Вводные замечания

Исследование «разных жанров и типов устной и письменной речи, имеющих широкое распространение в общественной практике» на основе изучения форм и видов монологической и диалогической речи [Виноградов 1963: 17], становится особенно актуальным в конце XX — начале XXI в.

Глубинные общественные изменения активизируют многие языковые процессы, что проявляется на разных уровнях языковой системы, ведет к взаимодействию и взаимовлиянию функционально-стилевых разновидностей, к изменениям в структуре и содержании многих речевых жанров, к появлению совершенно новых видов устного публичного общения.

Изменения в текстовых структурах современного публичного диалога подтверждают мысль (М. М. Бахтин, В. В. Виноградов, М. В. Панов) об исторической зависимости речевых жанров от социокультурного контекста.

Диалог как форма речевой деятельности, речевого взаимодействия до недавнего времени изучался опосредованно, через драматургию, через художественную литературу. Таким путем было сделано много интересных и важных наблюдений относительно структуры диалогического текста, структурно-семантических типов реплик, способов их связи, их стилистического своеобразия в художественном произведении.

Исследование живой разговорной речи, начатое в 60-е годы, дало возможность не только подтвердить многие выводы, сделанные на материале художественной литературы, но и показать принципиальные различия диалога в художественном произведении и в устном непосредственном общении. Художественный диалог развивается по законам драматургического действия и по своей природе и назначению не является простым воспроизведением живого разговора. В отличие от разговорного диалога, возникающего спонтанно и отражающего неподготовленность речи собеседников и их совместное участие в создании единого текста, художественный диалог возникает под пером писателя, чей голос присутствует и в репликах, и в ремарках, и определяет общую стилистику произведения.

В языке и структуре реплик проявляется еще одна особенность драматургического диалога — ориентация на потенциального участника — зрителя, читателя, слушателя. Наличие «двойного адресата» принципиально отличает художественный диалог от обычного непринужденного разговора, но сближает его с другим видом устного общения — диалогом публичным.

В последние десятилетия XX века, отмеченные новыми общественно-политическими и экономическими процессами в России, происходит значительная активизация разных форм публичной коммуникации и в первую очередь — публичного диалога. Официальную тематику и соответствующие языковые стереотипы прошлой эпохи сменил интерес к человеку с его проблемами, к живому собеседнику. Монологизированная публичная форма общения вытесняется диалогической.

Пространство современного публичного диалога (ПД) характеризуется многообразием коммуникативно-речевых типов, широко представленных мас- смедиа[108]. Здесь прежде всего можно назвать печатные, радио- и телеинтервью, беседы, пресс-конференции, теледискуссии и диалоги «за круглым столом», разные виды ток-шоу. Эти типы публичной речи, демонстрируя разнообразие текстовых структур, объединяются общим структурно-языковым признаком — «реплицированием», когда «говорение данного собеседника чередуется с говорением другого (или других)» [Якубинский 1923: 139].

Обмен высказываниями-репликами составляет сущность любого диалога и создает особый тип текста.

В понятие «текста» принято включать две основные характеристики: связность и цельность. Этими свойствами в полной мере обладает такая форма речи, как диалог, и в частности — публичный диалог, хотя создание речевой структуры, характеризующейся смысловой и формальной связностью и цельностью (т. е. текста), здесь происходит в результате коммуникативно-речевой деятельности двух или нескольких говорящих.

Наименьшей единицей текстовой организации диалога выступает реплика[109], которая, «сцепляясь» с другой репликой, образует диалогическое единство. Эта более сложная строевая единица широко используется при анализе диалогического текста, хотя понимается и толкуется разными исследователями не одинаково[110]. Различают такие типы диалогических единств (ДЕ), как «вопрос-ответ», «побуждение-повествование», «повествование-вопрос», «повествование-повествование» и др.

Выделяют и более сложные в структурном отношении единицы текста, например, «диалогический фрагмент», «комплекс», «блок», «сегмент» и т. п.[111]

Можно присоединиться к мнению, что «выделение исходных единиц во многом зависит от целей и задач анализа» [Баранов, Крей длин 1992].

При изучении современного публичного диалога наиболее удобной единицей, рабочим инструментом исследования выступает «реплика». Именно содержательные и структурные характеристики реплик существенны при определении типа диалога. Так, ситуация пресс-конференции задает жесткую структуру «вопроса-ответа». В разных типах интервью могут иметь место не только короткие «собственно вопросы» и «собственно ответы», но и «вопрос-побуждение», «вопрос-констатация», косвенный ответ[112], уход от прямого ответа путем развития новой темы, лирических отступлений и т. п. В других типах диалога реплика может принимать форму пространного рассуждения, развернутого объяснения, обоснования, пояснения (например, в диалогах «за круглым столом»).

Возможная значительная протяженность реплики не делает ее независимым монологом, так как при диалогическом общении она связана с окружающими высказываниями и тематически, содержательно, и рядом языковых скреп, контактных слов, разных видов речевых повторов.

В то же время при исследовании диалогической и монологической речи неоднократно обращалось внимание на отсутствие строгих и абсолютных границ между ними, на разные формы их «смешения и взаимодействия» [Винокур 1959; Виноградов 1963; Гельгардт 1971].

Такое стирание границ и смешение форм особенно характерно для современной публичной коммуникации, которая дает примеры совершенно новых ситуаций устного публичного общения. Монолог и диалог, взаимодействуя и дополняя друг друга, могут просто сопутствовать театрализованному действу, развиваться на фоне радиоигр и телевизионных шоу, где ведущий журналист задает вопросы и побуждает к ответу и «героев дня», и слушателей, зрителей, людей из публики — участников шоу, которые, в свою очередь, могут вести дискуссии, высказываться по разным вопросам.

Эта многоликость говорящего субъекта порождает и значительный стилевой разброс речевых средств, и разнообразные случаи нарушения традиционных норм публичной коммуникации, что говорит не столько о недостаточном владении литературным языком, сколько об изменении отношения нашего современника к самому понятию «литературная норма» и о «размывании» самой нормы. Если еще в 60-е годы «норма — это запрет», то теперь — «норма — это выбор... Она советует взять из языка наиболее пригодное в данном контексте... Новое понимание требует гибкого следования целям и условиям общения» [Панов 1989].

Это чувство соразмерности и сообразности особенно важно не терять в публичной речи.

В данной главе ставится задача изучения новых явлений, активных процессов в пространстве устного публичного диалога, анализа его новых типов и разновидностей, структурно-стилистической организации их текстов.