§ 48. СОЦИАЛЬНЫЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЖАРГОНЫ (АРГО)
Социальные и профессиональные жаргоны, или арго,— это речь людей, составляющих определенные обособленные социальные группы, или же людей, которых объединяет общая профессия.
Жаргоны не представляют собой целостной системы.
Грамматика в них та же, что и в общенациональном языке. Вся их специфика заключена в лексике: многие слова в жаргонах имеют специальный смысл, есть и такие, которые по форме отличаются от слов общеупотребительных. В целом для жаргонной речи характерна высокая степень метафоричности выражений.Так, например, в жаргоне летчиков низ фюзеляжа называется брюхом, учебный самолет — божьей коровкой. Если самолет увлекается вверх силой воздушного потока, то он вспухает, если его нос резко опускается вниз, то самолет клюет. Фигуры высшего пилотажа также имеют метафорические наименования: бочка, горка, петля и т. п.
Моряки называют дедом совсем не того, кто на судне старше других по возрасту, а старшего механика; капитана они зовут кеп, моториста — мотыль, кока — кашдей и т. д.
Есть подобные особенности в речевом обиходе медиков, железнодорожников, горняков и представителей многих других профессий, Это профессиональные жаргоны. Они используются людьми одной профессии главным образом при общении на производственные темы, т. е. темы, связанные с осуществлением определенного вида деятельности. За пределами профессиональной среды такой жаргон непонятен и поэтому не используется.
Специфичной, особой может быть и речь какой-либо с о ц и а л ь - н о обособленной группы людей. В дореволюционной России существовали тайные корпоративные арго. Каждое такое арго было понятно сравнительно узкому кругу людей, объединенных общим делом или ведших одинаковый образ жизни. Например, было нищенское и воровское арго, арго офеней — бродячих торговцев мелким товаром, коробейников. Офени составляли одновременно и профессионально, и социально замкнутую группу.
Случалось, что на коробейников нападали, отбирали у них товар и деньги, их деятельность иногда преследовалась властями. Поэтому коробейники вынуждены были всячески скрывать свои намерения и действия от посторонних, доверяясь только друг другу и поддерживая тесные связи лишь между собой. Помогал им в этом специально выработанный «язык», непонятный окружающим (товар по-офенски назывался шивар, вместо отнять офени говорили отъюхтить, вместо бояться — скудаться и т. п.). Некоторые элементы нищенского, воровского и офенского арго сохранились и в наше время, а кое-какие слова перешли в общий оборот, потеряв жаргонную окраску и претерпев семантические изменения: двурушник (у нищих так назывался тот, кто собирал милостыню обеими руками), липа (фальшивка), жулик, шустрый и др.В отличие от прошлого, в структуре современного русского языка нет таких арго, которые создавались бы со специальной целью зашифровать способ общения, сделать его непонятным для непосвященных (как это было, например, в «языке» офеней). Более характерны сейчас такие групповые, социально ограниченные жаргоны, которые отражают специфические объединения людей по «интересам»: ср. особенности речи болельщиков, автолюбителей, коллекционеров и т. п. Так, например, банка у футбольных болельщиков означает ‘гол’, лошадь в жаргоне автолюбителей значит ‘лошадиная сила’ (мотор на тридцать лошадей). Определенными жаргонными особенностями отличается речь людей, чья деятельность преследуется законом: браконьеров, книжных спекулянтов, наркоманов, фарцовщиков, проституток и др. (ср.: фуфыръ в значении ‘рубль’ в речи книжных спекулянтов, поплыть — ‘начать испытывать действие наркотика* — в речи наркоманов, телевизор — ‘вид рыболовной снасти
с подсветкой, привлекающей рыбу’ — в речи браконьеров и т. п.).
Во многих языках существовали и существуют сейчас школьные и студенческие жаргоны (иногда их называют общим термином: молодежный жаргон). Есть такие жаргоны и в современном русском языке. Они, так же как и другие социально и профессионально ограниченные разновидности языка, специфичны главным образом в области лексики (стипа — стипендия, шпора — шпаргалка, хвост — не сданный вовремя экзамен и т. п.).
Однако по сравнению с большинством профессиональных и социальных арго молодежный жаргон имеет яркую отличительную черту: для него (точнее, для тех, кто им пользуется) характерна игра со словом и в слово, сознательное переиначивание его формы и смысла с целью создания выразительных, эмоционально окрашенных средств (например, керосинка — ‘нефтяной институт’, предки — ‘родители*, клёво и фирма — как высшие положительные оценки и т. п.).Некоторые элементы социальных и профессиональных арго и жаргонов попадают в просторечие и даже в литературный язык (в основном в устно-разговорную его разновидность). Таковы, например, слова и обороты навалом — ‘много’, ‘трёп — ‘пустой разговор*, катить бочку на кого-нибудь — ‘несправедливо обвинять в чем-либо’ и т. п. Однако в целом жаргоны имеют ограниченную сферу употребления: их используют преимущественно в «своей» социальной и профессиональной среде.
Социальная и функциональная дифференциация русского языка
КУЛЬТУРА РЕЧИ
Культура речи — это умение, во-первых, правильно говорить и писать и, во-вторых, употреблять языковые средства в соответствии с целями и условиями общения.
Правильной признается речь, которая согласуется с нормами литературного языка — произносительными, грамматическими, лексическими. Эти нормы предписывают, например, говорить вада, а не вода, горы, а не убры, идёт, а не «идеть», класть и положить, а не «сложить» и «покласть», пошли за грибами, а не «пошли за грибам» и т. д.
Однако правильность лишь первая (но при этом совершенно необходимая) ступень подлинной речевой культуры. Можно говорить или писать правильно, но однообразно, бесцветно, вяло. Такой речи недостает выразительности. Она достигается умелым и уместным употреблением языковых средств разных стилей. Владение выразительными средствами языка и умение использовать их в зависимости от ситуации и цели общения — второе, помимо правильности, условие культурной речи.
Чтобы это условие соблюдалось, надо иметь ясное представление о стилистической градации языковых единиц, об их различном предназначении.
Так, книжные слова уместны в жанрах книжнописьменной речи — научной статье, докладе, тексте закона, газетной корреспонденции — и мало употребляются в бытовых ситуациях общения. Например, в бытовой речи неуместны слова идентичный вместо одинаковый, таковой вместо этот или такой, нежели вместо чем, ибо вместо потому что. Особенно вредит бытовому языку «канцелярит» (термин К. Чуковского) — неуместное употребление канцелярских слов и оборотов («В части сена у нас дела неважные», «Надо заострить вопрос о мясе», «Школьник как таковой обязан соблюдать дисциплину» и т. п.).С другой стороны, автор научного сочинения или человек, составляющий деловой документ, войдет в противоречие со стилистическими нормами русского литературного языка, если начнет употреблять такие слова и обороты, как докопаться, остолбенеть, верзила, выискивать, закатить выговор, вокруг да около, аж (вместо даже), как бы не так и т. п.
Стилистическая целесообразность употребления языковых средств, их соответствие потребностям и целям общения — важные принципы культуры речи. Эти принципы лежат в основе и нормали- заторской деятельности лингвистов — при разработке ими справочников и пособий по стилистике и культуре речи, в пропаганде лингвистических знаний в печати, по радио и телевидению. Школьное обучение русскому языку также направлено на формирование у учащихся подлинной речевой культуры.
Культура речи — часть общей культуры человека. По тому, как человек говорит или пишет, можно судить об уровне его духовного развития, о его внутренней культуре.
ЛИТЕРАТУРА
Булатова Л. Н., Касаткин Л. Л., Строганова Т. Ю. О русских народных говорах.— М., 1975.
Кожина М. Н. Стилистика русского языка.— 2-е изд., испр. и доп.— М., 1983.
Русская диалектология / Под ред. Л. Л. Касаткина.— М., 1989.
Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин.— М., 1979. Шмелев Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях.— М., 1977