2.2. Порядок сегментации в словосочетании

Непонимание самостоятельной функции словосочетания, отождеств­ление слова словосочетанию привело к тому, что многие лингвисты отводят словосочетанию второплановое положение и рассматривают эту синтаксиче­скую единицу только через призму предложения.

Ю.С. Долгов отводит словосочетанию важное функциональное значе­ние. По утверждению исследователя, словосочетание «грамматикализует ак­тивные и пассивные валентности», изучение законов сочетаемости на основе выделения типов валентности увязывает грамматику языка с его лексическим составом [Долгов 1990: 111]. Таким образом, валентная функция является для словосочетания основной и специфической. С этой точки зрения, словосоче­тание - качественно новая языковая единица, отличающаяся от слова - номи­нативной единицы и предложения - единицы коммуникативной.

Л.В. Щерба, В.В. Виноградов и некоторые другие лингвисты рассмат­ривают словосочетание как сложное наименование, которое строится вслед­ствие семантического распространения слов. В этом подходе отсутствует существенное различие между словосочетанием и словом: «... рассматриваемые вне предложения, как строительный материал для него, словосочетания так же, как и слова, относятся к области номинативных средств языка, средств обозначения предметов, явлений, процессов и т.п.» [Виноградов 1975: 231].

Многие исследователи придерживаются другой точки зрения. В рабо­тах Е.Н. Галкиной-Федорук, Е.Н. Смольяниновой, В.П. Сухотина и других ученых освещается подход, заключающийся в коренном отличии словосоче­тания от слова. Сторонники этого подхода отрицают функцию номинативно-сти словосочетания. Ю.В. Фоменко вообще не признает статус словосочета­ния как языковой единицы: «Если уж быть последовательным, то нужно бы­ло бы ввести понятия фонемосочетаний и морфемосочетаний .. К примеру, следовало бы говорить, что морфема «дом» строится из двух фонемосочета-ний - «до» и «ом», что лексема «домосед» строится из двух морфемосочета-ний - «домо» + «осед», так же, как предложение «Глубоко уважаю вас» стро­ится из двух словосочетаний - «глубоко уважаю» и «уважаю вас» (хотя на самом деле оно построено из 3 слов, так же, как слово «домосед» - из 3 мор­фем, а морфема «дом» - из 3 фонем)» [Фоменко 1975: 62].

Вслед за Ю.С. Долговым мы полагаем, что словосочетание не является номинативной единицей. В составе словосочетания не происходит объедине­ния двух понятий в одно, а происходит сочетание этих понятий. Вследствие этого появляется новое представление о признаках или качествах предметов и явлений. На конструктивно-синтаксическом уровне словосочетания следу­ет рассматривать как структурные схемы, обладающие грамматическим зна­чением. На коммуникативно-синтаксическом же уровне словосочетания имеют возможность передавать информацию определенного объема. Но сло­восочетание приобретает актуальность только в речи, в составе предложения, а иногда и в более широком тексте.

В исследованиях Е.Н. Смольяниновой прослеживается подобная точка зрения. Словосочетание участвует в создании акта коммуникации через предложение или самостоятельно, его назначение - являться основой для создания коммуникативной единицы. Словосочетания необходимо рассмат­ривать в условиях контекстуального окружения, при выполнении того или иного коммуникативного задания [Смольянинова 1982: 26-28].

Известно, что словосочетание характеризуется двухкомпонентностью своей структуры. Этими компонентами служат слова и словоформы. Любое слово располагает рядом валентностей, так как оно может сочетаться с боль­шим количеством других слов. При помощи словосочетаний слова преобра­зуются в синтаксические единства определенной формы и грамматического значения. Поэтому можно утверждать, что словосочетание является едини­цей валентности. А. Ф. Лосев рассматривает принцип валентности языкового знака как «чрезвычайно важный принцип, безусловно относящийся к самой специфике языка, понимаемого строго динамически» [Лосев 1983: 133]. Как правило, компоненты словосочетания характеризуются семантической одно­значностью. По справедливому утверждению Ю. И. Леденева и Ю. Ю. Леде-нева, если слово вне словосочетания является многозначным, то будучи ком­понентом словосочетания, оно утрачивает это свойство. В границах словосо­четания мы имеем дело с тем значением слова, которое «оказывается воз­можным в сочетании данных лексем.

Для иллюстрации данного явления приведем еще один аналогичный пример: Трофим позеленел от злости (Н.Сухов. Казачка). В данном случае в составе словосочетания позеленел от злости актуализируется значение рас­свирепел, а другие семы значения этого слова создают пресуппозициональ-ный фон.

Линейное расположение компонентов словосочетания в высказывании обусловлено рядом факторов. В частности, по поводу места в разговорной речи контактной постпозиции согласованных определений мнения О.А. Лап­тевой и О. Б. Сиротининой расходятся. В отличие от О. Б. Сиротининой, ут­верждающей, что «в живой разговорной речи постпозиция согласованных определений ... встречается очень редко (6-8%) [Сиротинина 1980: 23], О.А.Лаптева считает их наличие необходимой чертой устной разговорной речи, одной из ее структурных характеристик [Лаптева 1976: 207]. Мы разде­ляем последнее мнение и полагаем, что словосочетания, в которых прилага­тельное находится в постпозиции по отношению к существительному, сохра­няющему на себе интонационный центр, имеют разговорную окраску:

Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, хо­лодный, скучный (И.Шмелев. Лето Господне).

В саду необыкновенно светло, золотисто: лето сухое, деревья поре­дели и подсохли, много подсолнухов по забору, кисло трещат кузнечики, и кажется, что и от этого треска исходит свет - золотистый, жаркий (там же).

В тех случаях, когда сохраняется тема-рематическая последователь­ность, экспрессия достигается изменением порядка слов в пределах словосо­четания, являющегося компонентом ремы или темы:

Девочка небось в миг последний отца родимого, дядю любимого пусть про себя кликнула (В.Астафьев. Царь-рыба).

В данном предложении изменен порядок слов в словосочетаниях. Так, в словосочетаниях в миг последний, отца родимого, дядю любимого порядок следования компонентов инверсирован, поскольку стилистически нейтраль­ной нормой является препозиция согласуемого компонента.

При этом некоторые исследователи, в частности О.А. Крылова, С.А. Хавронина отмечают, что постпозиция прилагательных-определений по от­ношению к определяемым существительным является «нормой официально-делового стиля в словосочетаниях, представляющих собой сложные терми­ны-названия, номенклатурные наименования»: ромашка садовая (название лекарственного растения в аптеке), кофе натуральный, скобы железные и т.д. [Крылова 1986: 162].

В художественной прозе инверсированный порядок слов в словосоче­тании используется для придания речи поэтической окраски:

Новую увидал Илья, светлую госпожу свою, прекраснейшую во сне по­следнем (И.Шмелев. Неупиваемая Чаша).

Желтовато-янтарная ее плоть, объединившая сотни перевоплощен­ных древесных тел, была так осязаемо близка, так дорога и понятна! (В.Белов. Кануны).

А в последнее время у меня предчувствие было: вот что-то должно и должно случиться. (И.Шмелев. Человек из ресторана).

Во многих случаях при инверсии в постпозицию выносится зависимый компонент по отношению к главному. Стилистическая окраска таких пред­ложений может определяться как экспрессия разговорно-повествовательного характера:

Но я был слаб, и руки мои едва справлялись с лопатой (В. Семин. На­грудный знак «OST»).

А голос его вызывал у меня приступ слепоты, приступ ненависти - то самое чувство в позвоночнике, под ногтями, с которым мы бежали выру­чать Бронислава (там же).

И еще Васиков этот ходил к нему из управления дороги, чахоточ­ный...

Следует подчеркнуть, что инверсированный компонент является ин­тонационным центром и особо актуализируется в речи паузой.

Словосочетания, компонентами которого являются глагол и примы­кающее к нему наречие, также могут иметь инверсированное словорасполо-жение. Сравним два предложения:

Несчастную свою глупость я в этот момент понимал прекрасно (В.Семин. Плотина).

Несчастную свою глупость я в этот момент прекрасно понимал.

В первом предложении вынесение наречия в постпозицию приводит к его смысловому и экспрессивному выделению.

Кроме того, приведенный пример интересен еще и инверсированным расположением компонентов словосочетания несчастную свою глупость, где нормативным словорасположением является препозиция согласуемого ме­стоимения по отношению к качественному прилагательному, т. е. свою несча­стную глупость. Сравним с первым предложением:

Свою несчастную глупость я в этот момент прекрасно понимал.

Таким образом, в примере из романа В.Семина изменен порядок слов в двух неактуализированных словосочетаниях. Коммуникативный смысл и ак­туальное членение в этом предложении те же, что и в последующих. Однако выразительность и экспрессивность несомненно ярче, чем в других случаях. Для сравнения приведем аналогичные примеры:

Прозоров страдальчески сморщил лицо (В.Белов. Кануны). - Прозоров сморщил лицо страдальчески.

Отец Ириней по-прежнему молчал. - Отец Ириней молчал по-прежнему (там же ).

В высоком студеном небе бисером мерцали далекие звезды (Г.Брянцев. Конец осиного гнезда). - В высоком студеном небе мерцали бисером далекие звезды.

Основываясь на правилах нормативного словорасположения в словосо-четаниях1, в которых одним из компонентов является наречие, инверсиро­ванный порядок слов в рассматриваемых словосочетаниях представлен во втором примере каждой пары.

Взаимодействие семантических и структурных аспектов порядка сле­дования компонентов словосочетания может быть проиллюстрировано на примере взаимоотношений между глаголом и определяющим его качествен­ным наречием.

Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо (В.Астафьев. Пастух и пастушка). - Оголодалые, де­морализованные окружением и стужею, безумно и слепо немцы лезли вперед.

На минуту в комнате появилась сама писарша, улыбнулась мне успо­каивающе, поощрительно (В.Семин. Плотина). - На минуту в комнате поя­вилась сама писарша, успокаивающе, поощрительно улыбнулась мне.

Все, что мы знаем о Дункеле, обязывает нас быть осторожными и действовать безошибочно (Г.Брянцев. По тонкому льду). - Все, что мы зна­ем о Дункеле, обязывает нас быть осторожными и безошибочно действо­вать.

Да, любовь поразила нас мгновенно (М.Булгаков. Мастер и Маргарита). - Да, любовь мгновенно поразила нас.

Приведенные примеры показывают, что наречие в постпозиции зани­мает более самостоятельное положение в предложении и приобретает осо­бую значимость с точки зрения сообщения в целом. Обозначаемый наречием признак особо акцентуируется, выделяется как существенная часть сообще­ния.

При этом необходимо отметить особый характер отношений между глаголом и наречием в препозиции, когда признак действия специально не выделяется в предложении, а как бы сливается с его носителем, создает усло­вия для ослабления качественного значения наречий. Такое ослабление мо­жет идти за счет приобретения наречиями оттенка количественной характе­ристики процесса. Этот оттенок может быть выражен сильнее или слабее в зависимости от конкретного лексического значения наречий и от контекста в целом [Ахманова 1963: 132]. Для сравнения приведем следующие примеры:

Бесчисленные стога нежно розовели и тянули навстречу Анфиске по багрово-зеленой отаве длинные синие тени (Е.Носов. Шумит луговая овся­ница). - Бесчисленные стога розовели нежно и тянули навстречу Анфиске по багрово-зеленой отаве длинные синие тени.

В первом случае наречие нежно наряду с качественным значением имеет и оттенок количественный, обозначая слабую степень «окраски» пред­мета, выступающего в роли подлежащего в розовый цвет. Во втором примере оттенок количественной характеристики отсутствует. Аналогичное явление наблюдаем в следующих примерах:

- Виноват, - мягко отозвался неизвестный (М.Булгаков. Мастер и Мар­гарита).

- Повторяю тебе, но в последний раз: перестань притворяться сума­сшедшим, разбойник, - произнес Пилат мягко и монотонно (там же).

В первом высказывании наречие мягко сочетает в себе качественное значение с количественным оттенком «слегка, слабо, едва». В другом же вы­сказывании это значение не проявляется, наречие мягко выражает лишь каче­ственное значение.

Таким образом, изменение позиции способствует реализации различ­ных значений наречия.

Ослабление качественного значения препозитивных наречий, опреде­ляющих глагол, во многих случаях обусловлено их функциональным сбли­жением со служебными словами-частицами, когда наречия утрачивают кон­кретное вещественное значение признака и выступают уже в роли не полно­весного члена предложения, а простого уточнителя действия, т. е. фактиче­ски в роли служебного слова [Ахманова 1963: 133]. В частности, роль частиц могут выполнять такие слова, как просто, решительно, прямо и др., напри­мер:

- Решительно не понимаю, о чем это вы... (О.Гончар. Берег любви) Косари обступали его, чтобы поговорить или просто покурить пред­седательских папиросок (Е.Носов. Шумит луговая овсяница).

- А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, -просто он существовал, и больше ничего (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

Ночники и не торопятся поднимать шторы - вернее всего прямо после работы лечь спать (В.Семин. Нагрудный знак «OST»).

Для иллюстрации этого явления можно привести примеры с просто: Просто это все, мне кажется, и мудро (Н.Жуков. Из записных кни­жек ...). - Он [Кидин] просто хранил в сердце строгую нежность ко всему, где оставалась частица его труда, его мыслей (А.Блинов. Счастья не ищут в одиночку).

Всё просто, как мрак и свет, как огонь и вода, как лето и зима (А.Иванов. Повесть о несбывшейся любви). - И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить толь­ко рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).

В первом предложении каждой пары просто сохраняет полное качест­венное значение. В других приведенных примерах просто полностью утра­тило самостоятельное значение особого признака действия и выступает в ро­ли частицы. Приведем аналогичные примеры со словом решительно:

- Ну, хватит, батя, - решительно заявил он (П.Проскурин. Черные птицы). - В свете таких объяснений решительно всё понятно (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

Он еще постоял в раздумье, затем подхватил чемоданы и решительно направился к остановке такси (А.Блинов. Счастья не ищут в одиночку). -Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

Таким образом, синтаксическая функция препозитивного наречия во многих случаях определяется лексическим значением сочетающегося слова, она может видоизменяться в зависимости от лексического значения наречия и определяемого глагола. Наречие может утрачивать качественное значение и выполнять служебную функцию. Следует подчеркнуть, что именно поряд­ком слов, а в данном случае препозицией наречия определяется самая благо­приятная возможность ослабления качественного значения наречия. Как пра­вило, в постпозиции наречия не употребляются в роли частиц, а выступают в своем качественном значении. Следовательно, семантические значения наре­чий во многих случаях обусловливаются характером их расположения.

В русском языке «обстоятельство образа действия», стоящее в препо­зиции по отношению к глаголу, во многом аналогично по своей роли в пред­ложении к прилагательным, определяющим существительное. Исходя из это­го, мы считаем, что нельзя исключать возможность их рассмотрения в каче­стве определения:

Он [волк] широко зевал, приостанавливаясь, потягивался (Н.Сухов. Казачка).

Я тихо поднимаюсь по ступеням (И.Шмелев. Лето Господне).

Напротив, связь постпозитивного качественного наречия с глаголом ослабляется: оно включается в предложение уже как самостоятельный сег­мент. Этот факт проявляется в способности к дистантному расположению и в ритмико-интонационной самостоятельности, способности отделяться от гла­гола и составлять самостоятельную ритмико-интонационную группу. В дан­ном случае это уже не такой тесный вид связи, который мы наблюдаем в со­четании глагола с препозитивным наречием. При таких условиях опреде­ляющее глагол постпозитивное наречие проявляет свое сходство с дополне-нем и обстоятельством:

Пахнет можжевельником священно (И.Шмелев. Лето Господне).

Екатерина Дмитриевна сказала нежно: - Дашенька, Николай Ивано­вич мне сказал, что ты невеста (А.Толстой. Хождение по мукам).

О. С. Ахманова и Г. Б. Микаэлян подчеркивают, что порядок слов и ритмико-интонационное членение могут служить средством выражения пре­дикативной связи [Ахманова 1963: 147]. Приведем для сравнения следующие примеры:

Другое время. - [Бабушку вот так выдавали, а мать уже сама жениха себе выбирала.] Время другое (Л.Фролов. Сватовство).

В первом случае при препозиции прилагательного и его ритмико­интонационной объединенности с существительным мы имеем атрибутивное словосочетание. А во втором примере при постпозиции прилагательного и его ритмико-интонационной обособленности от существительного (прилага­тельное отделено от существительного тональным соединением) мы имеем двусоставное предложение, в котором прилагательное выступает в роли ска­зуемого. Аналогичное явление наблюдаем в следующих примерах:

Самое милое дело - небольшая повесть (А.Иванов. Повесть о несбыв­шейся любви) - Повесть небольшая.

Итак, порядок слов является важным средством организации словосо­четаний. Существует определенный порядок расположения их компонентов, нарушение которого происходит только в предложении, речи. Разрушение словосочетаний может быть обусловлено следующими причинами: степенью коммуникативной значимости компонентов внутри словосочетания, стили­стической функцией, реализующейся в индивидуальной авторской манере письма и эмоциональной окраске речи.