§ 9. Категориальная семантика русского глагола как части речи
Категориальная семантика глагола как части речи связана с действием и процессом. В системе частей речи глагол противопоставлен имени существительному, выражающему предмет (субстанцию).
Действие по своей онтологической природе может быть охарактеризовано по множеству параметров – фазисных (начало / конец, продолжение / завершение), результативности / нерезультативности, мгновенности / длительности, интенсивности, кратности и др., большинство из которых в русском языке легло в содержательную основу грамматической категории вида, лексико-грамматических и словообразовательных категорий глагола[21].В номинации ситуаций помимо глаголов участвуют и предметные слова, так как «процессы обычно воспринимаются одновременно с предметами» [Балли 1955]. Например, трудно создать четкое представление о действиях типа чистить или открывать без учета семантики соответствующих объектов: ср. чистить зубы, ботинки, столовое серебро; открывать окно, замок, консервную банку. Таким образом, семантика глагола, открывающего при себе позиции для имен, имеет препозитивный характер, т. е. представляет семантическую модель денотативной ситуации – пропозицию [Адамец 1978: 7; СРЯ 1989: 678].
С именем прилагательным глагол объединяет понятие признака, приписываемого предмету, а различает названные части речи характер этого признака – качественный (как постоянное свойство предмета) у прилагательного и процессуальный у глагола, в котором признак представляется в его протяженности, в динамике, изменении, т. е. как мыслимый во времени. Различия между значением прилагательного и глагола можно показать на примере сопоставления таких лексем, как ленивый и лениться, боязливый и бояться: Еще в детстве, когда я учился играть на рояле, учительница говорила моей маме, что я способный, но ленивый (В. Токарева). ...Она ответила в тоне человека, который не хочет спорить и убеждать, потому что ленится (М.
Горький). Мальчик, знаете, нервный, очень чувствительный и... боязливый. (Ф. М. Достоевский); Струсил, глаза открыть боится (В. Бахревский). В приведенных примерах имена прилагательные выражают признак предмета как постоянный, а глаголы (при помощи своих категорий наклонения и времени) – как действительный для определенного момента времени. В русском языке, как и во многих других языках, частеречное значение глагола реализуется в его предикативных грамматических категориях -наклонения, времени, лица, числа, характеризующих процессуальный признак по его отношению к действительности, моменту речи (как точке отсчета на временной оси), участникам акта коммуникации.Связь с идеей времени у глагола реализуется не только при выполнении им предикативной функции в высказывании, но и непосредственно в семантике самого глагола при номинации ситуаций. Типологической особенностью русского глагола является то, что в самой глагольной лексеме как словарной единице заключена важная информация о темпоральной структуре обозначаемой ситуации (т.е. о ее фазах, результате, завершенности, незавершенности, кратности и др.). Эта информация выражается комплексно: не только лексически, но и словообразовательно – префиксами и суффиксами, а также грамматически – видовой принадлежностью глагола (ср. шуметь, зашуметь, бежать, побежать, строить, достроить, достраивать). Глаголы, обозначающие динамические ситуации – целенаправленные и нецеленаправленные действия, события, деятельность, процессы (строить, открывать, уронить, упасть, работать, гулять, рушиться, таять), являются прототипическими, так как соответствующие ситуации могут быть названы только глаголами или глагольными производными. Непрототипические глаголы обозначают статические ситуации: состояния, свойства, отношения, которые в высказывании могут быть выражены и другими частями речи, не являющимися производными от глаголов (ср. Я замерз – Мне холодно; Стекло не бьется – Стекло прочное; Книга стоит 20 рублей – Цена книги 20 рублей). При этом глагольная форма создает иллюзию действия, динамичности. Ср. метафору Б. Гавранека «обман глагольной формы» [Dokulil 1948] и высказывание М. В. Панова: «...глагол все обозначаемое освещает как действие. Такая у него страсть: все рассматривать как действие» [Панов 1999: 117], т. е. как динамический, длящийся во времени признак.