в)              бремя человеческого сознания

С одной стороны, сознание открывает человеку ужас смерти и безысходность индивидуального существования, которого лишены все другие живые существа. Разумность несет с собой и ответственность за каждое из решений, и если перефразировать Сартра, можно сказать, что человек осужден быть разумным, ибо он не выбирал свою участь.

Второй из аргументов «против» сознания состоит в следующем. Сознание и его инструмент разум выступают наиболее активной формой существования бытия общества, которые, наряду с творческой, созидательной деятельностью, способны проявить себя как мощный дестабилизирующий и даже деструктивный фактор. Наиболее резкие из оценок сводятся к тому, что сознательное существование человечества расценивается как патология, болезнь, «раковая опухоль» природы, уничтожающая все вокруг себя. Начало проявления сознания в истории связывается с переходом к производящему хозяйству, когда человек освободился от жесткого влияния природных условий и начал переустройство мира. Сельскохозяйственный, ирригационный, сырьевой, демографический кризисы и, наконец, глобальное загрязнение природной среды - становятся этапами эволюции сознания человечества, утверждением его приоритета и высшей ценности. Таким образом, субъективная оценка своей сущности как сознательного, творческого, активного, уникального творения бога или природы, приводит к снижению ценности сознания как объективного блага.

В философии наиболее ранние выводы о нарушение человеком меры своего воздействия на бытие можно встретить в даосизме. где изначальная мировая гармония Дао противопоставлялась активной. творческой силе разумного искусственного устройства мира. Наиболее высоко. по мнению Ле-цзы. автора трактата «Желтый предок». оценивается тот мудрец. который осознает себя лишь одной из «вещей» мира. не выделяющейся и не противоречащей ему: «человек. который обрел гармонию. во всем подобен другим вещам. Ничто не может его ни поранить. ни остановить. Он же может все...»[235]Главным препятствием на пути к высшей цели - возвращению к естественному порядку вещей. даосы видели стремление человека к утверждению собственной исключительности в природе. основанной на ценности сознания. Опровергая это. «совершенномудрые» призывали к не- разграничению субъекта и объекта. индивида и мира. лишь тот. кто постиг это «переставал отличать внутреннее от внешнего. И тогда все чувства как бы слились в одно: зрение уподобилось слуху. слух - обонянию. обоняние - вкусу. Мысль сгустилась. а тело освободилось.»[236]. Сознание. с этой точки зрения. имеет ценность как способ постижения своей включенности в мир. а не противостояние ему. как. то. что служит необходимой жертвой. которую должен принести человек. дабы вновь вернуться к естественности и простоте природного бытия. Ценность сознания - в том. что бы научится не ценить его. оставлять свой разум «чистым». незаполненным. чтобы не противостоять естеству мира и подобно последнему обрести вечность. Видеть ценность в самом отрицании феномена как ценности одна из особенностей диалектики даосизма. проявившейся в аксиологии. Отношение к сознанию и разумной деятельности индивида выступает в данном случае одним из наиболее характерных тому примеров.

С другой стороны. негативные или низкие оценки сознательной (в данном случае - более узкой по значению «рациональной») деятельности могут быть связаны с абсолютизацией иных способов освоения мира и его познания.

Таким образом, предназначенное к служению воли, к исполнению ее целей, оно почти неизменно вполне к ее услугам.»[237]. Однако, несмотря на то, что сознание трактуется им как «орудие воли», оно в конечном итоге призвано стать и орудием против воли. Целью этического императива Шопенгауэра выступает призыв: принуждая себя ничего не делать из того, что хочется, следует делать все то, что не хочется, что означает, свободный выбор жизнедеятельности, направленной против стремлений к существованию и продлению жизни рода. Сознание, эстетическое и моральное, в частности, выступает средством преодоления слепой воли к жизни и источником свободы от ее тягот, страданий и в то же время от радостей и успехов, о чем автор «Мира как Воли и представления» пишет в четвертой главе работы. В целом позиция Шопенгауэра диалектична и из отрицания ценности сознания приводит к ее утверждению в новом качестве, что выступает обратной стороной позиции восточной диалектической философии. Оставаясь верным традиции индийской философии, Шопенгауэр не принимает ее метафизический метод, но развивает учение о высшей ценности сознания как источнике освобождения от страданий и каузальных связей.

В философии ХХ столетия «обесценивание» сознания наиболее ярко выразилось в психоаналитических построениях. Это проявилось в сужении роли сознательной деятельности, а также в утверждении ее детерминированности бессознательной сферой.

З.              Фрейда, имели второстепенное значение в деятельности индивида. Полагая, что «сознание есть главным образом восприятие раздражений, приходящих к нам из внешнего мира, а также чувств удовольствия и неудо- вольствия»[238], Фрейд отмечал, что сознание кажется ему более абсурдным, чем «бессознательное душевное»[239]. Роль сознания, находящегося между молотом и наковальней со стороны бессознательного Оно и социального Сверх-Я, оказалась достаточно жалкой и зависимой. Несмотря на то, что разумному Я отводилась функция окончательного выбора, говорить о свободе сознательной деятельности, по мнению сторонников психоанализа, нет никаких оснований: оно причинно обусловлено внутренними бессознательными инстинктами и внешними общественными отношениями. Негативная оценка сознания была дана Фрейдом в связи с исполнением им довлеющей роли по отношению к природным бессознательным влечениям. Результатами вытеснения, как известно, Фрейд видел душевные болезни и дисгармонию человека и окружающего мира. Подобные выводы в европейской философии были связаны уже не с влиянием восточных учений, а с кризисом культа разума и идеи рациональности, реализация которых привела Европу не только к экономическому процветанию и политической свободе, но и к мировым войнам и экологическим катастрофам.

Исходя из анализа истории философской мысли, можно заключить, что идеалистические концепции сходятся не только в том, что сознание (объективное, надындивидуальное, или субъективное, личностное) выступает первоосновой и источником всего сущего, но также и в том, что оно является абсолютной ценностью и критерием оценивания других объектов бытия. Материализм в его различных проявлениях определяет сознание как исключительную ценность, которая возникает в процессе становления форм материи, и благодаря которой все объекты наделяются ценностью. Если идеализм отводит сознанию как онтологический, так и аксиологический приоритет, то материализм в свою очередь, сосредотачивается только на последнем.

Важнейшей аксиологической особенностью феномена сознания, на наш взгляд, выступает то, что оно с одной стороны является ценностью самого бытия, как свидетельство высоты его саморазвития, а с другой, становится реализацией потенциально присущей предыдущим формам материи способности к оцениванию внешних для субъекта предметов и явлений. Оценивание становится важнейшим основанием взаимосвязей объектов бытия, а через способность сознания - основанием субъективации внешнего мира, его интерпретацией, истолкованием, наделением смыслами и значимостью, сопряженными с переживаниями. Но, выступая источником осуществления ценностного отношения, сознание может играть различные роли. Наряду с умножением бытия, наделением объектов особыми смыслами и значениями, сознание ограничивает и недооценивает сущность тех его проявлений мироздания, которые «не полезны» для индивида. Низкое оценивание способно стать причиной искажения самих объектов, пренебрежительного к ним отношения и даже их уничтожением. Благодаря сознанию оценивание становится важнейшим способом осуществления субъективного, внутреннего в объективном, внешнем, что способно привести как к усложнению и совершенствованию объектов, так и к их искажению и уничтожению.