ГЛАВА У. От первого ноября 1918 г. до конца марта 1919 г.

Переворот—захват власти украинцами—был стихийным выступлением украинского населения, организованным представителями армии (как-то: погибший Д м и т p о B и т о в- ский, сотник Черский (будущий командир I горной бригады, которая, будучи отрезана после победы поляков в мае 1919 года от отступавшей на Збруч галицкой.армии, перешла в Чехо-Словакию), сотник Черевко, Коесак, C т e ф а н о,в, и др.) при нейтральном отношении австрийских официальных кругов и бюрократии.

Если бы украинсще мещанские партии знали или хотя бы только отдавали себе отчет в тогдашней ситуации и соотношении сил, то они или не устраивали бы переворота, или вели бы решительную и яркую политическую линию— беспощадной борьбы и репрессий против поляков.

Ho ни того, ни другого не было!

Переворот был совершен, но вместо терроризации · ПОЛЯКОВ, вмеето заарестования. всей польской аристократии, бюрократии и политических вождей начались «переговоры» (паны сговариваются с польскими панами, —говорили украин-

ские солдаты на фронте); оставляя тыл неорганизованным, украинцы стали сдавать во Львове одну позицию за другой, в конце концов они допустили, чтобы поляки, отделавшись от первого настроения страха, апатии и бессилия, пришли в себя, начали быстро организовывать свои военные силы и переходить в наступление. B то же время эта нерешительная политика исполнительного органа, назначенного «Народным Комитетом» ¹J по соглашению с другими фракциями нод названием «государственного секретариата»— министерства, деморализовала настроение масс и вызвала чувство неуверенности и тревоги за будущее, тем более, что не было выпущено ни одного революционного воззванця к массам; крестьяне и рабочие были только приглашены в довольно грубой рабской форме: «выходить и резать ляхов».

Это был единственный решительный призыв и лозунг, в котором сказалась вся политическая философия галицких украинских политических партий.

A события шли с неудержимой, кинематографической быстротой.

Только три недели продержались украинцы во Львове²). He уничтожив с самого начала (в первых числах ноября 1918 года) стратегического моста на Сане около Перемышля, украинцы предоставили полякам свободный подступ к Львову с запада и возможность подвоза к Львову военного снаряжения и подкреплений.

Тем самым судьба Львова была решена.

21 ноября 1918 года началось паническое отступление украинского правительства из Львова через Золочев в Тарно- поль, и линия фронта прошла приблизительно через Сокаль, Яворов, Городок, Самбор и Лупков в Карпатах. Эта линия соответствовала этнографической границе украинского населения *Восточной Галиции и в такой форме с небольшими переменами продержалась до первых чисел мая 1919 года.

Я не намерен писать историю борьбы - украинцев с поляками. Я лишь напоминаю этот политический фон, так как на нем разыгрались и обнаружились явно революционные тенденции пролетариата и незаможных крестьян-бедняков.

т.-е. до так называемого наступления (оффензивы) генерала Галлера ^х) при руководстве французского генерального штаба.

За этой линией фронта шла лихорадочная работа по организации государственного аппарата (национального): армии, администрации, политических органов и т. п.

B самом начале это национальное движение носило классовый характер. Влаегь в стране взял в руки «демократический» народ, совершенно не имевший собственной аристократии, народ, у которого даже епископы, за исключением графа Шептицкого, происходили, так сказать, «из народа». Таких епископов (греко-католических) было в Галиции три: во Львове, ІІеремышле и Станиславово²)^ Можно было надеяться, что народ, состоявший исключительно из крестьянства и рабочих (интеллигенция—в первом или втором поколении из крестьян) поведет политику, если не по прямой линии социализма, то в союзе с ним и даст ей ориентацию не на аристократию и капитал Западной Европы, а на русско-украинскую революцию, на родную ей по национальности Украину.

Крестьянские массы, которые были призваны на фронт «за волю украинского народа», верили, что родная власть— украинское государство—даст им улучшение экономического положения, отдает ту помещичью польскую землю, на кото[9] [10] рую с такой завистью и вожделением смотрел сельский бед- няк-пролетарий, вкладывавший тяжкий труд в ее обработку, но не ради себя.

Крестьянская масса верила «отцам народа» и шла на фронт.

Они, эти тысячи «солдат-рабов», возвращались с итальянского, балканского, французского и других фронтов, возвращались после неслыханных трудов и лишений в родной край и радостно шли енова на фронт (!), веруя, что те- перь-то и настала воля для Украины и ее народа.

Так же думал и украинский рабочий класс—эти железнодорожники, по три недели не сходившие с паровозов, и мелкие служащие на станциях, когда, в момент саботажа польских служащих, они взяли на себя работу на железных дорогах. Высокую сознательность и понимание значения государственного строительства выказали также почтовые служащие, рабочие соляных рудников и профессиональные союзы.

Bce думали, что будет лучше жить, что придет «земля и воля».

Крестьянство Шачало брать в свои руки экономии и фоль-' варки, рабочие надеялись, что они будут допущены к участию во власти и управлении страной.

Тем временем они собственными глазами видели, как организовались жандармерия, полиция, армия, администрация, «народ» ждал,—земли не давали, рабочих попреж- нему не принимали за людей-граждан. Эти слои увидели, как собственные «паны» обрастали перьями, как шла грандиозная спекуляция нефтью, солью, свечами и т. п. продуктами, как вся интеллигенция, строившая государство, набивала карманы и в подавляющем большинстве не вспоминала ни словом ни о земле, ни о рабочих требованиях.

A тот, кто напоминал, тот разбивал «национальное единство, единодушие, ослаблял фронт, был изменником, одним словом—«большевик»!

Первые настроения боевого периода миновали. Вся жизнь шла под знаком потребностей фронта, тыл работал, государственный аппарат налаживался, однако дело в общем не шло по той дороге, какой ожидал «народ», т.-е.

Уже в начале декабря 1918 года в массах началось брожение, все больше и больше недовольных и встревоженных людей приезжало в центр (Станиславов) и спрашивало: «что будеї?»

B центре господствовала официальная ориентация на Украину Директории (она не была искренна, но была принята под давлением масс); в действительности умами всех ответственных галицких политических кругов овладело не только полное недоверие к Надднепрянщине (приднепровской Украине), но и какой-то наивный мещанский страх перед большевизмом.

Ha словах был провозглашен священный завет об’еди- нения «всех украинских земель», а на самом деле, по приказу правительства д-ра Голубовича, была расставлена пограничная стража на p. Збруч и вошел в употребление термин: «Западная область У. H. Р.»

Это действовало fta массы и их настроение чрезвычайно деморализующе (в национальном смысле), но укрепляло классовое самосознание.

Bo всех городах, как-то: Коломыи (центр Гуцулщины), Чорткове, Бучаче, Тарнополе, начали организовываться кружки недовольных, так сказать, «ячейки политического брожения», которые старались понять тогдашнее политическое положение.

B стране были лица, которые ранее работали в У.С.-Д.Р.П., которые бывали в Америке, видели тамошнее развитие капитала и рабочее движение, а также и такие, которые пережили революцию в России и на Украине; среди них было много радикалов.

Bce эти политически не определившиеся элементы, революционные, идейные, но без строго продуманной программы, в большинстве с очень слабой марксистской подготовкой, не могли примириться с работой официальных социал-демократических кругов и их вождей, которые уже тогда оторвались от масс и хотя официально состояли в оппозиции к правительству, но в действительности работали сообща с мелкобуржуазными партиями над устроением «национального рая». Они не могли примириться e оппортунизмом и бездушием радикальной партии, которая уже тогда ничем не отличалась от национал-демократов и была ее «филией» (отделением) с более левой вывеской, но зато еще более беспринципным содержанием.

Из этого брожения, из этой неопределенности политического положения и классового расслоения, из беспринципной, а на самом деле «чрезвычайно принципиальной» политики мещанских мелко-буржуазных партий, при всей политической отсталости и неподготовленности крестьянства и рабочего класса' под бессознательным механическим влиянием русской революции, в качестве ее отголоска и естественного отклика, родились зачатки рабоче-крестьянских классовых организаций, начали всюду закладываться «Рабоче-Крестьянские Союзы»¹).

Это еще не были ясно намеченные тенденции классового переворота или продуманная программа борьбы с капиталом.

Это были только думы единиц, которые, глядя на жизнь, инстинктивно чувствовали, что путь украинской политики лежит не на запад, а на восток и север—на революцию, что политика национал-демократов, радикалов, социал-демократов «а ля» Вйтик, Темницкий, Беепалко (которые тогда еще не проявили с полной ясностью своих ярких социал- изменнических настроений) ведет к полному развалу, к утрате всего добытого при распаде Австрийской империи. Они чувствовали, что только на революцию, только на большевиков может рассчитывать работник и сельский бедняк Восточной Галиции, что это—концепция реальной поли-

^х) Можно иметь разные взгляды на роль и работу Рабоче-Крестьянских Союзов 1918 —1919 г.г. Особенно о них не любят вспоминать галицкие национал-демократы, радикалы и социал-демократы. Однако все же остается историческим фактом, что они являются единственным революционным порывом галицких украинских рабоче-крестьянских масс, посреди моря мещанства, реакции, политической слепоты, государственной бездарности и глупости,—движением, которое при отмеченной классовой тенденции обладало всеми данными для успеха, но не дало результатов вследствие: 1) работы социал-предателей, 2) военно-политического положения—победы поляков.

тики, хотя о русской революции ходили страшные слухи И не было людей, которые имели бы с нею связи и могли бы дать о ней надлежащее раз’яснение массам.

Bce наиболее левые, хотя бы и лишь слабо сознательные социал-демократические элементы, все мыслящие наиболее революционно элементы сельского пролетариата ожидали только призыва и приказа к основанию новой политической организации, кГогорая соответствовала бы новым формам и расслоению клаесовых отношений.

Руководителями и живыми организаторами этих новых идей, которые имели несомненную связь с классовой постановкой революции на Украине и в России, были железнодорожники, особенно станиславовские, которые за короткое время существования Западной области У. H. P. не раз выступали в качестве сознательного и зрелого слоя пролетариата, не раз энергично наступали на правительство, сознавая свою силу, как организаторов государственного транспорта.

Их силами и средствами была организована первоначальная работа и было приступлено к изданию газеты в виде «революционно-демократического еженедельника». B то же время при активной помощи железнодорожников, в качестве организаторов, были основаны во всех важнейших городах Восточной Галиции Рабоче-Крестьянские Союзы, а среди населения стала распространяться газетка под названием «Республиканец».

Первый номер этой газеты вышел 1 января 1919 года (два месяца после переворота), как раз перед с’ездом так называемой «Национальной Рады» ¹J, которая должна была открыть свои заседания 3 января 1919 года. Выборы в Раду производились товариществами, союзами, кооперативами (на самом деле они не производились, и производить их было невозможно в условиях фронтовой полосы), и попали в нее или, как говорили, «были избраны» все бывшие члены пар- ^[11] ламента и сейма¹), наиболее видные священники и интеллигенты, а также небольшое число сельских зажиточных элементов—«кулаков», пользовавшихся репутацией в национально-демократической и радикальной партии. Мы хотим на этом месте закрепить тот факт, что в Национальной Раде не было рабочих и крестьян, а были главным образом профессора, адвокаты, попы, учителя и мелкая интеллигенция ^{[12] [13]); сверх того, совершенно не было делегатов из армии [14]). Социал-демократическая партия имела нескольких представителей (около 12), из которых наиболее значительные: Витик, Беспалко, Темницкий, Устиянович и др.}

Революционные элементы, об’единившиеея вокруг газеты «Республиканец», не имели, как я уже упокянул, строго марксистской подготовки или теоретической программы, но., были главными работниками по организации и распространению идеи Рабоче-Крестьянских Союзов. Всё-таки они ясно и недвусмйсленно выдвинули лозунг: «Земля—крестьянам, фабрики—рабочим».

Надо также подчеркнуть, что тогдашние видные социал- демократы Витик, Темницкий, Беепалко плохо чувствовали себя среди членов союза и делали все для того, чтобы не революционизировать, а усыпить рабоче-крестьянскую массу. Они доказывали, что новых организаций не нужно, когда существуют старые социал-демократические и могут превосходно продолжать свою работу; их нужно только обновить и оживить. Мы еще яснее увидим эту социал- предательскую работу в дальнейшем, когда будем говорить об их поведении во время Рабоче-крестьянского трудового с’езда (30—31 марта 1919 года), на котором Витика не было,—он благоразумно не явился,—и после которого Осип Беспалко и Владимир Темницкий, быть может, за срыв с’езда и лояльную службу мещанским партиям были вскоре назначены украинскими министрами i .

Отмеченный выше классовой состав депутатов Национальной Рады сильно способствовал росту и распространению Союзов; в то же 'время направление политики кабинета «народных секретарей» Голубовича (не смешивать с Владимиром Голубовичем, украинским эс-эром), откладывавшей дело земельной реформы и упорядочения избирательной системы до бесконечности, укрепляло процесс классового расслоения. Поддерживали его, вопреки собственной воле, своими выступлениями против земельной реформы и галиц- кие радикалы; напомним хотя бы речи Льва Бачинского и Назарука, которые вызывали не раз противоположный эффект в массах.

B первом номере газеты «Республиканец» мы находим программную статью—обращение инициативной группы*или организационного комитета ярко революционного содержания [мы приводим ее целиком в примечании] ^{[15] [16]), подписанное, главным образом, железнодорожникам&, организованными в Станиславовской группе, известными членами У. С.-Д. P. П.}

Этот призыв к организации имел свои реальные последствия. Мы увидим ниже, как Рабоче-Крестьянские Союзы охватили почти все крупные центры Галиции и пользовались огромной симпатией среди широких кругов трудового населения страны.

Первую редакционную тройку газеты «Республиканец» составили т.т. Евстахий Олиярник, Дмитрий Демьянчук и Владимир Гадзинский i).

об’единение всех украинских земель в демократическую республику. Он добивается украинизации всей государственной администрации, школ и законодательных учреждений. Союз твердо стоит на той точке зрения, что земля принадлежит крестьянам, а фабрика—¹ p а б очим.

Рабочий день должен продолжаться 8 часов, и заработная плата должна дать рабочему возможность человеческой жизни.

B украинском государстве власть должна находиться не в руках одного класса, а—равноправных граждан.

Это—руководящие мысли, которые во время мировой войны стали государственной необходимостью^ и в настоящее время, когда решается судьба украинского народа, мы зовем всех вас, крестьяне и рабочие, к об’единению и организации, ибо в них—наша сила и будущность.

Каждая рабоче-крестьянская организация должна вступить в союз для того, чтобы он объединил весь рабоче-крестьянский мир и приобрел политическое влияние, соответствующее численности наших рабоче-кре- стьянских масс.

Союз состоит из рабочих и крестьянских организаций (по 2 делегата от каждой), которые должны платить в центральную кассу взносы, определяемые правлением данной организации.

Союз издает свой орган, расходы которого покрываются из фонда прессы, образуемого из акций, стоимостью каждая в 20 крон.

За Правление Крестьянско-Рабочего Союза:

1) Дмитрий Демьянчук, председатель; 2) Евстафий Олиярник (заместитель председателя); 3) Федор Чернявский (Казначей); 4) Иван Еабаровский; 5) Василий Бриндзей; 6) Иван Орищук.

Адрес союза: Станиславов, ^сСапижинская улица, № 23.

i) Владимир Гадзинский подписал только три первых номера. Даль- пейшие номера подписывали т.т. Осип Устиянович и Дмитрий Демьянчук.

B редакционной статье от того же числа было сказано, между прочим, следующее:

«Только настоящая великая эпоха революции дает волю общественным классом, и только такой порядок будет в состоянии удержаться, который установит равновесие.

Революция принесла свободу Украине, пусть она будет революционна во имя равноправия человека, в отношении к государству» ¹J. Насколько ясной была социальная и национальная программа Союза, видно из дальнейших статей в первом № газеты «Республиканец», в которых говорится, между прочим, следующее:

«Мы хотим об’единения всех украинских земель, хотим единой Украины»; «мы хотим уничтожения крупной земельной собственности и установления законом минимума владения» (см. там же статью «Современный момент и украинское крестьянство»).

Там же мы читаем:

«Украинский крестьянин должен быть живым членом народа и принимать живое участие во всех государственных делах. He одни интеллигенты должны решать. Участие в государственной работе должны принимать и крестьянин и рабочий».

B революционном движении и развитии идей, которые поддерживали и укрепляли сильное развитие, Рабоче-Крестьянских Союзов, важную роль сыграло товарищество «Молодая Громада» в Станиславове, в котором были организованы лекции и дискуссии на тему дня; на них, кроме «левых», приходили также наиболее видные политики национально-демократической и радикальной партии. B этом товариществе велась кампания за то, чтобы об’единение всех земель Украины поставить первым пунктом порядка дня первого заседания, т.-е: торжественного открытия Национальной Рады 3 января 1919 года в Станиславове, а также выставлялось требование безотлагательно провозгласить манифест (декларацию) относительно земельной реформы и рабочих требований. Bce эти голоса были голосами вопиющих в пустыне. ^[17]

Никакая агитация и никакие аргументы не могли переубедить руководителей национальной демократии, а также радикалов, вроде Льва Бачинского,,Ивана Макуха и др., что земельный вопрос ждать не может, что уклон налево является жизненной необходимостью. При таком революционном настроении масс и контр-революционных тенденциях подавляющего большинства «депутатов» и политических кругов открылась Национальная Рада, это «учредительное собрание» галицкой Украины, этот законодательный орган, который остается памятником бездушия и политической бездарности украинских мещанских партий и интеллигенции.

Я сознательно пишу об этом столь резко и без обиняков. Пусть сегодня, по прошествии 5 лет, здравомыслящий человек скажет: «Разве не вели политики банкротства украинской ^ буржуазной государственности эти политики, эти корифеи украинской политической мысли, «народные заступники»?

Они, эти Петрушевичи, Голубовичи, Бачинские, Витики, Беспалки и др., они имели за собою массы, которые им верили. Обнаружили ли они честное политическоенаправле- ние и характер?

Мы ставим вопрос ребром;

Хотели они действительно передать помещичью землю крестьянам, фабрики и заво- д ы — p а б о ч и м?

— He хотели!

Они советовали массам ждать мирного времени, прикрываясь красивыми словами, они с фарисейской хитростью тайком выпрашивали ласки у Антанты и западно-европей- ского капитала.

Еще один факт не будет забыт и навеки сохранится в истории:

У к p а и н с к и e п а т p и о т ы, н a p о д н ы e т p и б у н ы и в о ж д и с о з н а т e л ь н о ш л и п p о т и в о с в о б о ж д e н и я народных, рабоче-крестьянских масс, против освобождения рабочего класса вообще.

История судила украинской мелкой буржуазии, мещанству по обоим, берегам Збруча, сыграть одну и ту же преда-

тельскую роль: на Великой Украине—в больших размерах, в Галиции—в миниатюре.

Здесь чрезвычайно ярко сказалось все фарисейство мещанского национализма, вся его лживая бесхарактерность.

B это время органиэацдя Рабоче-Крестьянских Союзов об’ѳдиняет в своих рядах все революционные силы рабочих и'крестьян и безусловно представляет собой, на-ряду с еженедельником «Республиканец», главные формы массового революционного движения рабочего класса и крестьянства галицкой Украины.

Напоминаю в интересах истории некоторые моменты открытия и заседаний первой сессии Украинской Национальной Рады в Станиелавове в первых числах января 1919 года.

Торжественное открытие состоялось 3 января 1919 года.

Массы чувствовали и понимали наступление капитала. Они понимали его, как наступление поляков с помощью Франции/ Они понимали, что этот клочок земли с нефтью, солью, парафином, поташом не устоит без помощи с востока, со стороны русско-украинской революции.

Они хотели об’единения обеих частей Украины. Крестьянство чувствовало, что землю необходимо брать, рабочие—что власть в руках классовых врагов, а политики молчали...

Вся политическая жизнь ждала момента открытия Национальной Рады. B порядок дня ее торжественного открытия не было поставлено ни одного программного вопроса: ни земельного, ни рабочего законодательства, ни избирательного закона, хотя бы ради декларативных, агитационных целей. Даже дело об’единения Галиции с приднепровской Украиной не попало в число первых пунктов, а только на седьмое место в порядке дня, и только под давлением масс,—прямо-таки галлереи и, улиц, наполненных рабочими и крестьянами,—«Высокая Рада» соизволила переставить этот вопрос из седьмого пункта в третий!..

Массы ожидали торжественной и мощной манифестации, которая была бы залогом их лучшего будущего, ожидали революционного провозглашения нового порядка, который они моглв бы назвать своим, а Национальная Рада молчала, нѳ вспоминала ни словом об основных вопросах их жизни и в области национальных требований дала ж род договора Западной области У.Н.Р. с «Великой» У. ff. P., оставляя военный кордон и стражу на границе — Збруче...

Момент открытия первой сессии Национальной Рады ознаменован, помимо этого беспринципного и бездарного постановления, еще некоторыми смешными, а также, можно сказать, печальными инцидентами. При выборах в президиум необходимо было соблюсти декорум демократизма, потому что председателями этого высокого законодательного органа не могли быть исключительно адвокаты и доктора. Ноэтому от крестьян и рабочих были избраны в президиум бывший депутат австрийского парламента нац.-демократ Тимок Старух, а от бывших с.-д.—Семен Витик. И бывший революционер, вождь бориславского пролетариата, один из наилучших вообще агитаторов, известный рабочий трибун и крестьянский демагог Семен Витик стал оружием в руках мелкой буржуазии, которая его личностью прикрывала все свое «черносотенство», скрытый консерватизм и реакционность.

И программная речь Семена Витика на торжественном открытии Национальной Рады была бессодержательной путаницей революционных фраз, она не дала массам ничего, кроме разочарования, и только национал-демократы вкупе с попами и радикалами рукоплескали ему и кричали «браво».

Национальная идиллия сыграла свою фарисейскую роль!..

Около того же времени начинаются некоторые административные репрессии против действий рабоче-^рестьянских союзов и особенно газеты «Республиканец».

1) Второй его номер, вышедший после первой сессии Национальной Рады, 11 января 1919 r., подвергся конфискации со стороны станиславовской цензуры за нижеуказанную статью *).

✓

^г) Приводим из 2-го номера газеты «Республиканец» от 11 января 1919 г. статью «После с’езда Национальной Рады (из рабочих кругов)».

«Насколько важным является понимание момента и духа времени в политике, доказывают все революционные законодательные органы. Украинская Национальная Рада не стояла на высоте своей задачи. Она не провозгласила декларации относительно земельной реформы, она не знала соответствующей позиции в отношении рабочих требований.

C эгой статейкой случилась смешная история.

После конфискации газеты в Станиславове она была послана в Коломыю и напечатана без цензуры («фуксом») в газете «Січовий Голос», в № 3 от 19 февраля 1919 (года, органе коломыйской организации Рабоче-Крестьянского Союза.

2) Меня, как военнообязанного, выслали из Станиславова на фронт 14 января 1919 r., на самый новый год,так что_;я успел выпустить только три номера газеты «Республиканец».

Четвертый № газеты «Республиканец» вышел за подписью т. Дмитрия Демьянчука, и с этого времени он выходил вплоть до отступления на Збруч и приднепровскую Украину; в июне 1919 г. Насколько припомню, несколько номеров вышло еще в Каменце-Подольске, но точно не знаю, сколько.

Помимо двух этих яркцх фактов, администрация по всей стране создавала затруднения организация Рабоче-Крестьян-

Украинская Национальная Рада не провозгласила ни одного революционного демократического лозунга, а некоторые выступления и дискуссия по вопросу об объединении служат доказательством, что национальные воззреция Рады были неясны. Наши правящие ^круги должны глубоко призадуматься над направлением своей политической программы. За методами политики украинской национальной демократии широкие массы не пойдут.

Националистическими лозунгами нельзя их удержать надолго. Украинскую политику на территории старой Гаяиции необходимо оживить революционными лозунгами. Политические круги не смеют бояться земельной реформы, вроде конфискации крупной земельной собственности. Если украинские политические круги не добудут новой живой, революционной политической силы, то зашатается в их руках и тот остаток власти, которой они еще обладают над широкими массами.

Национальная Рада должна порвать с теориями старой австрийской политики «заплат» и должна опереться на какие-то принципы. Пора покончить с оппортунизмом старой венской политики, которая и без того потерпела жестокое крушение.

Пора обратиться к народу с живым словом искренних демократических лозунгов. Пора вызвать к жизни широкие народные массы.

Украинская Нацйональная Рада не смеет быть фабрикой мертвых параграфов, она должна высекать огонь из масс, должна заговорить с ними свободным, вольным языком, должна дать народу то, что дает всякая революция: линию национального развития и огонь, который согревал бы целые поколения.

Мертвые параграфы законов и без того продиктует воля и желания народа». * В. Г.

ских союзов, где только можно было-и удавалось уничтожала газету «Республиканец». Ho этими репрессиями нача-. тая работа не была· задавлена.

B это же время, в половине января 1919 r., в кругах Рабоче-Крестьянского Союза выяснилась необходимость немедленного созыва Рабоче-крестьянского трудового с’езда, для подготовки которого необходимо было закончить организацию союзов на местах и выполнить работу в центре.

Кроме того, в это же время в Станиславов прибыло отделение «Центрального информационного бюро» при Директории, которая в действительности помогала деньгами организации Рабоче-Крестьянских Союзов, будучи тайной боль-^ шевистской организацией, и втихомолку вела свою подпольную агитацию. Зав^ывали отделением т.т. Саврич-Макси- мович, Гуцайлюк, Яловий и др., и через них Союз имел связи с революцией на Украине. Что касается успехов работы Союза по расслоению других партий, то ему надо приписать заслугу удачного раскола фракции радикалов Национальной Рады, процесс которого я не берусь теперь анализировать, но который, по моему мнению, является ясным признаком откола от мещанской партии левых элементов, приобретавших пролетарское сознание с развитием революции в России, на Украине, в Галиции и Буковино.

Репрессии и затруднения не могли задержать начатого движения-развития революционных настроений городского и сельского пролетариата.

Так, напр., 16 февраля 1919 г. состоялся уездный с’езд Рабоче-Крестьянского Союза Станиславщины в Станиславове, под председательством Осипа Устияновича и с политическим докладом Осипа Беспалка.

От центрального информационного бюро приветствовал с’езд т. Саврич-Максимович. Интересны резолюции этого совещания, которые привожу в примечании и редакция которых принадлежит Осипу Беспалку i).

. ^х) Резолюции с'езда уполномоченных Рабоче-Крестьянского Союза Станиславовского уезда, состоявшегося в Станиславове 16 февраля 1919 года:

«Принимая во внимание настоящее положение внутри государства и за границей, с'езд уполномоченных Станиславовского. уезда нризнает:

Рввол. движ. в Воет. Галиции.

4

социалистической революции на годы, если не на десятилетия.

Об этих интересных событиях мы подробнее расскажем впоследствии, теперь же перейдем к самому красивому моменту в истории революционного движения рабочего пролетариата и крестьянства Восточной Галиции, к единственному светлому моменту в часы украинской буржуазной власти: к могучему и сильному _чпроявлению пролетарской солидарности рабочего класса и крестьянства, к Рабоче- крестьянскому трудовому с’езду 30—31 марта 1919 года.

Рабоче-крестьянский трудовой с’езд и его значение в истории революционного движения в Восточной Галиции в 1919 году.

Когда будущие историки и исследователи пролетарской революции будут анализировать события и людей, начиная с 1917 года, а также с начала Кировой войны 1914 года, и будут рассматривать все препятствия и затруднения на пути ее развития, то они, по всей вероятности, придут к окончательному заключению следующего содержания:

He организованная сила буржуазии, не ее политическая и военная техника, не бессознательность и отсталость рабоче-крестьянских масс, а также оппортунизм мещанства были главными причинами неудачи распространения классового переворота на Европу в 1918, 1919 и 1920 г.г.

Причиной этой неудачи был как раз тот элемент, который был вырощен силой рабочего класса и благодаря его энергии приобрел перед войной политическое влияние, принадлежавшее бывшим социал-демократическим вождям, которые вполне заслуженно получили от пролетарской революции позорное название: «социал-предателей».

И когда история революцци запишет на своих страницах подвиги и предательскую роль германских, французских, бельгийских, а также всяких иных социал-предателей, которые шли вместе с буржуазией, в качестве членов буржуазных правительств,'против сознательных и бессознательных движений рабочего класса; когда имена Носке, Вандервельде и др. станут примерами того, «какими не должны быть» вожди пролетариата, и оставят- нам в истории революции тип Иуды Искариота (их много было в последние годы

революции), тогда небольшая страна—Восточная Галиция — явится чрезвычайно характерным примером сознательного социал-предательства, прямой классовой измены бывших социал-демократических рабочих вождей.

Приводить ли здесь имена вождей галицийских польских социал-демократов Дашинского, Морачевского ^г), Диа- манда, Гудеца и др.?

Это было на польской стороне, и не входит в план нашей работы, потому что в 1918 и 1919 г.г. галицкое рабочее движение было настолько сильно и глубоко разрезано украинско-польским фронтом, настолько были уничтожены все связи между пролетариатом воюющих народов, что в это время можно писать лишь об украинском революционном движении на украинской стороне фронта и о польском—на другой стороне.

Наша работа относится к украинской стороне фронта, но и эту сторону можно назвать стороной социал-предательства бывших вождей У. С.-Д. P. П.

B момент перелома рабочего движения под влиянием русско-украинской революции ни один вождь, ни один бывший лидер У. С.-Д. P. П. Восточной Галиции не «постригся>> в большевики, не принял программы кЛассовой борьбы, которая была точно определена Октябрьским переворотом.

Начиная с M. Ганкевича и С. Витика, старейших и наиболее влиятельных пионеров рабочего движения в Восточной Галиции, переходя к таким чистым идейным типам, как А. Шмигельский, и к политическим карьеристам и буржуазным министрам 0. Беспалке и В. Темницкому,—все они остались по ту сторону, против революции, в услужении буржуазии, при лозунгах каутскианокой демократии, освятившей социал-предательство силой учености и партийного авторитета.

Я сознательно должен был начать эту часть нашей работы предисловием в честь социал-демократизма и его предательства.

i) Инженер Морачевский—председатель совета министров первого польского кабинета по распаде германского и австрийского mme- рнализма.

Я должен был это сделать, как мы увидим впоследствии, на основании фактов и документов; только социал-предатель- ство, только эта «гангрена на теле рабочего класса»—измена партийных верхов—провалила развитие, успех и победу революционного движения восточно-галицкого пролетариата, подорвала его порыв во время Рабоче-крестьянского с’езда, увела его, по словам 0. Беспалка, «на парламентскую дорогу» i) или иными словами:

«При активном участии рабочих вождей 0. Беспалка и В. Темницкого—ликвидировала этот революционный момент, достигла того, что Рабоче-крестьянский с’езд остался лишь бесплодной вспышкой; манифестацией, памятником революционного движения восточно-галицийского пролетариата и крестьянства, вместо того, чтобы стать историческим событием, которое должно было начать революцию в ВосточнойГа- лиции, в ее походе на запад Европы, и новую эпоху в жизни рабоче-крестьянских масс без различия национальностей.

Рабоче-крестьянский с’езд был созван областным коми- тетом—Управлением Рабоче-Крестьянских Союзов,—в приблизительном составе лиц, подписавшихся на воззвании в JVs 1 газеты «Республиканец» (см. прим. JVs 2, стр. 42), на 30 и 31 марта 1919 года (см. приложение № 1); главную организационную и подготовительную работу для него выполнили т.т. Дмитрий Демьянчук и Осип Устиянович.

С’езд был созван, как первая массовая манифестация недовольных национальной властью элементов, которым она! не давала ничего, кроме пустых слов и обещаний; с’езд был первым смотром сил революционного рабочего класса и крестьянства, которые уже достаточно убедились в том, что все

^]) Выдержка из речи 0. Беспалка на заседании Национальной Рады в Станиелавове 1 апреля 1919 года,посообщениювгазете«Ресцублика», № 52, от 3 апреля:

«На Рабоче-Крестьянском е’езде с ер ь e з н ы м л и ц а м (курсив наш) удалось вывесТи на парламентскую и легальную дорогу те эле- менты, которые стремились вызвать революцию в Галиции. Это должны нринять во внимание члены Рады».

Эта речь была произнесена при обсуждении вопроса о принятии Радой в число своих членов 61 делегата Рабоче-крестьянского с’езда.. Об этих событиях будет подробно рассказано ниже. См. Приложение № 7. Правально — в конце книги. Примечание автора.

остается по-старому и чуяли классовым инстинктом, что необходимо отказаться от совместной работы с буржуазией, интеллигенцией, мещанством, попами, что это привод'ит к п о л н о й л и к в и д а ц и и в с e г о д о б ы т о г о б л а г o- даря крушению Австрийской империи.

Была ли у с’езда разработанная программа, точно обдуманное направление работы, сознание ее цели и тактики?

Этот вопрос возникает с беспощадной логической силой в наши дни, когда прошло уже три года, когда можно более или. менее спокойно произвести анализ и подытожить данный исторический период. Должен ли он был стать обычным «вечем» (митингом), как его хотели назвать мещанские партии, по примеру лидера «петрушевичевской» реакции и черносотенства, радикала (!), известного д-ра 0. Назарука?

Несомненно, что задолго перед с’ездом в мещллских партиях, а также в армии, на фронте и в тылу шйи _;о нем разговоры, от него ожидали какого-то неопределенного, но быстрого улучшения отношений, какой-то великой перемены, которую массы бессознательно предчувствовали и к которой стремились классовым инстинктом. A с момента открытия с’езда (и даже приближения его) распространились твердые надежды на государственный переворот, хотя очень трудно было узнать, какова была причина, и где родились все эти слухи и вести.

По поводу его, уже позднее, газета «Республика» (нац.- дем. официоз), в № 54,' от 5 апреля 1919 года, писала,встатье «По поводу Рабоче-крестьянского с’езда» следующее:

«Еще задолго до с’езда велась по всей стране усиленная агитация против Национальнрй Рады и Державного Секретариата. Ha с’езд были созваны крестьяне с целью разогнать Национальную Раду и Державный Секретариат, как врагов народных масс»... «...участникам с’езда вбивали в голову и внушали на все лады, что единственные их враги—это Национальная Рада и Державный Секретариат».

B связи с этими настроениями, вестями и агитацией появились в Москве 25 марта 1919 г. известные радио-телеграммы о большевистском перевороте в Восточной Галиции, которые нашли себе отклик в № 55 газеты «Республика» от 6 апреля 1919 г. в статье «На чью мельницу вода».

Статья констатирует, что большевистское московское радио от 26 марта 1919 г. говорит об аресте Державного Секретариата и его главы Голубовича, что армия не хочет повиноваться национальным буржуазным патриотам, что наступил большевистский переворот. Автор предостерегает круги из газеты «Республиканец» от осуществления московских радио i).

B той же статье напечатаны следующие строки, довольно любопытные для всего периода времени, связанного со с’ез- дом:

«Чтобы парализовать российские и польские выступления против признания украинской государственности, нам необходимо безотлагательно добиться в международной поли-^ тике признания и обеспечения Украинского государства, еще до наступления того момента, когда Антанта помирится^ Советской Россией, для того, чтобы мы_чв этот момент могли выступить и против Польши и против России, как международно-признанный самостоятельный государственный фактор.

Пусть подумают обо всем этом те элементы, которые, пользуясь тяжелым положением нашего народа, бросали в его среду перед Рабоче-крестьянским с’ездом и на самом с’езде лозунги, которые, если бы они начали осуществляться, вызвали бы впечатление, что в нашем государстве действительно исполняются фантазии' московской радио-телеграммы от 25 марта».

Можно ли дать ответ, проследив эти настроения и информации, на поставленный выше вопрос об определенной программе работы и плане Рабоче-крестьянского с’езда?

Я глубоко убежден, что не введу в заблуждение читателя настоящей работы, если скажу следующее:

B указанное время Рабоче-крестьянского с’езда стремление к перевороту имелось и в массах, и в сознательных· еди- ^[18] ницах рабочего класса. С’езд должен был быть только декорацией. Стремления к перевороту не было только у партийных вождей У.С.-Д.Р.П.

Они боялись, они не чувствовали в себе ни силы, ни смелости к активному выступлению!

Ото не были страх или осторожность из опасения национальной катастрофы, это не была холодная осторожность предусмотрительного политика,, который знает и чувствует, что не пришло еще время вооруженного выступления. Это был типичный образ ’действий социал-лредательских партийных верхов...

Мы можем уже в первых известиях о Рабоче-крестьянском с’езде установить этот простой и в настоящее время всеми понятый факт: '

При всей сознательности и революционном н а с т p о е.н и и о д н о й ч а с т и p а б p ч e г о к л а с с а, а т а к- же малоземельного и безземельного крестьян- ства,/принимающих участие в с’езде, под влиянием русско-украинской революции вожди У.С.-Д.Р.П. Восточной· Галиции в лице О. Беспалка и В. Темницкого (а также и С. Ви- тика, хотя он не был на с’езде, о чем будет сказано ниже) не верили в возможность и успех з a X в а т а в л а с т и п p о л e т a p и а т о м и к p e с т ь я и- C T B O М, H e И M e Л И B C e б e P e B O Л Ю Ц И O H H O Й C и л ы и энергии для того, чтобы рискнуть, чтобы бросить на весы революции эту малую, но столь важную галицкую лепту.

Для них программа с’езда была ясна:

C его помощью, силой манифестации укрепить свое политическое значение, выбить у буржуазных вождей восточно-галицкого правительства новые ступеньки из лестницы личной политической карьеры. С’езд должен был запугать мещанские партии, вынудить их к мелким уступкам, его результаты должны были быть выгодны только вождям.

O захвате власти не думали просвещенные марксисты, ученики Каутского, Бернштейна, Адлера (старшего). Мысль о нем шла из низов сознательных рабочих элементов.

Она родилась под влиянием российских событий в кругах Рабоче-Крестьянских Союзов, в этих именно мало влиятельных партийных кругах У.С.-Д.Р.П., которые e самого начала национальной власти не верили (сознательно или бессознательно) в активную и успешную работу социал-демократии. Это было решительное доказательство революционизирования масс, которому роковым образом не соответствовало безнадежное положение У.С.-Д.Р.П. . в стране. ^

Ho в этих кругах не было соответствующих людей с теоретической и практической подготовкой, которые могли бы противопоставить себя тенденциям партийных верхов и традиционному личному влиянию Витика, Беспалка, Тем- ницкого.

Tpex главных работников Рабоче-Крестьянских Союзов[19]), т.т. Демьянчука, Устияновича и Гадзинского (последний на фронте под Львовом с 14/1 —1919 r.), было слишком мало, чтобы даже при сильно напряженной социальной обстановке подорвать линию партийных верхов и быть в состоянии провести против их воли на заседании Исполнительного Комитета У.С.-Д.Р.П. (партийного совета) постановление о захвате власти и государственном перевороте.

Обстановку и настроение левых групп У.С.-Д.Р.П. и Рабоче-Крестьянских Союзов можно резюмировать следующим образом:

C одной стороны, довольно сильная революционная энергия Рабоче-Крестьянских Союзов и небольшая группа сознательных людей, с тремя вождями, не имевшими широко- политического влияния и практического опыта, которые и без того уже за это короткое время подверглись репрессиям национальной власти, а с другой—два бывшие депутата австрийского парламента Витик и Беспалко, люди с крупными заслугами в рабочем движении Галиции и Буковины, и их друг, партийный карьерист В. Темницкий.

Если бы кто-нибудь уже тогда мог беспристрастно вдуматься в политическое положение, создавшееся перед с’ездом, то ему не трудно было бы притти в убеждению, что переворота не будет, что массы пойдут за своими старыми партийными лидерами, забывая или не обращая внимания на их союз с родной буржуазией.

C того момента, когда с’езд под влиянием социал-пре- дателей не пошел по пути социального переворота и рабочей диктатуры, а после речей 0. Беспалка пошел «парламентской дорогой «серьезных политиков», заканчивается первый фазис революционного движения в Восточной- Галиции, которое в следующем периоде закончилось победой и жестокими насилиями поляков и отступлением за Збруч украинской галицвой армии.

Из первой части нашей работы и предыдущей главы видно, что Рабоче-крестьянекий с’езд 30—31 марта 1919 г. был поворотным пунктом в процессе революционного самосознания рабочего класса и беднейшего крестьянства Восточной Галиции,⁴ происходившем под влиянием политических событий:

1) русско-украинской революции на территории бывшей царской России;

2) перехода власти в Восточной Галиции из австро-польских в украинские руки.

Эти слова необходимо понимать следующим образом:

С’езд был моментом политического кризиса, он мог окончиться: 1) переходом власти в стране в рабочие руки, т.-е. образованием рабоче-крестьянского правительства, тогда он был бы положительным явлением в емысле политического успеха и значения для революции в России и Венгрии, или 2) он мог окончиться без политических перемен, и тогда его последствия должны были быть отрицательны в смысле политической неудачи и вытекающих из нее недоверия и деморализации внутри рабочего класса в данный момент.

История судила восточно-галицкому пролетариату и крестьянству пережить как раз эту вторую возможность, и теперь ясно, почему с’езд является моментом глубокого кризиса в истории рабочего движения Восточной Галиции.

С’езд был, принимая во внимание миниатюрные га- лицкие отношения, чрезвычайно многочисленным; приехали представители почти всех 32 восточно-галицких уездов, а легитимаций-мандатов для уполномоченных представителей было выдано свыше 1.000 (около 1.200). Это было сообщено мандатной комиссией. Кто знаком с галиц- кими условиями, тот поймет, что такое число уполномоченных делегатов было чрезвычайно велико (по моему мнению, столь многочисленного с’езда делегатов в Восточной Галиции до настоящего времени не было), и это является лишь доказательством заинтересованности широких масе и их политической неудовлетворенности.

Самому с’езду предшествовала партийная конференция У.С.^Д.Р.П. 28—29 марта 1919 r., которая безусловно имела значение и влияние на будущую позицию 0. Бес- палка и-В. Темницкого на самом с’езде [см. приложение λ'ό 2 и примечание ¹J.

Эта связь между с’ездом и партийной конференцией У.С.-Д.Р.П. настолько важна, что ее необходимо расследовать в другом месте в рсобенности лицам, принимавшим непосредственное участие и в конференции, и на с’езде. ^[20]

Я думаю, что среда протоколов конференции нашлось бы постановление, которым поручается Исполнительному Комитету партии принимать активное участие в рабоче-кре- стьянском с’езде; неизвестно, однако, были ли директивы относительно тактики на нем таковы, как их проводил на практике О. Беспалко... Возможно, что, принимая во внимание его особую влиятельность на конференции, усиленную отсутствием тов. M. Витика, он провел ее лак, как это видно из нашей работы. Bo всяком случае история должна записать ее в большей мере на личный счет тов. 0. Беспалка, как члена У.С.-Д.Р.П., чем партии в целом.

Что касается социального состава с’езда, то процент рабочих и крестьян цо статистическим данным неизвестен, однако без большой ошибки можно принять для рабочих— 25o/o, для крестьян—750/o. ЭтЬ доказывает также процент избранных с’ездом делегатов для пополнения Национальной Рады. Здесь мы находим такие числа: 16—от рабочих, 45— от крестьян, т.-е. приблизительно 25 и 75o/o. Крестьянство было исключительно малоземельное и безземельное, и только небольшое число, более зажиточных, так называемых «ду- ків-куркулів> (кулаков) примазалось в члены с’езда (бывшие радикалы), но они уже на второй день не явились ва заседание. Их с’агитировали к себе обратно радикалы, и этим необходимо об’яснить интересную заметку о с’езде в газете «Республика» (№ 52 от 3 апреля 1919 r.), в которой эта мелко-буржуазная рептилия с удовлетворением констатирует, что из представителей 32 уездов, присутствовавших в первый день, на второй день не явились представители 8 уездов.

Программа с’езда была коротка и_чясна. Вот пять пунктов его порядка дня:

1) Открытие и выборы президиума.

2) Доклад о полдтическом положении.

3) Доклад о земельном вопросе.

4) Доклад о рабочем вопросе.

5) Предложения и запросы.

Эти пункты соответствовали потребностям масс. Об’яснить и поставить в соответствующую революционную плоскость земельный вопрос и рабочие требования, об’единить их в единой политической платформе,—этот вопрос смычки деревни и города стоял перед с’ездом во всей широте.

С’езд принял без долгих прений предложенный Област- ным правлением Рабоче-Крестьянских Союзов президиум в составе: 1) старого члена У.С.-Д.Р.П., но уже не активного— д-ра P. Яросевича, 2) известного т. Я. Остапчука (c.-д.), В. Гадзинского (с.-д.) *) и крестьян 4) Орищука, 5) Грабаря и утвердил предложенный порядок дня.

Я не намерен дать техническое описание с’езда. Я хочу только напомнить важнейшие выступления партийных лидеров и те классовые противоречия и разногласия,, с которыми необходимо было считаться в виду смешанного рабоче-крестьянского состава с’езда.

B многочисленных выступлениях рабочие и крестьяне подчеркивали свое недовольство краевой властью. Ни в одной речи не выражалось ей одобрения, хотя участники очень хорошо понимали трудное внутреннее и внешнее положение страны, которую мещанские патриоты, на посмешище потомства, назвали «Западной областью У.Н.Р.».

Даю характеристику важнейших выступлений известных политиков, как-то: О. Беспалка, д-ра А. Крушельницкого, д-ра О. Назарука и т. Я: Остапчука.

Доклад Беспалка был резким выпадом против правительства Голубовича и Национальной Рады; но в то же время он решительно выступал против политики «на большевистскую ориентацию», т.-е. «протнв сойза с большевиками», а предлагал ориентироваться на Великую Украину и в крайнем случае на ее советское правительство X. Раков- ского.

B моих записках и материалах как раз не сохранился точный текст резолюции, принятой на основании его доклада, но она не отличалась от основного содержания его резолюции, приведенной в прим. № 1, ctp. 49, 50 и 51.

Тенденция Беспалка состояла, Цак я не раз уже указывал, всецело в том, чтобы стать грозным с помощью с’езда, и добиться некоторых политических уступок. Он согласился только, под напором общего желания с’езда, на предложение избрать некоторое число участников с’езда делегатами в Национальную Раду для пополнения' ее представителями от рабочих, а также малоземельных и безземельных крестьян.

Мещанские политики Национальной Рады и правительство Голубовича были сильно смущены и терроризованы создавшимся в это время положением в крае. Сила и численность демонстрации превзошли всякие ожидания. При таком настроении политика Беспалка носила характер очень ловкой игры: он официально весьма решительно выступал на с’езде и в Национальной Раде против правительства, но когда приходилось подумать или говорить о захвате власти, то убеждал, что у с.-д. партии и у Рабоче-Крестьянских Союзов нет достаточных сил, чтобы взять в свои руки власть и полную ответственность за судьбу страны.

Равным образом, уже тогда, будучи членом Национальной Рады, он являлся посредником между этой последнеЦ и с’ез- дом, а ранее — Областным управлением Рабоче-Крестьянских Союзов и взял в свои руки все нити во взаимоотношениях между правительством Голубовича и с’ездом, а позднее—его делегатами.

Co стороны Национальной Рады, а может быть, точнее, ее председателя д-ра E. Петрушевича и главы народного секретариата Голубовича, была сделана попытка сорвать или разогнать с’езд.

Они послали свою «тяжелую артиллерию»,—вечного кандидата в народные трибунц—д-ра 0. Назарука *) для того, чтобы он своим красноречием и популярностью расколол с’езд и увел бы оттуда большую часть крестьян, которые все имели связи или были членами радикальной партии.

O выступлении, быть может, историческом, этого «радикала» национал-демократический официоз «Республика» писала следующее: «Наибольший успех из всех ораторов имел (разумеется!—Прим, автора) д-р 0. Назарук. За каждый неверный шаг (слова оратора), сделанный теперь, наш народ будет тяжко страдать. Правительству подобает выразить доверие. Ему можно поставить в упрек только одно: почему не призваны в армию также и другие народности, кроме нас, которые живут на нашей земле» (№ 50 от 1 апреля 1919 r.).

Инцидент кончился тем, что д-р Назарук, который начал говорить из ложи, должен был взойти на трибуну и оттуда продолжал свою провокационную речь. Ho, повидимому, уже не чувствуя себя в безопасности под охраной своих агентов в «балконной позиции», он утратил свой пыл и закончил без большого успеха, будучи часто перебиваем участниками с’езда.

Bo всяком случае миссия 0. Назарука сорвать с’езд не удалась.

^]) Д-р 0. Назарук, известный советник и политический ад’ютант д-ра E. Петрушевича, был министром агитации и пропаганды в кабинете Директорий и бежал из Киева в Галицию во время эвакуации его правительством Винниченка. Что касается политической физиономии этого «идеолога» радикальной партии, то необходимо подчеркнуть, что когда он работал на Украине, то агитировал за большевиков и, как говорят, обвинял членов Директории в черносотенстве и реакционности. Возвратившись в Галицию, он стал ярым врагом большевизма и прославленным адвокатом и защитником «диктатуры» но уже д-ра Петрушевича в период каменецкого развала во второй половине 1919 года.

Если доклад Беспалка был очень ловким шагом и был произнесен с полным сознанием цели, то доклад Я. Остапчука о земельном вопросе оказался чрезвыча®но путанным и хаотичным. Его резолюция против выкупа крупной земельной собственности заменена впоследствии другою,—о конфискации ее в пользу малоземельных и безземельных, а также о национализации лесов. (Отчет Рабоче-крестьянского с’езда в газ. «Республика» № 52 от 3 апреля 1919 г.)

Выступления Антона Крушельницкого тем интереснее, что он приветствовал с’езд, якобы в качестве члена Национальной Рады, и в то же время заявил, что мандата на эво он не имеет. Он подчеркнул свое удивление тому, что никто из правительства не приветствует с’езд, и, действительно, в его словах можно было услышать сожаление, вызванное отсутствием официальных представителей правительства и законодательного органа на с’езде беднейшей части украинского населения Восточной Галиции. Он должен был говорить, не имея на это мандата ни от партии радикалов, ни от Национальной Рады.

Земельный вопрос рассматривался на второй день с’езда и прения носили чрезвычайно *бурный и горячий характер. По этому вопросу выступал также M. Шаповал, об’яснивший собранию основы земельного закона, изданного Директорией на Украине.

Я не хочу входить в дальнейшие подробности с’езда, а обращусь, так. сказать, к закулисной, более интересной стороне дела, которая сыграла решительную роль в дальнейшем развитии исторических событий, непосредственно связанных со с’ездом.

Чрезвычайно трудным делом был выбор 61 делегата для пополнения Национальной Рады. Bonppc этот был решен так, что основная комиссия, составленная из 45 участников с’езда, после продолжительных переговоров и борьбы между крестьянством и рабочими, предложила список кандидатов из 45 крестьян и 16 рабочих, и с’езд этот список утвердил.

Этими делегатами должна была быть пополнена Национальная Рада, после чего с.-д. фракция приобрела бы большинство голосов, и во всяком случае решающее число. Вопрос заключался в следующем: войти ли силой в Наци-

ональную Раду, или она сама согласится включить 61 делегата в свой состав.

Войтк силой означало политический переворот. Это было то же, что разогнать Раду, ибо работать там, где большинство имеют рабочие и крестьяне, хотя бы руководимые «со- циал-предателями», вроде Внтнка и Беспалка, мещанско-бур- жуазная часть Рады безусловно не согласилась бы.

Можно ли было это сделать? He разрушил ли бы такой «политический эксперимент» украинского фронта, не помог ли бы он полякам одержать победу? Мы и сейчас, как и тогда, решительно отвечаем: «нет».

Во-первых, потому, что кабинет Голубовича был готов выйти в отставку и психологическая обстановка—настроение в стране—вполне созрела. Чрезвычайно сомнительной была '