в) ценность и смысл
Среди понимания уровней ценности у исследователей также нет единого подхода. Не вызывает колебаний только присутствие в ее составе значимости, понимаемой как субстанциальности ценности со времен Г.
Рик- керта, хотя именно он связал в логическое единство понятия смысла, значения и переживания. Смысл акта переживания или акта оценки, по его словам, «не есть ни бытие, ни ценность его, но сокрытое в акте переживания значение для ценности»[22]. Но царство смысла, по мнению Риккерта, было самостоятельным, третьим, кроме царств действительности и ценности. Смысл, таким образом, служил необходимым моментом связи двух первых царств, проникновение в которое он называл «истолкованием», в отличие от «объяснения» или «понимания». В этом случае истолкование смысла не есть ни установление бытия, ни понимание ценности, но лишь постижение субъективного акта оценки с точки зрения его значения для ценности, постижение акта оценки как субъективного отношения к тому, что обладает значимостью. Смысл в этом контексте не компонент ценности, ибо он «только указывает на ценности»[23]. Этот подход, в целом логично вытекающий из всего учения Риккерта, оказывается непоследовательным при более широком истолковании самой ценности. Включение смысла в ее структуру кажется не столько правомерным, сколько необходимым, если не принимать a priori существование объективного царства ценностей. Истолкование смысла есть часть процесса оценивания, который высвечивает, делает явным то, что обладает значимостью для субъекта. Речь идет не только о логическом истолковании (оно, скорее, результат более поздней деятельности, необходимой при общении и вербализации), но об интуитивном целостном предпонимании природы объекта или качества, которые указывают на их особую роль в жизнедеятельности или самореализации субъекта. Смысл делает ценность ценностью: он оправдывает ее, делает ее предметом одобрения, дающее право ей на осуществление или предпочтение при сравнении с чем бы то ни было другим.Одной из дискуссионных проблем здесь выступает взаимоотношение значимости, значения, смысла, осознания и реальности или данности. С позиции умозрительной философии, значение сводится к содержаниям, данным сознанию. Источником же всякого значения остается созерцание, которое в неопосредованности сознания черпает данности - чувственные или идеальные. Смысл в таком случае - это доступность созерцания и результат осознания значения. Это понимание значения мы встречаем у Э. Гуссерля, учение которого, вероятно, знаменует конец эволюции такого подхода. Представители этой позиции приходят к выводу, что никакая данность первоначально не самотождественна, и невозможно, чтобы она появилась в мысли в результате направленности на нашу воспринимающую способность. Анализируя эту ситуацию, Э. Левинас приходит к заключению, что для того чтобы «данность стала дана сознанию, засияла для него, требуется, чтобы она уже оказалась в освещенном поле обзора .. .тогда значение само есть освещение этого кругозора»27. Продолжая в большей степени традицию М. Хайдеггера, Э. Левинас понимает переживание как опыт прочтения, схватывания смысла, что выступает, скорее, герменевтикой, нежели созерцанием, и заключает, что значащими объекты становятся исходя из языка, а не наоборот, языковая деятельность - исходя из данных мысли объектов, обозначаемых будто бы словами в качестве знаков. Что же касается смысла, то его присутствие в данности, в целом, и в составе ценности, в частности, одинаково вызывает сомнение, особенно в философии абсурда. Присутствует ли смысл в том, что значимо, в том, что обладает значением? Существует ли единая смыслонаправленность, в которой субъекты культуры заимствовали бы свою значимость? Философы экзистенциализма, утверждая данность абсурда, и субъективный источник смыслополагания, тем самым приходят к выводу об отсутствии единства значений и смыслов в человеческой истории. С кризисом теорий монизма и идеи сверхъестественной трансцендентной сущности бога, присутствие и вмешательство которого не находило себе места в системе взаимосвязей мира, смысл связывался только с созерцанием, осмыслением озабоченного самим собою человека.
Это привело к постепенному утверждению относительности всяких смыслов и значений не столько в силу их реляции, сколько в связи с их имманентно субъективным источником. Подобная ситуация вновь вызвала необходимость внесения в сознание идеи бога как гаранта возможного единства смысло-значений мира, ибо с точки зрения религиозности смысл невозможен, если исходить исключительно из бытия индивидуального Я.Присутствие смыслового уровня в составе ценности не предполагает при этом необходимости познания как восприятия и мышления в процессе ценностной деятельности. Это следует отметить в виду возможно неверного использования терминов «истолкование», «понимание», «объяснение» и т.д. В этом вопросе уместно обращение к М. Шелеру, который указывал, что усмотрение ценности - акт не столько рациональный, сколько психический. И познание, которое сопутствует этому акту, выстраивается в «чувствовании, предпочтении, в конечном счете - в любви и ненависти»28. Шелер в данном случае рассуждал исключительно о моральных ценностях и о характере нравственного познания. Он пришел к выводу, что дух, ограниченный только восприятием и мышлением, был бы в то же время абсолютно слепым к ценностям, сколько бы развитыми ни были его способности к восприятию психического.
Вместе с тем отнесение процесса формирования ценности исключительно к сфере «слепой» чувственности возможно, если иметь в виду только витальные или гедонистические ценности. Ценности этические, экзистенциальные не только не исключают, но предполагают рефлексию, понимание того, что есть благо, гармония, свобода, счастье и т.д. В основе ценности оказывается смысл, постижение которого может быть аналитическим, теоретическим или интуитивным, целостным. Однако ценностей, лишенных смысла (смысла для субъекта), вероятно, не существует. Даже если речь идет о ценности жизни, здоровья или удовольствия в них заключен смысл стремления к продолжению своего бытия и его оптимальному варианту, который может оставаться неосознанным. В гносеологических и социальных ценностях роль рефлексии возрастает.
Анализ ценностей познания (истины, знания, субъекта, объекта и др.) или ценностей общества (прогресса, мира, свободы, гуманизма, демократии и др.) свидетельствует о понимании субъектом возможных последствий их воплощения в действительность. Осмысление своего существования и внешней реальности формирует ценности как свидетельства о том, что личность считает необходимым изменить в себе или в мире, для достижения им совершенного, вечного бытия.Таким образом, если мы исключаем сведение ценностного отношения к мыслительной, рациональной деятельности в целом, это не означает, что в ценности отсутствует сам смысловой уровень. При анализе ценностной деятельности будет правомерным употребление таких терминов, как «истолкование» в значении умения сделать мир соотносимым с восприятием человеком и «понимание» в значении способности субъекта к диалогу с открытым для него бытием для осуществления выбора значений, связанных с определенной оценкой действительности.
Наш подход в данном вопросе наиболее близок аксиологии Н.О. Лосского. С его точки зрения, ценность представляет собой нечто особое в силу не тождественности с элементами бытия. В этом он отталкивается от идеи И. Канта о несводимости бытия ценностей к какой-либо форме реального бытия. То, что Левинас называл реальностью и данностью, у Лосско- го определялось понятием бытия, которое в соединении с мыслью выступает как «бытие в его значении». Ценность в этом случае выступает как «органическое единство, включающее в себя бытие и значение, но, опираясь на эти элементы, она представляет собой новый аспект мира, отличный от своих элементов»[24]. Понимание ценности как единства, на наш взгляд, наиболее глубокая аксиологическая идея русского мыслителя, который идет дальше Риккерта и Шелера, включая в состав ценности не только значимость и переживания, но и смысл. Именно знание и смысл сообщают ценности ее идеальный аспект, считает Лосский, различая при этом ценности «идеальные» (примером которых он называет «субстанциального деятеля как сверхвременного и сверхпространственного источника действова- ний»[25]) и «идеально-реальные» в том случае, если ценностное бытие есть бытие реальное (исполняемая певцом ария, построенный храм и т.д.).
Такое понимание содержания ценности обусловлено религиозностью самой философии Лосского, для которого безусловным является то, что сущность предшествует существованию, и смысл имманентен ценности как божественное устремление к абсолютному Добру. Наше исследование отличается пониманием ценности как единства, не заданного существованию личности изначально, априорно, но формирующимся под влиянием переживания индивидом тех или иных ситуаций и наполнением жизни и мира субъективными значениями и смыслами, которые могут приобрести не только антропологический, но и онтологический смысл.Еще один подход к решению проблемы взаимосвязи ценности и смысла мы находим в концепции В. Франкла, в его теории экзистенциальной логотерапии. Доктор Франкл полагает, что ценности представляют собой ставшие всеобщим достоянием уникальные смыслы, найденные личностью в определенной жизненной ситуации. Ученый отмечает, что смыслы, в том числе смысл жизни, должны быть открыты, а не изобретены индивидом, подчеркивая объективную природу таковых. Если поиск смысла есть процесс внутренний, лично-значимый, то творчество ценностей становится моментом трансцендирования смысла вовне, выхода личности за пределы самого себя, реализацией свободы. Но ценности, по его мнению, больше, чем простое самовыражение, они находят свое бытие в отношениях с другими в сфере того, что человек должен. Творчество ценностей, трансценденция своего бытия и есть выражение человечности, где осуществляется прорыв в «ноологическое измерение»31 или выход за пределы себя самого. Сфера бытия смыслов как ценностей называется Франклом «ноэтическим измерением духа», именно в ней человек продолжает свое развитие после биологического и социального уровней.
В этой теории нам чрезвычайно близка идея о способности влияния индивида, на бытие посредством претворения ценностей в реальность. Однако мы не согласимся с В. Франклом в вопросе о том, что смыслы бытия должны быть найдены личностью, то есть о том, что они существуют до нее самой.
Смысл жизни каждой личности связан с уникальным опытом и переживаниями, и ее Ответ на вопрос о смысле всегда будет индивидуален (даже в том случае, если он не осознаваем и представляет символическое воплощение бессознательных стремлений). Если бы смыслы хранились в бытии и ждали нахождения их субъектом, они должны были иметь свое происхождение. Если их происхождение божественное, то откуда возникает нахождение смысла в удовлетворении своих низменных страстей или агрессии к Другому? Утверждения том, что лучшие из смыслов имеют автором Бога, а остальные - свободную волю человека, уже имели свое место в телеологической концепции богооправдания и были преодолены последующими учениями. Они не согласуются с гуманистическим духом философии В. Франкла. Смыслы всегда уникальны, как уникальны процессы мышления и переживания, и наше желание обретения высшего смысла - это желание не ошибиться в выборе себя.Мы видим, что в аксиологии формируется четкая тенденция к сближению смыслового и ценностного уровней реальности, при сохранении их собственного содержательного наполнения. Понятие ценности, первоначально противостоящее категориям онтологии, тесно переплетается с ними и в конечном варианте уже выражается лишь во взаимосвязи с таковыми. По нашему мнению, смысл ценностей, в первую очередь, связан со смыслом существования субъекта, который может быть осознанным или бессознательным. Неосознанный смысл близок инстинктивному стремлению к жизни, размножению, удовольствию. Ценности, возникающие под влиянием этих стремлений, по большей части витальные и гедонистические. Более сложные ценности связаны с рефлексией и попытками осмысления своего качества и смысла существования. Это, в первую очередь, экзистенциальные («экзистенциалы» - термин М. Хайдеггера, Б-ценности (ценности бытия) - термин А. Маслоу), моральные, социальные, религиозные ценности, достижение которых значимо для субъекта в силу связи со смыслом его жизни. Ценности творчества, свободы, мира, прогресса, любви, святости и пр. отражают стремление к усовершенствованию качества жизни, ее наполнению значениями, которые позволяют расширить границы своего существования во времени, в бытие других людей (общества) или по глубине переживаний.
Таким образом, все виды ценностей - смысло-жизненные, экзистенциальные по своей сути, поскольку они воплощают значимость тех объектов, которые в той или иной степени связаны со свободой и смыслом существования субъекта. Все виды ценностей - результаты предпочтения, субъективного выбора, а, следовательно, феномены свободы и творчества новых смыслов или значений реальности.
Рассуждая о понятиях ценности и смысла, еще раз подчеркнем, что понятие смысла далеко выходит за пределы категории «ценность». Так, мы можем говорить о теоретическом или практическом смысле теоремы, научного исследования и т.д., не связывая при этом суть осмысления с личным переживанием, не давая ему нравственной, эстетической или другой оценки. Значимость же предполагает наличие смысла и не существует без его присутствия, так как направленность субъекта в мир и выбор в нем объекта, предпочитаемого другим, предполагает истолкование, понимание - чувственное, интуитивное или рациональное - самого мира и его объектов. Истинность этого толкования может быть очень сомнительной, но отвечающей уровню духовного развития самого субъекта и, следовательно, определяющей в его ценностной деятельности.