1.1. Порядок следования синтаксических сегментов на разных ярусах синтаксиса как предмет изучения

Проблема организации предложения в русском языке всегда находи­лась под пристальным вниманием лингвистов. В частности, проблема поряд­ка следования отдельных компонентов синтаксической структуры с ростом числа и качества наблюдений над синтаксическими конструкциями различ­ных ярусов становится все более актуальной.

Проблема порядка слов русского языка получила широкое развитие в разнообразных исследованиях. Рассматривается порядок слов как современ­ного, так и древнего состояния русского языка. В работах, посвященных изу­чению древнего состояния порядка слов русского языка, отводится большая роль доказательству родства славянских языков [Данеш 1962; Воробьев 1961] и приводится исторический обзор становления норм словопорядка со­временного состояния русского языка [Ковтунова 1969; Жихарева 1980; Ос­тапенко 1960; Маловицкий 1962].

При изучении современного словорасположения в русском языке рас­сматриваются разнообразные вопросы. Исследование А.Н. Печникова по­священо разработке прямого и обратного порядка слов; Н.И. Васильковой,

М.В. Всеволодовой, Нгуен Ту М., О.А. Крыловой и С.А. Хаврониной - опре­делению функций порядка слов; Т.А Мамедовой, Н.В. Изотовой, В.И. Забур-дяевой - изучению словопорядка в произведениях классиков.

В некоторых работах представлено описание различных типов конст­рукций, в которых инверсии подвергаются те или иные члены предложения.

Вопрос об изменении порядка слов под влиянием актуального члене­ния предложения рассматривается в работах И.П. Распопова, О.Б. Сиротини-ной, Н. Н. Прокоповича, И.И. Ковтуновой и др. Словорасположение в слово­сочетаниях описывается также в исследованиях Г.Н. Акимовой, О.А. Крыло­вой, О.С. Ахмановой и Г.Б. Микаэлян, Е.С. Скобликовой.

Сущность синтаксических вариантов следования компонентов предло­жения понимается неоднозначно разными исследователями: то как «вариа­ции внутри одного и того же оттенка, создаваемые дополнительными грам­матическими средствами» [Формановская 1978]; то как «несколько разных употреблений, функций, значений одной и той же грамматической формы»; то как «несколько формально различающихся структур, выражающих одно и то же синтаксическое значение»; то как «ряд различающихся формально син­таксических структур, которые выражают значения, не различающиеся ни одним семантическим множителем» [Попова 1968].

Изучение и описание в полном объеме закономерностей порядка слов в современном русском языке невозможно без выявления исчерпывающего определения термина «базовый», «нейтральный», «доминирующий» порядок слов. По справедливому замечанию Р.А. Будагова, «подобно тому как в язы­ке вообще нельзя понять, что такое отклонение от языковой нормы, не зная, что такое сама норма, так и в более частной области порядка слов нельзя уяснить, что означают варианты порядка слов, не уяснив себе основных норм порядка слов в данном языке» [Будагов 1960: 392].

В исследованиях, посвященных рассмотрению проблемы порядка слов, не существует единого определения этого понятия. Некоторые языковеды ка­тегорически возражают против термина «инверсия» и тем самым отказыва­ются от признания существования «нейтрального» и «инверсированного» порядка слов. Например, А. Н. Дмитриев утверждает: «Выход из создавшего­ся положения - в отказе от дальнейшего употребления термина «инверсия»... Слишком привыкли исследователи наполнять термин «инверсия» содержа­нием необычного, анормального. Этот термин мешает понять: то, что при­выкли называть инверсией, является нормой, предписанной языком для бес­конечного множества грамматически правильных высказываний, создаю­щихся в речи» [Дмитриев 1976: 7]. В своей работе исследователь доказывает нормативность инвертированных словопорядков и описывает функции, при­сущие таким словопорядкам.

Иной точки зрения придерживается Б.В.Томашевский. Он считает ин­версией любое отступление от принятой нормы словорасположения, незави­симо от того, имеет оно стилистический эффект или не имеет [Томашевский

1983: 265].

И. И. Ковтунова же предлагает называть инверсией «только стилисти­чески значимый порядок слов в противоположность стилистически ней­тральному» [Ковтунова 1971: 170]. Большинство лингвистов разделяют эту точку зрения. В частности, О.А. Крылова и С.А. Хавронина указывают 3 слу­чая возникновения инверсии: I) когда рема предшествует теме, 2) при изме­нении последовательности компонентов словосочетания в пределах темы и ремы и 3) при изменении последовательности членов предложения в нерас-члененных высказываниях с нулевой темой [Крылова 1986: 135].

М. И. Абабкова особо подчеркивает, что «фиксированность порядка слов не абсолютна: фиксированный базовый словопорядок может изменяться под воздействием тех же факторов, что и базовый словопорядок в языках со свободным линейным варьированием, а именно при отражении «нестандарт­ного» актуального членения или эмфазы. Однако линейное варьирование в языках с фиксированным порядком слов имеет весьма ограниченный харак­тер....

кова 1993: 5-6].

Коммуникативно маркированным порядком слов М.И. Абабкова счи­тает словопорядок, выступающий как некоторое контрправило актуального членения, которое «гасит» аналогичные функции членов предложения. Базо­вый порядок слов, напротив, не препятствует реализации первичных комму­никативных функций членов предложения и, таким образом, является ком­муникативно нейтральным. Исследователь определяет «базовый порядок слов как немаркированный член привативной оппозиции словопорядков, участвующих в передаче таких видов информации, как актуальное членение, эмфаза, коммуникативный тип высказывания, принадлежность высказывания к определенному языковому стилю» [там же: 13]. При этом собственной функцией базового словопорядка может быть участие в синтаксическом ко­дировании. В тех языках, где данная функция реализуется, базовый порядок слов носит фиксированный характер.

Едва ли можно согласиться с утверждением А. В. Исаченко о незави­симости базового порядка слов от контекста. По мнению исследователя, «грамматический» (базовый) порядок слов представляет собой оптимальное для определенного языка расположение элементов предложения на времен­ной оси и является контекстно независимым. Другие типы словопорядка, ис­пользуемые в данном языке, представляют собой «контекстовые варианты» грамматического порядка слов [Исаченко 1966: 27].

В концепции И. Б. Даниловой представлены два ряда терминов - пря­мой/ обратный и нормальный / инвертированный порядок слов: «прямой по­рядок слов определяется как обычное, а обратный - как необычное для языка в целом расположение непосредственно связанных членов предложения, в чем и заключается их отличие от понятий нормы и инверсии, различаемых в зависимости от типа предложения»; при этом «оказывается возможным счи­тать нормальным не только прямой, но и обратный порядок слов и называть инверсией как обратный, так и прямой порядок слов» [Данилова 1969: 7].

Я знал эту остервеняющую логику - прямой порядок слов, норма.

Эту остервеняющую логику я знал прекрасно (В.Семин. Нагрудный знак «OST») - обратный порядок слов, инверсия.

Голос задрожал у него (И.Шмелев. Человек из ресторана) - прямой по­рядок слов, инверсия.

У него задрожал голос - обратный порядок слов, норма.

В.Г. Адмони различает исходную и измененную форму порядка слов. Под исходной формой он понимает расположение синтаксической единицы «в состоянии синтаксического покоя», находящейся вне воздействия контек­ста. Измененная форма порядка слов образуется под влиянием определенных факторов, «как модификация исходной формы». Согласно его исследовани­ям, изучение теории словорасположения может также проводиться с позиции такого признака, как контактный / дистантный порядок слов: находятся ли слова в непосредственной близости, либо «дистанцированы», разделены дру­гими словами элементы, связанные друг с другом в смысловом и граммати­ческом отношении. Словорасположение в словосочетаниях вне предложения рассматривается как контактный порядок слов, тогда как в предложении сло­ва могут быть связаны и контактно, и дистантно [Адмони 1973: 292-293]. В зависимости от позиции какого-либо компонента словосочетания или пред­ложения по отношению к другим компонентам исследователь определяет препозитивный, постпозитивный и интерпозитивный типы порядка слов.

Порядок слов играет важную роль в организации предложения, он спо­собствует расположению слов и словосочетаний в определенной последова­тельности с целью создания предложения. Члены предложения распознают­ся в русском языке не по месту в предложении, а по грамматическим аффик­сам и словоформам. Поэтому порядок слов в русском языке считается сво­бодным. Приведем для иллюстрации следующие примеры: Он [Прозоров] вышел на знакомое место (В.Белов. Кануны). - Вышел он на знакомое ме­сто. - Вышел он на место знакомое. - На знакомое место вышел он.

Из данных примеров может последовать вывод, что располагать слова можно произвольно. Однако подобное утверждение было бы неверным. Ва­рианты расположения слов в предложении далеко не беспредельны. Несмот­ря на значительные маневренные возможности словопорядка, в русском предложении порядок слов возникает не произвольно, а с учетом определен­ных факторов, действующих и по отдельности, и в совокупности. Ряд грам­матических явлений регламентирован. Как правило, предлоги, союзы, части­цы имеют определенное место в предложении. Так, нельзя сказать: На вышел он знакомое место или Вышел он знакомое место на.

Кроме того, словопорядок в русском языке прежде всего обусловлен задачами выражения актуального членения предложения. Члены предложе­ния не являются показателями темы и ремы, для этой цели, в первую оче­редь, служат порядок слов и интонация. Например, именно предложение Он вышел на знакомое место может служить ответом на вопрос «Куда он вы­шел?». Другие же предложения передают иную информацию.

Следует отметить, что вынесение ремы в начало предложения может быть обусловлено смысловой избыточностью, когда контекст обеспечивает самоочевидность темы, выносимой в конец предложения. В частности, В.Е. Шевякова приводит следующий пример: Вопрос хочу вам задать (А. Тол­стой). Она утверждает, что в этом предложении дополнение вопрос - рема предложения, распознанная путем вычитания из состава предложения самоочевидных тематических элементов хочу вам задать, ибо всем понятно, что вопросы обычно «задают» [Шевякова 1987: 44]. При помощи этой инверсированной конструкции говорящий стремится подчеркнуть важное и новое для собеседника.

Кроме того, ответные реплики диалога очень часто представляют со­бой только рему, поскольку тема была выражена в вопросе. Другими слова­ми, самоочевидные сегменты часто подвергаются опущению, элиминации в ответах на вопрос вследствие своей избыточности:

- Ваша фамилия? - резко спросил Марков.

- ПодполковникРощин...(А. Толстой. Хождение по мукам).

- Куда же ты сейчас-то едешь?

- В Москву за директивами (там же).

Существуют и другие случаи фиксированного порядка слов, когда из­менение этого порядка вызывает изменение синтаксических отношений и значения. Выделяют две основные причины этих ограничений: структурную связанность компонентов предложения и смысловую их значимость. Слово-порядок может варьироваться с целью изменения смысла и акцентных ка­честв предложения, но в рамках сохранения общих структурных свойств предложения как синтаксической единицы.

Как совершенно правильно указали Якобсон и Хилл, языковое обще­ние основано на том, чтобы воспринимающий сообщение непременно искал в нем какой-то смысл. Воспринимающий языковое сообщение непременно исходит из того, что всякое высказывание должно нести какую-либо инфор­мацию. И если передающий сообщение не сделал эту информацию вполне ясной, написав, например, Colourless green ideas sleep furiously (Бесцветные зеленые идеи спят яростно), - воспринимающий сообщение будет стремить­ся как-то истолковать, интерпретировать, «повернуть» воспринятое, чтобы привнести, вложить в него какое-то содержание [Хилл 1962; Jakobson 1959]. Таким образом, мы непременно должны учитывать, с одной стороны, опре­деленную совокупность элементов (парадигматический план), а с другой -правила соединения этих элементов в речевой цепи (синтагматический план).

Вышеприведенные примеры разнообразны и противоречивы. Они убе­ждают нас в том, что для полноценного исследования проблемы следования синтаксических сегментов необходимо рассматривать не отдельные явления как таковые, но в их комплексной взаимосвязи.

В. Матезиус считает, что нормальный, или нейтральный, порядок слов проявляется в том, что слово или словосочетание в зависимости от своей грамматической функции занимает в предложении определенное место до тех пор, пока какой-либо другой фактор порядка слов не вызовет изменения в его положении [Матезиус 1967: 263]. Наша дальнейшая работа будет посвя­щена установлению этих факторов.

Под порядком слов в предложении мы понимаем порядок расположе­ния его грамматических членов по отношению друг к другу не только с це­лью организации коммуникативно значимого смысла предложения, но и за­данного фактором речевой стратегии высказывания. Словопорядок, соче­тающий с определенным выражением определенное языковое содержание, постоянно воспроизводимое в речи, должен быть отнесен к числу единиц языка. Пользуясь терминологией А. И. Смирницкого, порядок слов следует отнести к числу строевых языковых единиц, т. е. таких единиц, внешней сто­роной строения которых является не «какая-либо конкретная материальная оболочка, но определенное объективно данное, доступное внешнему воспри­ятию отношение между отдельными частями материальной оболочки того или иного образования» [Смирницкий 1959: 16].

Однако нами рассматривается не только порядок слов, но и порядок более пространных синтаксических отрезков речи - сегментов. Мы исходим из определения О. С. Ахмановой, согласно которому «сегмент - это отрезок речи, вычленяющийся из данной последовательности как воспроизводимый в других последовательностях без потери тождества» [Ахманова 1966: 399]. Таким образом, термин «сегмент» нами употребляется не только относи­тельно слов, но и в расширительном значении применительно к синтаксиче­ски и семантически соотносимой группе слов, характеризующейся целостно­стью. При выделении сегмента ни в какой степени не отменяется определе­ние языковых единиц (синтаксемы, словосочетания, предложения и т.д.). В практике лингвистического анализа явление сегментирования используется уже давно. Так, например, при анализе предложений усложненной структу­ры сначала определяется первый уровень членения, который позволяет оп­ределить характер синтаксической связи на первом и последующих уровнях. Затем производится анализ полученных таким образом сегментов второго порядка. Далее применяется морфологический анализ по частям речи, мор­фемный, фонемный, фонетический анализ. Такая процедура сегментирова­ния проводится сверху вниз: от сложного к простому, от простого к про­стейшему. Мы, наоборот, идем от простого к сложному. В нашем случае сегменты являются материалом для конструирования всё более сложных синтаксических единиц в зависимости от коммуникативных потребностей языка и речи. Выявляются характерные для каждого синтаксического яруса особенности проявления коммуникативного аспекта языка. В этом и состоит один из элементов новизны нашей диссертации.

Второй элемент новизны заключается в том, что мы пытаемся осмыс­лить роль порядка следования синтаксических сегментов для выражения се­мантического содержания, экспрессивности, модального плана, потому что деление сегмента на тему и рему позволяет с учетом всего сказанного нетра­диционно подойти к выделению данного и нового на синтаксических ярусах от словосочетания до сложного синтаксического целого и текста. Естествен­но, что явлений фонетики и фонологии, морфемики и морфологии мы каса­емся лишь в тех случаях, когда они участвуют в определении синтаксическо­го статуса интересующих нас единиц.

Мы разграничиваем явление сегментирования, как процедуру анализа, и явление сегментации, которая проявляется сейчас наиболее интенсивно в литературной и разговорной речи (расчленение предложения на отрезки: парцелляция, метасинтаксис и др.) Но по возможности пытаемся проанали­зировать также и эти явления на уровне сложного синтаксического целого и высказывания с учетом не только коммуникативных, но и психолингвистиче­ских, паралингвистических и иных факторов, диктуемых нередко экстралин­гвистическими обстоятельствами и обстоятельствами антропоцентрического плана, т. е. мы учитываем по возможности совокупность причин, влияющих на речь говорящего.

Достаточно большое внимание в диссертации уделяется суперсегмент­ным явлениям языка, прежде всего ударению, интонации и цезуре, поскольку они в живой речи активно участвуют в оформлении тема-рематического пла­на высказывания и в мотивировании порядка следования сегментов.

Анализ взглядов по проблемам словопорядка приходится на следую­щий раздел.