Днепропетровск, Запорожье. Однако сторонники Сталина приняли все возможные меры к нейтрализации его влияния. Так, в Харькове ситуация находилась под контролем секретаря Харьковского окружного комитета КП(б)У П.П. Постышева. Попытка Раковского выступить на торжественном заседании Харьковского городского совета кончилась провалом: не успел он подняться на сцену, как раздались шум и крики «долой», «вон», «раскольники». Постышев уверял, что «этот самый крик и рев не являлись искусственными», однако вынужден был признать, что «актив коммунаров был подготовлен»⁶⁵⁴. Подобная же ситуация повторилась и в Днепропетровске, и в Запорожье. Однако попытки Раковского выйти непосредственно на рабочих были несколько более удачными, и Постышев вынужден был признать, что «когда оппозиция перенесла свою работу в массы, то ячейки оказались неподготовленными.

ячеек...»⁶⁵⁵

Таким образом, и Г.Е. Зиновьев, и Л.М. Каганович, каждый по своему, стремились заручиться поддержкой украинских коммунистов. Каганович сделал тактически верный ход, убрав А.Я. Шумского с поста наркома просвещения. «Отстранение Шумского было политическим сигналом русским, что украинизация носит временный характер»⁶⁵⁶, - пишут Мейс и Солдатенко. Каганович стремился заручиться поддержкой старых большевистских кадров на Украине, нейтрализовав слишком уж горячее «украинизаторское» рвение бывших боротьбистов.

Весьма показательно в данном плане заключительная речь Кагановича на июньском пленуме ЦК КП(б)У 3 июня 1927 г. В начале своего выступления глава украинских коммунистов рассказал о достижениях украинизации и о встречающихся на этом пути трудностях (о некотором ослаблении «в смысле изучения украинского языка» в центральных учреждениях). Однако затем он четко выразил свою позицию в отношении роли русского языка на Украине. «Мы должны, товарищи, здесь четко и ясно сказать относительно нацменов и в частности относительно русских, - подчеркнул Лазарь Моисеевич. - Мы считаем, что нужно обеспечить твердо и неуклонно права нацменов на школы, на язык, на воспитание детей и на все области жизни и работы. Мы считаем, что русские входят в состав нацменов, что это есть нацмены на Украине»⁶⁵⁷. Шумский не мог сдержаться: «Господствующее национальное меньшинство...»⁶⁵⁸ Услышав эту реплику, Каганович подробно разъяснил свою позицию: «Само собой разумеется, что русский язык на Украине нельзя сравнить ни с польским, ни с еврейским, ни с немецким языком». Русский язык, продолжал генеральный секретарь ЦК КП(б)У, занимает все же особое положение, поскольку «это язык сношений всех союзных республик между собою, этой язык, которым пользуется значительная часть рабочих». Именно поэтому «в школах обязательно преподается русский язык»⁶⁵⁹. Выступление Кагановича было весьма тонким тактическим ходом: с одной стороны, он определил русский язык как язык национального меньшинства на Украине, с другой же стороны, подчеркнул его значение как языка межнационального общения в Стране Советов.

Отношение Кагановича к украинизации весьма ярко характеризует следующий факт: несмотря на то, что Лазарь Моисеевич выучил украинский язык, которого раньше не знал, говорил на нем в основном тогда, когда было необходимо проявить знание «мовы». Так, выступая в июле 1928 г. на выпускном собрании курсов окружных работников,

Каганович говорил о необходимости изучения чиновниками украинского языка исключительно по-русски. На просьбу с места говорить по- украински, он заявил: «Я сегодня не выступаю по-украински исключительно потому, что страшно устал и голова болит... Я украинский язык знаю, но не настолько, чтобы думать по-украински»⁶⁶⁰.

Таким образом, украинизационную политику большевиков следует рассматривать в контексте партийно-политической борьбы в РКП(б)- ВКП(б). В одном из писем Сталину Каганович писал: «3-го июня (1927 г. - Е.Б.) собираем пленум ЦК...придется остановиться на внутрипартийных вопросах было бы очень хорошо если бы я имел кое-какие указания или материал хотя для меня ясно, что ... придется ГставитьІ вопрос о Зиновьеве и вообще о разворачивающ[ейся] вновь фракционной работе ставить твердо и решительно у нас заметно оживление фракционной работы, они слабы, слабее чем в прошлом году в это время, но работу оппозиция разворачивает с той же безпардонностью не только в Харькове но и в других городах Украины (Николаев, Запорожье и т.д.) успех или правильнее не успех прежний, но внимание партии мы

мобилизовываем.. .»⁶⁶¹.

Об оппозиции и взглядах Зиновьева речь шла и на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КП(б)У 11-12 августа 1927 г. Резкая критика прозвучала в докладе Скрыпника. «Тов. Зиновьев заявил о том, что нашим лозунгом должно быть лишь использование национального вопроса, только использование языка и литературы временно не поддерживания развития национальной культуры»⁶⁶², - говорил Скрыпник. При этом Скрыпник вспомнил пресловутое выступление Зиновьева на конференции в Харькове в 1920 году: «Тогда тов. Зиновьев в своем выступлении заявил, что наша линия не является и не может быть поддержкой украинской культуры. Он говорил, что русская культура - это культура пролетариата, ... поскольку пролетариат, как сказал Зиновьев, является в большинстве

русским по своему национальному составу, то безусловно неминуемо в конце концов победит русская культура и мы должны делать на это ставку. ... Какая линия была у тов. Зиновьева в 1920 году, та же самая у него и сейчас»⁶⁶³. Докладчик подчеркивал, что позиция Зиновьева в корне неправильна, что десятки и сотни тысяч пролетариев придут из села в город и «принесут с собой свой язык и украинскую культуру», что «означает неминуемо украинизацию города и украинизацию

пролетариата»⁶⁶⁴.

Обратим внимание и на то, что Каганович, критикуя Шумского, стремился противопоставить его компартии. В своих воспоминаниях украинский генсек указывал на тесную связь различных

«националистических уклонов» и оппозиции: «Нами... велась идейнопартийная борьба с группами, отражавшими и выражавшими в большей или меньшей степени идеи ... буржуазных националистов и внутри партии оказывавшими поддержку троцкистскому оппозиционному блоку»⁶⁶⁵.

Курс на украинизацию определялся не только программными положениями коммунистической партии, но и сугубо политическими расчетами, а сама кампания приобретала немалое практическое значение в борьбе за власть. Перед Кагановичем стояли конкретные цели, обусловленные расстановкой сил во внутрипартийной борьбе в центре. Защищая позиции Сталина на Украине (по оценке Молотова, Каганович «среди нас был сталинским двухсотпроцентным»⁶⁶⁶), Кагановичу приходилось постоянно бороться с «националистическими уклонами различного типа». На Х съезде КП(б)У в ноябре 1927 г. он выступил с разоблачением ряда «выступлений в общепартийном масштабе, которые целиком поддерживают и прикрывают русский националистический уклон в рядах КП(б)У»⁶⁶⁷. Инициаторами таких выступлений он считал Г.Е. Зиновьева, В.А. Ваганяна и Ю. Ларина. Они, «взяв под сомнение всю политику партии на Украине в области национального вопроса», наносили, по мнению Кагановича, непоправимый вред ВКП(б), поддерживая «шовинистический уклон в партийных рядах».

По своему обыкновению, глава украинских коммунистов стремился проявлять объективность. Разоблачая Зиновьева, Ваганяна и Ларина, он указывал и на недопустимость «национального шовинизма Хвылевого», «серьезные ошибки» Шумского. «Несмотря на разный подход, несмотря на разные полюсы, уклон шовинизма великорусского - Зиновьева, Ваганяна, Ларина - и уклон Шумского имеют сходство, потому что корень у них один и тот же. Это - мелкобуржуазный мещанский национализм»⁶⁶⁸, - подводил итоги генеральный секретарь КП(б)У.

Кагановичу вторили многие выступавшие в прениях. Например, А.А. Хвыля выразил согласие с тезисом, что «оппозиция вместе с другими внутрипартийными вопросами, особенно у нас на Украине, стремится использовать национальные вопросы». Он припомнил высказывание Зиновьева о том, что ЦК КП(б)У проводит не ленинскую, а петлюровскую национальную политику. Не был забыт Хвылей и Д.З. Лебедь, который «до этого времени не отрекся от своей русотяпской ошибки»⁶⁶⁹. При этом разоблачением русского шовинизма Хвыля не ограничился: сторонникам Шумского тоже было уделено немало внимания.

В сложившейся ситуации немаловажным было выступление на съезде нового наркома просвещения УССР Н.А. Скрыпника. Делая доклад о задачах культурного строительства на Украине, он заявил: «Мы ставим своей задачей и ставим вопрос перед ВКП(б) о государственном объединении в границах УССР украинского народа, живущего за пределами Украины, в Курщине, в западной части Воронежинщины и т.д.» По мнению Скрыпника, украинское население этих регионов «не имеет возможности развиваться культурно и не имеет достаточного обслуживания своих национальных потребностей». Видимо, прозвучало это не случайно: Скрыпник пытался привлечь «внимание, симпатию и поддержку со стороны угнетенного украинского населения украинских земель, оккупированных империалистическими государствами», тем более что «ВКП и Коминтерн поддерживают... лозунг национального освобождения этих угнетенных украинских земель, присоединения их к Украинской Советской Социалистической Республике»⁶⁷⁰.

В 1927 году в журнале «Більшовик України» появилось несколько статей, посвященных национальному вопросу. В июньском номере В.П. Затонский анализировал природу русского и украинского шовинизма, при этом в точности повторяя тезисы июньского пленума КП(б)У 1926 г. о социальных корнях русского шовинизма, лежащих «в толще русского городского мещанства и в интеллигентско-спецовской прослойке»⁶⁷¹, о непонимании значения национального вопроса частью пролетариата и партийцев, выражающемся в пассивном отношении и упрощенном подходе к вопросам развития национальных культур⁶⁷². Конечно, были определены и корни украинского шовинизма - «это куркуль на селе» и украинская городская буржуазия. Довольно подробно критиковались взгляды Хвылевого о культурной и хозяйственной самостоятельности Украине, национальном мессианизме и т.п.⁶⁷³.

Октябрьский номер журнала «Більшовик України» открывался передовой статьей «Национальный вопрос на Украине и оппозиция» и содержал критику уже в адрес Зиновьева. Так, были упомянуты его слова, сказанные на заседании Президиума ЦКК 24 июня 1927 г. о беспринципной политике Сталина в отношении национального вопроса, об украинизации, противоречащей национальной политике и помогающей петлюровщине и т.п.⁶⁷⁴ Основной лозунг статьи - «Обвинение Сталина — обвинение партии, потому что Сталин проводит политику партии», Зиновьев же стремится привлечь в ряды оппозиции национал-уклонистов, «потому и сделал реверанс в их сторону»⁶⁷⁵.

Следующий номер журнала критиковал уже не национальные уклоны, а великодержавный шовинизм. В статье Хвыли «Ларинская русотяпская “практика”» Ларин был обвинен в предвзятости, поскольку тот «собрал пучок “пикантных” анекдотов, заметок, без надежной проверки работы на местах, и выступает с обвинениями против партии. Спасайтесь! На Украине наших душат! Русская культура гибнет, напрасно гибнет! Никому слова не дают сказать на русском языке — все украинским. Иначе — увольнение с должности»⁶⁷⁶. Хвыля обвинял Ларина в намерении дискредитировать украинизацию, «увековечить на Украине гегемонию русской культуры»⁶⁷⁷. Поэтому «линия Ларина в национальном

678

вопросе ведет к великодержавному русскому колонизаторству» .

Наконец, в декабре 1927 г. в журнале появилась статья В. Юринца «Национальный вопрос на Х съезде КП(б)У», в которой было обращено внимание на сложную международную обстановку, на интриги «империалистических государств» против советского государства. Против СССР, указывал автор, проводится «бешеная кампания по национальной линии», цель которой - доказать, что украинизация является исключительно «внешней вывеской», маскирующей процесс подрыва

679

украинской государственности .

Конечно, публикации в ведущем партийном журнале не ограничивались разбором националистических уклонов внутри УССР. Осенью 1927 - весной 1928 г. много внимания уделялось разоблачению в печати уклонов в КПЗУ. В сентябре в журнале «Більшовик України» появилась статья В. Юринца «О националистическом уклоне в Коммунистической партии Западной Украины». Юринец расценил выступление Максимовича в качестве «симптома угрозы утраты» пролетарского руководства в национальном революционном движении, как проявление пассивности «против усиливающейся волны национализма среди мелкой буржуазии»⁶⁸⁰.

В марте 1928 г., когда пленум ЦК КП(б)У обсуждал

«националистический уклон» в КПЗУ, «Більшовик України» опубликовал несколько статей на эту тему. Пятый номер вышел с передовой «Против предателей! Против раскольников! (К расколу в КПЗУ)». В статье говорилось, что Пилсудский, готовящий войну против УССР, пытается дискредитировать национальную политику КП(б)У, и «предатели, осуществившие раскол в КПЗУ, начали активно помогать в этом Пилсудскому»⁶⁸¹. В этом же номере вышла еще одна статья, С. Викула, «О корнях национализма и оппортунизма в КПЗУ», в которой говорилось о влиянии идеологии национал-социалистов на КПЗУ в условиях задержки мировой революции и «усиления относительной стабилизации капитализма»⁶⁸². В третьей статье Е. Гирчак указывал на влияние «мелкобуржуазной националистическо-шовинистической украинской стихии» на взгляды Шумского, «под знаком защиты которых произошел раскол в КПЗУ». При этом Шумскому помянули и его боротьбистское

683

прошлое, назвав его текущие «ошибки» рецидивом старых ошибок . В следующем, шестом номере журнала, была опубликована речь Л.М. Кагановича на только что прошедшем партийном пленуме («Раскол в КПЗУ и национальная политика КП(б)У»). Каганович подчеркивал, что шатания в национальной политике приравниваются к «переходу на сторону смертельеных врагов в украинском рабочем классе, нашей Республике, СССР и Коминтерне»⁶⁸⁴.

Большое внимание национальному вопросу в органе ЦК КП(б)У в этот период было уделено не случайно. Выразив намерение активно проводить украинизацию и контролировать исполнение принятых решений, Каганович привлек тем самым внимание к происходившим в УССР процессам как со стороны активных сторонников украинизации, так и их оппонентов. Если первые стремились увеличить темпы украинизации, то вторые обращали внимание на ее «перегибы». Такой разброс мнений относительно происходивших в УССР изменений был обусловлен отнюдь не только различным подходом к оценке роли национальной культуры при социализме. Активные сторонники украинизации (а среди них было немало выходцев из национальных украинских партий коммунистического направления, боротьбистов и укапистов) в основном выражали интересы нарождающейся украинской советской элиты. Их оппонентов волновала проблема удовлетворения национальных потребностей не-украинцев, проживавших в УССР, их конкурентоспособность в социальной сфере. Сразу же после того, как Каганович приступил к своим обязанностям на Украине и заявил себя как активного сторонника украинизации, Ю. Ларин привлек внимание к «русскому вопросу» в УССР, Н. Хвылевой написал свои памфлеты, а через год выдвинул свои требования А. Шумский. В этой ситуации Кагановичу приходилось постоянно лавировать, ссылаясь на опасность с двух сторон, искать союзников и направлять деятельность КП(б)У в нужное русло. Каганович, подражая Сталину, стремился бороться на два фронта - и против великодержавного шовинизма, и против украинского национализма.

В данной ситуации весьма примечательно выступление на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. Скрыпника. В своей речи он подробно остановился на «трех атаках», которым подверглась КП(б)У. Прежде всего, «в декабре 1926 г. - январе 1927 г. вся политика Коммунистической партии большевиков Украины в национальном вопросе была поставлена под знак сомнения и подозрения статьями, помещенными в руководящем теоретическом орган ВКП(б) - «Большевике», а именно в двух статьях т. Ларина «Об искажениях в проведении национальной политики», помещенных «в порядке обсуждения» в № 23-24 «Большевика» за 1926 г. и в № 1 того же журнала за 1927 г. Вторая атака - «это атака внутри Коммунистической партии большевиков Украины со стороны наших уклонистов, во главе которых стоял т. Шумский, и затем - со стороны

Коммунистической партии Западной Украины в лице апрельского пленума ее Центрального Комитета». Наконец, «третья атака против линии, проводимой в национальном вопросе Центральным Комитетом Коммунистической партии большевиков Украины, была произведена лидером троцкистско-меньшевистской оппозиции Зиновьевым в его известном заявлении на президиуме Центральной Контрольной Комиссии ВКП в июле текущего года, будто бы на Украине “проводится такая украинизация, которая на деле равняется петлюризации”»⁶⁸⁵.

Скрыпник подчеркивал, что подобные «атаки» наносят особый вред УССР, поскольку «правильная политика в национальном вопросе, проводимая ЦК КП(б)У, ... много и много значат для определения исхода возможных и неизбежных столкновений между СССР и

империалистическим миром»: именно «через территорию Западной Украины и именно на территорию Советской Украины будет направлен ближайший, наиболее серьезный удар против Советского Союза»⁶⁸⁶. Впрочем, ссылки на международную ситуацию в речах украинских лидеров звучали постоянно, особенно в этот период. Так, на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КП(б)У 12-16 марта 1928 г. Каганович подчеркивал: «.в теперешней сложной международной обстановке империализм стремится использовать украинский национальный вопрос в борьбе против нас и поскольку украинский национальный вопрос теперь набирает международное значение, постольку польская буржуазии в лице Пилсудского, подготавливая наступление на Советский Союз и Советскую Украину, стремится дискредитировать нашу национальную политику, нашу партию, пропагандируя в том духе, что будто бы никакой компартии Украины не существует, а есть русская партия, насаженная из России партия, которая опирается исключительно на русских рабочих и которая

687

переводит политику оккупации - экономичной, политичной, военной» .

Поэтому на проходившей в том же месяце активе харьковской парторганизации Каганович так определил основные принципы национальной политики КП(б)У: «В своей политике, при проведении своей национальной линии мы ведем и будем вести решительную борьбу с теми элементами, которые не понимают нашей национальной политики или не хотят ее понять, будь то украинский уклонист, будь то русский

уклонист, ... мы будем бороться со всей силой и против шовинизма

688

украинского и против шовинизма российского» .

Г енеральный секретарь КП(б)У признавал также, что на ход процесса украинизации борьба с оппозицией оказывала большое влияние. Так, с трибуны объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 9 апреля 1928 г. им было заявлено: «Мы к делу подбора людей, к делу подбора работников в значительной мере подходили под политическим углом зрения, обеспечивающим единство партии, обеспечивающим правильную политическую линию»⁶⁸⁹. Действительно, низовой партийный аппарат при Кагановиче значительно обновился. Так, если в 1926 г. среди секретарей окружных партийных комитетов было только 26 % украинцев, то в 1927 г. их было уже 46 %, а в 1928 г. - 55 %; среди секретарей районных партийных комитетов в 1927 г. было 48 % украинцев , а через год - уже 60 %⁶⁹⁰.

Насколько действенны были усилия по украинизации, предпринятые Кагановичем, можно судить по следующим данным центрального партийного руководства. В 1927 г. практику проведения национализации в партийном, советском, профессиональном и кооперативном аппаратах нескольких республик - Украинской, Азербайджанской, Узбекистанской, Казахской и Татарской - проверял Организационно-распределительный отдел ЦК ВКП(б). 16 сентября по этому поводу была подготовлена докладная записка и направлена в Оргбюро ЦК ВКП(б), которое и рассмотрело указанный вопрос 7 октября. В принятой резолюции Оргбюро

отметило и достижения, и недостатки проведенной национализации. Так, отмечалось вовлечение в руководящие партийные, советские и др. органы значительных кадров из основных национальностей, рост национальных парторганизаций «при абсолютном и относительном увеличении коммунистов из основных национальностей», рост промышленного пролетариата из основных национальностей, значительное расширение сети школ и др. просветительных учреждений с преподаванием на родном языке, рост национальной печати и др. Однако также подчеркивалось недостаточное внимание к социальному составу вовлекаемых в аппараты национальных работников, недостаточное проведение национализации аппаратов местных учреждений централизованных хозорганов,

недостаточная работа по повышению политического и культурного уровня

691

партактива местных национальностей и пр.

В подготовленных сводных материалах были приведены статистические данные, касающиеся УССР. Так, было отмечено, что на Украине число коммунистов увеличивалось на 78,9 %, причем общий рост парторганизаций сопровождался «абсолютным и относительным увеличением числа коммунистов основной национальности: на 1/I—25 г. на Украине было 36,9 % украинцев, в конце 1926 г. - 51,6 %»⁶⁹². В школах политграмоты сельской сети в 1925—1926 гг. обучалось 29 тыс. украинцев (78 % всех учащихся), в городских школах учащиеся-украинцы составили 43,6 %. В совпартшколах в 1925 г. обучалось 38 % украинцев, в 1926 г. - 72 %⁶⁹³.

Был произведен анализ процентного соотношения национального состава выборных советских органов и национального состава населения. Отмечалось, что «процент националов в выборных советских органах в общем соответствует национальному составу населения. Так, на Украине при 85,2 % украинцев среди сельского населения, в сельсоветах 88,5 % украинцев. ... В составе горсоветов процент националов несколько выше относи тельного количества населения основной национальности в городе. ... На Украине в горсоветах украинцев 42,3 %, а среди населения городов -

33,4%»⁶⁹⁴.

Среди служащих на Украине ситуация складывалась следующим образом. Среди специ специалистов, работающих в центральных органах в 1925 г. было 28,6 %, украинцев, а в 1926 г. - 29,6 %. Однако в местных аппаратах централизованных хозяйственных учреждений и объединенных наркоматов ситуация была хуже: «На Украине в составе руководящих работников в трестах - 10,7 % украинцев, а в среднем по кадрам украинцы составляют 32,2 %»⁶⁹⁵.

Что касается делопроизводства, то на Украине в низовых и уездных (окружных) органах оно велось «на языке основной национальности»⁶⁹⁶. Особо отмечалось, что в центральных учреждениях УССР «процент делопроизводства на украинском языке в центральных учреждениях достигает 85-90 %. В остальных республиках в большинстве центральных учреждений на языке основной национальности выходят лишь наиболее

697

существенные директивы и основные руководящие материалы»⁶⁹⁷. Секретариат ЦК КП(б)У ведет занятия по-украински, протоколы Оргбюро и Политбюро пишутся на украинском языке. Почти все окружкомы перевели полностью делопроизводство на украинский язык⁶⁹⁸.

«Особенностями Украины является то, что часть работников аппаратов - украинцев по национальности не владеет или плохо владеет украинским языком, - говорится в документе. - В 1925 г. был издан декрет об обязательном изучении украинского языка работниками учреждений. За злостное нежелание учиться украинскому языку по центральным учреждениям было уволено 263 работника, 3,2 % всех служащих». За 1926 г. процент работников советских учреждений, владеющих украинским языком, увеличился на 12 %, умеющих читать и писать, но плохо говорящих - на 27,3 %⁶⁹⁹.

В данном случае необходимо напомнить, что, согласно уже упоминавшемуся постановлению ВУЦИК и СНК УССР от 6 июля 1927 г., кодифицировавшее все законодательство в сфере украинизации, а сотрудники, не выучившие украинский язык в установленные сроки (или те, кто был настроен против украинизации) увольнялись без предупреждения и выходного пособия⁷⁰⁰. Впрочем, в июле 1928 г. Всеукраинская Центральная комиссия по украинизации при СНК УССР издала специальную инструкцию. В этом документе говорилось о трудностях с подбором высококвалифицированных кадров, владеющих украинским языком, для работы в государственных учреждениях СССР, действовавших на территории УССР. Для этих учреждений допускалось - временно - вести делопроизводство на двух языках (русском и украинском). В целях обеспечения учреждений

высококвалифицированными кадрами, инструкция разрешала принимать на работу людей, не владевших украинским языком, но с условием, чтобы

701

они в течение года язык все-таки выучили .

Согласно данным Организационно-распределительного отдела ЦК ВКП(б), на Украине велась и украинизация профсоюзной работы. Среди всех членов профсоюзов считают украинский язык своим разговорным языком - 33,2 % (всего украинцев-рабочих - 49,9 %). По

производственным союзам «разговаривающих на украинском языке» -

7Π9

22,2 % (всего украинцев - 41,6 %) . Однако общие собрания в производственных союзах велись в основном на русском языке, на украинском - 5,5 %, из всех стенгазет издаются на украинском языке - 8,5 %. В низовой культработе «украинский язык употребляется на

703

5,3 %» . С другой стороны, в документе подчеркивалось, что «в некоторых местах с украинизацией перебарщивали»: «Так, например, в одном из союзов Киева при 33 % украинцев была произведена полная украинизация, в Луганском округе в Алмазной шахте ставили спектакли исключительно на украинском языке, несмотря на то, что русские рабочие составляли 75 % всех работающих»⁷⁰⁴.

Наконец, были приведены цифры, касающиеся образования и печати. На Украине «процент охвата школой детей украинского населения

7Af

немного ниже, чем детей русских: 45,3 % вместо 53,4 %» . В сфере

высшего образования произошел рост числа студентов-украинцев: «В институтах Украины в 1924-1925 гг. состояло украинцев 31,3 %, в 27 г. состоит 50,9 %. Одновременно увеличился и процент владеющих украинским языком с 48,8 % до 64,3 %»⁷⁰⁶. В УССР тираж всех украинских газет с 1924 по 1927 год вырос с 90 тыс. до 612 тыс., в 1926 году тираж

707

украинской книги достиг 10 млн.

Подводя итоги своей работы на закрытом объединенном заседании политбюро и президиума ЦКК КП(б)У 27 июня 1928 г., Каганович заявил, что «в последний период мы изжили окончательно всякую семейственность и внесли в работу ПБ (политбюро. - Е.Б.) исключительно

708

деловой дух» . Следует признать, что «изжитие семейственности» шло трудно, отношения Кагановича с коллегами складывались не всегда позитивно, например, с Г.И. Петровским и В.Я. Чубарем. Так, в декабре 1927 г. они даже заявили Сталину о невозможности работы с Кагановичем, и Молотову пришлось организовывать примирение лидеров КП(б)У⁷⁰⁹. Как бы то ни было, но в резолюции президиума ЦКК КП(б)У было отмечено, что «отзыв тов. Кагановича вредно отразится на состоянии украинской парторганизации, вызовет недоумение в умах членов партии, так как нет наличия тех причин, которые вызывают необходимость его ухода с

710

Украины» .

При этом многие участники заседания выражали недовольство уходом Кагановича. Например, по словам члена ЦК КП(б)У В.И. Чернявского, «сейчас, когда выросла украинская организация, когда мы справились с целым рядом трудностей, когда впереди трудности и международные и хозяйственные, мы никак не можем согласиться на уход т. Кагановича с Украины»⁷¹¹. Председатель ГПУ УССР В.А. Балицкий выражал опасения, что «враги» «могут обвинить и будут рассматривать уход Кагановича не только в связи с нажимом на село, но также в связи с

71 л

общим курсом ЦК, все поймут, как изменение курса ЦК» . Секретарь ЦК КП(б)У и секретарь Харьковского окружкома и горкома П.П. Постышев прямо заявил, что «снятие Кагановича с Украины, в данный период, значит

713

ослабить безусловно одну из крупнейших организаций» . Секретарь Полтавского окружного комитета К.С. Тараненко прямо заявил: «Если Каганович уйдет независимо от того, кто будет генеральным секретарем, начнется внутрипартийная борьба, групповщина, беспринципность в

71 л

нашей украинской организации» . Политбюро ЦК КП(б)У решило на будущем пленуме ЦК ВКП(б) просить оставить Кагановича на Украине, но 7 июля Политбюро ЦК ВКП(б) во время работы пленума ЦК освободило Кагановича от должности генерального секретаря ЦК КП(б)У, а на его место рекомендовало С.В. Косиора.

Действительно, таких причин оставлять должность, как у Э.И. Квиринга, у Л.М. Кагановича не имелось. Ситуация была скорее противоположная: Каганович выполнил поставленные Сталиным задачи, и украинская парторганизация отныне являлась верной сторонницей генсека ЦК ВКП(б). Отпала необходимость и в жестком контроле за действиями оппозиционеров на Украине. За четыре месяца до отъезда Кагановича из Харькова, в середине декабря 1927 г., XV съезд ВКП(б) поставил крест на партийной карьере Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева. Верный соратник нужен был теперь Сталину в Москве.

Каганович так вспоминал беседу с генсеком о необходимости своего возвращения: «Перед нами новые организационные задачи, особенно в области подготовки и распределения кадров... У вас теперь новый опыт работы на Украине, да и старый московский опыт теперь очень пригодится в борьбе с поднявшими голову правыми, особенно в Москве во главе с Углановым, - так что давайте, без сопротивления и оговорок возвращайтесь в Москву. На Украине парторганизация устойчивей -

715

пошлем туда товарища Косиора С.» . Украинская парторганизация стала

«устойчивой»; в Москве же начинали с тревогой говорить о «правом уклоне» в партии. Лазарь Моисеевич нужен был теперь в качестве секретаря ЦК ВКП(б).

Таким образом, в 1925-1928 гг. на характер украинизации влияло множество причин, среди которых можно назвать и внешнеполитические обстоятельства, и расстановку сил в центре, и национальные устремления украинской интеллигенции. Борьба Сталина с оппозицией обусловила замену генерального секретаря КП(б)У с вышедшего из доверия Э.И. Квиринга на верного Л.М. Кагановича. Украинизаторское рвение наркома просвещения А.Я. Шумского предоставило московским оппозиционерам почву для заявлений о господстве в УССР

«зоологического русофобства».

Ответные действия Кагановича преследовали двоякую цель: не дать примкнуть к оппозиции тем украинским коммунистам, которые проявляли недовольство украинизацией, направить украинизацию в нужное сталинскому руководству русло, не переходя пока к жестким репрессивным мерам в отношении ревностных ее сторонников. Успешно балансируя между «великодержавным шовинизмом» и «украинским национализмом», связав различного рода «уклоны» с «антипартийной оппозицией» в Москве, Каганович сумел обеспечить Сталину необходимую во внутрипартийной борьбе поддержку одной из самых крупных республиканских партийных организаций, что оказало определенное воздействие на исход политической борьбы в центре.