§ 64. Употребление форм повелительного наклонения с другими модальными значениями
В русском языке основная форма повелительного наклонения, свободная от императивной интоналщи, выходит далеке за пределы императивных син-таксических конструклщй. Сочетаясь с личными местоимениями и существительными в именительном падеже, в некоторых синтаксических условиях она выражает разнообразные модальные значения, близкие к кругу значений условно-желательного наклонения.
По мнению И.
Ф. Анненского, «наблюдение над фактами (народной.—В. В.) речи могло бы установить некоторые ступени между повелительным в главном и повелительном в придаточном Оттенок условности можно найти тоже в таком былинном сочетании предложений, как:
Ай-же Солнышко да Владимир князь, да стольно-Киевской!
А спусти меня да во чисто поле.
А съезжу сыщу я как старого казака да Илью Муромца»420.
Большинство грамматистов уже давно находило в многообразии значений и употребления повелительного наклонения пережиток его старинной связи с желательным наклонением. Известно ведь, что формы славянского повелительного наклонения восходят к древнему желательному наклонению, способному выражать не только желание, но и приказание и даже условие421.
М. Н. Катков писал: «Этим мнимым повелительным наклонением можем выражать мы то, на что римлянин употреблял свой modum conjunctivum: не только наше читай однозначительно латинскому legas, но и выражение si le- gissem, -s, -t; fecissem, -s, -tможем мы удобно передать одним словом: прочти,
сделай — я, ты, он, мы, они. Следующее Цицероново предложение: Si Neptu-
nus, quod Theseo promiserat, non fecisset, Theseus fdio Hippolyto non esset orba- tus —можно с точностью передать так по-русски: Не исполни Нептун своего обещания Тезею, не лишился бы Тезей сына Ипполита»422.
Но А. А. Потебня указывал на возможность выведения всех переносных значений императивных форм из значения повелительности: «Другие мо-дальные значения рассматриваемых форм представляются (или изображаются) их повелительным значением».
Так, «сходство между наклонениями условным и повелительным состоит в том, что оба они, в противоположность изъявительному, выражают не действительное событие, а идеальное, т. е. представляемое существующим только в мысли говорящего»423.Таким образом, форма повелительного наклонения служит средством выражения подчинительной связи преимущественно в условных и уступительных конструкциях, придавая особый модальный оттенок высказыванию. Например: «Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь» (Гоголь, «Ревизор»); «Подай я вам милостыню, — сказала она вдруг твердо,—и вы отомстите мне за нее потом еще пуще» (Достоевский, «Подросток»); «Дурака хоть наверху поставь, хоть внизу — все равно» (Чехов, «Господа обыватели»); «Не будь, с одной стороны, катаний на лодках, не будь, портних с талиями и т. п., а будь моя жена одета в нескладный капот и сиди она дома, а будь я, с другой стороны, в нормальных условиях человек, поглощающий пищи столько, сколько нужно для работы, и будь у меня спаси-тельный клапан открыт, а то он случайно прикрывался как-то на это время,—я бы не влюбился» (JI. Толстой, «Крейцерова соната»); «Ну, ударь теперь мороз — озими все пропадут»; «Только хрустни в лесу ветка, зашурши листья, так весь и затрясешься от страха» (Л. Толстой, «Отчего зло на свете»); «А попроси у нее взаймы, она станет плакать» (Чехов, «Чайка»). К этой сфере употребления императивной формы в условно-уступительном значении примыкает также тип уступительно- или условно-противительных высказываний. Например:
Про жизнь пустынную как сладко ни пиши,
А в одиночестве способен жить не всякий.
(Крылов)
Следует отметить возможность безличного употребления той же формы глагола и в той же функции: «Случись тут волку быть, и овца пропала бы». Это симптом того, что в этих конструкциях складывается особое наклонение, которое, подобно сослагательному, принимает на себя функцию выражения зависимых синтаксических отношений между «предложениями».
Однако основная форма повелительного наклонения употребляется не только в зависимых синтаксических сочетаниях.
Форма повелительного наклонения от основ несовершенного вида (а при некоторых синтаксических условиях и от основ совершенного вида) может быть предикатом любого личного или неопределенно-личного предложения с особым оттенком модальности. Она обозначает действие, навязанное субъекту против его воли, предписанное ему как его обязанность. С этой формой связан оттенок негодования и протеста. Значение времени этой форме глагола чуждо. Оно вытекает из времени соотносительного предложения, из синтаксического контекста.Например: «Путают, путают, а я распутывай, — сердито сказал он, думая о кознях, которые строят ему враги» (Ф. Сологуб, «Мелкий бес»); «Она жадная, ей все давай» (там же); «Девица платок уронила — ты поднимай, она входит — ты вставай и давай ей свой стул, уходит — гы провожай» (Чехов, «Женское счастье»); «Посуда, окна, домашние не попадайся: поколотит» (Писем-ский, «Тысяча душ»); «Вот вы грешите, а начальство за вас отвечай» (Слепцов); «У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит» (Островский, «Гроза»); «Ты не поверишь, как я измучился с ним. Спорит, грубиянит, а дела не спрашивай» (Гончаров).
Ср. у Салтыкова-Щедрина в «Господах Головлевых» (в речи Арины Пе-тровны о предстоящем освобождении крестьян): «Теперь у меня и капустки и картофельцу и хлебца — всего довольно, ну, и питаемся понемногу: карто- фельцу нет — велишь капустки сварить; капустки нет — огурчиками извернешься ! А ведь тогда я сама за всем на базар побеги, да за все денежки заплати, да купи, да подай, — где на этакую ораву напасешься?»
Быть может, в этом употреблении императивной формы следует видеть переходные, гибридные случаи, примыкающие к системе повелительного наклонения. Но зато уже нет никакой возможности для живого языкового сознания связывать с современным повелительным наклонением омонимическую форму прошедшего времени совершенного ьида, выражающую мгновенно-произвольное действие (он и скажи).