§ 6. УПРОЩЕНИЕ ХАРАКТЕРИСТИК

Мы уже видели, что в некоторых случаях можно, не зная всего набора признаков, по неполному их перечню указать, какой звук отвечает характеристике. Например, чтобы «отгадать» звук [р], достаточно двух признаков: дрожащий, твердый.

Почему при характеристике [р] можно не упоминать, например, признак «передненёбный»? Потому что в русском языке всякий дрожащий — передненёбный. Действует известный нам закон: если А с Б, то Б — не отдельная, особая единица языка. Здесь у А — признак «дрожащий», Б — «переднеязычный». Если Б не самостоятельная единица, если этот признак «влит» в признак А, то о ? можно не упоминать.

Значит, упрощение характеристик звуков без ущерба для их точности важно и практически, и теоретически. Теоретически — потому что помогает глубже понять языковую, системную сущность звука, отделить самостоятельные признаки от сопроводительных. На таком разделении строится особая лингвистическая теория языковых различителей (о ней подробнее см. гл. 5). Практически — потому что позволяет упростить опознание звуков, например при работе со звуковым анализатором — аппаратом, который дает возможность устную речь превратить в звуковую (а затем и в орфографическую) запись. В дальнейшем, после совершенствования, звуковые анализаторы смогут заменить стенографисток.

Наш пример с [р] дан в артикуляционной классификации: дрожащий, передненёбный — это признаки звука по его артикуляции. Но упрощение характеристик наиболее результативно на основе акустической характеристики, так как она дихотомична.

Сравните артикуляцию звуков [т] и [ц]. Начало артикуляции у них одно и то же: передняя часть языка примыкает к верхним зубам; исход артикуляции — разный: у [т] — прорыв смычки воздушной струей, у [ц] — раскрытие смычки в щель. Теперь понаблюдаем, как произносится звук [т] в слове отцепили. Оказывается, взрыва нет. Артикуляция [т] ограничивается энергичным смыканием языка и зубов, т. е. выполняется только начало работы — то, которое одинаково у [т] и [ц]. Если бы было написано оццепили, то читалось бы так же, как отцепили, именно потому, что перед [ц] согласные [т] и [ц] не отличаются друг от друга: в артикуляции отсутствует именно та часть, которая их отличает.

Итак, различие [т] — [ц] (т. е. различие по способу артикуляции) в этом положении несущественно. Значит, можно не упоминать, что [т] — взрывной, что он не аффриката (не слитный)? Это было бы возможно, если бы среди шумных зубных глухих твердых были только [т] И [ц] , если бы классификация была двойной, дихотомической. Тогда согласному [т] (в данном положении) можно было бы дать такую характеристику: шумный зубной глухой твердый — и все, не упоминая о способе его артикуляции. Но классификация наша не дихотомична: кроме [т] и [ц] есть третий — [с], он тоже отвечает данной характеристике и тоже может быть в том же положении перед [ц] — расцепили. Поэтому, чтобы отличить согласные в сочетаниях [тц] и [сц] (отцепили — расцепили), все-таки приходится упоминать способ артикуляции. Упрощение характеристики не удалось. Помешал третий согласный — [с]. Будь классификация дихотомической, не было бы этой помехи.

В дихотомической классификации не бывает третьего звука. Звуки [т], [ц], [с] имеют в ней признаки:

М              [ul              [с!

Прерванных только два: [т] и [ц], согласный [С] из другой группы, он — непрерывный, о нем и речи нет: нейтрализация охватывает только непрерывные.

В положении перед [ц] характеристики согласных [т] и [ц] упрощаются:

М              [ц]

Признаки резкий ~ нерезкий сняты, так как они в данном положении (перед [ц]) неразличительны. Дано: А = невокальный (= шумный согласный), высокий и диффузный (= зубной), недиезный (= твердый), прерванный, глухой; Б — отсутствие той части артикуляции, которая создает акустическую резкость и позволяет «резкие» противополагать «нерезким». Поскольку А с Б, то о Б, о резкости ~ нерезкости, можно не упоминать. Характеристика упростилась.

Почему теперь не мешает [с] ? Этот согласный устранен введением дихотомии: все звуки разделены на прерванные и непрерывные, [с] ушел в непрерывные, т. е. он уже не может влиять на характеристику прерванных [т] и [ц].

Итак, дихотомическая (акустическая) классификация удобна для упрощения характеристик звуков. Возьмем слово взрыв. Полная характеристика его звуков такая

1 Плюс означает, что на вопрос следует ответ «да», минус — «нет».

Вместо 45 признаков — 24. 21 признак приведен к нулю.

Почему, например, у [в] признак «нерезкий» можно убрать, не упоминая в характеристике этого согласного? Сказано, что [в] — непрерывный, в то же время и нерезкий. Если А — непрерывный, Б — нерезкий, то А а Б, следовательно, Б не самостоятельная сущность в системе, о, Б можно не упоминать.

Почему у [в] не дан признак «недиезный» (т. е. «твердый»)? Все губные перед негубными согласными бывают только твердыми. Признак «недиезный» и здесь не избираемый, а вынужденный, он подчиняется закону А а Б. Здесь А — губной перед негубным согласным, Б — недиезный.

Почему у [з] тоже не указана твердость? Шумные зубные могут быть только твердыми перед [р], [р’] ... Значит, и здесь твердость вынужденная; она — Б, которого требует А.

А почему у [ы] указана небемольность (неокругленность) ? Если ее не указать, то [ы] нельзя отличить по характеристике от [у]: оба они окажутся низкими, диффузными и различительных признаков не обнаружат.

Артикуляционное изучение звуков русского языка было начато работами замечательных ученых-филологов XVIII в.— В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова. Особенно много сделали В. А. Богородицкий (Казань), А. И. Томсон (Одесса), Л. В. Щерба (Петербург) в конце XIX — начале XX в. Они впервые стали изучать русские звуки с помощью аппаратуры, соединив непосредственно слуховой анализ с инструментальным.

Акустическая классификация звуков многих языков (в том числе русского) была дана в 1955 г. Р. О. Якобсоном, Г. Фантом и М. Халле.

Особенно значительны заслуги в изучении звуковой стороны русского языка фонетической лаборатории при Ленинградском университете (Л. В. Щерба, Л. Р. Зиндер, М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко), лаборатории при Институте русского языка АН СССР (С. С. Высоцкий, А. М. Кузнецова, Р. Ф. Пауфошима), лабораторий при Московском университете (Л. В. Златоустова) и при Киевском (Л. Г. Скалозуб).