Событие как узловая точка дискурса
Дискурс СМИ отличается от других дискурсов (например, педагогического, бытового, художественного), в частности, тем, что одной из центральных коммуникативных задач здесь является «конструирование события» — выбор события или факта (объекта реальности), придание ему коммуникативного статуса «общественной значимости» и новостной ценности.
«Конструирование события» происходит посредством именования и интерпретации и включает в себя операцию «категоризации» — встраивания события в дискурс, в общий тематический, концептуальный, стилистический ряд (ср. [Чепкина 2001: 19— 21]). Таким образом, возможности выбора события заданы тематически и — шире — коммуникативно, на уровне дискурса в целом: оно будет вписано в уже существующую тематическую макроструктуру, определенный тематический ряд, обусловленный коммуникативным контекстом или ситуацией и связанный с определенным типом национальной культуры (ср.: [Дейк 1989]).Сам выбор события устанавливает новую иерархию, повышает его в ранге, делаетчастью истории и включаете новый социальный контекст. Онтологически «...в этом необозримом море событий, в бесконечной длительности времен отдельное событие теряет свое значение. Среди бесконечного множества происшествий ни одно не может быть важнее другого: ведь ни одно не имеет безусловной важности...» [Гвардини 1990: 137]. «Иерархические членения и соответствия» устанавливаются в конкретном социуме конкретными источниками информации. В дискурсе СМИ расставляются «символические акценты», символическая сетка, накладываемая на события, конструируется свой образ мира [Почепцов 2000а: 85]. Ср.:
Когда я смотрю «Сделай шаг», будто бы попадаю в другую страну, где нет ни киллеров, ни эстрадных балагуров, ни самоубийц, ни прочих героев нашего времени. Нет и снобизма, чрезвычайно сейчас распространенного в прессе. Прежде ведь страдали снобизмом мегаломании — героические свершения, великие стройки.
Теперь то же самое, но со знаком минус: землетрясения, убийства, катастрофы. А ведь обычная жизнь обычных людей состоит не из землетрясений. Женятся, рожают детей, пытаются приспособиться к новым реалиям, над чем-то размышляют. Почему-то эта простая, естественная жизнь мало кого интересует... (Нов. газ., 10.1997);Я получаю несколько газет, читаю их. И получаю сотни писем: крик народа о том, что с ним делается. Так вот эти звуки не совпадают. Я утверждаю: газеты гораздо поверхностней, мельче жизни. Они в политических интригах крутятся и меньше всего заботятся о народном благе. Это так, для украшения, втягиваютжизненныеэпнзодынателевидениеиливгазеты(А. И. Солженицын:
«Наш дух сильнее гнетущего бытия» http://www.aif/ru/online/aif/J057/03_0]. 24.01.2001.)
В текстах СМИ информирование всегда подчинено воздействию:
С годами стало ясно, что тоталитарность в природе изобретения. Контроль над душой телезрителя заложен и в бабушкин близорукий ящик, и в Сашкин самострой, симулирующий радугу, и в виртуальное чудо XXI века... Ни национальные особенности, ни государственный строй, ни политический режим тут не принципиальны. Человечество эпохи развитого телевидения на одной отдельно взятой Земле приобретает опосредованное мировоззрение (Нов. газ., 10.1997).
Воздействие через фактологическую информацию связано с приданием одним и тем же событиям разной коммуникативной ценности.
На шкале сообщений—рядовое событие, новость, сенсация — выделяются события с особым коммуникативным статусом необычности, новизны — сенсации. Однако признаки «новизна» и «актуальность» не связаны прямо с событийной, фактологической стороной сообщения, с событием-фактом. В дискурсе СМИ можно выделить «медиасобытия» — те, которые целиком созданы журналистами. К такого рода сообщениям можно отнести не только предвыборные дебаты, создаваемые посредством СМИ, но также и события, коммуникативный статус которых не соответствует их «фактической» значимости для социума (ср.
взрыв жилого дома террористами — взрыв бытового газа в жилом доме). Сама возможность придания одним и тем же событиям разной коммуникативной ценности разными источниками является непременным условием свободного, «естественного» существования дискурса СМИ.Национально-культурная специфика развертывания информационной цепочки: отбор фактов и событий — их интерпретация — создание устойчивых образов — формирование стереотипов — проявляется уже на этапе отбора фактов и их последующей классификации с точки зрения новостной ценности [Добросклонская 2000:75]. Выбор события и придание ему некоторой новостной ценности встраивает избранную новость в некий тематический ряд. «Сравнительный анализ содержательной стороны текстов массовой информации показывает, что при всей схожести общего тематического рисунка, основанного на освещении ... тем-универсалий ... (home news, forcing news, bisiness, opinion, sport, arts, weather и т. д.) ... в [дискурсе] СМИ разных стран можно выделить темы (topics), специфичные для той или иной культуры» [Там же: 74].
Наиболее частотные, постоянно присутствующие тематические составляющие дискурса российских СМИ современного периода («buzz-topics») — коррупция, мигранты, терроризм, Чечня, криминальные новости. Выделенность «топиков» по признаку новизны для российского дискурса (бизнес, частная жизнь политиков, астрология, религия) повышает их значимость, актуальность для читателей. Некоторые устойчивые «топики» вводятся в дискурс или активизируются в нем циклично: таковы, например, «противостояние власти и олигархов», «выборы».
В целом можно отметить тенденцию движения тематической новостной парадигмы российских СМИ к образцу западной прессы, что проявляется во введении новых тем, формировании новых тематических доминант и их новом наполнении. Однако российские СМИ сохраняют и свою специфику.
Сравнение различных культур на основе параметров «ориентированность на индивида / на коллектив», «наличие глубокого / неглубокого скрытого культурного контекста», «степень эгоцентризма» показывает гораздо булыную этно- центричность американской и английской культур по сравнению с русской культурой [Там же: 71—72]. Эта национально-культурная специфика мировосприятия проявляется, в частности, в формах организации информационного пространства, а именно, в гораздо большей ориентированности общеполитических российских СМИ на события международной жизни по сравнению с английскими и американскими СМИ, обращенными к «родному» массовому читателю.