Усиление экспрессивной функции средств письма

Усиление личностного начала как яркая черта языка перестройки, отмеченное М. В. Пановым [Панов 1988], в полной мере характеризует современный язык. С этим естественно связано усиление его алеллятивно-экспрессивной функции, что проявляется и в письме.

Заметно возрастает роль авторской орфографии, то есть намеренное отступление от орфографической нормы, отражающее пристрастия пишущего или его стремление использовать и этот элемент с определенной целью. «Текст печатается в авторской орфографии» — такое примечание в наше время можно встретить не только при публикации старых текстов, но и текстов ныне живущих наших современников.

Нередко отклонение от орфографической нормы используется в целях игры или эпатажа, например: Музыкальная группа Аукцыон с «вызывающим» написанием цы через ы\ Слава Курицын «принял решение писать отныне слова мужык и жызнь через ы. Так сугубеє. Лет через 20 все будут так писать (Курицын-weekly от 8 февр. 2001 www. Russ.../krug / wews [НМ, № 6.2001]).

Установка на привлечение внимания, на игру, на эпатаж, иногда просто на развлекательность в большой мере связана с расширением роли рекламы в общественной жизни — реклама буквально пронизывает повседневную жизнь общества.

Ощущается стремление к свободе использования экспрессивных возможностей графики и орфографии, в частности, для отражения на письме графическими средствами особенностей произношения, в том числе интонации. Например, в заголовке статьи в «Московском комсомольце» ЧИСТА КОНКРЕТНО посредством знака ударения передается не ударение, а жаргонно-молодежное растянутое произношение безударных гласных. Усиление игрового начала, стремление к «выразительности» сказывается и на собственно графике и проявляется в разного рода графических вольностях. Назовем некоторые из них.

• Щеголяние, часто безграмотное, дореформенной графикой, ср., например написания, якобы имитирующие дореформенную орфографию: Старый лекарЪ (название сети аптек в Москве), трактір, телевЬионный романъ (в рекламе фильма «Идіот»); отель Д ’Классик (о новой жизни старой орфографии в постсоветском обществе см.
  также: [Григорьева 2001].
• Чрезмерное увлечение латиницей, при этом в одном слове или словосочетании может быть «чередование» латиницы с кириллицей. Т. М. Григорьева пишет: «Латиница внедряется в русский текст, создавая своеобразный русско- латинский (...) гибрид». Вот несколько ее примеров: DOM КУЛЬТУРЫ; RECORDHbie новости; ЧЕЛОУЕК — СПОЯТ — BHDEO — ЬЮБОВЬ — MyZblKA — БЕСТБЕЛЛЕР (названия рубрик молодежного журнала «Бумеранг») [Григорьева 20006] (об «украшении» русского текста латиницей (см. также: [Науменко 2003]).
• Использование разных шрифтов в пределах одного слова или словосочетания: БУХГАЛТЕРИЯ (объявление о наборе слушателей на курсы бухгалтеров), пример из [Дзякович 1998]. В подобных случаях мена шрифтов служит как бы эквивалентом пробелов и позволяет одним написанным словом передать сразу и слово и словосочетание.
• Разбиение слов на слоги и отделение их друг от друга пунктуационными знаками, обычно употребляемыми в конце предложения, например, Тре! Бу! Ет! Ся! — пример из [Там же]. Здесь восклицательные знаки после каждого слога «предписывают» прочтение слова как четырех восклицательных предложений, и это передает настоятельность требования.
• Слитное написание слов, например: «В отличие от “Тихого омута” один из самых неординарных театров Москвы “черное НЕБОбелое” не имеет постоянной площадки. Несмотря на это, театр по праву пользуется славойкульто- вого среди знатоков авангарда [о чем, в частности, свидетельствует победа “небожителей” на фестивале Новые Русские Театры-95] (...). Творчество “черного НЕБАбелого” не имеет ничего общего с традиционным драматическим искусством...» (газета «Досуг в Москве»).
• Замена буквы внутри слова рисунком. «В последнее десятилетие XX в., — пишет Т. М. Григорьева, — возникло новое явление русской парагра- фемики — пиктографемика». Это явление характерно «для рекламных текстов и номинаций городских объектов, которые также выполняют рекламную функцию» [Григорьева 2004]. Пиктографемикой Т.
  М. Григорьева называет замену буквы в слове рисунком, тематически связанным с областью рекламируемого. Материал, собранный Т. М. Григорьевой, показывает, что почти все буквы русского алфавита имеют рисуночные эквиваленты. «В зависимости от семантики включающего пиктографический элемент слова — свой набор рисуночных реализаций» [Там же]. Например, вместо буквы А в слове ЗАМКИ на вывеске изображается замочная скважина, в слове КАНЦТОВАРЫ букву А заменяет изображение циркуля, а в слове КУЛИНАРИЯ (магазин) — треугольный кусочек торта; вместо JI — брюки (магазин «БОЛЬШИЕ ЛЮДИ») или Эйфелева башня (косметический магазин). Вместо буквы X — раскрытые ножницы (ПАРИКМАХЕРСКАЯ);буквуШзаменяюттришпаги(конфета«МУШКЕТЁР»); Ж «превращается» в снежинку в слове МОРОЖЕНОЕ и т. д.

Здесь открывается большой простор для фантазии. Особый размах для художественного творчества дает буква О, предоставляя для рисунка свою удобную круглую площадку.

* * *

В последнее десятилетие наблюдается повышение интереса к вопросам нормы, обусловленное сложившейся у нас языковой ситуацией. Она характеризуется пренебрежительным (если не сказать презрительным) отношением к норме. И это отношение только усилилось в связи с бурной реакцией на проект новой редакции свода орфографических правил, а также спровоцированными этой реакцией спорами о том, кем и как должны решаться вопросы коррекции правописания. То, что норма по сути игнорируется, означает размывание границ литературного языка, разрушение языка культуры. Письмо вне нормы вообще немыслимо. Поэтому вновь становится актуальным казалось бы решенный вопрос о соотношении нормативного и объективного подхода к языку.