I ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ[I]
Старославянским, или церковнославянским, языком называется тот древний южнославянский язык, на который в IX веке былб переведено священное писание. К славянским языкам принад* лежат в настоящее время следующие языки: 1) южнославянские^ именно болгарский, словинский (или словенский) и сербо-хорватский, 2) восточнославянские языки, именно русский в собственном смысле, или великорусский, и украинский, 3) западнославянские языки, именно чешский, словацкий, польский, кашубский и лужицкий, подразделяющийся на верхнелужицкий й нижнелужицкий.
К западнославянским языкам относится и исчезнувший в прошлом веке полабский язык, принадлежавший славянам, жившим, между прочим, по реке Лабе, или Эльбе. Что касается старославянского, или церковнославянского, языка, то это, несомненно, язык южнославянский и притом родственный ближайшим образом с болгарским языком, хотя мы и не имеем пока оснований утверждать, что старославянский язык есть язык древнеболгарский; еще менее оснований признавать в нем язык древнесловинский, за который принимали его некоторые слависты. Древнейшим из тех памятников старославянского языка, в которых обозначено время написания, является Остромирово евангелие, написанное, т. е. переписанное, в 1056—1057 годах для Остромира в Новгороде (рукопись хранится в Петербургской публичной библиотеке). Остромирово евангелие заключает в себеі однако, не чистый старославянский язык, но, как писанное в России, оно имеет примесь и русского языка и стоит, таким образом, во главе старославянских памятников русской редакции. Из XI века нам известны и некоторые другие старославянские тексты русской редакции, например Изборник 1073 года, а из позднейших веков мы знаем их, понятно, все более и более, но чем новее эти памятники, тем менее знакомят они нас с настоящим старославянским языком, и, таким образом, с течением времени старославянский язык обратился у нас в тот искусственный, искаженный язык, который употребляется теперь в богослужении и называется церковнославянским языком. Для того чтобы не смешивать с этим ломаным языком тот древний церковнославянский язык, который мы открываем при изучении древнейших его памятников, я называю последний языком старославянским. Подобную же судьбу, как в России, старославянские тексты имели в Сербии и в Болгарии, и, таким образом, кроме старославянских текстов русской редакции, мы находим старославянские тексты сербской редакции, например Симеоново евангелие, и старославянские тексты болгарской редакции, например Болонскую псалтырь. Но, кроме старославянских памятников этих трех редакций, вносивших в старославянские тексты примесь русского, сербского и болгарского языков, существуют также древние памятники старославянского языка, которые не обнаруживают признаков ни одной из этих редакций и представляют чистый старославянский язык: это так называемые „паннонские “ памятники старославянского языка, между которыми существуют в свою очередь известные различия. К числу их принадлежит, например, Саввина книга (евангельские чтения), Зографское евангелие, Мариинское евангелие, Ассеманово, или Ватиканское, евангелие, Супрасльская рукопись и другие. Одни из этих памятников писаны кириллицей, другие глаголицей. К первым принадлежат, например, Саввина • книга и Супрасльская рукопись, ко вторым, например, Зографское евангелие, Мариинское евангелие, Ассеманово евангелие. Я удерживаю для этих текстов принятое теперь название „паннонские* памятники или „паннонские* тексты, хотя в названии „паннонские* я вижу только условный термин. Вместе с тем я не могу признать, чтобы паннонские памятники старославянского языка являлись единственным критерием при определении чистого старославянского языка, как думают некоторые слависты. Известные различия в языке, существующие между памятниками паннонскими и, например, древнейшими старославянскими памятниками русской редакции, могут восходить к самому старославянскому языку, который, понятно, как и всякий живой язык, дробился на наречия и говоры. На существование наречий указывают и самые паннонские памятники, различающиеся между собой в языке по известным признакам. Определяя редакцию того или другого старославянского текста, мы не должны забывать, что один и тот же текст может представлять смешение одной редакции с другими, позднейшими. Так, рукопись, писанная в России, кроме русской редакции, представляет болгарскую, если последняя существовала в том оригинале, с которого был списан русским писцом данный текст.Старославянский язык по своему строю отличается наибольшей древностью среди известных нам славянских языков. В этом заключается особенно важное значение старославянского языка при сравнительно-историческом изучении славянских наречий, хотя и не следует думать, что старославянский язык во всех чертах древнее других славянских языков, и никоим образом не следует выводить факты других славянских языков, хотя бы, например, русского, из фактов старославянского языка, так как старославянский язык не есть родоначальник, но лишь старший брат в той семье языков, которая произошла из общеславянского языка, или языка праславянского, восстановляемого в науке путем сравнительно-исторического изучения отдельных славянских языков. Этот праславянский язык, от которого произошли известные нам славянские языки, образовался в свою очередь, как показывает сравнительное языковедение, из языка литовско-славянского, т. е. в ближайшем родстве с славянскими языками находятся языки литовские, или балтийские, к которым принадлежат: собственно литовский язык, язык латышский и не существующий теперь прусский язык. Подобно тому как славянские языки восходят к одному общеславянскому языку, так и литовские, или балтийские, языки произошли из общелитовского, или общебалтийского, языка, а этот язык вместе с общеславянским языком составлял некогда один язык, который мы можем называть поэтому языком литовско-славянским. Нам известно из сравнительного языковедения происхождение и этого литовско-славянского языка, некогда существовавшего, а именно сравнительное языковедение показывает, что славянские и балтийские языки принадлежат к индоевропейской семье языков, в состав которой, кроме ветвей балтийской и славянской, входят также следующие ветви: индийская ветвь, древнейший представитель которой, язык древнеиндийский, называемый в известном периоде его жизни санскритским языком, или санскритом, является по своему древнему строю очень важным при сравнительном изучении индоевропейских языков; ветвь иранская, древнейшими представителями которой служат язык Авесты, называемый нередко зендом (или зендским языком), и язык древнеперсидский, известный из клинообразных надписей; греческая ветвь, к которой принадлежит греческий язык в его наречиях, древних и новых; ветвь италийская, заключающая в себе латинский язык и некоторые другие древние языки Италии, а из латинского языка образовалась семья романских языков, к которым принадлежат языки французский, итальянский, испанский и некоторые другие; ветвь кельтская — к ней принадлежат в настоящее время народные наречия Ирландии, части Шотландии, Валлиса и Бретани; ветвь германская, или немецкая, древнейшим представителем которой является не существующий теперь язык готский и к которой принадлежат также языки скандинавские, нижненемецкий и язык верхненемецкий. Все эти языки составляют одну общую индоевропейскую семью, т.
е. все они произошли из одного общего индоевропейского языка. Этот общий индоевропейский язык, или индоевропейский праязык, наука открывает путем сравнительного изучения отдельных индоевропейских, или индогерманских (как их называют немецкие лингвисты), языков. Родство этих языков было доказано немецким лингвистом Боппом в начале текущего столетия, хотя еще в конце прошлого века было указано на возможность родства между собой большей части из этих языков; это предположение, однако, Бопп первый обратил в несомненный научный факт и, таким образом, положил начало сравнительному изучению индоевропейских языков, а вместе с появлением сравнительного изучения индоевропейских языков получило начало и научное языковедение вообще.Языковедение, или лингвистика, ставит предметом изучения человеческий язык в его истории и, следовательно, историю отдельных человеческих языков. Исследование того или другого отдельного языка является научным только тогда, когда изучается история этого языка, но изучение истории того или другого языка возможно лишь при сравнении его с родственными языками, и задача исследователя какого-либо индоевропейского языка состоит в том, чтобы проследить историю изучаемых явлений до эпохи распадения общего индоевропейского праязыка. Поэтому при изложении фонетики старославянского языка я буду обращаться к сравнению фактов этого языка с фактами по крайней мере некоторых других индоевропейских языков. Так, из славянских языков я возьму русский язык, а из языков неславянских — греческий и латинский. Но сопоставление старославянского языка с русским возможно только при посредстве общеславянского языка, а сопоставление старославянского языка с греческим и латинским возможно лишь при посредстве общеиндоевропейского языка. Таким образом, я буду обращаться и к этим праязыкам, восстановляемым в науке путем сравнительно-исторического изучения тех языков, которые образовались из этих праязыков.
Язык состоит из слов, а слова — это звуки речи, имеющие значения.
Жизнь языков представляет постоянные, хотя и постепенные изменения как звуковой стороны слов, так и их значений. Изменения языка происходят как в процессе мышления, так и в процессе речи, т. е. когда мы образуем звуки слов. В процессе речи язык подвергается изменениям только в звуковой стороне, и сюда принадлежат те именно изменения звуковой стороны языка, которые состоят из изменения отдельных звуков и звуковых сочетаний в словах лишь в качестве звуков речи, т. е. без всякого отношения к словам и их значениям. Тот отдел языковедения, который занимается звуками языка и их изменениями в процессе речи в истории языка, называется фонетикой, т. е. учением о звуках языка. Фонетические явления, как явления физической стороны языка в их результате, гораздо менее сложны в этой их стороне сравнительно с духовными явлениями в жизни языка и потому более доступны для точного наблюдения. Понятно поэтому, что с фонетики должно быть начинаемо научное изучение какого бы то ни было языка.Наиболее полная грамматика старославянского языка (т. е. как грамматика в собственном смысле, или учение о формах, так и фонетика) составлена известным славистом Миклошичем и входит как часть в его сравнительную грамматику славянских языков. Она написана на немецком языке и состоит из четырех томов (Vergleichende Grammatik der slavischen Sprachen, von F. Miklosich). Первый том (Lautlehre, два издания; 2-е: Wien, 1879) содержит в себе фонетику, второй том (Staminbildungslehre, одно издание, W., 1875) посвящен словообразованию, третий (Wortbildungslehre, два издания; 2-е: W., 1876) рассматривает формы флексии в славянских языках; четвертый том (Syntax, W., 1868—1874, перепечатан в 1883 году) содержит в себе синтаксис. Наиболее полный словарь старославянского языка составлен Миклошичем и издан им под заглавием: Lexicon palaeoslovenico- graeco-latinura; надо, впрочем, иметь в виду, что в этом словаре недостаточно строго отделены слова старославянского языка от таких слов в старославянских текстах, которые не принадлежат самому старославянскому языку.
Лучшим учебником старославянского языка является учебник Лескина — Handbuch der altbulgarischen (altkirchenslavischen) Sprache, von A. Leskien, второе издание 1886 года. Недостаток этого учебника во втором издании тот, что Лескин останавливается исключительно на старославянском языке паннонских текстов; первое издание (1871), составленное по другому плану, теперь, понятно, устарело. Учебник Лескина содержит в себе грамматику, хрестоматию и словарь.
Из других хрестоматий укажу на хрестоматию Ягича (Образцы языка церковнославянского, СПБ, 1882) и на хрестоматию Буслаева (Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков, М., 1861).