§ 10. Основные категории, реализующие идею времени в русском языке

Время изучают в физике, биологии, лингвистике, философии, исто­рии, фольклоре, литературе, культурологии, психологии. Имеется целый ряд когнитивных моделей времени[22], отражающих результат познания разных сторон этого сложного феномена.

В языке имеются разнообразные средства – лексические, морфологи­ческие, синтаксические – для выражения временных отйошений, так как «язык описывает действительность, которая, подобно речи, существует во времени» [Арутюнова 1997: 9]. Особую роль в выражении идеи време­ни в языке играют глаголы, которые называют ситуации (события, дейст­вия, процессы, состояния), существующие во времени.

В русском языке имеются две грамматические категории, воплощаю­щие идею времени: категории времени и вида, которые в лингвистике противопоставляются соответственно как «дейктическая[23]» и «се­мантическая» категории [Kurilowicz 1972]; как «шифтер» и «не-шифтер», т. е. категории, значение которых соответственно зависит и не зависит от речевого акта [Якобсон 1972]. Значения временных глагольных форм и категории времени в целом «являются дейктическими, ориентационны-ми», выражают ориентацию действия «по отношению к моменту речи или, шире, по отношению к "hie et mine" 'здесь и теперь' – говорящего лица», тогда как видовые значения «не имеют дейктической, локализаци-онной функции: идея времени проявляется иначе – как внутреннее... свойство самого выражаемого действия» [Маслов 2004: 307-308].

Вслед за Р. Якобсоном многие лингвисты выделяют еще одну катего­рию, имеющую непосредственное отношение к времени, но не являю­щуюся в русском языке грамматической: категорию таксиса, выра­жающую хронологическую последовательность событий, т. е. временные отношения между действиями по признакам 'раньше – одновременно – позже; Р. Якобсон четко отграничивал категорию таксиса от категории времени: время характеризует событие со ссылкой на акт речи, тогда как таксис характеризует событие со стороны его отношения к другому со­бытию без ссылки на акт речи. Центральными компонентами незави­симого таксиса выступают видо-временные формы в сложных предложениях и в простых предложениях с однородными сказуемыми. Зависимый таксис выражается деепричастиями [Якобсон 1972: 101, 106-108]. Ю. С. Маслов выражение «таксических отношений» рас­сматривал как одну из важнейших функций глагольного вида [Маслов 2004: 311]. Некоторые лингвисты трактуют таксис как относительное время [Плунгян 2000: 271]. Г. А. Золотова в «Коммуникативной грамма­тике», используя традиционный термин «таксис», расширяет его приме­нение по отношению не только к хронологической соотнесенности обо­значаемых ситуаций в тексте, но также к их модальной и персональной связанности (релятивности) [Золотова 1998 и кол.: 219-220].

Категория таксиса в «Теории функциональной грамматики» (ТФГ) трактуется как семантическая категория, выражающая временное отно­шение между действиями в рамках целостного периода времени. Соот­ветственно таксисные отношения между действиями реализуются лишь в рамках одного временного плана, т. е. речь идет о так называемых кон­тактных действиях, при выражении которых реализуется синтаксическая функция вида. Основным средством выражения таксисных отношений в русском языке является вид глагола. Ср.: Когда мы подошли к дому, он решил вернуться; Поднявшись на мост, она помахала мне рукой (разно­временность, последовательность) // Когда мы подходили к дому, он ре­шил вернуться; Поднимаясь на мост, она помахала мне рукой (одновре­менность) [ТФГ 1987: 238].

В ТФГ А. В. Бондарко выделяет несколько семантических категорий, в которых реализуется идея времени. Кроме уже охарактеризованного такси­са, это аспектуальнюсть, темпоральность, временная локализованность / нелокализованность, временной порядок. Данные категории устроены по принципу функционально-семантического поля (ФСП), которое интегрирует разноуровневые языковые средства – морфологические, синтаксические, словообразова­тельные, лексические – на базе общности их функций.

Аспектуальность в ТФГ определяется как семантический кате­гориальный признак, характеризующий протекание и распределение дей­ствия во времени, а также как ФСП языковых средств, объединенных этим значением. Семантическим ядром ФСП аспектуальности является глагольный вид, к которому примыкают способы глагольного действия, на периферии находятся лексические и синтаксические аспектуально зна­чимые языковые единицы, т. е. участвующие в выражении характера протекания действия во времени [ТФГ 1987: 12].

Темпоральность – это семантическая категория «с явной дейк-тической характеристикой», т. е. выражающая отношение времени обо­значаемых ситуаций и их элементов к моменту речи говорящего или иной точке отсчета. Вместе с тем темпоральность – это базирующееся на данной семантической категории ФСП, охватывающее грамматические (ядро категории составляет морфологическая категория времени), лекси­ческие, а также комбинированные (лексико-грамматическйе, грамматико-контекстуальные и др.) средства языка [ТФГ 1990: 5].

Временная локализованность «отражает одномерность, асимметричность и необратимость времени: речь идет об отображении в языковой семантике конкретного местоположения тех или иных про­цессов и событий в однонаправленном и необратимом потоке времени» [ТФГ 1987: 211].

А. В. Бондарко в работах последних лет предложил, помимо таксиса, выделять более общую категорию временного порядка, кото­рая выходит за рамки полипредикативных конструкций на уровень тек­ста. Временной порядок трактуется «как отражаемое в высказывании и целостном тексте языковое представление "времени в событиях", т. е. представление временной оси, репрезентируемой событиями, процесса­ми, состояниями, обозначениями моментов времени и интервалов (на другой день, через пять минут и т. п.)». Иными словами, это «поток вре­мени, воплощенный во временной упорядоченности (в том или ином рас­положении на линии времени) событий, процессов и состояний (вместе с интервалами и "датами")» [Бондарко 2002: 519-520].

На описание в ТФГ категорий, воплощающих идею времени в языке, оказали влияние работы Э. Кошмидера, в которых последовательно реали­зуется линейная модель времени. Образ времени в языке, по Э. Кошмидеру, – это «бесконечная прямая линия», «линия времени», на которой при помощи семантических категорий временной локализованности, направительной отнесенности и темпоральной отнесенности размещаются и получают вре­менные характеристики действия (ситуации, положения дел) [Кошмидер 1962].

В языке находит отражение и модель «неупорядоченного», нели­нейного времени, которая реализуется в мире идей. Сформулирован­ные научные законы, правила, обобщения социального опыта в послови­цах, поговорках характеризуются всеобщностью, своеобразной вневре-менностью, не отражают течения времени. Так как в русском языке лич­ные формы глагола должны иметь временной показатель, для обозначе­ния всеобщих законов и правил используются формы настоящего време­ни, семантика которых наилучшим образом соответствует всеобщности таких законов, ср.: Волка ноги кормят; Биссектриса делит угол пополам.

Циклическая модель времени, основанная на представлениях о предопределенности порядка событий и их повторяемости, реализуется в лексике, в частности в лексемах, называющих отрезки и циклы человече­ской жизни, деятельности, времен года: ночь, день, неделя, месяц, год, век, рождение, детство, юность, старость, смерть, каникулы, зима, ле­то и др.

На обыденные представления о времени, «упорядочивающие наши повседневные действия», проливают свет метафорические языковые со­четания в их буквальном прочтении [Лакофф, Джонсон 1990], прежде всего сочетания с глагольными предикатами лексемы «время». В русской ЯКМ, как и в ЯКМ многих других языков, реализуется целый ряд ме­тафорических моделей времени: пространственных (перед Новым годом; экзамены уже позади), динамических (Время бежит, летит; Время остановилось), ценностных: время – это ценность, которую можно тратить, терять, отнять, дать, взять; время – это ограниченный ресурс, который мо­жет кончиться (Я потратил / потерял / сэкономил много времени; Не хо­чу отнимать у вас время; Даю вам много времени на выполнение этого задания). Время воспринимается как сила, способная лечить, судить, воз­действовать (Время лечит, Время покажет, Время не терпит, Время ра­ботает на нас) и др.