§ 4. Регулирование курса на украинизацию

В УССР окончательно была решена судьба интенсивного варианта политики украинизации. Как сказал Косиор на ХѴІІ съезде ВКП(б), под ее флагом вели «свое вредительское дело» разные «контрреволюционные

217

элементы» .

линии партии против остатков кулачества, против оппортунизма и

218

национализма» . Объявленная уже в декабре 1932 г., «чистка» постепенно охватила всю украинскую компартию и продолжалась с перерывами на протяжении нескольких лет. Встречаясь с областным киевским активом, Д.З. Мануильский в конце мая 1934 года заявил, что во время чистки требуется обратить особое внимание на состояние дел в национально-культурной жизни, на ряд учреждений, который имеют высокое звание академий, институтов, ученых товариществ, в которых часто находят пристанище классово-враждебная идеология. Только за 1933 г. численность украинской парторганизации уменьшилась на 109 556

219

человек .

Активно велась и чистка Наркомпроса. В течение 1933 года из его аппарата были «вычищены» 200 человек, в областных управлениях наркомата заменили всех руководителей, в районных - 90 %. 4000 учителей были уволены как классово враждебные элементы. В научноисследовательских учреждениях Наркомпроса и университетах были репрессированы 270 ученых и преподавателей, в пединститутах - 210²²⁰. Замнаркома просвещения Украины А.А. Хвыля, непосредственно участвовавший в кадровых чистках, в статье «Воспитывать молодое коммунистическое поколение», опубликованной в «Комуністе» 27 июля 1933 г., так определял итоги своей деятельности: «В прошлом учебном году мы провели большую борьбу за очищение учительской армии от классово-враждебных элементов - петлюровцев, махновцев, белогвардейцев, куркульских недобитков».

состав заведующих школ, чтобы «выгнать классово-враждебные элементы,

221

выгнать петлюровско-националистические элементы» .

На Украине, как и во всей стране, господствовала удушливая атмосфера взаимного недоверия. Массовые репрессии 1930-х годов проходили на фоне нараставшей военной опасности, и в общественное сознание активно внедрялся мотив уничтожения «пятой колонны». Были арестованы сотни тысяч хозяйственных, партийных, военных работников. Быстро менялось и подвергалось репрессиям советское и партийное руководство национальных республик. Обстановка общей подозрительности создавала условия для распространения доносительства. В этом плане весьма характерно появление таких фигур, как П.Т. Николаенко. По оценке известного российского исследователя О.В. Хлевнюка, она стала «одной из тех экзальтированных жертв сталинского учения об усилении классовой борьбы, которым повсюду мерещились враги и шпионы»²²². Биография Николаенко была типичной: батрачка, в 1920 г. вступила в партию, трудилась женоргом, училась. В 1935 г., работая в музейном городке в Киеве, она обвинила одного из сотрудников в краже экспонатов. Директор не поддержал Николаенко, та стала обличать и его. Николаенко отправили в аспирантуру Ассоциации марксистско-ленинских научных институтов (УАМЛИН), где она тоже разоблачила «врагов». После того, как партийная организация Ассоциации исключила Николаенко из партии, последовали заявления, что в УАМЛИНе засели враги. Николаенко подала заявление на имя Сталина, и в апреле 1936 г. Комиссия партийного контроля приняла решение восстановить ее в партии. Однако в Киеве восстанавливать Николаенко не

223

торопились . О Николаенко стало известно Сталину. На февральскомартовском пленуме 1937 г. он посвятил ей целый абзац в своей речи, указав, что «простые люди оказываются иногда куда ближе к истине, чем

224

некоторые высокие учреждения» .

Действительно, если раньше на Украине на официальном уровне делались различия между «великодержавным шовинизмом» и «местным национализмом» и выяснялось, откуда исходит «главная опасность», то теперь положение изменилось. В постановлении ЦК КП(б)У от 3 ноября 1934 г. говорилось о «новой тактике русских великодержавных шовинистов и украинских националистов, поддерживаемых всей контрреволюцией», заключающейся в создании ими общего блока на «платформе отрыва Украины от СССР», «ослабления позиций СССР и

225

возврата власти помещиков и капиталистов» . На протяжении последнего года, указывалось в документе, КП(б)У «вела решительную борьбу по добиванию и дальнейшему выкорчевыванию остатков контрреволюционных элементов - украинских националистов и троцкистов»²²⁶. При этом «вредительская работа ...остатков

разгромленного контрреволюционного блока националистов и троцкистов облегчалась вследствие прямого укрывательства их со стороны оппортунистических, либеральствующих гнилых элементов, еще

- 227

имеющихся внутри отдельных партийных организаций» .

Во время репрессий 1930-х годов любой партийный или советский работник в стране рисковал подпасть под подозрение «компетентных органов». В постановлении политбюро ЦК КП(б)У от 26 мая 1933 г. «О чистке партии» речь шла о наличии внутри партийных организаций Украины «чуждых, перерожденческих элементов, кулацких агентов, представителей контрреволюционного буржуазного национализма, двурушников, скрывающих свои действительные стремления под

прикрытием лживого формального признания генеральной линии

228

партии» . В подобном же духе было выдержано и постановление от 3 декабря 1934 г., где опять говорилось о наличии «внутри отдельных партийных организаций» различных «оппортунистических, либеральствующих гнилых элементов», прямо смыкающихся с

229

националистами и троцкистами .

На Украине особую опасность представляло обвинение в «укрывательстве» и «пособничестве» «контрреволюционному блоку националистов и троцкистов».

230

организации польских и немецких националистов . При этом на Украине троцкисты «вели и ведут здесь свою контрреволюционную работу, в блоке с различными националистическими и иными контрреволюционными организациями. Когда на Украине главной опасностью был великодержавный шовинизм, они блокировались с великодержавниками. ... А когда главной опасностью на Украине стал украинский национализм,

231

троцкисты блокируются с националистами на Украине» .

В результате проведенных «чисток» изменился национальных состав партийных и советских работников. Так, в постановлении секретариата ЦК КП(б)У об итогах чистки Харьковской областной парторганизации от 29 октября 1936 г. необходимость выдвижения на партийную работу украинских большевистских кадров объяснялась снижением их численности: «В составе первых секретарей РК в 1933 г. украинцев было 59 %, в 1934 г. - 46,9 %, в 1935 г. - 44,5 %, на 1.1.36 г. осталось лишь

232

31 %» . Та же ситуация сложилась и в Днепропетровской области. В

постановлении секретариата ЦК КП(б)У об итогах чистки этой областной парторганизации, принятом также 29 октября 1936 г., приводились следующие цифры: «В составе первых секретарей РК и председателей РИКов Днепропетровской области - процент украинцев за последние 3 года систематически снижается: в 1933 г. - первых секретарей РК украинцев было 55 %, в 1936 г. - осталось 34 %. В составе председателей РИКов - в 1933 г. украинцев было 66 %, а в 1936 г. - 53 %»²³³.

Особое внимание украинское руководство уделяло образовательной, научной и культурной сферам. В октябре 1933 г. критике подвергся Украинский национальный государственный институт педагогики и Всеукраинское общество «Педагог-марксист».

234

нацменьшинств» .

Действительно, научные и учебные учреждения были особо подозрительными для партийного руководства: «ЦК КП(б)У считает, что деятельность остатков контрреволюционного блока националистов и троцкистов в отдельных научных и учебных учреждениях в течение последнего года является прямым результатом недостаточной

235

бдительности со стороны отдельных партийных организаций»²³⁵. Недостаточно бдительными оказались партийные организации

ВУАМЛИНа, Института красной профессуры, Харьковского университета,

Луганского института народного образования, допустившие «совместную разработку украинскими националистами и троцкистами антисоветских учебников и других литературных работ по социально-экономическим дисциплинам, выпущенных в 1931-1932 гг.». Речь шла о работах по политэкономии, философии, теории советского хозяйства, истории Украины таких ученых, как И. Гуревич, М.В. Чичкевич, П.С. Осадчий, М.И. Свидзинский и других. При этом ЦК КП(б)У подчеркивало, что «вредительская работа остатков разгромленного контрреволюционного блока националистов и троцкистов» облегчалась вследствие «прямого укрывательства их со стороны оппортунистических, либеральствующих, гнилых элементов, еще имеющихся внутри отдельных партийных организаций»²³⁶ .

Националистические тенденции были обнаружены и в редколлегии Украинской советской энциклопедии, где «классовые врага, вредители и контрреволюционеры... использовали УСЭ как свою организационную и финансовую базу»²³⁷, а также в ряде кульпросветучреждений. Так, художественный руководитель театра «Березіль» Л. Курбас под лозунгом «независимого искусства» якобы проводил политику изоляции театра от

238

«нашей советской социалистической действительности» .

239

действительность карикатурно» . 22 марта 1935 г. Политбюро ЦК КП(б)У приняло решение переименовать харьковский театр «Березиль» в театр им. Шевченко²⁴⁰.

12 мая 1933 года был арестован писатель М.Е. Яловой, первый

241

президент ВАПЛИТЕ, руководитель политотдела Укргосиздата . На следующий день покончил с собой Н. Хвылевой. В подготовленном письме в ЦК КП(б)У членов ВАПЛИТЕ (О. Досвитный, Хвылевой, Яловой) говорилось о том, что выявившиеся в ходе литературной дискуссии «уклоны от партийной линии» были использованы «враждебными пролетарской революции элементами», но это произошло против желания членов ВАПЛИТЕ, и поэтому «ныне мы решительно рвем с теми нашими ошибками, которые давали повод врагам компартии

242

примыкать к нам» . Из библиотек Украины были изъяты произведения «националистического характера» Б.Д. Антоненко-Давидовича, Д.П. Г ордиенко, Н.Г. Кулиша, Ф.И. Капельгородского, И.Н. Лакизы,

243

A. Олеся (А.И. Кандыбы), В.П. Пидмогильного и других .

На январской сессии ВУАН 1934 г. нарком просвещения

B. П. Затонский, выступая с докладом «О национально-культурном строительстве и борьбе против национализма», обвинил Грушевского в отстаивании «хуторянской украиники», Крымского - во вредительстве, Яворского - в сокрытии деятельности врагов в ВУАМН. На этой сессии из состава академии были исключены галичане М.С. Возняк, Ф.М. Колесса, К.И. Студинский и В.Г. Щурат, а также известный философ В.А. Юринец и основатель украинской географической науки С.Л. Рудницкий²⁴⁴.

Одновременно проходила «чистка» преподавательского состава школ от «националистических элементов». В апреле 1934 г. Оргбюро ЦК КП(б)У создало специальные комиссии из представителей партийных и комсомольских организаций, Наркомпроса и органов госбезопасности, которые должны были к 1 июня проверить национальные районы и школы и очистить их от «антисоветских элементов». Подготовительная работа в этом направлении уже была проведена, и, как уже упоминалось, в период с марта 1933 по январь 1934 гг. из школ были уволены около 4 тысяч учителей-«националистов», причем «чистка» коснулась в первую очередь польских и немецких учебных заведений²⁴⁵.

В период борьбы с «буржуазным национализмом» основное внимание было направлено на западноукраинских коммунистов- эмигрантов, эсеров, троцкистов, бундовцев и, конечно, бывших боротьбистов и укапистов. К последним относились особенно внимательно. В феврале 1933 г. в журнале «Більшовик України» была опубликована статья П.П. Любченко «О «национал-большевизме», в которой была дана резко отрицательная оценка попыткам соединения коммунистических и национальных идей. «“Национал-большевиками” начали именовать укапистов, шумскистов, разломовцев из КПЗУ и ряд других националистических группировок, выступавших в свое время против Коминтерна, с которыми наша партия вела решительную борьбу как с националистическими группировками»²⁴⁶, - писал Любченко. Далее он подчеркивал, что «все так называемые примеры «национал- большевизма» получили свою оценку со стороны партии и Коминтерна, но никогда Коминтерн и партия не квалифицировали, не именовали их «национал-большевизмом». Коминтерн никогда не собирался наклеивать разным националистическим течениям, разным националистическим уклонистам ярлык «национал-большевиков». Коминтерн стоял на позициях разоблачения националистической сути каждого такого

247

течения...» . Через два месяца в журнале появилась еще одна статья под характерным заголовком «В борьбе с какими мелкобуржуазными украинскими националистическими партиями КП(б)У обеспечила победу пролетарской революции на Украине». «Украинские националистические партии — УСДРП, УПСР, вместе с другими буржуазными и мелкобуржуазными партиями, с большой активностью выступили на борьбу с большевиками в революции 1917 г., против установления советской власти на Украине, за установление власти украинской

248

буржуазии, власти помещиков и капиталистов» , - писал автор статьи М. Загрецкий. При этом подчеркивалось, что «все лучшие элементы» боротьбистов и укапистов были приняты в КП(б)У, однако «в ходе дальнейшей классовой борьбы» националистические элементы остатков этих партий «все больше входили в классово-враждебный лагерь,

249

становясь одной из составных частей украинской контрреволюции» .

В результате чисток и репрессий, численность КП(б)У существенно сократилась. По состоянию на апрель 1937 г. в КП(б)У было на учете 296 643 коммунистов, что на 253 790 человек меньше, чем было на 1 января 1933 г., в то же время в КП(б)У оставались только 8,2 % тех, кто вступил в партию до 1920 г.²⁵⁰ Т. Мартин обратил внимание на то, что в период репрессий «была разорвана связь между коренизацией и национал- коммунизмом»: террор был направлен «против трех основных категорий населения: национал-коммунистов, украинских специалистов в области культуры (преподавателей и экспертов в сфере национальной политики в частности) и, наконец, западноукраинской эмиграции»²⁵¹.

Корректировка коренизационного курса предусматривала изменения в системе образования. Борьба с национализмом, в том числе в системе Наркомпроса, не могла не затронуть и учебные заведения, в которых преподавание велось на языке национальных меньшинств. Если во второй половине 1920-х годов ЦК КП(б)У в принудительном порядке создавал для национальных меньшинств УССР школы с преподаванием на родном языке и с гордостью рапортовал об этом на партийных форумах, то в середине 1930-х годов партийные руководители были озабочены случаями «принуждения украинского и русского населения посылать своих детей в

252

польские, чешские и другие национальные школы» . Лейтмотивом многочисленных выступлений партийных деятелей в печати стал тезис о «принудительной украинизации», приведшей к насильственному вытеснению русского языка из школьного образования. Подобные «искажения ленинской национальной политики» приводили к национальной замкнутости как украинцев, так и представителей других национальных меньшинств в УССР и создавали благоприятные условия для деятельности как украинских, так и немецких, польских и прочих националистов.

Такие высказывания были не случайны: высшее руководство опасалось, что национальные меньшинства (особенно немцы и поляки) могут использоваться иностранными правительствами против СССР. Для советского руководства знаковым событием была кампания помощи в Г ермании голодающим советским немцам. И Москва, и Харьков отнюдь не желали, чтобы немцы обращались за помощью к Берлину, или же поляки - к Варшаве, особенно после того, как в январе 1934 г. был заключен германо-польский пакт о ненападении. Закономерным итогом таких настроений было выселение в 1935 г. из пограничных районов в восточные области Украины «неблагонадежных элементов».

Двумя годами ранее речь шла об исправлении допущенных «нарушений» в национальной политике, в частности, о чрезмерном увеличении числа школ для национальных меньшинств. Как говорилось в отчете ЦК КП(б)У за период от XI до XII съезда ЦК КП(б)У, проведенная в 1933 г. по постановлению ЦК КП(б)У перепись детей нулевых, первых и вторых групп выявила, что «дети русских были обеспечены обучением на родном языке только на 41 %; в Херсоне не было ни одной группы младшего концентра для детей русских трудящихся. В Ольшанском районе (болгарский) была попытка целиком украинизовать второй концентр, в то время как для 50 % учащихся родной язык - болгарский. В молдавских школах (Н.-Одесский район) проводили обучение на украинском языке. Количество 7-леток для детей нацменшинств не обеспечивало обучение на родном языке. Были такие перегибы, как принудительная евреизация: в Зиновьевске по распоряжению зав. РОНО не принимали детей евреев в русские и украинские школы. В Калининдорфском районе в немецких и украинских школах введено было обязательное изучение еврейского языка и т.д.» Кроме того, «игнорировалось дело подготовки учителей для нацменшкол, особенно русских: существовал только один сектор (Киев), где было 95 учеников с выпуском в 1932-33 гг. - 13 чел.; педтехникумов для русских школ было в 1931-32 г. - 2, учеников - 324»²⁵⁴.

2 августа 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У обязало Наркомпрос подготовить материалы о перераспределении «школьной сети в

255

национальном разрезе»²⁵⁵. После проведения переписи и проверки работы школ, новое руководство Наркомпроса во главе с Затонским приступило к реформированию сети школ. В период между 1932/1933 и 1933/1934 учебными годами изменилось число так называемых смешанных школ. Выросло число украинско-русских школ (с 169 до 387), но уменьшилось количество украинско-немецких (с 46 до 30) и украинско-польских (с 64 до 44) школ²⁵⁶. Существенные изменения произошли и в школах Харькова. По сообщению Харьковского областного ОНО, в сентябре 1933 года в городе уменьшилось количество украинских школ (с 44 до 30), увеличилось количество русских школ (с 10 до 20), количество смешанных украинско-русских школ также увеличилось (с 25 до 39). Количество школ нацменьшинств не изменилось: в Харькове продолжали работать 5 еврейских, 1 польская, 1 татарская и 1 немецкая школы. Увеличилось и

л с₇

общее число школ - с 88 до 98 .

Проводилась работа по проверке школ нацменьшинств. Соответствующее постановление ЦК КП(б)У, адресованное культпропу

Λ CO

ЦК и органам ГПУ, вышло 13 декабря 1933 г. Выехавшие на места проверяющие докладывали о возможности смены языка обучения в школах. Так, материалы проверки в мае 1934 г. польских школ Киевской области (всего 22 школы) содержали выводы о том, что польские школы «насаждены искусственно», польское население ассимилировалось, родным языком детей является не польский, а украинский. Тем не менее, «несмотря на незнание польского языка», «все польские дети ходят в польскую школу, в украинскую школу посылают своих детей одиночки активисты, партийцы и рабочие», что объяснялось «национальной замкнутостью и религиозностью населения», агитацией местных учителей

259

и т.п.

После проверки замнаркома просвещения А.А. Хвыля докладывал в ЦК КП(б)У, что в ряде районов Киевской и Винницкой областей «есть школы, где детей обучают на польском языке в то время, когда они не понимают его и родной язык для них - украинский». Ссылаясь на принудительную полонизацию украинских детей в этих районах, Наркомпрос просил дать директиву о переводе школ для «детей украинцев-католиков» на родной язык²⁶⁰. В результате 10 июня 1934 г. Оргбюро приняло решение «Об исполнении постановления ноябрьского пленума ЦК и ЦКК КП(б)У и Политбюро ЦК КП(б)У от 13 декабря 1933 г “О кадрах школ национальных меньшинств”», в котором польские учителя были обвинены в контрреволюционности и насильственной полонизации украинского села. 16 июня 1934 г. украинское Политбюро приняло постановление «О польских школах», в соответствии с которым на украинский язык обучения переводились школы в тех районах, где население считало своим родным украинский²⁶¹.

16 августа Киевский обком докладывал, что уже была проведена работа в 14 районах из 34, в результате из 79 польских школ этих 14 районов - 43 школы «по решению родительских собраний и РПК переводятся на украинский язык преподавания, в 23 школах остается польский язык преподавания». К концу августа обком планировал закончить работу в остальных районах²⁶². В результате в течение 1934 г. были реорганизованы в украинские 135 из 291 польских школ в Винницкой области, в Киевской области были реорганизованы 70 из 153 польских школ²⁶³. 4 апреля 1935 г. секретариат ЦК КП(б)У принял постановление «О реорганизации немецких и польских школ в приграничных районах», и на конец 1935 г. в Винницкой области оставалось лишь 35 польских школ²⁶⁴.

Борьба с национализмом привела к «стихийной волне деукраинизации», особенно на востоке Украины: с украинского языка на русский переводились заводские газеты, все делопроизводство в Донецке городские власти перевели на русский язык, в смешанных украинскорусских школах учителя стремились вести преподавание на русском²⁶⁵. Противники украинизации, пользуясь развернувшейся компанией по борьбе с национализмом, стремились взять реванш, что не могло пройти мимо внимания республиканских властей. В сентябре 1935 г. постановление Наркомпроса за подписью Хвыли осудило попытки вести внеклассную работу в украинской школе на русском языке. В постановлении речь шла о школе № 8 г. Николаева, руководство которой как раз предпринимало подобного рода действия. Все директора и зав. школ с украинским языком обучения были предупреждены, что они персонально отвечают за поддержание порядка в школе, в том числе за то, чтобы внеклассная работа велась на украинском языке²⁶⁶.

Весьма строго партийные власти следили за украинизацией периодических изданий. Так, в сентябре 1933 г. харьковское Политбюро постановило, что газеты Южной и Екатерининской железных дорог должны были выходить на двух языках, а газета политотдела ЮгоЗападной железной дороги - на украинском языке. В феврале 1934 г. в ЦК КП(б)У поступила докладная записка, в которой говорилось об игнорировании данного постановления: газеты всех трех железных дорог продолжали выходить на русском языке. Политбюро возвращалось к вопросу о языке газет железных дорог в марте и ноябре 1934 года. Наконец, 4 марта 1935 г. было принято еще одно постановление ЦК КП(б)У, касающееся языка газет железных дорог, после которого газеты все же стали выходить на украинском языке²⁶⁷. Весьма интересен и другой случай. 27 августа 1935 г. секретариат ЦК КП(б)У рассматривал просьбу Днепропетровского обкома о языке издания журнала «Штурм». Обком просил пересмотреть постановление ЦК о переводе этого журнала на украинский язык и разрешить издавать его на двух языках - украинском и русском. Однако секретариат ЦК был непреклонен: он предлагал Днепропетровскому обкому издавать журнал на украинском языке, но, «в

порядке исключения», «выдающиеся произведения русских писателей

268

печатать на языке оригинала» .

В восточных областях УССР местные власти пытались обратить внимание вышестоящих властей на «перегибы» украинизационной политики. Например, Днепропетровский горком 25 сентября 1933 г. проверил состояние курсов украиноведения. В принятом постановлении констатировалось, что курсы «на протяжении долгого времени и до сегодняшнего дня являются очагом украинской националистической контрреволюционной пропаганды, где окопались классово-враждебные и националистические элементы», а состояние украинизации по городу неудовлетворительное. Бюро горкома потребовало «крутого перелома в этой важнейшей области работы с тем, чтобы на основе решительной непримиримой борьбы за правильное проведение ленинской национальной политики, борьбы на два фронта, против великодержавного шовинизма и украинского национализма, который активизировался в последнее время»²⁶⁹. В докладной записке о состоянии областных курсов подчеркивалось, что преподаватели курсов «материально были заинтересованы пропускать как можно больше людей и создавать как можно большее количество групп», в результате чего «массово привлекались к украинизации лица, которые в прошлом году окончили курс украинознавства, у них отбирали свидетельства об окончании этих курсов и принуждали вновь украинизоваться, мотивируя это тем, что они уже все забыли, что проходили ранее, что они обязаны знать литературу».

270

Поэтому некоторые обучались подряд 3-4 года .

Впрочем, усилия Днепропетровского горкома по борьбе с контрреволюционными элементами не принесли ожидаемого успеха. 22 декабря 1934 г. политбюро ЦК КП(б)У констатировало, что бюро Днепропетровского горкома КП(б)У и особенно секретарь горкома т. Левитин, не отреагировали на сигналы о засоренности Днепропетровского университета националистическими и троцкистскими элементами и не предприняли меры к их разгрому, более того, встали «на путь открытой защиты этих элементов (Ягнетинская, Брохин, Комаровский и т.д.)». Левитина сняли с работы, как и заведующего культпропом

271

Днепропетровского обкома Сегаловича .

Партийное руководство УССР стремилось показать, что борьба с «украинским национализмом» и «чистки» отнюдь не означали прекращения политики украинизации. На ноябрьском пленуме ЦК КП(б)У 1933 г. С.В. Косиор заявил, что борьба с националистическими элементами отнюдь не означает изменения курса, принятого на XII съезде: «Великодержавные русские шовинисты и украинские националисты пытаются истолковать решительную борьбу партии с петлюровскими элементами в качестве пересмотра национальной политики. Мы должны дать самый беспощадный отпор этим клеветническим и провокационным

272

попыткам...» . «Дальнейшее проведение большевистской украинизации неразрывно связано с интернациональным воспитанием масс, - говорил лидер украинских коммунистов, - должно происходить на основе неослабной борьбы на два фронта - против великодержавного русского

273

шовинизма и украинского национализма...»

Об этом же говорил П.П. Постышев на январском пленуме ЦК КП(б)У 1936 г.: «Враги все время пытались и пытаются представить дело таким образом, что мы тут на Украине били не националистов, не контрреволюционеров, не шпионов и диверсантов, а якобы украинцев. ... Мы всегда говорили, что только разгромив националистов, можно по-

274

настоящему открыть дорогу подлинным украинским кадрам» .

24 января 1934 г. в «Правде» под заголовком «Советская Украина на новом подъеме» был опубликован доклад П.П. Постышева на XII съезде КП(б)У, призванный убедить общественность в высоких показателях украинизации в УССР. В частности, говорилось, что в 1933 г. в УССР было 21970 школ, в которых обучались 5 млн детей, из них 4,5 млн - на украинском языке, 350 тыс. человек училось на рабфаках, в техникумах и институтах Украины, из них 55 % - украинцев; 89 % всех газет Украины выходило на украинском языке; из 2 тыс. аспирантов различных научно - исследовательских и учебных институтов свыше половины были украинцами. Не менее высокие показатели были достигнуты и при проведении политики выдвижения украинцев на руководящие посты в советских учреждениях: 54 % состава президиума райисполкомов, 50,3 % состава президиума горсоветов, 72 % всего руководящего состава работников района являлось украинцами. То же самое касалось и национального состава рабочего класса: Постышев утверждал, что в 1929 г. украинцы по национальности составляли в рабочем классе Украины 47,9 %, а сейчас - 56,1%²⁷⁵.

Разъясняя задачи, стоящие перед КП(б)У, помимо указаний на «большевистскую бдительность в отношении националистической контрреволюции» и «разоблачения до конца националистического уклона Скрыпника», Постышев указывал не только на необходимость воспитания КП(б)У и широких рабочих и колхозных масс в духе пролетарского интернационализма, но и широкого развертывания созидательной работы «в области строительства советской украинской культуры». Под последней задачей понималась «подготовка и воспитание большевистских украинских кадров и продвижение их на все участки социалистического строительства», «поднятие на новую, качественно более высокую ступень театра, кино, печати, радио» и т.д., а также «развертывание работы по культурному обслуживанию на родном языке национальных меньшинств Украины», что особенно было важно ввиду активизации «разных немецких, польских, еврейских и др. националистических организаций»²⁷⁶.

Чтобы продемонстрировать неизменность украинизационного курса, 3 мая 1934 г. политбюро ЦК КП(б)У поручило С.В. Косиору, Н.Н. Попову, П.П. Любченко разработать проект постановления СНК УССР и ЦК КП(б)У об организации проверки состояния украинизации в центральных

277

учреждениях . Т. Мартин подчеркивает, что в мае 1934 г. культурнопропагандистский отдел ЦК ВКП(б) решил предпринять жесткие меры против «деукраинизаторов». Подготовленный проект постановления требовал «от всех коммунистов, знающих украинский язык, использовать его в своей работе на собраниях и в выступлениях». Кроме того, «все служащие, которые или не знают украинского, или знают его неудовлетворительно, должны продолжать изучение украинского собственными силами». От каждого служащего государственной или кооперативной организации требовалось знание украинского языка, чтобы: «а) точно понимать письменные и устные указания; б) выполнять поручения и в) писать грамматически правильно». Была создана специальная комиссия для редактирования этого постановления, однако

278

оно никогда не было опубликовано .

Подобное внимание к украинскому языку со стороны партийного руководства было не случайным. Секретарь ЦК КП(б)У Н.Н. Попов обращал внимание на существующие «в провинции» тенденции «отождествлять эксцессы украинизации с самой украинизацией»: «Некоторые товарищи думают, что ликвидация эксцессов [украинизации]

279

означает ликвидацию украинизации» . Выступая на областном съезде советов Киевщины 11 января 1935 г., П.П. Постышев подчеркивал необходимость «форсирования выдвижения на участки строительства советской украинской культуры проверенных большевистских кадров». Перечисляя достижения украинской советской культуры, Постышев с негодованием замечал: «Чего стоит перед лицом этих достижений тявканье контрреволюционных националистических шавок насчет того, что после разгрома националистов заглохла украинская культура? Это они -

украинские и русские националисты в союзе с европейским фашизмом

280

пытались препятствовать развитию украинской советской культуры» .

Однако очевидно, что партийные власти были обеспокоены предпринимавшимися попытками деукраинизации, особенно в восточных областях. 10 сентября 1935 г. Политбюро ЦК КП(б)У рассмотрело вопрос «Об украинизации в областях». ЦК КП(б)У считало, что Донецкий, Днепропетровский, Одесский обкомы «занимаются делом украинизации недостаточно», а «в ряде советских, культурных, профсоюзных и других учреждений наблюдается явное нарушение линии партии в деле украинизации». Руководителю агитпропа З.А. Ашрафяну поручалось организовать специальное обследование этих областей, проверить соваппарат: на каком языке ведется переписка, принимаются

постановления, какой употребляется язык, на каком языке ведутся заседания. Предполагалось также обратить внимание на отделы исполкомов, на горсоветы, школы, профсоюзы, партпросвет и все

культурные учреждения, а также на комсомольскую и пионерскую работу

281

и работу партийных аппаратов обкомов, райкомов и горкомов .

9 октября 1935 г. в ЦК поступила записка «О состоянии украинизации в Днепропетровской области». Обследование выявило «несомненно недостаточную работу по выдвижению украинских кадров на

руководящую партийную работу»: из 6 заведующих отделами обкома

282

имелся только один украинец . Немногим лучше обстояло дело с украинскими кадрами в советских органах: в составе пленума облисполкома из 170 человек только 55 украинцев, в составе президиума облисполкома из 16 членов украинцев - 4, из 9 кандидатов украинцев -

283

3 . Работа аппарата обкома велась в основном на русском языке (на

украинском языке выпускались отдельные документы обкома и часть материалов культпропа), переписка с районными и первичными парторганами также проводилась на русском языке, «с посетителями разговаривают на русском языке, совещания проводятся на русском

284

языке» . Крайне негативно было оценено состояние украинизации в комсомоле. Резкой критике подверглась пресса, главным образом за то, что в газетах большая часть материалов выходила на русском языке, под

285

украинскими названиями . Критиковалась и массовая культпросветработа: «На заводе им. Петровского во время рабочей олимпиады (сентябрь с.г.) из 40 номеров было только 8 украинских», «На

заводе им. Ленина в репертуаре хорового кружка - почти исключительно

286

русские и классические песни» , радиопередачи транслируются из уделялось внимание и выдвижению украинских кадров^[12]. При этом проверяющие сделали вывод, что «общее ослабление украинизации» в

293

партийных организациях произошло в 1934-1935 гг.

Наконец, обследование Одесской области продемонстрировало «полное отсутствие украинского языка в деловом общении, работе и жизни» Одессы и Николаева²⁹⁴. «Во всех парторганах, советских и общественных организациях с которыми доводилось встречаться бригаде, в Обкоме и его отделах, Г орпаркоме, Райкоме, обкоме и Г оркоме ЛКСМУ, в ОблИК, облнарпросвете, Горднарпросвете, на заводах... деловой и бытовой язык только русский, - негодовали члены проверочной комиссии.

295

- На украинском языке говорят лишь отдельные единицы» . Правда, украинский язык являлся языком официальной переписки, но «устные разговоры, записки, телефонные переговоры - все это ведется на русском языке»²⁹⁶. Массовая партийная работа на завода также велась, как правило,

297

на русском языке , также обстояло дело с пионерской и профсоюзной кадрах наших партийных и советских работников, «все еще проникнуты духом иронии и скептицизма в вопросе об украинской культуре и украинской общественности» (Сталин), - писал Ашрафян. -...Отдельные горкомы, парткомы партии, руководители отдельных предприятий не только не поняли к этому времени гигантский размах и неслыханного разворота украинской советской культуры и государственности (особенно после разгрома националистов и национал-уклонизма Скрыпника), но и не сделали для себя политических выводов относительно практического

301

овладения этим движением» .

Областные парторганизации были подвергнуты суровой критике, тем более что республиканское руководство обращало особое внимание на поддержку украинских кадров: о выращивании настоящих советских украинских кадров, как партийных, так и беспартийных, прямо говорилось

^П9

в резолюции, принятой пленумом ЦК КП(б)У 22 ноября 1933 г. Партийные власти продолжали курс на подготовку украинских специалистов вообще, и научных кадров в частности: партийные, советские органы, культучреждения и т.п. были «обескровлены» чистками. Так, 28 октября 1933 г. секретариат ЦК КП(б)У, рассматривая вопрос об итогах набора в Институт красной профессуры, подчеркнул необходимость более внимательного отношения к обеспечению подбора этого института кадрами работников-украинцев. Плановая комиссия Академии наук УССР (новое название ВУАН с 1936 г.), рапортуя о результатах второй пятилетки, с гордостью заявляла об увеличении числа советских научных кадров: среди научных и других работников

Л^Л

институтов АН УССР украинцев - 60 % . Осенью 1935 г. был проведен

дополнительный набор в Институт красной профессуры: секретариат ЦК ВКП(б) 27 октября постановил организовать в 10-дневный срок подбор из старших курсов ВУЗов Киева, Харькова, Одессы и Днепропетровска по 5 лучших студентов-украинцев (членов КП(б)У), а также 10 комсомольцев- украинцев - лучших студентов старших курсов ВУЗов³⁰⁴. В марте 1936 г. Оргбюро ЦК КП(б)У предложило «выявить молодые украинские кадры аспирантов, ассистентов», которые можно было бы «выдвинуть на

305

доцентов и профессоров медицинских учреждений» . 15 марта 1936 г. Оргбюро ЦК КП(б)У признало необходимым «расширить юридические факультеты в Киевском госуниверситете и Харьковском институте совстроительства и права. Укомплектовать эти факультеты преимущественно украинцами»³⁰⁶.

Продолжалась практика выдвижения украинцев на руководящую работу. 26 февраля 1935 г. Политбюро ЦК КП(б)У приняло постановление «О выдвижении украинских кадров», в котором отделу руководящих парторганов вместе с обкомами предписывалось подать в секретариат ЦК не менее 120-150 человек (украинцев) для выдвижения на посты секретарей РПК и 120 человек для выдвижения на посты глав РИК. Одновременно из числа украинцев - секретарей РПК и глав РИК - должен был быть составлен «список товарищей с подробной личной характеристикой, которых можно выдвинуть на областную и центральную партийную и советскую работу». Наконец, все отделы ЦК должны были «просмотреть вместе с Обкомами и горпарткомами состав бюро парткомитетов, а также актив высших учебных заведений и наметить для выдвижения на руководящую партийную и советскую работу, а также для работы в центральный и областной партийный и советский аппарат не менее 300 человек - украинцев из наиболее грамотной, политически

307

проверенной и способной молодежи» .

Украинскими кадрами укреплялся не только партийный и советский аппарат. Весной 1935 года ЦК КП(б)У выпустило постановление «Об улучшении подготовки и переподготовки украинских газетных кадров», которое сподвигло областные парторганизации заняться «широким привлечением украинских кадров к руководству прессой». Например,

Донецкий обком КП(б)У указывал секретарю Старобельского окружкома В. Пелевину на необходимость «укрепить редакции крепкими коммунистами-украинцами» и предложил выделить 42 украинцев- корреспондентов для городских и областных газет, которые предоставляли

308

бы сведения о состоянии дел в районах Старобельского округа .

В результате Оргбюро и секретариат ЦК КП(б)У в августе 1935 - апреле 1936 гг. несколько раз рассматривали вопросы о выдвижении украинских кадров на руководящую работу в различных ведомствах³⁰⁹. Создавались специальные комиссии, которые должны были в кратчайших срок (обычно речь шла об одном месяце) представить свои предложения по выдвижению украинских кадров. Украинцы должны были быть выдвинуты на должности помощников генпрокуроров, прокуроров Наркомюста, членов Верховного суда, областных прокуроров и их

310

заместителей , в наркоматы и областные отделы на должности начальников управления, зав. отделов и руководителей групп

311

(Наркомместпром, Наркомхоз, Главдортранс, Уполнаркомсвязь) , в центральный аппарат и руководящие посты в областных отделах охраны здоровья, на должности директоров и их заместителей в НИИ

л i ^ л i л

Наркомздрава , наконец, в системе Наркомпроса и Облнарпроса .

Впрочем, выдвижение украинских кадров не ограничилось одномоментной кампанией: этому вопросу продолжали уделять внимание и в следующих годах. 29 октября 1936 г. секретариат ЦК КП(б)У рассматривал вопрос об итогах чистки Харьковской и Днепропетровской областных парторганизаций. Особое внимание было уделено национальному составу руководящих кадров. Секретариат отмечал, что «харьковской партийной организацией не выполнено указание XII съезда ЦК КП(б)У о выдвижении на партийную работу украинских большевистских кадров. В составе первых секретарей РК в 1933 г. украинцев было 59 %, в 1934 г. - 46,9 %, в 1935 г. - 44,5 %, на 1.1.36 г.

осталось лишь 31 %...»³¹⁴ Та же критика прозвучала и в адрес днепропетровских руководителей: «...ЦК КП(б)У отмечает, что в парторганизации Днепропетровской области неудовлетворительно выполняются неоднократные указания о выдвижении украинских большевистских кадров на руководящей партийной советской и др. работе. В составе первых секретарей РК и председателей РИКов

Днепропетровской области - процент украинцев за последние 3 года систематически снижается: в 1933 г. - первых секретарей РК украинцев было 55 %, в 1936 г. - осталось 34 %. В составе председателей РИКов - в 1933 г. украинцев было 66 %, а в 1936 г. - 53 %»³¹⁵.

Таким образом, постановление от 14 декабря 1932 г. внесло существенные изменения в общественную жизнь Украинской ССР. Репрессии против «украинских националистов» были направлены, как справедливо отмечает Т. Мартин, против национал-коммунистов, украинских специалистов в области культуры (преподавателей и специалистов в области национальной политики в частности) и, наконец, западноукраинской эмиграции³¹⁶. Однако для партийного руководства это отнюдь не означало прекращения политики украинизации. От ее проведения были устранены выходцы из небольшевистских партий, всегда вызывавших подозрения у большевиков. Руководство в национальной области должно было перейти к «подлинным украинским кадрам», дорога которым была открыта политикой выдвижения на руководящие должности коренных жителей. Выступая на пленуме ЦК КП(б)У в январе 1936 г., П.П. Постышев заявил: «На протяжении 1933 и 1934 годов мы разгромили на Украине скрыпниковщину, увистов, организации боротьбистов, троцкистов, блок националистов с троцкистами, организации польских и немецких неационалистов. ... Враги все время пытались и пытаются представить дело таким образом, что мы тут на Украине били не националистов, не контрреволюционеров, не шпионов и диверсантов, а

якобы украинцев. ... Мы всегда говорили, что, только разгромив националистов, можно по-настоящему открыть дорогу подлинным

317

украинским кадрам» .

В том же духе был выдержан доклад Постышева на пленуме Киевского обкома партии 5-7 января 1937 года. «В первые годы существования советской власти на Украине заграничные центры украинской контрреволюции, как вам известно, перебросили на Украину, под видом советских людей и даже под видом членов партии, значительное количество своих сторонников из бывших петлюровцев и других агентур националистической контрреволюции из Г алиции, которые рассосались по советским аппаратам, а частью проникли даже в партию и

318

даже в партийный аппарат» , - утверждал Постышев. Впрочем, Постышев не ограничился критикой в адрес националистов: обвинение прозвучало и в адрес «пробравшихся в партию русских великодержавников и великодержавных уклонистов, как в советском аппарате, так и внутри партии». Их «двурушническая тактика» состояла в том, что они «на словах . признали национальную политику партии, на словах они признали задачу украинизации, а на деле срывали ее и

319

саботировали эти задачи» . Вывод был вполне закономерен: «На Украине мы должны были бы прежде всего продвигать украинские кадры, украинские большевистские кадры. Разве у нас мало сейчас украинцев- большевиков среди рабочих и колхозников? Работа в этом отношении

320

проделана? Проделана. Достаточно ли? Далеко не достаточно» .

Впрочем, в начале 1937 г. Постышев был снят с поста секретаря ЦК КП(б)У и первого секретаря Киевского обкома и был переведен в Куйбышев, где был избран первым секретарем Куйбышевского обкома. Это было связано с очередным витком репрессий в СССР. 13 января 1937 г. ЦК ВКП(б) приняло постановление «О неудовлетворительном партийном руководстве Киевского обкома КП(б)У и недочетах работы ЦК

КП(б)У», в котором речь шла о засоренности этих организаций «врагами народа». Уже 16 января в Киев приехал Каганович, и состоялось заседание Политбюро ЦК КП(б)У. Киевское Политбюро сочло «полностью верным» решение ЦК ВКП(б) в отношении Постышева, признав ответственность и Политбюро, и первого секретаря Косиора за засоренность троцкистскими элементами аппарата ЦК, Киевского обкома, ряда других обкомов,

321

научных и культурных организаций . На собрании актива Киевской парторганизации 17 января 1937 г. новый руководитель Киевского обкома

322

Кудрявцев проинформировал партийный актив о решении ЦК ВКП(б) , а Каганович выступил с обличительной речью, в которой, с одной стороны, обращал внимание на «исключительную засоренность троцкистами

~ 323

партийного аппарата» , а с другой опять-таки повел речь о национальных кадрах. Каганович назвал национальную политику «наиболее тонкой, сложной», где требуется «особо бдительный и особо внимательный и

324

правильный подход» . Он настаивал: «проблема национальных кадров, национальной культуры, проблема воспитания национальных кадров остается во всей своей силе», и именно из-за «недооценки на данном этапе национального вопроса, проблемы национальных кадров» оказалось так

325

много троцкистов на идеологических постах .

Продолжавшиеся репрессии отнюдь не отменяли необходимость проведения украинизационной политики. Наконец, на XIII съезде КП(б)У 27 мая - 3 июня 1937 г. Косиор подвел определенный итог проделанной работе по украинизации. Лидер украинских коммунистов отметил «большой рост украинской национальной советской культуры во всех областях жизни украинского народа», «рост новых украинских кадров технической и научной интеллигенции»: «Мы, Центральный Комитет КП(б)У за это время продолжали линию на дальнейшую украинизацию, за счет натиска на те элементы, которые работают в нашем аппарате, и которые до сих пор не знают украинского языка, мы их заставили выучить язык. Не может работать в нашем аппарате человек, который не знает языка народа... Каждый, кто работает на Украине, обязан знать язык украинского народа»³²⁶. В докладе прозвучали следующие цифры: среди учеников начальных школ, семилеток и десятилеток, процент украинцев составляет 80 %, увеличился процент детей, которые обучаются в

327

украинских школах, этот показатель достиг 83 % . По словам Косиора,

«пресса на Украине также украинизована почти целиком, за исключением некоторой части специальных научных и технических изданий и, конечно,

328

прессы на языках национальных меньшинств» .

Косиор вновь подчеркивал, что борьба с национализмом не означала борьбы с украинской культурой: «Мы, товарищи, в 1933 году, в начале 1934 года, как вы знаете, нанесли сокрушительный удар националистическим элементам и тогда недобитки этих националистов подняли шум, что это расправа с украинизацией, с украинской культурой и т.п. А теперь опыт показал, что очистка нашего театру, всего нашего культурного фронта от националистических элементов - это только на пользу украинской культуре, украинскому народу. Украинская культура

329

только выиграла из этого, более быстро пошла вперед» .

Однако «чистки» не прошли бесследно для партийной организации республики. Как свидетельствует акт о сдаче дел С.В. Косиором Н.С. Хрущеву от 28-29 января 1938 г., численность КП(б)У на 1 января

Λ1Α

1938 г. составляла 199653 члена КП (б)У и 84499 кандидатов . При этом отмечался «некомплект руководяшего состава отделов ЦК КП(б)У». Заведующие имелись в культурно-пропагандистском отделе, отделе сельского хозяйства, отделе промышленности и транспорта, Управлении делами и Особом секторе. В отделе руководящих парторганов, школ, науки, торговли, печати, культурно-просветительском, имелись только

331

заместители заведующих отделами . Из штатных 100 инструкторов в отделах ЦК имелся только 51 человек, не было первых секретарей в

Черниговском, Винницком и Молдавском обкомах, вторых секретарей в Одесской и Днепропетровской областях, третьих секретарей не было во всех областях, за исключением Винницкой области. Заведующих отделами обкомов должно было быть 82 человека, однако оставались незамещенными 31 должности. Из 577 первых секретарей горкомов, райкомов не хватало 82 человека, вторых секретарей не было 108 человек и третьих не было 188 человек. Не было председателей облисполкомов в Винницкой, Николаевской, Днепропетровской, Черниговской областях, Молдавской АССР. Не хватало первых секретарей горкомов и райкомов (не было 62 человек из 495), не было редакторов в областных газетах Житомирской и Николаевской областях, не имелось наркомов в Наркомпросе, Наркомфине, Наркомземе, Наркомсовхозов, Наркомторге, Наркомздраве, Наркомсобезе, Наркомюсте и Верховном Суде, где обязанности наркомов исполняют первые заместители. Наконец, не было

332

председателей в Комитетах по делам искусств и физкультуры . Заполнить столько вакансий можно было только путем привлечения новых кадров, причем ставка делалась именно на украинские кадры, несмотря на развернувшиеся в стране процессы централизации и унификации.