§ 3. Становление советского варианта украинизации (1923-1925 гг.)

20-22 июня 1923 г. состоялся Пленум ЦК КП(б)У, уделивший основное внимания национальному вопросу. В своем докладе лидер коммунистов УССР Э.И. Квиринг подчеркнул, что «неравенство культур украинской и русской на Украине в смысле отсталости украинской, поставили в необходимость ЦК считать на первое время культуру, украинскую привилегированной.

укрепления связи с широкими крестьянскими массами» . Квиринг признал необходимость перехода «от пассивности к активному введению украинского языка (сроком в 1 год)», причем «более резкий курс» предполагался «в области делопроизводства» наркоматов и в отношении совпартшкол, более постепенный - по отношению к высшей школе. Что же касается издательского дела, то Квиринг согласился с необходимостью издания как украинской, так русской литературы, поскольку последняя была «легко самоокупающейся». Впрочем, первый секретарь ЦК КП(б)У

- 130

предложил перевести на украинский язык окружных газет .

Любопытно, что возглавлявший в то время отдел агитации и пропаганды ЦК КП(б)У бывший боротьбист А.Я. Шумский, который позднее, в 1926-м году, уже будучи наркомом просвещения УССР, активно отстаивал быстрые темпы украинизации, на июньском пленуме 1923 года вынужден был признать: «Неприятное впечатление, безусловно связанное с непрактичностью, производит разгон и форсирование в области украинизации, чреватое последствиями. Принудительность, в области как партийной, так и советской не годится, и мы можем пойти по пути «гетмановской украинизации», курс на создание крестьянской интеллигенции не правильный. Нам нужно создавать украинскую

131

интеллигенцию из рабочей среды» . Известный украинский коммунист В.Я. Чубарь, который меньше чем через месяц возглавил Совнарком УССР, на июньском пленуме также признавал, что «темп, взятый политбюро слишком быстрый и непрактичен своей механизацией...

132

работников, так и советских» . Д.З. Мануильский (до апреля 1923 г. первый секретарь ЦК) поставил вопрос о внутренней консолидации КП(б)У, ее «русской и украинской частей», причем назвал последнюю

(украинскую) пасынком и поставил вопрос о «действительной подготовке

133

и подборе украинских работников на смену» .

Одновременно, во исполнение решений XII съезда РКП(б), республиканским руководством был создан ряд комиссий по украинизации. В 1923-1924 гг. при ЦК КП(б)У действовала Комиссия по национальному вопросу и Специальная комиссия по украинизации профсоюзов, при СНК УССР - Комиссия по претворению в жизнь директив XII съезда по национальному вопросу, при ВУЦИК - Центральная комиссия по делам национальных меньшинств¹³⁴.

Начав работу, Комиссия ЦК КП(б)У по национальному вопросу приняла постановление, в котором был изложен план коренизационных мероприятий. Так, Комиссия считала необходимым предпринять ряд мер по переходу советских учреждений на украинский язык, для чего «декретировать обязательное знание обоих государственных языков всеми государственными служащими по истечении одного года». Законы должны были издаваться на двух наиболее распространенных языках (украинском и русском). Делопроизводство в госучреждениях также должно было переводиться на украинский язык постепенно, учитывая «как характер ведомства, так и национальный состав обслуживаемого учреждением населения». Ставилась задача украинизации образования, причем комиссия считала, «что в отношении школ низшего типа положение с украинизацией, за некоторыми исключениями (Донецкая и Харьковская губернии), обстоит благополучно и главное внимание должно быть обращено на школы профобра». Украинизацию преподавания надлежало проводить «в соответствии с наличными преподавательскими силами», в первую очередь - институтов народного образования и сельскохозяйственного института.

135

которые есть достаточно компетентные лектора» . В школах всех видов и

ступеней должно было обеспечено преподавание «обоих государственных языков», «ни один учитель не может быть выпущен из них без полного владения обоими языками и знакомства с историей культур обоих народов». Особое внимание должно уделяться изучению украинского языка в партшколах, так как «именно члены партии, в первую очередь, должны овладеть украинским языком и культурой, для того чтобы она не перешла целиком в руки враждебных нам элементов»¹³⁶. Следует заметить, что в указанном документе комиссии использовалось понятие «государственный язык», которое в принятые позднее постановления не вошло: по решению июньского (1923 г.) пленума ЦК КП(б)У термин

137

«государственный язык» был заменен на «общеупотребительный» .

Был подписан ряд директивных решений, самым известным среди которых являются два постановления, принятые в конце июля - начале августа 1923 г.: 27 июля - «О мерах в деле украинизации школьно-

138

воспитательных и культурно-просветительных учреждений» , 1 августа - «О мерах обеспечения равноправия языков и о помощи развитию

139

украинского языка» . Исходя из сложившейся ситуации, высшие республиканские органы власти - ЦИК и СНК - признали недостаточным формальное равенство между украинским и русским языками. «Вследствие относительно слабого развития украинской школы и украинской культуры вообще, вследствие отсутствия необходимых учебных пособий, отсутствия достаточно подготовленного персонала, жизнь, как показал опыт, приводит к фактическому преобладанию русского языка»¹⁴⁰, - отмечалось в документе.

Было решено «избрать в качестве преимущественного для официальных сношений - украинский язык», хотя по-прежнему наиболее распространенными на Украине считались оба языка - украинский и русский. В постановлении говорилось о необходимости предпринять меры по обеспечению равноправия языков всех национальностей и обеспечению украинскому языку места, «соответствующего числу и удельному весу украинского народа на территории УССР».

141

русского языка, за исключением школ национальных меньшинств .

В результате законодательных усилий руководства УССР, дело украинизации начало понемногу продвигаться. На 1 января 1924 года украинцев среди членов КП(б)У насчитывалось уже 33,3 %, (напомним, что по партийной переписи 1922 года их было 23 %), численность русских не изменилась - 45 %, но уменьшилось количество представителей других

142

национальностей . Соотношение между газетами на русском и украинском языках стало понемногу меняться. Общее количество газет в

УССР сократилось: если в 1922 г. выпускалось на украинском языке 30 газет, на русском - 102, то в 1923 г. 28 на украинском и 86 на русском языках, в 1924 г. - 36 на украинском и 95 на русском языках¹⁴³.

Принятые постановления создавали условия для овладения основной частью населения УССР письменным украинским языком. Именно на украинском с середины 1920-х годов преимущественно проводилась ликвидация неграмотности. Пока же численность школ с украинским языком обучения только начинала расти. В 1922-1923 учебному году в УССР действовало 29,7 % украинских школ и 25,5 % смешанных, в следующем же учебном году школ с украинским языком обучения в городах насчитывалось уже 33,7 %, на селе - 69,7 %¹⁴⁵. В 1924/1925 учебном году 85% школ по ликвидации неграмотности вели преподавание на украинском языке¹⁴⁶. К началу 1923/1924 учебного года была выпущено 82 учебника, из них на украинском языке - 79, а в следующем учебном году было издано уже 105 названий учебников, из них на украинском -

147

62 %, остальные - на русском и языках нацменьшинств .

Таким образом, к делу украинизации республиканское руководство подходило очень осторожно: соответствующие законодательные акты были приняты, но темпы были невысокими. Украинские власти в этот период отнюдь не стремились к радикальным изменениям в этой области.

Необходимо отметить еще один существенный момент национальногосударственного строительства в УССР в 1920-е годы. Политика украинизации велась и в Красной Армии. В 1923 г., декретом ЦИК и СНК СССР от 8 августа, армия перешла на территориальную систему комплектования. В декабре этого же года решением Реввоенсовета СССР армия перешла на национально-войсковой принцип строительства. Под непосредственным руководством главы Реввоенсовета Л.Д. Троцкого была принята первая программа национально-войскового строительства в СССР.

Как известно, Троцкий был сторонником создания в республиках национальных армий, которые должны были составить общесоюзную Красную Армию.

~ 148

организацию национальных частей .

Первоначальная программа не была выполнена. Уже в марте 1924 г. она была пересмотрена и существенно сокращена, а центр тяжести в деле организации национальных войсковых частей был перенесен на восток. При непосредственном участии М.В. Фрунзе специальной комиссией во главе с Ф.Э. Дзержинским была подготовлена другая - пятилетняя - программа национально-войскового строительства (1924-1929 гг.), в основе которой лежал принцип единства советских вооруженных сил. Фрунзе прямо указывал на опасность тенденции «к превращению национальных формирований в ядро национальных армий», подчеркивал ошибочность такой позиции, ее несоответствие «классовым интересам рабочих и крестьян»¹⁴⁹.

В соответствии с программой в течение пяти лет предполагалось украинизировать четыре территориальных дивизии. Национальный подход предусматривал комплектацию украинским красноармейским и команднополитическим составом, введение украинского языка в командование, политработу, украинизацию военных школ. В середине 1920-х гг. красноармейский состав частей и объединений Украинского военного округа стал в большинстве своем украинским¹⁵⁰.

Наконец, составной частью коренизации была политика в отношении национальных меньшинств. Каждая из вошедших в состав Советского Союза национальных республик была многонациональной. Так, на Украине проживали помимо украинцев и русских, также евреи (по переписи 1926 г. они составляли 5,4 % населения), поляки (1,6 %), немцы (1,3 %), молдаване (0,8 %), греки (0,3 %), болгары (0,3 %), белорусы (0,2 %) и др.¹⁵¹

Разрешать организационные, просветительные, правовые вопросы национальных групп должны были специально созданные при высших республиканских органах власти комиссии и отделы. С апреля 1921 г. при НКВД УССР работал отдел национальных меньшинств, осуществлявший контрольно-административные функции. В сентябре 1923 г. была создана Центральная комиссия по делам национальных меньшинств при ВУЦИК, куда входили представители национальных меньшинств, проживавших на Украине. При отделе пропаганды и агитации ЦК КП(б)У работало национальное бюро¹⁵².

Для реализации провозглашенного принципа равноправия наций и недопустимости какого-либо ограничения прав национальных меньшинств, в УССР были созданы национально-территориальные административные единицы. 29 августа 1924 г. СНК Украины принял постановление «О выделении национальных районов и Советов», подтвержденное решением 4-й сессии ВУЦИК VIII созыва «О низовом

153

районировании» 19 февраля 1925 г . Согласно принятому решению, обязательный минимум численности жителей, необходимый для создания национальных образований, был определен для национальных районов в 10 тысяч жителей, а для национальных сельсоветов - пятьсот человек.

Выделение национальных районов и сельсоветов активно велось с 1924 года. Постепенно в УССР появились немецкие, болгарские, греческие, польские, еврейские, белорусские, молдавские национальные советы и районы. В этих национально-территориальных образованиях на языке большинства населения (т. е. немецком, польском, болгарском и т. п.) должны были работать школы, выпускаться газеты, работать органы власти. Количество их было весьма значительным. Если на 1 апреля 1925 г. на Украине действовали 188 национальных сельсоветов, то к началу 1930 г. их насчитывалось 1121. Кроме того, на это время в республике насчитывалось 26 национальных районов. При этом следует учитывать, что национальные районы не были мононациональными. Поэтому, например, в рамках польского национального района могли действовать немецкие сельсоветы, а в болгарском - русские и немецкие¹⁵⁴.

С другой стороны, немало этнических украинцев проживало за пределами УССР¹⁵⁵: в Воронежской и Курской губерниях, СевероКавказском крае, в Сибири, на Дальнем Востоке, в Казахской АССР. После создания СССР Народный комиссариат национальностей РСФСР, курировавший работу с национальными меньшинствами, был упразднен. Отныне такая работа сосредотачивалась в Совете Национальностей ЦИК СССР. Но если Наркомнац мог опереться на сеть местных отделов, то такая структура при Совете Национальностей не предусматривалась, что существенно усложняло ситуацию.

Вопросы поднятия культурного уровня и образования национальных меньшинств курировал один из главков Наркомпроса - Центральный совет по просвещению национальных меньшинств¹⁵⁶. Работа на местах велась в разных направлениях - открывались национальные школы, курсы, библиотеки, детские и дошкольные учреждения, издавалась литература.

В большинстве случаев успехи в проведении коренизационных мероприятий зависели от наличия профессионально подготовленных кадров и местных активистов. Их недостаток существенно затруднял работу. Конечно, определенную помощь (в основном литературой и

157

кадрами) оказывал украинский Наркомпрос . Однако и в этом случае результаты существенно разнились, поскольку в РСФСР местные партийные и советские власти далеко не всегда проявляли заинтересованность в организации украинских школ, ведении культработы на украинском языке и т.п.

Осуществить на практике установки украинского руководства по коренизации было чрезвычайно непросто. Украинизация государственных учреждений и партийного аппарата на Украине зачастую шла не так, как планировали в Харькове. Темпы преобразований оказались значительно ниже предполагаемых. С одной стороны, катастрофически не хватало большевистских кадров, знающих украинский язык. Остро ощущалась нехватка украиноязычных преподавателей в совпартшколах. Особенно напряженной была ситуация на местах. Например, когда в августе 1924 г. в одном из городов Черниговской губернии было получено предписание вести делопроизводство на украинском языке, местные партийные власти «бросились искать украинцев, могущих хотя бы чему-нибудь научить по- украински. Нет никого. Наконец нашли кого-то, но оказался исключенным из профсоюза, как чуждый элемент. Пришлось пойти на поклон - предложить принять вновь его в профсоюз - учи только. Разве не

I CO

анекдот!»

В мае 1923 г. второй секретарь ЦК КП(б)У Д.З. Лебедь, чья «теория борьбы двух культур» была раскритикована на XII съезде РКП(б) (см. гл. 1 § 6), направил записку в комиссию Политбюро ЦК КП(б)У по разработке мероприятий практического проведения национальной политики с предложениями в короткий срок «взять на учет всех членов партии, говорящих на украинском языке, и членов партии - коренных украинцев... Выяснить украинских работников, говорящих на украинском языке, отозванных и откомандированных на территории других республик. Поставить задачу подбора в каждом губкоме, особенно правобережных губерний, в агитпропы губкомов одного работника, знающего украинский язык и способного вести партийно-воспитательную и культурную работу».¹⁵⁹ Кроме того, Лебедь написал Раковскому, предложив «всех товарищей, хотя бы в первую очередь ответственных работников, выходцев из украинских партий, как-то: боротьбистов, укапистов и т.д. в целях приобретения марксистской дисциплины и некоторых знаний теории марксизма пропустить, в порядке известной последовательности, через партшколы и специальные курсы. Это поможет товарищам отделаться от идеологического наследства старых мировоззрений, приобретиенных в эсеровской и других мелкобуржуазных партиях»¹⁶⁰.

Примерно через месяц, в июне 1923 года Лебедь написал письмо членам Комиссии письмо, в котором признал, что ЦК должен «учесть и соразмерить план работы партии и советских учреждений в деле украинизации»¹⁶¹. При назначении украинцев, ЦК должно считаться с тем, «насколько эти работники выдержаны марксистски, чтобы иметь гарантии, что они вместе с украинизаторской водой не выбросят и коммунистического ребенка»¹⁶². Лебедь подчеркнул, что следует считаться не только с национальными настроениями крестьянства, но и рабочих: «Украинизация петлюровская в свое время, помимо ее классовой неприемлемости, вызвали и среди рабочих недовольство по самой своей форме»¹⁶³. С его точки зрения, «повальная украинизация несомненно уменьшит доступ рабочим и увеличит для крестьян и мелких буржуа»¹⁶⁴. Нельзя было и форсировать украинизацию профсоюзов («нельзя насильно навязывать организации пролетариев формы и средства культурного развития им чуждые»). В то же время, он считал необходимым «усилить бдительность в отношении украинской интеллигенции и укапистов»¹⁶⁵, хотя и предлагал, как было сказано выше, использовать их при проведении политики украинизации. «Усиление украинопляски в среде петлюровски настроенной общественности, имеющей сейчас место, меня еще больше убеждает в том, что раздувать вопросы национальной политики на Украине - это значит ослаблять себя самих, - писал Лебедь. - В глубоких рабочих и крестьянских массах такое раздувание вызовет только лишнюю настороженность, а иногда и враждебность, а для наших врагов будет козырь в руки»¹⁶⁶.

В 1924 году была опубликована работа Лебедя «Советская Украина и национальный вопрос за пять лет». «На Украине национальный вопрос, являющийся средством в руках пролетарской партии для сближения с крестьянством, от неумелого проведения может всегда дать противоположные результаты, тем более, если проведение этой работы не будет обеспечено необходимым кадром, способным в духе пролетарской политики на деле проводить работу национального порядка»¹⁶⁷, - писал Лебедь.

Таким образом, партийное руководство УССР в этот период, поддерживая идею украинизации, предпочитало осторожный подход, поскольку учитывало недостаток украинских кадров. Это касалось как членов партии и советских работников, знающих украинский язык, так и преподавательских кадров. Чтобы восполнить нехватку украинских кадров, решено было привлечь украинцев, работавших за границей, прежде всего в Восточной Галиции. На июньском пленуме ЦК КП(б)У 1923 года Э.И. Квиринг заявил: «В связи с присоединением Галиции к Польше и ориентировкой части галицийских партий на Польшу и наличия тенденций масс Галиции ориентироваться на Советскую Украину, перед ЦК стал вопрос о решительной поддержке галицийского движения. Хотя вопрос не окончательно разработан, но ЦК счел нужным принять некоторые практические мероприятия в деле облегчения эмиграции галичан на Украину и организации Галицийского клуба, который будет содействовать дальнейшей ориентации масс на Советский Союз»¹⁶⁸. Действительно, с 1923 г. увеличился въезд украинской интеллигенции в УССР из-за рубежа, как уроженцев Поднепровья (реэмигрантов), так и галичан. Так, 4 октября 1925 г. С.А. Ефремов писал Е.Х. Чикаленко о том, что «кому можно возвращаться - нужно возвращаться», поскольку работников мало, а работы - непочатый край¹⁶⁹. Особенно много кадров из-за рубежа привлек к работе в вузах Н.А. Скрыпник в период своего руководства Наркомпросом в 1927-1933 гг.¹⁷⁰

Такое отношение к украинцам Галиции не удивительно: эту территорию большевики воспринимали как украинскую. Так, 31 июля 1924 года Сталин написал Д.З. Мануильскому письмо с замечаниями к проектам резолюций Пятого конгресса Коминтерна по национальному и колониальному вопросам. «Резолюция по национальным вопросам Средней Европы и Балкан в общем хороша. ... Я бы советовал только сделать некоторые изменения в тех пунктах, где говорится о присоединении (выделено Сталиным - Е.Б.) украинских и белорусских территорий к СССР, - отмечал Сталин. - Лучше было бы исправить это в том смысле, что речь идет о воссоединении разорванных империалистскими державами на части Украины и Белоруссии. Так будет скромнее и осторожнее. Иначе могут обвинить конгресс, что он заботится не об освобождении национальностей, а о приращении территории России. На деле мы от такого исправления ничего не проиграем, ибо все равно все эти разорванные части сомкнутся в свое время с СССР (больше им некуда

171

ткнуться)» .

О нехватке украинских кадров и сроках изучения украинского языка госслужащими шла речь на пленуме ЦК КП(б)У 6-8 октября 1924 г. Выступая на пленуме с докладом, В.Я. Чубарь заявил, что «большинство учреждений живет на переводчиках, не имея достаточно работников, знающих украинский язык». Он также подчеркнул недостаток подготовленных кадров «для внедрения украинского языка»: «Словари - дефективные, учителя, которые обучают украинскому языку - несовершенны, учебников мало, вообще обучение украинскому языку встречает целый ряд затруднений. ... нам необходимо пересмотреть сроки обучения украинскому языку и обеспечить твердое партийное руководство

172

работой по украинизации» . Признав, что мало сделано и в плане «вовлечения и выдвижения украинских работников», Чубарь предложил создать специальную комиссию «по разработке и по проведению всех

- 173

мероприятий, связанных с проведением дела украинизации в жизнь» . Заслушав доклад Чубаря об украинизации, пленум постановил «а) обратить особое внимание на обучение украинскому языку членов партии; б) поручить политбюро создать комиссию по проверке и изучению

174

проведения украинизации» .

В конце 1924 - начале 1925 года разрабатывались новые планы украинизации госаппарата. Согласно постановлению ВУЦИК и СНК УССР от 1 августа 1923 г., предполагалось уже в течение года перевести на украинское делопроизводство такие ведомства, как управление делами ВУЦИК, СНК, Наркомпрос, Наркомзем, Наркомвнудел, Наркомпрод, Наркомспецобес и др. При этом государственные служащие в обязательном порядке должны были овладеть украинским языком под угрозой увольнения. Первоначальные установки оказались недостаточно продуманными и вызвало угрозу одновременного увольнения значительного числа служащих, не овладевших украинским языком. 26 февраля 1925 г. политбюро ЦК КП(б)У признало необходимым создать Центральную всеукраинскую комиссию по руководству украинизацией во главе с председателем СНК, а также решено было продлить срок украинизации госучреждений до 1 января 1926 г. Было предложено смягчить формулировку в отношении увольнения служащих за незнание украинского языка, они получали право восстановиться на службе после того, как в достаточной степени выучат язык. Однако президиум Всероссийского центрального совета профсоюзов в письме к Сталину от 11 марта 1925 г. выразила обеспокоенность, что принятие нового декрета о полной украинизации госучреждений создаст угрозу одновременного увольнения большого числа служащих и работников. Руководству КП(б)У пришлось оправдываться перед генеральным секретарем ЦК ВКП(б), обещая переработать документ в сторону смягчения требований к

175

госслужащим .

Таким образом, в 1923-1924 годах руководство УССР хотя и объявило о необходимости проведения украинизации и приняло ряд постановлений по этому поводу, однако отнюдь не стремилось ускорить ход их реализации, полагаясь на «естественный ход событий». В своей записке от 30 сентября 1925 г. заместитель заведующего Организационнораспределительным отделом ЦК РКП(б) В.Ф. Черный в ЦК РКП(б) «О советском строительстве в национальных республиках и областях» отметил низкий темп украинизации партийного советского аппарата в УССР. «Во всех центральных и губернских учреждениях Украины украинцев в 24 г. числилось 39,9 %»¹⁷⁶, - заметил Черный. Он также подчеркнул, что «на Украине наибольшее достижение в области украинизации имеется на Полтавщине, где делопроизводство всех губернских и окружных учреждений, кроме Кременчуга, переведено на украинский язык. Слабо проведена украинизация в промышленных

177

губерниях и окраинах» . Кроме того, партработника возмутило, что «среди ответственных работников-националов имеется значительный процент не владеющих родным языком». Например, «в Киеве проверка работников 13 учреждений показала, что 13 % украинцев не знает своего языка. В последнее время ЦК КП(б) Украины и украинская парторганизация проводят целый ряд мероприятий по обучению

178

советского и партийного аппарата украинскому языку» .

Стоит отметить, что в этот же период органы безопасности отмечали значительный рост активности сельской антисоветской интеллигенции, «в том числе в рядах бывших членов украинских антисоветских партий»: «Деятельность «бывших людей» сводится к критике мероприятий советской власти, при этом указывается на то, что Украина живет на подачки Москвы, что украинизация проводится исключительно под напором культурно-национальных стремлений украинского народа и деятельности украинской эмиграции за кордоном, причем как только соввласть укрепится, то немедленно прекратит украинизацию и что даже сейчас украинизация проводится формально, в действительности же во

179

всех учреждениях преобладают “кацапи” и “жиды” и т.п.» .

Действительно, несмотря на принятые постановления и распоряжения, к практическому воплощению украинизации харьковское партийное руководство приступать не торопилось. В Справке Организационно-распределительного отдела ЦК РКП(б) о ходе украинизации партийного и государственного аппарата в УССР от 2 апреля 1925 г. отмечалось отсутствие в ЦК достаточного количества

материалов по данному вопросу: «...после XIII партсъезда от ЦК КП(б)У

180

не поступало в ЦК РКП ни одного информационного отчета» . Материалы же украинских губкомов свидетельствовали о недостаточном внимании «руководителей губернских органов к проведению украинизации губернских аппаратов», об индифферентном отношении со

стороны «некоторой части членов партии, даже украинцев, работающих в

181

низовых органах и не желающих разговаривать на украинском языке» . В другой справке Организационно-распределительного отдела ЦК РКП(б), составленной через несколько месяцев - 1 августа 1925 г. (т.е. уже после назначения на высший украинский партийный пост Л.М. Кагановича), также отмечалось, что на Украине (как и в Белоруссии, Средней Азии - «кроме районов бывших Бухары и Хорезма», - и в ряде мест Казахстана)

делопроизводство губкомов почти исключительно ведется на русском

182

языке, а в укомах, в лучшем случае, параллельно .

Без сомнения, имелись и объективные, и субъективные причины неспешного проведения украинизационной политики в 1923-1924 гг. Именно личная позиция главы КП(б)У, считают украинские историки, привела к тому, что курс на коренизацию поначалу реализовывался лишь на бумаге. Так, С.В. Кульчицкий полагает, что глава украинских коммунистов уделял мало внимания украинизации, поскольку полностью

183

был поглощен внутрипартийной борьбой в Москве . Курс на коренизацию был принят XII съездом РКП(б) в 1923 г. в обстановке ожидания скорой революции в Г ермании. Однако вскоре стало очевидным, что мировой пролетариат не спешит прийти на помощь революционной России, а тем временем в стране не прекращались экономические и политические кризисы, весьма опасные для неустойчивой новой власти. Большевистское руководство, столкнувшись с крайне тяжелой экономической и социальной ситуацией в стране после окончания гражданской войны, вынуждено было ориентироваться на нэповскую социально-политическую модель. Как известно, последняя предусматривала административную рыночную экономику при жестком политическом режиме (фактическое партийное управление страной при номинальной принадлежности власти советам, широкое применение государственных карательных органов, система цензуры, лишение отдельных категорий граждан избирательных прав и т.д.).

Противоречия между жесткой системой политической власти и многоукладной рыночной экономикой выливались в острые кризисы (так называемые «кризисы нэпа» в 1923, 1925, 1927 гг.). Естественным итогом сложившейся ситуации было обострение борьбы в центральном партийном руководстве по поводу методов корректировки экономического курса, обострявшаяся схваткой за власть после смерти Ленина в январе 1924 г. Первый этап такой борьбы был связан с противостоянием Л.Д. Троцкого и так называемой «тройки» - Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и И.В. Сталина. При этом украинские партийные лидеры, особенно первый секретарь КП(б)У (с марта 1925 г. - генеральный секретарь) Э.И. Квиринг, принимали довольно активное участие в этой борьбе. Квиринг поддерживал «тройку» в ее борьбе с Троцким и активно помогал Сталину в устранении одного из главных украинских троцкистов - Х.Г. Раковского.

Участие Квиринга во внутрипартийной интриге в конечном счете определило его дальнейшую судьбу. Расстановка сил в Москве постепенно изменилась: уже в начале 1925 г. проявилось противостояние Сталина с Зиновьевым и Каменевым по ключевым вопросам политической стратегии партии. «Новая оппозиция» Зиновьева и Каменева пыталась изменить расстановку сил внутри партии в свою пользу и решила привлечь на свою сторону первого секретаря КП(б)У (с марта 1925 г. - генерального секретаря). Первая прикидка состоялась, по-видимому, еще в январе 1925 г. Квиринг, прибывший вместе с другими украинскими коммунистами в Москву на пленум ЦК РКП(б), был приглашен Зиновьевым к нему на совещание. На этом совещании речь шла о смещении Сталина с поста генерального секретаря. «Тов. Квиринг об этом

184

совещании и о том, что там обсуждалось, нам никому ничего не сказал» , - оправдывались позже украинские делегаты. Однако сторонники Сталина сработали оперативно - о совещании им стало известно уже на второй день.

Квиринг же о своей договоренности с Зиновьевым и Каменевым молчал до тех пор, пока это было возможно. После «питерских событий» весны 1925 г., когда Зиновьев сделал попытку противопоставить центральному органу ЦК РКП(б) журналу «Большевик» собственный теоретический орган, украинские коммунисты собрались на совещание, чтобы «выразить свое отношение к происшедшим событиям». И только там, «и то не подробно», Квиринг изложил «информацию об упомянутом

185

совещании у т. Зиновьева» . На состоявшемся в апреле 1925 г. пленуме ЦК КП(б)У говорилось, что эта история вызвала недоверие к Квирингу; созывается заседание Политбюро, на котором был поставлен вопрос о «необходимости ухода тов. Квиринга с поста генерального секретаря», с чем тот «вполне согласился»¹⁸⁶.

В своих «Памятных записках» Л.М. Каганович так описывал дальнейшие события: «Осложнение и обострение борьбы с троцкистстко- оппозиционными течениями в связи с новыми проявлениями антиленинской оппозиционности со стороны Зиновьева и Каменева и так называемой ленинградской оппозиции, обострение явлений националистических уклонов и местнических группировок... потребовали улучшения и укрепления руководства самого ЦК КП(б) Украины, которое

187

на новом этапе обнаружило известные слабости» . В беседе с поэтом и публицистом Ф.И. Чуевым Каганович выразился менее официально: «На Украине тогда (в 1925 г. - Е.Б.) поднимали голову троцкисты, рабочая оппозиция и зиновьевцы. В ЦК Украины большие колебания были. ...Квиринг колебался, Петровский колебался, решили туда послать Кагановича. И я поехал, повел борьбу за спасение организации на

платформе ЦК»¹⁸⁸.

Действительно, ситуация в парторганизации Украины вызывали серьезную озабоченность центра. Еще летом 1922 г. Ленин в своей записке Сталину по поводу высылки из России «меньшевиков, н.-с-ов, кадетов и т.п.» писал: «...Харьков обшарить, мы его не знаем, это для нас

189

“заграница”» . Действительно, в июле 1922 г. Д.З. Мануильский в качестве секретаря ЦК КП(б)У совершил поездку по Украине. В своем дневнике он отметил далеко не лучшие впечатления от встреч и бесед с руководством районных парторганизаций. По его мнению, «полтавская верхушка разложена вдребезги», «никакой глубокой идейной работы в организации нет», «организация атаманская и что с этой атаманщиной придется покончить хотя бы каленым железом»¹⁹⁰. О необходимости железной партдисциплины и борьбы с местничеством он говорил на конференции в Кременчуге¹⁹¹. В Киеве было туго с воспитательной

192 193

работой , в Виннице вообще не чувствовалось руководство ЦК . «Ознакомился с положением в районах: выводы неутешительные»¹⁹⁴, - писал Мануильский. Единственное благоприятное впечатление на него произвела одесская парторганизация, где он беседовал с местным руководством «по поводу взаимоотношений центра с местами». «С одесскими товарищами мы договоримся»¹⁹⁵, - решил Мануильский.

Однако отсутствие «железной дисциплины» являлось не единственной проблемой украинских парторганизаций. Осенью 1923 г. у главного тогда противника Сталина - Л.Д. Троцкого было немало сторонников на Украине¹⁹⁶, что вызвало серьезную озабоченность «тройки» - своеобразного «триумвирата» трех высших партийногосударственных деятелей - председателя Петроградского совета и председателя исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьева, заместителя главы Совнаркома Л.Б. Каменева и генерального секретаря ЦК РКП(б) И.В. Сталина. Вскоре после совещания в письме Г.Е. Зиновьева Сталину от 31 июля 1923 г. дается краткая характеристика положению на Украине: «Тут был на днях Раков[ский]. Приезжал к Тр[оцкому], к нам не заходил. Украину, по-моему, надо серьезно укрепить новыми крупн[ыми]

197

людьми» . На фоне сложной расстановки сил внутри партии и ее руководящих органов, украинская парторганизация могла сыграть существенную роль во внутрипартийной борьбе.

Подразумевая усиление национальных моментов в партийном и государственном строительстве, украинизация способствовала выдвижению местных национальных кадров на руководящую работу, что создавало возможность оказывать влияние на местные республиканские парторганизации. Кроме того, украинизация имела особое значение в связи с процессом бюрократизации советского общества и образования его нового правящего слоя - номенклатуры. Кандидатуры на руководящие посты в партийном и советском аппарате предварительно рассматривались и обсуждались партийными комитетами. Партийный контроль за назначением на должности был упорядочен и приведен в определенную

198

систему решением Политбюро в ноябре 1923 г. Список номенклатурных должностей постоянно расширялся и касался уже не только высшего, но и среднего звеньев управления. Поскольку кадры для номенклатуры пополнялись за счет «выдвиженцев», коренизация, проходившая в советских республиках, создавала благоприятные условия для формирования национальной партийно-советской бюрократии.

Это обстоятельство открывало для главы украинских коммунистов хорошие перспективы для регулирования кадрового состава партийных и советских руководящих работников, тем более что национальный состав КП(б)У не соответствовал курсу на коренизацию партии в республиках. Требование центрального партийного руководства увеличить численность членов партии «местной национальности» в республиканских парторганизациях могло существенно изменить облик последних, а при помощи умелой кадровой политики новый глава украинских коммунистов мог пополнить ряды сторонников Сталина.

В Москве состоялось совещание, в котором участвовали представители украинского политбюро. Кандидатом на пост нового генерального секретаря ЦК КП(б)У был выдвинут секретарь ЦК РКП(б) В.М. Молотов, а после его отказа - 32-летний Л.М. Каганович. «Я заявил, что согласен поехать на Украину, тем более что я вырос как большевик и работал в подполье на Украине, но не уверен, справлюсь ли с такой большой работой. Мои сомнения не нашли поддержки. В частности, товарищ Сталин доказывал их несостоятельность, а представители ЦК Украины обещали мне всяческую поддержку»¹⁹⁹, - вспоминал позже Каганович. Таким образом, смена руководства украинской парторганизации была напрямую связана с борьбой с оппозицией в центре.

В Харьков Каганович приехал к пленуму ЦК и ЦКК КП(б)У, который состоялся 5-7 апреля 1925 г., где и был избран генеральным секретарем украинской компартии. На пленуме прозвучал рассказ члена ЦК РКП(б) и политбюро ЦК КП(б)У, председателя ВУЦИК Г.И. Петровского о позиции Квиринга на упомянутом выше совещании у Зиновьева по вопросу «о смене с поста генерального секретаря т. Сталина и назначение его председателем РВС»²⁰⁰. По его словам, Квиринг предложил вопрос о смене генерального секретаря снять с обсуждения», однако не проинформировал об этом остальных украинских лидеров, что

вызывало «вопрос о доверии ЦК РКП к нам и в частности, а может быть и

201

в особенности, к т. Квирингу» . После этого состоялось заседание Политбюро КП(б)У, на котором было принято решение о необходимости отставки Квиринга. Кроме того, Политбюро «решило настаивать перед ЦК РКП на назначении к нам в генеральные секретари т. Молотова». «Когда мы с тов. Чубарем были в Москве по поводу этого вопроса, наше решение о снятии тов. Квиринга было одобрено, - заявил Петровский, - что же касается тов. Молотова, то т. Сталин должен был поставить этот вопрос на очередном заседании политбюро ЦК РКП, решения которого мы ожидать не могли и уехали. ЦК РКП... предложило нам т. Кагановича, который здесь вот присутствует»²⁰².

Пленум, помимо выбора нового главы украинских коммунистов, оказал большое влияние и на судьбу украинизации. На этом партийном форуме отчетливо прозвучали новое отношение к проведению украинизации. Подводя итоги двухлетней работы партии в этой области,

А.Я. Шумский констатировал: «...мы пошли в некоторой степени по линии наименьшего сопротивления и что линия партийной политики в национальном вопросе получила некоторый уклон в сторону украинизации, главным образом, советского аппарата, соприкасающегося с селом, и низового сельского просвещения, оставляя почти незатронутыми украинизацией партийную жизнь, партийный аппарат и жизнь рабочих

203

организаций» . При этом особое внимание он уделил трудностям украинизации советского аппарата. По его словам, «стоящая во главе советского аппарата партийная верхушка не украинизировалась», а выполнение украинизации было формальным: «.для укранизации того или иного советского органа приглашается в качестве переводчиков какой- нибудь Петренко, Карпенко или Ковбаса, который и переводит на украинский язык все то, что входит в свет из недр данного учреждения. .партия в течение этих двух лет сделала чрезвычайно мало в смысле овладения украинским языком»²⁰⁴. В результате партия «не приобщилась к украинской общественной жизни», и «начинают воскресать. политические трупы вроде Грушевского и других, которые начинают восстанавливать порванные в период гражданской войны общественнополитические связи»²⁰⁵.

Выступивший в прениях Л.М. Каганович подчеркнул, что он считает вопрос о кадрах кардинальным: «И здесь вопрос стоит не только об украинском языке. Тут речь идет о подготовке украинцев, и от этого отказываться нельзя. Конечно, вся партия - и русский кадр, и в первую очередь, старые большевики, старая гвардия - должна заняться изучением украинского языка, чтобы приблизиться к украинским массам. Но нужно подготовить украинских работников, которые, зная быт, психологию, были бы марксистски грамотны»²⁰⁶.

После пленума, 17 апреля 1925 г., состоялось заседание политбюро ЦК КП(б)У, на котором новый лидер украинских коммунистов выступил с планом «конкретных мероприятий по проведению постановлений пленума ЦК об украинизации». Политбюро постановило, что в ближайшее время основное внимание должно быть сосредоточено на украинизации партаппарата, для чего предполагалось улучшить «существующую сеть курсов», в том числе организовав летние «краткосрочные повторные курсы для переподготовки низовых работников на украинском языке», просить ЦК РКП(б) командировать на Украину «всех товарищей, оканчивающих Свердловку, Университет Зиновьева, Институт красной профессуры и Коммунистическую академию и знающих украинский язык». Особое внимание полагалось обратить на «выдвижение работников из украинцев, в первую очередь, рабочих и крестьян». Предполагалось и разработка «практических мероприятий по украинизации печати»²⁰⁷.

Решение активизировать украинизацию было принято не случайно. Помимо внутрипартийных причин, это было обусловлено и внешними обстоятельствами. К этому времени во внешнеполитической стратегии сталинского руководства произошли существенные изменения. Провал «германского октября» в 1923 г. заставил по-новому взглянуть на постреволюционную реальность. Правда, еще некоторое время большевики, видимо, ожидали возобновления национально-классовой борьбы на своих западных рубежах, в связи с чем проводили диверсионную военно-подрывную работу в Польше. Однако 25 февраля 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) секретным постановлением приняло решение ликвидировать «активную разведку», т.е. организацию связи, снабжения и руководства диверсионными отрядами в Польше. Вся боевая и повстанческая работа передавалась в «полное подчинение

коммунистических партий данной страны» и должна была вестить

208

исключительно в интересах «революционной работы данной страны» .

Действительно, большевистское руководство, хотя и рассчитывало определенное время на скорую мировую революцию, однако в то же время предпринимало немалые усилия к сплочению недавно созданного Союза ССР и всячески противодействовало любым тенденциям, могущим привести к дезинтеграции нового государственного образования. А таким дезинтегрирующим фактором по отношении к Украинской ССР могли стать украинские земли, оказавшиеся в составе других государств - Польши, Чехословакии и Румынии. Польше в этой связи отводилось особое внимание, поскольку именно в ее составе оказался пресловутый «украинский Пьемонт» - Восточная Галиция, где украинское движение было значительно более развито, нежели в Буковине или Подкарпатской Руси. Советское руководство опасалось возможных действий польских властей по «собиранию» украинских земель, и на протяжении всех 1920-х гг. уделяло большое внимание Польше.

Это объяснялось тем, что, еще начиная с 1919 г., западные соседи предпринимали попытки координации своей политики в отношении Москвы. Так, в первой половине 1920-х годов (1919-1926 гг.) состоялось около 60 различных «балтийских конференций» с участием Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши. Правда, Большой балтийский блок создать не удалось (в значительной степени из-за захвата поляками в октябре 1920 г. Вильно, переданного ранее большевиками Литве), однако эта идея постоянно беспокоила советских руководителей²⁰⁹.

К тому же еще в январе 1921 г. Польша заключила договор с Румынией о взаимных гарантиях на случай советской агрессии, а в апреле и июне 1921 г. были заключены пакты Румынии с Чехословакией и Югославией, что привело к окончательному оформлению Малой Антанты. В феврале 1921 г. был заключен франко-польский, а в январе 1924 г. - франко-чехословацкий союзы, в результате чего эта сеть соглашений на

рубежах СССР была укреплена поддержкой сильной военной европейской

210

державы . Как считают О.Н. Кен и А.И. Рупасов, «логика международных комбинаций придала Малой Антанте побочную антисоветскую функцию»²¹¹.

На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 3 апреля 1925 г. говорилось, что «факт создания блока из Прибалтийских стран, Польши и Румынии таит в себе непосредственную угрозу безопасности СССР». Кстати, эта установка продолжала существовать и в последующие годы. 19 апреля 1928 г. на

заседании Политбюро также отмечалось, что военная опасность угрожает

212

Советскому Союзу главным образом со стороны Польши .

В 1925 г. действиям по разложению вышеупомянутого блока уделялось большое внимание, и прекращение диверсионно

разведывательной работы в Польше должно было сыграть свою роль. Можно предположить, что большевистское руководство предпочло перейти от таких открытых действий к методу убеждения и продемонстрировать украинцам в Польше (а также в Чехословакии и Румынии) все преимущества социалистического общественного

устройства. 25 июня 1926 г. Дзержинский писал в Секретно-оперативное управление ОГПУ Г.Г. Ягоде: «Переворот Пилсудского... является выражением националистических сил в Польше, направленных против «России», т.е. нас, целиком поддержанных Англией. Поэтому, безусловно, мы должны все свои силы направить на подготовку к обороне. Объектом захвата поляков будет Белоруссия и Украина - Минск и Киев, как столицы их». Дзержинский ставил перед ОГПУ такие задачи: «.Изучение и постоянное наблюдение за белорусскими и украинскими настроениями, партиями и лицами и крестьянских масс, как враждебных нам, так и дружественных. ... Изыскивать меры для поднятия в Зап[адной]

Белор[уссии] и Зап[адной] Укр[аине] симпатий к нам........... Изыскивать

меры и постоянно наблюдать за их проведением по улучшению настроения и по отношению к нам (к СССР) населения Белоруссии и Правобережной

213

Украины» .

В феврале 1925 г. Политбюро приняло упомянутое выше решение о прекращении активной разведки, а уже в апреле Л.М. Каганович оказывается в Харькове, где, с одной стороны, приступает к искоренению оппозиции, с другой - интенсифицирует украинизационные процессы в республике. После пленума была создана Комиссия политбюро по украинизации со специальными подкомиссиями (по украинизации партии, народного просвещения, государственного аппарата, печати, профсоюзов,

214

армии) . 23 июля 1925 г. при Наркомате просвещения была создана Г осударственная комиссия для разработки правил правописания украинского языка²¹⁵. Главным результатом работы комиссии стало проведение в Харькове в 1927 г. так называемой правописной конференции, предметом обсуждения которой стала единая система орфографии²¹⁶ (она была введена в действие в 1928 г. постановлением СНК УССР)²¹⁷.

30 апреля 1925 г. ВУЦИК и СНК УССР опубликовали постановление «О мерах срочного проведения полной украинизации советского аппарата», по которому перейти на украинское делопроизводство в государственных учреждениях и государственных торгово-промышленных предприятиях надлежало не позднее 1 января 1926 г. Кроме того, речь шла об увеличении тиражей учебных изданий и художественной литературы на украинском языке. На рабоче-крестьянскую инспекцию возлагалась обязанность проведения периодических проверок украинизации советского аппарата. Кстати, этим же постановлением учреждалась

упомянутая выше Центральная всеукраинская комиссия по руководству

218

украинизацией .

Таким образом, вводился новый срок «полной украинизации». При этом специальный, 15-й пункт постановления гласил: «сотрудники государственных учреждений и государственных торгово-промышленных предприятий, у которых замечено будет отрицательное отношение к

украинизации, выражающееся в том, что за истекший период они не принимали никаких мер к изучению украинского языка, могут быть администрацией этих учреждений и предприятий уволены без выдачи выходного пособия». На рабоче-крестьянскую инспекцию возлагалась обязанность проведения периодических проверок состояния

219

украинизации .

Однако одним этим постановлением дело не ограничилось. 16 июля 1925 г. Совнарком принял постановление «О практических мерах по украинизации советского аппарата», согласно которому руководство украинизацией служащих возлагалась на Центральную всеукраинскую комиссию при Совнаркоме, а при всех учреждениях в центре и на местах организовывались специальные ведомственные комиссии, которые должны были проводить проверки знания украинского языка у сотрудников учреждений и организаций, организовать обучение украинскому языку на специальных курсах и проводить аттестацию после их окончании. Выпускникам присваивалась одна из трех категорий в зависимости от знания украинского языка: «знающие язык и могущие свободно проводить работу в учреждениях», «нуждающиеся в усовершенствовании знаний», «не знающие языка»²²⁰. Центральную всеукраинскую комиссию возглавил председатель украинского

Совнаркома В.Я. Чубарь.

Украинское партийное руководство убеждало чиновников, что на этот раз поблажек не будет, а за украинизацию советского аппарата взялись решительно²²¹. В газете «Коммунист»²²² 6 июня 1925 г. была помещена статья М. Перваченко под заголовком «Украинизация советского аппарата должна быть закончена». В статье речь шла о недопустимой пассивности «некоторых ответственных работников центральных советских учреждений и высших хозяйственных органов», особенно общесоюзного значения, об отсутствии у них «готовности выполнить директивы партии», об игнорировании постановлений об украинизации. Таких руководителей автор статьи предлагал «призвать к

~ ~ 223

порядку по партийной линии», а непокорных чиновников - увольнять . Впрочем, через несколько дней, 20 июня, в том же «Коммунисте» появилась еще одна статья об украинизации советского аппарата. Ее автор, Ю. Бодняк, считал вопрос об украинизации более сложным, нежели полагал Перваченко. Признавая, что «до сих пор вопрос украинизации в крупных городских учреждениях оставался веселым разговором, а не делом», Бодняк был убежден, что «здесь дело не в злой воле большей или меньшей части ответственных работников, а в сложнейших объективных трудностях». Как полагал Бодняк, украинизация в течение 5-6 месяцев возможна, когда речь идет о «составление протокола, текущего краткого отношения, записки и т.п., а не о сложной работе (составление докладов, тезисов и пр.), которую приходится выполнять ответственным работникам». Кроме того, не так просто можно было заменить «неответственных работников», поскольку соответствующего «резерва как будто и не предвидится ни на периферии, ни в городах». В конце статьи было размещено мнение редакции, которая была согласна с Бодняком, что «в системе проведения украинизации видное место должны занять меры общественно-воспитательного воздействия». Однако редакция считала позицию автора статьи слишком осторожной. «Но автор ошибается, когда говорит, что невозможно украинизировать соваппарат в 5-6 месяцев, - утверждала редакция. - Работа по украинизации соваппарата идет уж 6-ой год и затяжной характер ее отчасти объясняется наличностью противодействия внутри советского аппарата. Это противодействие требует наряду с общественно-воспитательной работой, также и мер

224

административного свойства для ускорения украинизации» .

Центральная комиссия политбюро по украинизации предложила Наркоматам и центральным учреждениям республики немедленно

провести «точный подсчет личного состава сотрудников Наркоматов и подведомственных им учреждений с целью выяснения степени знания ими украинского языка»²²⁵. На общих собраниях надлежало ознакомить служащих с декретом ВУЦИК, «разъяснить общественное значение этого вопроса и предупредить их, что после окончательной проверки те их служащих, которые своевременно украинский язык, будут... уволены со службы»²²⁶. Одновременно следовало постоянно на партсобраниях и со страниц партийной печати вести пропагандистскую работу, чтобы «преодолеть существующую инертность и напоминать о важности дела

227

украинизации» .

23 сентября 1925 г. Совнарком УССР постановил провести и в центре, и на местах проверку знаний сотрудников украинского языка «для выявления достижений в деле изучения языка». Окружным исполнительным комитетам, народным комиссариатам, центральным учреждениям предлагалось «на основе постановления ВУЦИК и СНК УССР от 30 апреля 1925 г. «О мерах срочного проведения полной

украинизации соваппарата» уволить с должностей сотрудников, которые

228

до настоящего времени не овладели украинским языком» . 30 декабря 1925 г. Центральная всеукраинская комиссия по украинизации советского аппарата приняла решение провести несколько показательных увольнений, основываясь на постановлении от 30 апреля, - уволить тех служащих из третьей категории, кто враждебно относился к изучению украинского языка. Впрочем, 1 февраля 1926 г. комиссия решила ограничиться «условным увольнением» с должности служащих, не владеющих украинским языком, т.е. «условно оставить» их на службе²²⁹. Подобные случаи увольнения должны были быть оформлены в соответствии с принятым законодательством, поэтому необходимо было выяснить, насколько ст. 15 постановления от 30 апреля 1925 г. соотносится с существующим Кодексом законов о труде.

15 февраля 1926 г. Центральная комиссия по украинизации постановила: «Считать, что увольнение с должности сотрудников, проявивших неуважительное или враждебное отношение к украинизации, а также проявивших недостаточное знание украинского языка, соответствует постановлению Правительства УССР по украинизации соваппарата, при этом означенное постановление является также и предупреждением об увольнении в случае не изучения украинского языка». Одновременно комиссия предложила Наркомтруду УССР «издать

230

по своей линии соответствующий разъяснительный циркуляр» . После проведения соответствующих согласований СНК УССР 1 июля 1926 г. признал постановление ВУЦИК и СНК УССР от 30 апреля 1925 г. исключительным, т.е. «общие положения Кодекса Законов о труде к случаям увольнения в порядке, предусмотренном вышеуказанным

931

постановлением ВУЦИК и СНУ УССР, применяться не могут» . Как указывал Наркомюст, постановление ВУЦИК и СНК от 30 апреля 1925 г. является исключительным. Положения Кодекса законов о труде, касающиеся прекращения трудового договора по пункту «г» ст. 47 только после разрешения оценочно-конфликтной комиссии, не могут применяться к случаям увольнения, предусмотренным ст. 15 постановления от 30 апреля. Такие увольнения проводятся «администрацией учреждения или предприятия без передачи дела на рассмотрение конфликтно-оценочной комиссии, в порядке, установленном ЦК Комиссии украинизации соваппарата при СНК УССР»²³².

Республиканское руководство настаивало на повсеместном введении делопроизводства на украинском языке: отдельные исключения касались лишь административно-территориальных единиц, созданных по

233

национальному признаку²³³. После апрельского постановления встал вопрос о том, на каком языке должна была вестись переписка учреждений и организаций УССР (главным образом - филиалов общесоюзных) с общесоюзными органами: обязаны ли филиалы общесоюзных организаций на Украине вести переписку с украинскими организациями по-украински? Обязаны ли филиалы общесоюзных органов на Украине вести свое внутреннее делопроизводство на украинском? Имеют ли право украинские организации (включая филиалы общесоюзных учреждений и организаций на Украине) вести переписку с общесоюзными организациями в Москве на украинском? В данном случае позиции республиканских и общесоюзных властей оказались различными. Довольно подробно эту ситуацию проанализировал Т. Мартин. Республиканские власти настаивали на ведении делопроизводства на украинском языке, ВСНХ считало, что принятые украинским руководством постановления «выходят за рамки республиканской компетенции и требуют непомерных расходов», о чем и

Л Ij

сообщило Президиуму ЦИК 5 мая 1925 г. В октябре 1925 г. Совет Национальностей поддержал ВСНХ и принял постановление, отрицавшее право республик навязывать общесоюзным организациям тот или иной

235

внутренний рабочий язык . Украинские власти сочли это постановление «нарушением принципов советской национальной политики»²³⁶.

Как подчеркнул Т. Мартин, Сталин поддержал в этом споре национальные республики. 18 ноября в письме М.И. Калинину, сославшись на мнение Политбюро, Сталин указывал, что решение Совета Национальностей «противоречит партийной линии в национальной политике» и предложил внести изменения в документ «в том духе, что, во- первых, любые документы могут посылаться во ВЦИК представителями любой национальности на любом языке без каких-либо ограничений и, во- вторых, что в самом ВЦИК следует создать особый отдел переводчиков,

937

сведущих во всех языках РСФСР» . ЦИК отменил решение Совета Национальностей и попросил Совнарком принять постановление в

238

поддержку позиции Украины . Однако СНК СССР не торопился принимать такое постановление. В результате вопрос о языке переписки украинских организаций с общесоюзными пока оставался открытым, что приводило к возникновению конфликтных ситуаций: ЦИК просил сопровождать письма из республик переводом на русский язык, украинская сторона в ответ ссылалась на «право каждой союзной республики использовать язык собственной территории». Как замечает Т.

239

Мартин, Украина даже посоветовала ЦИК нанимать переводчиков .

Вопрос сдвинулся с мертвой точки только почти через два года. Сначала, в июле 1927 г., союзный Совнарком окончательно подтвердил, что Красная Армия обладает исключительным статусом и может вести свое делопроизводство на русском языке на всей территории Советского Союза²⁴⁰. Затем 6 февраля 1928 г. заместитель председателя СНК и СТО СССР Я.Э. Рудзутак внес в Политбюро ЦК ВКП(б) вопрос «О языках, употребляемых в сношениях государственных учреждений Союза ССР и предприятий общесоюзного значения, а равно и государственных учреждений и предприятий союзных республик, находящихся на территории других союзных республик». Было решено отложить его рассмотрение на два месяца, поручив РКИ обсудить этот вопрос с Украиной. 1 марта 1928 г. по просьбе ЦК КП(б)У обсуждение вновь отложили до пленума ЦК ВКП(б), намеченного на апрель 1928 г. 19 апреля 1928 г. была создана специальная комиссия для разработки проекта постановления, но 10 мая 1928 г. по просьбе В.Я. Чубаря рассмотрение вопроса вновь было отложено. 17 мая 1928 г. его в очередной раз

241

отложили до приезда представителей ЦК КП(б)У . Постановление было принято 24 мая 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) признало правильным «решение украинского правительства об обязательном изучении служащими государственного и хозяйственного аппарата союзного значения украинского языка, а также обязательном ведении переписки союзных органов со всеми органами и учреждениями УССР, равно как с украинским населением, на украинском языке». Однако, учитывая

«трудности подбора в ближайшее время высококвалифицированных руководящих кадров, владеющих украинским языком», Политбюро продлило сроки введения украинского языка во внутреннем делопроизводстве союзных учреждений и признало неправильным «такое толкование закона об обязательности изучения украинского языка, которое бы приводило к недопущению на службу лиц, не владеющих еще

242

украинским языком» .

Очевидно, что для руководства УССР вопрос о языке делопроизводства филиалов общесоюзных организаций был принципиальным: таким образом оно подтверждало серьезность своих украинизационных усилий и оказывало давление на чиновников, пользовавшихся русским языком и не торопившихся изучать украинский. Сотрудники советских учреждений пока не были убеждены, что украинизация предпринята «всерьез и надолго». По свидетельству Организационно-распределительного отдела ЦК РКП(б), обследовавшего в декабре 1925 г. положение в парторганизациях национальных республик, «отрыжки великорусского национализма проявляются ... в явном или скрытом сопротивлении партработников к проведению различных мероприятий по национальной политике. Так, в Белоруссии часть работников считает, что национальная политика проводится для заграницы, что знание белорусского языка нужно лишь для рядовых партийцев, но не для ответственных работников и т.д. Такие настроения

243

имелись и на Украине, и в ряде других республик и областей» .

Для партийного руководство было необходимо заставить чиновников изучить украинский язык, поскольку соответствующих кадров не хватало. Кадры со знанием украинского языка требовались не только для государственных учреждений. Большого количества специалистов требовала также украинизация образования и науки, всей культурной жизни республики. 6 августа 1925 г. комиссия по украинизации

Политбюро ЦК КП(б)У специально рассматривала вопрос об использовании украинской интеллигенции из Восточной Галиции. Было решено выявить «все способные к работе силы и использовать их» в УССР²⁴⁴. Чтобы придать авторитетность и полновесность своим украинизаторским усилиям, украинское руководство позволило еще в 1924 г. возвратиться на родину М.С. Грушевскому. С его помощью украинское партийное руководство демонстрировало внешнюю серьезность своих намерений в деле строительства национальной культуры и вносило раскол в ряды убежденных противников советской власти, прежде всего в эмигрантской среде.

В 1926 г. вернулся на Украину известный географ С.Л. Рудницкий, а в 1927 г. - признанный специалист по международному и государственному праву, истории юриспруденции М.М. Лозинский²⁴⁵. Вообще в период украинизации на родину вернулось немало галичан, особенно представителей творческой интеллигенции и инженернотехнических работников. Украинские специалисты А.С. Рублев и Ю.А. Черченко полагают, что речь шла о десятках тысяч выходцев из Западной Украины²⁴⁶. В одном из писем М.С. Грушевский писал, что в УССР из Галиции переехало около 50 тыс. человек, некоторые с женами и

247

семьями, молодые люди, мужчины . Много галичан работало в аппарате Наркомпроса Украины. В Укрнауке работали М.И. Яворский, К.И. Коник, М.Л. Баран; ученым секретарем Наркомпроса были А.И. Бадан-Яворенко, а затем И.М. Зозуляк; личным секретарем Скрыпника был галичанин Н.В. Ерстенюк²⁴⁸.

Немало галичан было среди писателей, художников, артистов. Активно работал Союз революционных писателей «Западная Украина», объединивший около 50 литераторов и художников, выходцев из Западной Украины. До 1929 г. этот союз возглавлял С.М. Семко-Козачук, который в 1927-1929 гг. был также ректором Киевского института народного

просвещения. В 1929 г. после возвращения из Канады союз возглавил М. Ирчан. Активными членами этой организации были В. Атаманюк, В. Гжицкий, Л. Дмитерко, Д. Загул, М. Гаско, В. Касьян, М. Козорис, Ф. Малицкий, М. Марфиевич, Я. Струхманчук, И. Ткачук и другие. Руководство союза располагалось в Харькове, а филиалы работали также в Киеве, Днепропетровске, Одессе²⁴⁹. Среди актерской группы

Г осударственного драматического театра «Березиль» также были уроженцы западноукраинских земель А. Бучма, И. Гирняк,

9 SO

М. Крушельницкий, С. Федорцева .

Таким образом, с первых же дней своего пребывания в должности главы украинских коммунистов уроженец деревни Кабаны Киевской губернии Каганович проявил себя ярым сторонником украинизации. Желания нового руководства сразу же стали понятны украинским коммунистам. Д.З. Лебедь теперь выказывал свою лояльность и готовность проводить в жизнь решения партии по украинизации. В письме Кагановичу от 5 июня 1925 г. Лебедь писал: «То, что Вы уже начали проводить украинизацию, в этом меня убеждает первое заседание комиссии по украинизации. Все таки надо иметь в виду, что сопротивление со стороны аппаратов центральных ведомств будет оказано основательное... Нам, очевидно, придется по проверке выделить несколько наиболее злостных случаев бюрократизма, волокиты, сопротивления и использовать для специального какого-нибудь судебного или иного процесса, чтобы тем самым взять тон в деле украинизации»²⁵¹.

Лебедь предлагал создавать благоприятную «общественную атмосферу» в городах путем использования таких «мелочей», как объявления, вывески, указатели в государственных ведомствах, учреждениях и частных организациях. Таким образом, то, что ранее многие называли «петлюровщиной», теперь считалось вполне приемлемым и необходимым: «Петлюра украинизацию начал с вывесок и плакатов, то теперь, по-моему, это не более не менее как средство, облегчающее создание положительной и общественной атмосферы вокруг

252

дела украинизации» .

Между тем, деятельность Кагановича по интенсификации украинизационных процессов стала приводить к изменениям состава партии. Как уже упоминалось, в 1922 году украинцы составляли 23 % всех коммунистов; а на 1 января 1926 года их численность в КП(б)У составила

253

43,9 % . При этом происходили изменения и «качественного состава»

КП(б)У. Уже в июле 1925 г. на пленуме ЦК КП(б)У обсуждались вопросы «продолжающейся фракционной оппозиционной работы старых и вновь возрождаемых групп оппозиционеров и усиления более глубокой, идейнопринципиальной и организационной борьбы с ними; вопросы улучшения

254

руководства парторганизациями со стороны ЦК» . Это было особо необходимо накануне перевыборов партийных органов и подготовке к IX съезду КП(б)У, который должен был состояться в декабре 1925 г.

Для Кагановича было важно расширить ряды последовательных сторонников Сталина. Украинский ЦК организовал «выезд членов Политбюро ЦК КП(б)У на места». Сам Лазарь Моисеевич посетил те регионы, которые требовали постоянного контроля - Киев, Донбасс и Екатеринослав. Поездки предпринимались с целью «улучшения и укрепления общегосударственной и общепартийной дисциплины в направлении выполнения общепартийных и общегосударственных

255

решений ЦК партии и Советского правительства»²⁵⁵. Каганович с гордостью подчеркивал, что все окружные и крупные районные конференции, состоявшиеся в конце 1925 г., «одобрили работу ЦК КП(б)У и особенно политику и деятельность ЦК РКП(б)». IX съезд КП(б)У также полностью одобрил «политическую и организационную линию ЦК РКП(б)» и «решительно осудил оппозиционные атаки на проводника ленинской линии - ЦК нашей партии»²⁵⁶. Сделано это было в основном при помощи жесткого административного нажима - оппозиционеры

257

жаловались на «давление», «зажим» и «травлю» со стороны ЦК .

За недовольными зорко следили органы госбезопасности. Так, 8 января 1926 г. председатель ГПУ Украины В.А. Балицкий сообщал «всем членам политбюро ЦК КП(б)У» и лично Кагановичу о настроениях в одесской парторганизации. Начальник одесского окружного отдела ГПУ доносил Балицкому о том, что «после ХѴ-й партконференции (судя по

258

датировке документа, должно быть - XIV. - Е.Б. ) в отдельных ячейках Свердловского района принимаются оппозиционные резолюции, имеются случаи значительного числа голосовавших против и воздержавшихся. На некоторых собраниях ячеек Свердловского района также создавалось

259

впечатление, что оппозиционерами руководит какая-то группа» . Распространялись листовки «группы членов ВКП и ЛКСМ, стоящих на платформе т. Троцкого». Листовки имели целью «отмести от оппозиции те обвинения, которые предъявлены... ЦК и не находятся в прямой связи с сущностью вопросов разногласия. Сюда относятся: нарушение партдисциплины в системе проведения взглядов оппозиции, отход от ленинизма и меньшевистский уклон»²⁶⁰. По подобным сигналам принимались оперативные решения, что дало возможность Кагановичу в своих «Памятных записках» констатировать: «Борясь с неотроцкистами- зиновьевцами, которые в период между XIV конференцией и XIV съездом партии откатывались на антиленинские, троцкистские позиции, партия решительно отклонила троцкистско-зиновьевские позиции. В первых рядах борцов с ними была закалившаяся ленинская парторганизация Украины»²⁶¹.

В условиях упорной борьбы со сторонниками Зиновьева и Каменева Каганович не мог не думать о выдвижении новых кадров, всецело ему преданных. Уже на IX съезде КП(б)У (6-12 декабря 1925 г.) в состав ЦК были введены новые товарищи, среди которых были «выдающиеся рабочие-большевики». Для такого рода выдвиженцев украинизация открывала широкие возможности. Выступая на съезде, Каганович заявил, что «ни о каком вовлечении масс в государственное строительство не может быть и речи, если само государство и государственное строительство противоречат культуре, быту, языку той нации, которую они представляют»²⁶². «Мы должны пойти вглубь, мы должны овладеть национальной культурой, а не только языком, - утверждал Каганович. - До сих пор еще у нас часть украинской интеллигенции во главе с Г рушевским пытается монополизировать представительство украинской культуры; в частности, этот самый Грушевский... до сих пор пытается еще быть нейтральным, нигде открыто и прямо не признает Советской власти»²⁶³. Соответствующей была и резолюция съезда: «Партия должна усилить работу по овладению руководящими партиями и советскими кадрами украинским языком и растущим культурным строительством, укрепляя этим свою связь с массами и решительно пресекая все попытки мелкобуржуазных шовинистических групп украинской интеллигенции и кулачества влиять на крестьянство»²⁶⁴.

Таким образом, украинское республиканское руководство первое время отнюдь не высказывало заинтересованности в активном проведении украинизации, и, хотя и начало предпринимать соответствующие меры, однако следить за их реализацией не спешило. Ситуация изменилась после назначения в 1925 г. генеральным секретарем ЦК КП(б)У Л.М. Кагановича, который сразу продемонстрировал свою готовность жестко следить за выполнением установок XII съезда. Верный соратник Сталина должен был вести КП(б)У в нужном патрону направлении, одновременно не давая усилиться на Украине его противникам по внутрипартийной борьбе и пополняя ряды партийных и советских работников «коренными украинцами». Активное проведение украинизации сразу же привлекло внимание широкой общественности и породило дискуссии, в ходе которых решался вопрос о роли национальной культуры при социализме, о месте Украинской ССР в новом мире.