Заячьи острова
Все знают стихи о старом Мазае. В детстве мы верили: Ма- зай до сих пор живет где-то «в болотистом низменном крае».
Мы выросли, поездили, походили по свету. Стихи нам стали казаться хорошей сказкой.
Неужели и в самом деле зайцев можно в лодке катать? Врал, наверное, Мазай.Но есть у нас уголки, где зайцев охраняет закон. И вот из такого местечка я получаю письмо: «Приезжай. Только в самое половодье. Увидишь Мазаев *.
На Липовую гору уже перевезли четыре десятка зайцев. Вчера и позавчера их снимали с маленьких островов, с пеньков, с проплывающих бревен. Главный заячий остров еще не тронут. Но надо спешить — вода прибывает и прибывает...
Брезентовая байдарка гудит, как большой барабан. Спускаем на воду, плывем по лесу. Не напороться б на сук. Продырявишь лодку — ко дну пойдут аппараты, магнитофон, и сам окажешься в положении зайца.
Плывут по воде черные осиновые листья, плывет прошлогоднее гнездо дрозда. Из гнезда глядят бусинки глаз мокрой испуганной мыши. Дятел шелушит древесину засохшей сосны. Моросит мелкий и нехолодный дождик. Пахнет гнилыми пнями, намокшей прошлогодней осокой. Пристаем к черной, похожей на медведя коряге. Борис умоляет не сопеть, не шуршать брезентом, не трогать весел. Накрывшись плащом, он выставил микрофон, на который надета старая варежка. Борис записывает стук дятла, журчание воды и крик близко пролетающих журавлей. В сырую, туманную погоду журавли кричат громко и часто. Крик не передашь словом. В нем тревога и грусть. Впрочем, так понимаем мы, люди, а журавли, наверно, кричат, чтобы не потеряться, а может, зовут на весеннюю свадьбу.
В дубовой и березовой чаще длинная лодка попадает в ловушку. Черпая сапогами, бредем по воде. И вот наконец знаменитый заячий остров, полоска земли с белесой старой травой. Зайцы! Протираем глаза: целая «ферма», а посредине—два журавля. Не шевелимся.
Журавли медленно и царственно-важно переставляют ноги. Зайцы прыгают рядом. Полная дружба.Стоим, пока не затекают ноги. Снимать нельзя — дождь оставляет на объективе частые капли. Журавли заметили нас, закричали и поднялись. И сразу ошалело забегали зайцы. Теперь их можно сосчитать — двадцать семь. Прикидываем: за ночь не затопит — можно подождать для съемок хорошей погоды.
Утром нас разбудило солнце, tbcopce в байдарку! Зайцы, как солдаты, выстроились на дальней линии острова. Лопочут ушами, то и дело становятся «столбиком* и быстро-быстро, как ба- рабанщнки, двигают лапами возле носа.
Грива земли с двумя липами — самое высокое место в этом лесу, Вода постепенно выжимала зайцев с низменных мест, и вот они целой комгшдой собрались тут. Они отощали. Тальники и даже дубовый куст изглоданы добела. Зайцы встревожены. Они сбились в тесную кучу и, кажется, держат совет: что же страшнее — вода или четверо этих наступающих с разных сторон людей?
Фотографируем, обходим остров с разных сторон. Зайцы, кажется, привыкают. Очень забавно видеть вблизи бегущего зайца Задние ноги опережают передние. Он как пружина: то сжат в пушистый комок, то вытянут. Двадцать семь зайцев с любопытством глядят, как поперек острова мы вешаем сетку.
Мазай утверждает, что зайцы совсем не боялись людей. Помните? «Прыгнули зайцы мои — ничего!» С тех далеких времен зайцы, видно, многому научились. В нашу лодку не прыгают. Но надо же их спасать — вода прибывает.
Гоним зайцев на сетку. Сначала медленно, потом с гиканьем. Зайцы путаются, бешено бьют задними лапами. За них-то и надо схватить. Сажаем всех зайцев в клетку и потихоньку плывем домой. Лодку сейчас иначе как ковчегом не назовешь. По пути ковчег пополняется барсуком.
На Липовой горе зайцев окольцевали. Ловля идет не только ради спасения. Надо установить, в каких местах держатся зайцы, много ли гибнет зверьков, сколько расселяется из заповедника по окрестным лесам.
На Липовой горе пережидают потоп семьдесят зайцев. Их видишь всякий раз, когда идешь от домика к лодкам. Они прячутся в бурьяне, в канаве возле дуплистых ив, в старой колее от телеги. На острове зайцам ничто не грозит. (600)
По В. Пескову