Развитие аксиологических идей (в эпохи средневековья, Возрождения, Просвещения)
Средневековье осуществило. с одной стороны. переоценку классических античных ценностей. а с другой - утверждение в качестве нормативных ценностей религиозного сознания.
соединивших в идее Бога ценности Истины. Добра и Красоты. Христианское вероучение и христианская философия глубоко аксиологичны и пронизаны стремлением. соотнести субъективное бытие и объективную высшую ценность мироздания. источник всякого блага и мудрости. В связи с этим неизмеримо вырастает ценность внутреннего мира человека. исполненного Совестью. Верой. Любовью. Надеждой - ценностями. незнакомыми античному мировосприятию. Августин говорит о красоте Бога как о красоте внутренней. вечной. постижимой сердцем: «Я люблю некий свет и некий голос. некий аромат и некую пищу и некие объятия - когда люблю Бога моего; этот свет. голос. аромат. пища. объятия внутреннего моего человека - там. где душе моей сияет свет. который не ограничен пространством. где звучит голос. который время нее заставит умолкнуть. где разлит аромат. который не развеет ветром.»[14]Августин наполнят идею Бога не только нравственным. но и эстетическим совершенством: «Господи. Украшение мое. . искусные руки узнают у души о красивом. а его источник та Красота. которая превыше души... мастера и любители красивых вещей от нее взяли мерило для оценки вещей.»[15]. Мир ценностей для Августина постигается не умом. но волей и любовью человека. Личностное восприятие высшего мира. его чувственно-волевая основа позволяют впервые оценить личность и ее внутренний мир как неповторимую уникальную субстанцию. открытую реальности. В средневековой патристике в ценности не разграничиваются. а сливаются нравственное. эстетическое. интеллектуальное. с одной стороны и трансцендентное и имманентное. с другой. В то же время происходит противопоставление ценностей высших. божественных и обыденных. мирских. Актуальное бытие человека получает при этом. пожалуй. самую низкую оценку за всю европейскую историю человечества. что принципиально изменяется с наступлением эпохи Возрождения. Усиление тенденции по направлению к индивидуализму происходит у Дунса Скота и У. Оккама. которые определяют человека как свободного индивидуума. а высшие ценности как произвольные установления со стороны Бога. Релятивизм достигает высшего предела. автономия собственного «Я» расценивается как идеал.В эпоху Возрождения вновь происходит воссоединение ценностей реального и идеального бытия: мирское в контексте пантеизма наполняется высшей ценностью. вместе с тем. рассматривается как ценное с позиции полезности. Лоренцо Валла в диалоге «Об истинном и ложном благе» указывает. что «Большие блага. заключающие в себе большие выгоды. предпочитаются меньшим благам, как и меньший ущерб большему»[16], утверждая традиции прагматизма и функционализма в развитии европейской аксиологии. Большое внимание осмыслению сущности и роли ценностей уделяет М. Монтень в знаменитых «Опытах»: «Что ценность вещей зависит от мнения, которое мы имеем о них, видно хотя бы уже из того, что между ними существует много таких, которые мы рассматриваем не только затем, чтобы оценивать их, но и с тем, чтобы оценивать их для себя»[17]. Автор подчеркивает, что «вещь, добытая нами с трудом, стоит в наших глазах столько, сколько затраченный нами труд»[18]. Это утверждение может быть справедливым, вероятно, по отношению к материальным ценностям, но витальные, нравственные, эстетические ценности далеко не всегда соизмеряются с трудом.
Век рационализма принес с собой и новые ценности, главными среди которых стали разум, свобода воли, практическая польза, наука, прогресс. Их утверждение и обоснование связано с творчеством Ф. Бэкона, Р. Декарта, Б. Спинозы, Г.В. Лейбница, Т. Гоббса, которые предложили рационалистический вариант обоснования ценностей. Сущность этого подхода состоит в объяснении ценности как результата активности субъекта, обусловленной разумно-волевыми факторами.
Р. Декарт в «Рассуждении о методе» пишет, что «наша воля склонна чему-либо следовать или чего-либо избегать только в силу того, что наше разумение представляет ей это хорошим или дурным»[19], таким образом, показывая, что ценности определяются разумом. Для Б. Спинозы носитель ценностей это не конкретный разумный субъект, а воплощение «образца человеческой природы», некий всеобщий субъект выражающий всеобщую идею. Понимание ценности, таким образом, объективируется и оказывается тесно связанным с идеей высшего блага, которое едино для людей, живущих «по руководству разума»[20]. Антропологическому пониманию природы ценностей противостоит концепция Г.В. Лейбница, искавшего опору высшей ценности и благу в Боге. Но в его учении мы видим не просто возвращение к средневековой теологической аксиологии, а нечто принципиально новое, выделяющееся из европейской философской мысли в целом. Высшей ценностью у Лейбница выступает идея гармонии, «красота которой несравненна»[21], являющая собой основание мироздание, его смысл и божественную теодицею. Идея равновесия, соразмерности противоположностей, более свойственная традиционной восточной модели философии, а западном мире отразившаяся только у пифагорейцев, получает в трудах европейского ученого рационалистическое обоснование. Мир понимается им как «упорядоченное целое, исполненное благолепия, т.е. так устроенное, что приносит величайшее удовлетворение тому, кто его понимает»[22]. Понимание при этом носит исключительно рациональный характер и является свойством «мудрейшего Ума» Бога и человека, его отчужденного подобия. Ценное Лейбниц определяет как «значительное с точки зрения блага»[23], где благо есть то, что содействует совершенству, является полезным и нравственным. Этим определением Лейбниц закладывает традицию понимания ценности как значимости, характерную для аксиологии более позднего периода развития вплоть до современности.Т. Гоббс в «Левиафане» обосновывает понимание ценности как результата потребности человека, имеющую экономическую сущность: «Стоимость, или ценность, человека, подобно всем другим вещам, есть его цена, т.е.
она составляет столько, сколько можно дать за пользование его силой, и поэтому является вещью не абсолютной, а зависящей от нужды в нем и оценки другого»[24]. Гоббс рассуждает об относительности ценностей в различных условиях, об их зависимости от общественных отношений и следовательно, объективности: «Пусть люди (как это большинство и делает) ценят самих себя как угодно высоко, их истинная цена не выше той, в которую их оценивают другие»[25]. Гоббс называет ценностями, обладающими общественным характером, могущество как возможность достижения блага, красоты, знания, искусства, достоинство и уважение, таким образом, расширяя основание ценностей от узко экономического к целостному - социально-политическому и нравственному.Чисто экономический подход понимания ценности проявился в теории стоимости Дж. Локка. Ценность выступает здесь мерой эквивалентности товаров и тесно связана с полезностью. Основанием ценности как стоимости является труд, который «придает земле большую часть стоимости»[26]. Развитие этой традиции понимания ценности как узко экономической категории характерно для английской политической экономии и затем для ее приемника марксизма.
Романтизм эпохи Просвещения напротив усилил этическое и эстетическое звучание аксиологических понятий. Просвещение как воплощение идеи Истины, эстетическое воспитание как воплощение идеи Красоты были призваны просветителями для облагораживания отдельной личности и для гармонизации общества в целом. Для А. Шефтсбери, например, ценность блага неразрывна с понятием прекрасного и призвана служить счастью человека: «Нет действительного наслаждения красотой помимо блага», и затем: «прекрасное составляет величайшее наше благо»[27].
Объединяя понятия красоты и добра. мыслитель опирается на традицию. идущую от Платона и Аристотеля. утверждая. что «в области вкуса мы не можем. естественно. обойтись без идеи симметрии и порядка. Мы не можем не признать. что пропорциональное и правильное отношение или положение и есть истинно счастливое или естественное для каждого предмета»[28].
По мнению Шефтсбери. гармоничное сочетание душевных влечений составляет содержание нравственной красоты. духовно прекрасного. и наоборот. нарушение этой внутренней гармонии порождает моральное уродство. Наивысшую нравственную оценку получает в его учении добродетель. соединяющая в единое целое счастье отдельного человека и общественного блага. Вместе с тем Шефтсбери подчеркивает. что внешней красоте мироздания соответствует внутренняя красота человеческой души. Этот вид красоты автор «Характеристики людей. нравов. мнений. времен» считает источником высшего наслаждения и счастья. главной жизненной ценностью.Значительное внимание аксиологическим проблемам уделяет основатель английского скептицизма Д. Юм. В «Исследовании о человеческом разумении» Юм анализирует вопросы нравственного. выбора. нравственной оценки с позиции проблем причинности и свободы. Он делает вывод о том. что свобода является важнейшим основанием поступков. которые оцениваются как нравственные или безнравственные: «свобода. тоже существенна для нравственности» и «несвободным человеческим поступкам не приложима нравственная оценка»[29]. Найдя не достаточными аргументы в пользу теодицеи. Юм показывает несостоятельность связи идеи Блага с идеей Бога. В противном случае. полагает он. было бы необходимо признать. что Бог выступает и условием греха. и преступных деяний в силу закона причинности и необходимости: «Во-первых. если человеческие действия могут быть прослежены вплоть до их источника - Божества через посредство необходимой цепи. они никогда не могут быть преступными в силу бесконечного совершенства Существа. от которого они берут свое начало.. Во-вторых. если они преступны. мы должны отвергнуть атрибут совершенства. который приписываем Божеству. и признать последнее первоначальным виновником греховности и безнравственности всех его творений»[30]. Юм относит область ценностей к миру субъективного бытия идей и впечатлений разума. приводя гносеологические основания и аргументы субъективистскому подходу.
Он обосновывает. что «сами по себе объекты абсолютно лишены всякой ценности и всякого достоинства. Свою ценность они извлекают только из аффекта»[31]. Юм тем самым отвергает попытку европейской философии совместить идею ценности с идеей мироздания в целом, показывая, что ценности есть результат саморазвития субъекта, проявляющийся в его отношении к объекту, но не тождественный ему. Вместе с тем Юм указывает на то, что существуют и общепризнанные ценности и добродетели, суть которых может быть определена как «ценное само по себе». В сфере нравственного «ценность, приписываемая социальным добродетелям, оказывается постоянной и проистекает главным образом из того уважения, которое естественное чувство благожелательности обязывает нас оказывать интересам человечества и общества»[32]. Таким образом, Юм связывает объективность ценностей не с их обусловленностью объективной реальностью, а с единой природой и структурой разумной способности субъекта. Эстетические ценности в его концепции неразрывны с этическими, при этом красота понимается в тесной связи с целесообразностью и полезностью, что было характерным для эпохи Просвещения в целом.