Вертикальный текст ‘русские глаголы говорения’ — эмпирическая пресуппозиция когнитивного моделирования лсг глаголов говорения

lt;...gt; сегодня и чувствовать — любить даже — нельзя без посредства слова, речевого взгляда, или встроенного в нас наблюдателя. Относясь к потаённому, происходящему внутри человеческого сердца и души, чувство требует манифестации и экспликации в человеческой и человечной форме — вербализации, так как именно в сокровенном возможен обман.

Ф. И. Гиренок

Язык — центр этической системы lt;...gt; Единственная возможность честно посмотреть в лицо истории — язык lt;...gt; Этическая задача языка — не лгать, не лжесвидетельствовать.

Ю.В.Рождественский

Красоте необходимо зеркало, нужен мудрый ценитель, добрый и восхищённый созерцатель, ведь ощущение красоты — это ощущение жизни, любви, надежды, мнимая вера в бессмертие, так как прекрасное вызывает в нас

желание жить lt;... gt; Книга, написанная последним художником на умершей земле , будь она исполнена гениальнейшей гармонии прекрасного, всего лишь бумажный хлам, мусор, потому что цель книги не крик в пустоту, а отражение в душе другого человека, передача мыслей, переселение чувств.

Ю.В.Бондарев

Ложность изречённой мысли стала общим местом в теоретических попытках постичь рождение слова-мысли, как одновременно всеобщим же является признание креативности слова, обращённого к сознанию и чувству человека.

Диалектная функциональная разновидность русского языка выработала необыкновенно развитые — и, как следствие, релевантные самым тонким нюансам речевого поведения — номинативную и семантическую системы, представляющие речевое событие морфологизованными способами. Так, морфологическая доминанта обозначения говорения — глаголы одноименной лексико-семантической группы — только в одной из диалектных макросистем (говорах Среднего Приобья вторичного заселения) образуется 699 номемами-лексемами. Однако диалектоносители как будто пренебрегают этим лексическим богатством, отдавая предпочтение лексико-семантическому ядру глаголов говорения — говорить/говореть и сказать, моделирующим речевое событие как синкретичное, многогранное (не разъятое на его аспекты) всеми гранями своего функционирования. Например, 1 2 словоупотреблениям доминантного говорить могут соответствовать в одном диалектном контексте объёмом в 118 слов смыслы 1 2 периферийных глаголов говорения: просить, отвечать, пояснять, убеждать, предлагать, отказывать, восклицать, рассказывать, повторять, спрашивать, догадываться, утверждать: Я вот как на пензию вышла, я говорю: «Зоя, я же тебе давала 90 рублей, ты меня свози куда-нибудь, я посмотрю». Она говорит:«А кого ты там, мама, увидишь?» Я говорю: «Я в Томском не была ни разу, - я говорю. - У меня в Томском племянники живут, — я говорю, — к ним бы съездили, зашли». «Ничего», - говорит. Рукой махнула, сразу скорей на вокзал, на пароход, на «Ракету».

Однако, будь произведена соответствующая замена (казалось бы, искомая с точки зрения вкуса литературного), речевое событие вытеснило бы рассказчика как скромного (идеального с точки зрения русской риторической нормы) участника (говорящего, думающего, ведущего беседу-полемику, несущего идею смирения и приятия собеседника-оппонента, повествующего о событии) общения, подменив его субъектом (человеком) судящим, что не соответствует ни русским риторическим, ни православным канонам человека говорящего (Ното toquens). Диалектное языковое сознание доверяет конституирующему (креативному в подлинном смысле слова) статусу ядерных глаголов и, подключая слушателя к дискурсу говорящего, делает его самостоятельно — но заданно мягко — воспринимающим и оценивающим ситуацию и содержание общения. Это врождённое, интуитивное — наивное — чувство меры в речевом поведении и его представлении объясняет и обязательное дозированное использование экспликаторов оценки формальной и содержательной сторон речевого акта: фактически на все периферийные 381 глагольные лексемы (см. таблицу 1) приходится кон - текстных реализации на порядок меньше, чем на доминантные представления речевого действия. И это — при гораздо большем диапазоне ономасиологических возможностей диалекта по сравнению с кодифицированным языком: на 663 диалектную ономате- му говорения приходится 964 периферийные ономатемы в КЛЯ. Но, открытая для КЛЯ, диалектная система принимает и собственно литературные единицы. И практически каждая из периферийных ономатем в диалекте несёт конкретизации аспекта говорения и яркую экспрессивную, эмоциональную, оценочную, образную, стилистическую характеристику речевого события.

Таблица 1

Ономасиологическая и семантическая соотнесённость глаголов говорения с аспектами речевого действия в русском литературном языке (КЛЯ) и в говорах Среднего Приобья (Д)

Темп речи представляют лексемы залопотать, затянуть, запеть, петь, тянуть (всего 10 лексем).

Тембр голоса актуализован в лексемах базлать, балагурить, басовить, брехать, брякать, бунчать, величать, визжать, виз- жеть, ворковать, ворчать, вопить, выстрамить, вякать, вянь- кать. греметь, гаркнуть, гундеть, горготатъ, грубить, грубия- ниться, диковаться, журчать, забазлать, завопить, загреметь, заедать, запричитать, заругаться, замяркать, зашикать, змыр- кнуть, зрявкнуть, исстонаться, кликать, клоктать, костить, ляскать, мамкать, узжатъ (всего 78 лексем).

Сила голоса оказывается особенно нюансирована: базлать, базланитъ, безголосить, возгудать, возмущаться, возмоляться, вопить, воскричать, вскрикивать, выгаркивать, гаркнуть, греметь, забазлать, завопить, забушевать, заворчать, загалдеть, загреметь, зазевать. закричать, залиться, заорать, зареветь, зашептать, зрявкнуть, крикнуть, кричать, пришёптывать, раскричаться, расскандалиться, ругать, ругаться, разблажить- ся, хайкнуть, хаманить, шумнутъ (всего 56 лексем).

Степень отчётливости эксплицирована в лексемах: (не) выговаривать, заговориться, проговаривать, балаболить, бармить, бормотать, бунчать, бурмить, буровить, буторить, гукать, диктовать, доложить, забормотать, залопотать, загнусить, загалдеть, загорготать, загудеть, замычать, замяркать, набуро- вить, пробормотать, пришепётывать (всего 27 лексем).

«Количество» говорения — один из самых судимых параметров для диалектной ономасиологии и семасиологии речевого действия: насказать, посказать, порассказать, присказать; балакать, балендрясы разводить, балякать, болтать, выгаркивать, гундеть, гуторить, догорготаться, догаркатъся, заболтать, загалдеть, загорготать, загудеть, заедать, запричитать, залиться, загалдеть, зареветь, заругать, набуробить, поругать, пополоскать, попричитывать, посодомиться, пощунять, прибра- ниват, присвистнуть, причётывать, разблажиться, рокотать, рявкать, рявкнуть, свистеть (всего 53 лексемы).

Дефекты произношения и речи отражаются в лексемах: без- голосить, гнусеть, горготать, загорготать, закартавлявиться, клохтать, немтовать, пришепётывать, шваркотать, чёкать (всего 1 7 лексем).

Внутренняя форма глагольных лексем, именующих говорение в диалекте, таким образом, выявляет значимость аномального акустического рисунка речи (чрезмерные громкость или тихость голоса), приближающую говорение к звукам живой природы и одухотворяемых её сил (гром, буря), причём концептуализируется как негативное всякая аномалия акустической нормы, даже если это избыточная... приятность звучания (ворковать, журчать).

Содержательная характеристика речевого события эксплицируется в глаголах, связанных с манифестационным, информационным, коммуникативным и императивным аспектами. При этом диалект, как видно из таблицы, уступает КЛЯ особенно в представлении манифестационного содержания речи: 374 лексемы против 653 лексем в КЛЯ. Зато диалектная ономасиология необыкновенно чутка к императивной стороне речевого действия, номинативным характеристикам речи: число текстовых реализаций дискретных единиц для экспликации наивной лингвопрагма- тики в диалекте превышает на 40-50 процентов число соответствующих реализаций единиц КЛЯ. Причем диапазон содержательного варьирования речевого события, релевантный для диалекта, не менее широк, чем в художественном тексте, где глаголы говорения обладают максимальной функциональной раз- ветвлённостью и представленностью. Так, только представленность императивных характеристик речевого действия в диалектной системе обнаруживается в 488 глагольных лексемах в говорах Среднего Приобья, каждая из которых коннотативно более нагружена, чем любая из номем в КЛЯ. Вот некоторые из этих дискретных единиц диалектной номинативной системы: алюсничать, базлать, базланить, байкать, бить, болтать, вербовать, вино- ватить, врать, выпроситъся, выстрамить, выхлопотать, выш- корнуть, вышучивать, вякать, вянькать, гадить, горготать, диковать, дражнить, жалиться, забушевать, задачить, зазевать, заедать, заткнуть глотку, зрявкнуть, крутиля давать, кле- ветить, мамкать, мозги канифолить, мыркаться, намекнуть, облапошить, обстрамить, отругиваться, ошуравить, покос- тить, пополоскать, пощунять, пристыжать, распекать, туры- катъ, хаманить, цыскнуть.

Все аспекты речевого действия в наивной картине мира сопряжены с акустической характеристикой действия и измерены ею, поскольку речевое событие в диалекте спонтанно, диалогично и всегда существует только в устной форме. Вероятно, поэтому акустическая характеристика речевого действия окрашивает и само содержание речи, превращаясь в качественный атрибут последнего. Слепки с различных моделей речевого действия (научной, концептуальной, наивной, риторической, художественной) запечатлевает собою не только слово системное, но и текстовое, воплощающее континуальную часть языкового сознания народа. Так, для диалектного дискурса основную роль текстообразовате- ля играет доминантный глагол, формирующий дискурс как экспликацию своей семантической и синтаксической валентности. Художественный же текст стремится к преодолению вездесущности доминанты, что приводит к большей функциональной нагрузке менее многозначных периферийных глаголов, актуализу- ющих отдельные аспекты говорения или характеристики в пределах аспекта. Вероятно, поэтому художественный дискурс — нарратив — представляет речевое событие глазами рефлектирующей личности как разъятое аналитическим ножом постмодернистского сознания: каждый параметр речевого действия представляется обнажаемым, парадоксально, саркастически оценочным, дисгармоничным. Возможно, самыми яркими текстовыми экспликациями такого речевого события являются рассказы В.То - каревой «День без вранья», «Самый счастливый день», «Скажи мне что-нибудь на своём языке» и рассказ Д. Рубиной «Возвращение к пройденному»: глаголы, именующие честное речевое поведение, выступают в роли образующих дискурс целого текста у

В.Токаревой и задают пространственно-временную и событийную оси развития авторской мысли, а в рассказе Д.Рубиной 76 периферийных глагольных лексем в 136 контекстных реализациях (против 30 реализаций говорить/сказать) вскрывают аномалии дисгармоничного речевого поведения нашего современника. Эти художественные экспликации положения дел с риторическим идеалом конца XX века перекликаются с теоретическими высказываниями мэтров риторики постсоветского общества. «Язык — центр этической системы lt;...gt; Единственная возможность честно посмотреть в лицо истории — язык lt;...gt; Этическая задача языка — не лгать, не лжесвидетельствовать», — говорил Ю.В.Рождественский на III Международной конференции преподавателей риторики в МГУ в 1 998 году, призывая риторов идти в понимании речевого события за языком, за языковыми экспликациями народного сознания и осознания речевого идеала, а не оправдывать риторические фетиши современности, идущие от СМИ и политического дискурса. И в этом смысле опасения честных философов лингвистического и риторического знания могут казаться беспочвенными, если учитывать защищённость народного сознания от разрушающих концептов, кроющуюся в наивной картине мира, закреплённой языковым сознанием и сознанием диалекто- носителя.

Таким образом, эстетический код эпохи, риторическая модель речевого действия по-разному воплощённая в наивной диалектной и художественной картинах мира, определяет дискурсивное развитие речевого действия и в КЛЯ, и в Д. Причём ближе к классическому русскому риторическому идеалу оказывается наивное диалектное моделирование речевого действия, что должно способствовать более интенсивному обращению когнитологов, лингвокультурологов и риторов к диалектному источнику знания о языковой картине мира и о концептуальном моделировании. Такое приближение науки к языковым основам общества позволяет выявлять единицы участия национального сознания в построении дискурса и языковой модели мира, в чём убеждает даже рассмотрение того фрагмента языковой модели мира, который, на поверхностном уровне более всего представляя синхронный срез языка, в функциональном проявлении, в глубинной семантике и онтологии хранит память о национальном этическом и эстетическом идеале человека говорящего, сформированном ещё в период первых русских риторик.

Таблица 2

Глаголы ЛСГ говорения в лексико-семантической соотнесённости с аспектами речевого действия в литературном языке и в диалекте