Субъективизация: адресатное и обобщенно-личное значения форм 2-го лица Семантические особенности форм 2-го лица
Поскольку категория лица является актуализационной дейктичес- кой категорией, она ориентирована в первую очередь на полноценную речевую ситуацию, в которой говорящий и адресат конкретны, индивидуальны и связаны единством времени и места.
Нарративный режим употребления языка предполагает семантическую модификацию тех его элементов, которые непосредственно ориентированы на ситуацию общения, в том числе форм категории лица, причем считается, что «при переходе от разговорного языка к языку художественной литературы наиболее радикальной трансформации подвергается семантика 2-го лица и всех языковых элементов, предполагающих 2-е лицо» [Падучева 1996: 210].Нужно заметить, что и в диалоге, в контексте полноценной речевой ситуации, употребление форм 2-го лица[117] в их прямом («адресат- ном») значении характеризуется специфическими чертами, не свойственными другим формам лица.
Уникальность высказываний, отнесенных ко 2-му лицу, обусловлена тем, что из трех традиционно выделяемых основных типов речевых актов — утвердительных, побудительных и вопросительных — со 2-м лицом наиболее естественно связываются побуждения (Прочитай эту книгу!) и вопросы (Ты читал эту книгу?). Согласно широко распространенной точке зрения, побуждение вообще может быть обращено только к непосредственному адресату данного акта речи, чем обосновывается необходимость принципиального ограничения парадигмы императива формами 2-го лица (см. об этом [Храковский, Володин 1986: 12—16]).
Что же касается утверждений с формами 2-го лица субъекта (и глагольными, и местоименными), то они плохо согласуются с предварительным условием успешности утвердительного речевого акта. Таковым, как известно, считается «презумпция со стороны говорящего, что хотя бы часть заключенной в этом высказывании информации неизвестна слушающему» [Стросон 1964/1982: 110]. Применительно к утвердительным высказываниям с формами 2-го лица это должно означать, что слушающему сообщают о нем то, что он сам о себе не знает.
Поэтому для целей собственно информирования такие высказывания используются довольно редко, хотя это и возможно:- [Астров]. Нянька, сколько лет прошло, как мы знакомы? [Марина] (раздумывая). Сколько? Дай бог память... Ты приехал сюда, в эти края... когда?., еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил (А. Чехов. Дядя Ваня);
- — Кто этот молодой человек? — А... Это некто Володя Макаров (...). Просто молодой человек. Студент. Вы спите на его диване (Ю. Олеша. Зависть).
Обычно же для такого рода высказываний с формами 2-го лица в их первичном «адресатном» значении характерно большее или меньшее видоизменение иллокутивной функции индикатива. В частности, они используются говорящим для интерпретации или оценки поступков адресата:
- — Ты упустил его по дороге, — заключил Алехин, выслушав Андрея. (...) — В поезде ты наткнулся на другого... наверно, похожего... — невесело продолжал капитан. — Все остальное было впустую (В. Богомолов. Момент истины);
- В сущности, Оля, я очень хорошо к тебе отношусь. Но ведь тебе этого мало. Тебе непременно надо, чтобы я из-за тебя с топором бегал, как Куликов (J1. Разумовская. Сад без земли);
предостережения:
- Потом мы взбирались по лестнице с риском упасть (...). — Упадешь! — крикнула мне снизу Витя Койфман (...). — Смотри, упадешь! Крича это, она смеялась, как будто, если бы я упал, это было бы смешно (Ю. Олеша. Ни дня без строчки);
- [Мефистофель] Я подожду в саду... (идет к окну). [Маргарита] Ты расшибешься. [Мефистофель] Не бойся (С. Алешин. Мефистофель)[118];
побуждения к действию:
- [Елена Андреевна]. Вы постараетесь, вы употребите все ваше влияние, чтобы я и муж уехали отсюда сегодня же! Слышите? Сегодня же! (А. Чехов. Дядя Ваня);
- Ты отведешь ее (собаку. — Ю. К.) к генералу и спросишь там. Скажешь, что я прислал... И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу... (А. Чехов. Хамелеон);
а также в ряде других функций [Каминская, Князев 1996: 60—64].
Что же касается нарративного режима, то представляется, что для глагольных и местоименных форм 2-го лица в этом случае более естественным является так называемое обобщенно-личное употребление, поскольку оно не требует наличия конкретного адресата. Их употребление, впрочем, также характеризуется значительной семантической неоднородностью.
Обобщенноличность связывается обычно с определенной разновидностью односоставных предложений. Однако, как заметил А. М. Пешковский, это значение может выражаться не только в односоставных предложениях, но и в двусоставных предложениях с местоимением ты в качестве подлежащего, а также косвенными падежами местоимения ты [Пешковский 1927/1956: 372—373][119], в подтверждение чего он приводит, в частности, следующий пример:
- Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе, как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет (Н. Гоголь. Ревизор).
Кроме того, они могут обозначать не только такие действия, которые потенциально относятся ко всем людям или ко всем представителям группы людей, включающей говорящего:
- —Мужчины здесь особенные, —услышала я от военных женщин. — На гражданке такого отношения не встретишь. Идешь в шесть утра на вахту; а тебе — розу (Известия, 8.7.2000),
но и такие, которые относятся именно к говорящему[120]:
- Сразу после того, как думал ночью о Язгуль, перекинулся на мысли о себе. Это связано неутолимо: как только задумываюсь о времени, тут же перескакиваю на свою дорогую персону. Кто я, что я и так далее. Иногда думаешь: все ничего, я в порядке. А иногда — тоска. Нет, думаешь, толку не вышло (Ю. Трифонов. Предварительные итоги);
- И тут меня как в голову ударило — ведь мне сегодня двадцать пять лет! Веселенький день рождения, нечего сказать... Сидишь в пыли на верхотуре, блохи тебя жрут, как бобика, а тебе и покусать в охотку нечего. И не зря ли сидишь, вот главное... (В. Богомолов. Момент истины)[121].
Как же связаны между собой адресатные и обобщенно-личные значения форм 2-го лица? Одним из путей к решению этого вопроса может быть анализ всей совокупности предложений с этими формами в более или менее значительном по объему корпусе текстов.