СКЛОНЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ

В текущее полугодие предметом наших занятий будут некоторые отделы сравнительной морфологии индоевропейских языков, и именно, мы познакомимся, хотя и вкратце, с формами склонения и спряжения слов в общеиндоевропейском языке и с их историей в тех отдельных и.

Морфологией называется известный отдел грамматики, а грамматика, в тесном смысле этого термина, есть учение о формах языка, хотя по принятому обыкновению название „грамматика" распространяют также и на фонетику—не только на учение о формах языка; в действительности, однако, нет никакой тесной связи между фонетикой и учением о формах языка, и отношение, существующее между фонетикой и грамматикой в тесном смысле этого термина, такое же, какое существует между семасиологией, учением о значении слов, и учением о формах языка, т. е. грамматикой. В грамматике различаются два главных отдела: морфология и синтаксис. Морфология рассматривает формы отдельных слов в их образовании и значении, а задача синтаксиса — определить употребление форм отдельных слов в словосочетаниях, т. е. по отношению к сочетанию форм одних слов с формами других слов или с известными словами в словосочетаниях, а кроме того, в синтаксис входит изучение и таких форм языка в их образовании и значении, которые существуют не в отдельных словах, но в сочетании отдельных слов — в словосочетаниях (например, в китайском языке). Формами слов называются, как мы знаем, различия между словами, образованные различиями в так называемых формальных принадлежностях слов, т. е. тех принадлежностях, общих одним словам с другими, которые одинаково изменяют в этих словах значения других основных принадлежностей, как в однородных между собою по значению. Формами слов, следовательно, обозначаются данные предметы мысли по отношению к различиям, общим для этих предметов мысли, а вместе с тем и самые слова (знаки предметов мысли), имеющие формы, обозначаются при посредстве форм по отношению к различиям, общим одним словам с другими.

Грамматические или формальные классы слов не надо смешивать с классами неграмматическими, основанными на общих различиях в значениях слов (например, имена и местоимения, поскольку они различаются только в значении, не образуют различных грамматических классов слов). Грамматические классы целых слов называются „частями речи", или точнее — они должны быть названы „грамматическими частями речи", так как название „части речи" в наших грамматиках применяется и к неграмматическим классам слов.

В о. и. е. языке в эпоху его распадения различались следующие наиболее общие грамматические классы целых слов: слова с формами словоизменения и слова без форм словоизменения. В словах, имевших формы словоизменения, по различиям в этих формах, различались в свою очередь: 1) слова спрягаемые, или глаголы в тесном смысле этого термина, т. е. слова, имевшие формы того словоизменения, которое называется спряжением, 2) существительные склоняемые слова, т. е. слова,

имеющие формы только того словоизменения, которое называется склонением, и 3) прилагательные склоняемые слова, имевшие, кроме форм склонения, также формы того словоизменения, которое называется согласованием прилагательных в роде с существительным. Эти грамматические классы слов, рассматриваемые как знаки предметов мысли, имели в о.

в предложении существительным словом. Вследствие присутствия таких форм согласования в роде самое склонение прилагательных в о. и. е. языке являлось несамостоятельным склонением, которое обусловливалось склонением тех существительных, с которыми сочетались в предложениях прилагательные склоняемые слова.

Что касается того класса слов в о. и. е языке, к которому принадлежали слова, не имевшие форм словоизменения, то здесь различались в о. и. е. языке слова, имевшие формы словообразования, и некоторые слова, не имевшие никаких форм. Последние не принадлежали, следовательно, ни к какому положительному грамматическому классу слов, а слова, имевшие одни словообразовательные формы без форм словоизменения, принадлежали здесь к тому грамматическому классу слов, которые называются наречиями, или, точнее, грамматическими наречиями. Формою грамматического наречия данный предмет мысли, обозначенный основою слова в этой форме, обозначается как находящийся в известном отношении к признакам других предметов мысли. Что касается тех слов о. и. е. языка, которые не имели никаких форм слов, то сюда принадлежали слова частичные и очень немногие нечастичные (полные) слова, причем из последних большая часть по неграмматическому значению была однородна с грамматическими наречиями, а такие полные слова, без всяких форм и однородные по значению с грамматическими наречиями, носят название также наречий, что, собственно, является неточным названием. Кроме того, в числе полных слов, не имевших форм, были в о. и. е. языке и некоторые числительные, хотя вообще числительные слова были здесь словами склоняемыми и не составляли какого-либо особого грамматического класса слов в о. и. е. языке, хотя, правда, некоторые количественные числительные представляли в о.

Мы остановимся теперь на склонении в о. и. е. языке. Формами склонения называются, как известно, падежи или падежные формы, причем те падежные формы, которые образуют самое склонение, называются косвенными падежами, а именительный или прямой падеж представляет собой форму склоняемого слова в ее отношении к формам собственных или косвенных падежей. Форма именительного падежа создается, следова*- тельно, присутствием в данном слове косвенных падежей, и только по отношению к формам косвенных падежей эта собственно непадежная форма является формой именительного падежа, т. е. такой формой, которой данный предмет обозначается без отношения к другим предметам мысли. В косвенных падежах склоняемых слов в о. и. е. языке различались, именно, следующие падежи: винительный, родительный, отложительный, или аблатив, дательный, творительный и местный. Значения этих косвенных падежей в о. и. е. языке были следующие. В форме винительного падежа различались по значению (не по образованию) две формы: 1) форма винительного падежа обозначала данный предмет мысли в его отношении к такому признаку другого предмета мысли, который обозначался в предложении глаголом (сравните винительный падеж в греч. языке, где это и. е. значение винительного падежа сохранилось с особенною полнотою); следовательно, это значение винительного падежа было известным грамматическим значением падежной формы, именно в том смысле, что в самих предметах мысли различались при этом известные грамматические классы, т. е. классы» образуемые грамматическими классами слов, обозначавших эти предметы мысли (так как ведь признаки, обозначаемые глаголами в их отличии от других предметов мысли, представляют собою известный грамматический класс предметов мысли), 2) винительным падежом в о. и. е. языке обозначался в данном предмете мысли тот пункт, который достигается движением, обозначенным в данном предложении; это значение винительного падежа было, следовательно, неграмматическим значением падежной формы (сравните такое значение винительного падежа в др. инд. языке, в греч. — наиболее у Гомера, например, при ixvlojiat, sTjju, в лат. — в именах, обозначающих, например, названия городов, а также в rus, domum). В форме родительного падежа в о. и. е. языке различались по значению также две формы: 1) форма родительного падежа обозначала данный предмет мысли в его отношении к другому предмету мысли, который обозначался в предложении существительным словом; и такое значение родительного падежа было, следовательно, грамматическим значением падежной формы (это значение родительного падежа является в различных и. е. языках, например в русском языке в выражениях „сын этого человека", „отец этого человека"); 2) формой родительного падежа обозначалось в о. и. е. языке в данном предмете мысли то целое, часть которого находится в известном отношении к другому предмету мысли в предложении; это значение формы родительного падежа было уже неграмматическим, и родительный падеж в этом значении может быть называем родительным-разделительным. (Такое значение сохранилось и в отдельных и. е. языках, например в русск. „дать воды", „полный" с родительным, в греч. тгХєІос, лат. pletius.)

Что касается прочих падежей в о. и. е. языке, то они имели только неграмматические значения. Формою дательного падежа в о. и. е. языке данный предмет мысли обозначался как такой, в отношении к которому находится признак другого предмета мысли в предложении, а кроме того, дательным падежом*данный предмет мысли обозначался и как такой, в отношении к которому находится то, что обозначалось в предложении сочетанием сказуемого с подлежащим (дательный в том и другом значении мы находим и в отдельных и. е. языках). Отложительный падеж, или аблатив, в о. и. е. языке обозначал в данном предмете мысли пункт отделения другого предмета мысли в предложении по отношению ли к положению в пространстве, или по отношению к причинной связи (сравн. значение аблатива в лат. языке; в славянских языках и, между прочим, русском форма и. е. аблатива совпала с формой родительного падежа, и поэтому форма родительного падежа в этих языках восходит по значению частью к и. е. отложительному падежу).

Тот падеж о. и. е. языка, который называется творительным, был в основном своем значении падежом социативным, т. е. обозначал данный предмет мысли как являющийся в сочетании с другим предметом мысли, обозначенным в предложении. Отсюда, вероятно, развилось и значение этого падежа как собственно творительного (инструментального),— то значение, при котором творительный обозначал в предмете мысли орудие действия, обозначенного в предложении. (В русском языке мы находим творительный падеж в последнем его значении, значение же его как социативного падежа в русск. языке перенесено на творительный падеж в соединении с предлогом с.) Затем, из социативного значения творительного падежа объясняется и то значение этого падежа в о. и. е. языке, при котором в данном предмете мысли обозначалось место или время, по которому распространяется известный признак, обозначенный в предложении. (Сравн. в русск. языке: „идти лесом", „плыть морем".)

Формою местного падежа в о. и. е. языке обозначалось в данном предмете мысли место или время существования признака другого предмета мысли, обозначенного в предложении.

Таковы в общих чертах значения, принадлежавшие в о. и. е. языке падежным формам самим по себе, независимо от значений, развившихся в сочетании слов, имевших падежные формы, с другими словами в предложении. Эти указанные мною значения являлись как при самостоятельном склонении слов, в существительных словах, так и при несамостоятельном склонении, в именах прилагательных; относительно прилагательных имен надо заметить, что в них всякая форма косвенного падежа обозначает принадлежность данного признака такому самостоятельному предмету мысли, который находится в известном отношении к другому предмету мысли в предложении, а формою именительного падежа прилагательных имен обозначается то, что самостоятельный предмет мысли, которому принадлежит данный признак, не находится в каком-нибудь отношении к другому предмету мысли.

Относительно имен в о. и. е. языке надо заметить, что они могли иметь, кроме падежных форм, также звательную форму в качестве формы целого слова. В грамматиках принято рассматривать звательную форму вместе с падежами и даже принято называть ее „звательным падежом", но такое название неправильно и явилось вследствие того, что форма незвательная, соотносительная со звательной, вместе с тем по отношению к косвенным падежам есть форма именительного падежа. По значению звательная форма не имеет ничего общего с косвенными падежами, а именно, звательной формой обозначается в данном предмете мысли второе лицо речи (лицо, к которому обращается говорящий), и, следовательно, звательная форма в ее соотношении с незвательною формою принадлежит к словообразовательным формам и обозначала известные различия в самом названии предмета мысли, именно — как предмета данной речи или как второго лица. В прилагательных именах звательная форма является несамостоятельной по значению, т. е. обозначает данный признак в его принадлежности такому самостоятельному предмету мысли, который обозначается звательной формой.

В склоняемых словах о. и. е. языка, как личных, так и неличных, различались также формы числа как формы целых слов. Формы числа склоняемых слов в о. и. е. языке по их значению не принадлежали к формам словоизменения: это были формы словообразования, но по образованию эти формы не отличались от форм падежных, так как в самых падежных формах здесь существовали известные различия по формам числа, а поэтому формы числа в склоняемых словах о. и. е. языка принадлежали также к формам склонения по образованию, т. е. самое склонение состояло в изменении данных, слов по формам падежа, различавшимся по формам - числа. В о. и. е. языке в формах числа различались три числа: единственное, двойственное и множественное. Формою множественного числа данный предмет мысли обозначался в неопределенном множестве, формою двойственного числа — в количестве двух, формою же единственного данный предмет мысли не обозначался ни в неопределенном множестве, ни в количестве двух и потому мог обозначаться (и) в количестве одного. Относительно форм двойственного и множественного числа в личных словах надо заметить, что они представляют некоторые отличия от форм числа в словах неличных. Так, в форме множественного числа первого личного слова обозначается не только неопределенное множество лиц говорящих, но и одно лицо, говорящее вместе с другими лицами, однородными в известном отношении с лицом говорящим. „Вы* обозначает как второе лицо речи в неопределенном множестве, так и одно второе лицо вместе с другими, однородными с ним в известном отношении лицами.

Прилагательные слова в формах числа имели в о. и. е. языке несамостоятельное значение и обозначали данный признак в его принадлежности такому самостоятельному предмету мысли, который обозначался по отношению к различиям в числе.

Я сказал, что формы числа не отделялись по образованию от форм падежа в о. и. е. языке и, следовательно, принадлежали к формам склонения, но надо заметить, что в словах неличных (именах и местоимениях) в формах множественного числа дательный и отложительный падежи имели одно общее образование, а в двойственном числе в словах неличных различались лишь три падежных формы: 1) общая форма для именительного и винительного, 2) общая для дательного, отложительного и творительного и 3) общая форма для родительного и местного. В словах личных (личных местоимениях) в о. и. е. языке форма винительного двойственного числа отличалась от формы именительного, но зато эта форма могла употребляться и как форма других косвенных падежей, хотя надо заметить, что вообще образование падежных форм двойственного числа в личных словах в о. и. е. языке пока недостаточно выяснено вследствие различий, представляемых отдельными и. е. языками в образовании этих падежей.

В склонении неличных слов о. и. е. язык различал два класса или два рода склоняемых слов: 1) склоняемые слова так называемого среднего рода и 2) склоняемые слова несреднего рода. Различие в склонении неличных слов того и другого рода состояло в том, что слова среднего рода имели общую форму для именительного и винительного падежей; при этом и по образованию эта форма именительного-винительного падежа среднего рода отличалась от форм именительного и частью винительного слов несреднего рода.

В именах существительных в о. и. е. языке в эпоху его распадения различие между словами среднего и несреднего рода было известным различием в значении имен существительных, а в прилагательных именах и местоимениях (неличных) различие между словами среднего и несреднего рода основывалось на различии в формах рода этих слов.

В существительных именах к именам среднего рода принадлежали те существительные, которые обозначали предметы мысли без отношения к различию между мужеским и женским родом, различавшимися в тех предметах мысли, какие обозначались именами существительными несреднего рода; следовательно, значение среднего рода в именах существительных в о. и. е. языке в эпоху его распадения определялось отрицательно по отношению к значению другого рода, несреднего, т. е. именами существительными среднего рода являлись существительные, не принадлежавшие к именам существительным другого рода, который мы называем несредним. Что же касается имен существительных несреднего рода, то к таким именам в о. и. е. языке принадлежали те существительные, которые обозначали данный предмет мысли по отношению к различию между теми двумя классами, которые мы называем мужеским и женским родом. Но надо заметить, что эти мужеский и женский роды предметов мысли, обозначавшихся именами существительными несреднего рода, были только частью известными неграмматическими классами предметов мысли и в значительной степени являлись грамматическими классами предметов мысли, т. е. такими, которые основывались ‘на известных грамматических классах имен существительных. В предметах мысли одушевленных, живых, обозначавшихся существительными именами несреднего рода, различались мужеский и женский естественные роды, т. е. по различиям пола, причем, следовательно, существительными именами мужеского рода являлись имена, обозначавшие существа мужеского пола, а существительными именами женского рода — имена, обозначавшие существа женского пола, и в числе существительных женского естественного рода были, между прочим, такие, которые имели в основах словообразовательную форму женского рода. Предметы мысли неодушевленные, обозначавшиеся существительными именами несреднего рода, распадались в о. и. е. языке на два класса: предметы мысли мужеского рода и предметы мысли женского рода — по следующим признакам. Во-первых, все те неодушевленные предметы мысли, которые обозначались именами существительными несреднего рода, однородными по. образованию основ с именами существительными мужеского естественного рода, являлись предметами мысли того же класса, называемого нами „мужеским родом", а те неодушевленные предметы мысли, которые обозначались именами существительными несреднего рода, однородными по образованию основ с существительными женского естественного рода, являлись предметами мысли того класса, который мы называем „женским родом". Поэтому и существительные имена, обозначавшие те или другие предметы мысли, были в о. и. е. языке именами мужеского или женского грамматического рода. Во-вторых, те неодушевленные предметы мысли, которые обозначались существительными несреднего рода и которые не принадлежали сами по себе к предметам мысли мужеского грамматического или женского грамматического рода, относились тем не менее к одному из этих двух классов в зависимости от того, сознавались ли они как однородные в других отношениях с предметами мысли мужеского или женского грамматического рода. Поэтому и существительные имена, обозначавшие такие предметы мысли, являлись именами существительными мужеского или женского родов. Например, в о. и. е. языке отглагольные имена существительные с отвлеченным значением, имевшие основу на суффикс ti или пі, были именами существительными женского рода, так как предметы мысли, обозначавшиеся этими существительными, сознавались как однородные с теми, которые обозначались отглагольными именами существительными с отвлеченным значением, имевшими производные основы на at, а эти последние принадлежали к именам существительным женского грамматического рода, так как были однородны по образованию основ с существительными женского естественного рода. Такие же различия в значениях рода имен существительных являются, например, и в русском языке. В прилагательных именах в о. и. е. языке различие между средним и несредним родом склоняемрсо слова в самом склонении определялось различием форм рода прилагательных имен, так как прилагательные имена в отличие от существительных имели формы словоизменения в роде, называемого иначе согласованием в роде прилагательных с именами существительными. В формах словоизменения в роде прилагательных имен различались в о. и. е. языке формы мужеского, женского и среднего родов, а в некоторых прилагательных форма общего несреднего рода и форма среднего рода. Этими формами обозначалась в прилагательных именах принадлежность данного признака, который выражался основою прилагательного, самостоятельному предмету мысли или мужеского, или женского, или мужеского и женского, или среднего родов, так как в самостоятельных предметах мысли, обозначавшихся существительными именами, различались классы мужеского, женского и среднего рода. В местоимениях неличных различие между средним и несредним родом в склонении образовывалось в о. и. е. языке также словообразовательными формами рода, а в местоимениях неличных формы рода были известными словообразовательными формами, причем в них развивались формы мужеского, женского и среднего рода, а в некоторых — формы несреднего и среднего рода. При определении значения форм рода в местоимениях (неличных) надо иметь в виду, что местоимения неличные могут иметь двоякого рода употребление: они могут обозначать в речи предметы мысли без отношения к тем существительным именам, которые являются названиями этих предметов мысли, или же они могут обозначать предмет мысли, как такой, который обозначен в данной речи существительным именем. В последнем случае местоимения неличные являются, следовательно, известного рода вспомогательными словами. В о. и. е. языке в местоимениях неличйых при их основном употреблении (не в качестве вспомогательных слов) формами рода обозначались различия в известном естественном роде данных предметов мысли, именно — формами мужеского рода данные предметы мысли обозначались как существа мужеского пола, формами женского рода — как существа женского пола, формами общего несреднего рода — и как существа мужеского, и как существа женского пола, а формами среднего рода данные предметы мысли не обозначались как существа, т. е. как предметы одушевленные. Сравните, например, различие в русском языке между словами кто и что. В местоимениях неличных при употреблении их в качестве вспомогательных слов формою рода в о. и. е. языке обозначался в данном предмете мысли тот род,

к которому принадлежал данный предмет мысли как обозначавшийся тем именем существительным, при котором или в замену которого употреблялось в речи данное местоимение. То же мы находим, например, и в русск. языке. Из того, что сказано о роде в склонении неличных слов в о. и. е. языке, вы видите, что здесь, следовательно, различались в склоняемых словах по отношению к известным различиям в формах склонения: 1) неличные слова (имена и местоимения неличные), представлявшие известные различия в склонении в зависимости от различия слов среднего и несреднего рода, и 2) личные местоимения, не имевшие таких различий рода в склонении. Затем, склонение личных слов отличалось от склонения- неличных слои также и по образованию форм склонения. Имена и местоимения неличные, образовывавшие, следовательно, один общий класс склоняемых слов в о. и. е. языке по отношению к их общему отличию от склоняемых личных слов, представляли, однако, при этом известные различия в образовании форм склонения, так что, следовательно, в склонении неличных слов различались склонение имен и склонение неличных местоимений. В склонении имен в о. и. е. языке не было различий в образовании форм склонения между именами существительными и именами прилагательными, и только, может быть, некоторые немногие имена прилагательные допускали здесь формы склонения по аналогии местоимений неличных. Нужно заметить также, что и по отношению к основам форм склонения имена существительные и имена прилагательные в о. и. е. языке могли не различаться между собою, т. е. одна и та же основа могла являться и в имени существительном и в имени прилагательном.

Мы остановимся теперь на склонении имен в о. и. е. языке и в некоторых отдельных и. е. языках, именно в языках др. инд., греч., лат. и ст. слав. Относительно основ форм склонения в именах в о. и. е. языке, т. е. относительно именных основ в о. и. е. языке, надо заметить, что эти основы частью были корневыми, непроизводными, а гораздо чаще — являлись различными производными основами, т. е. основами, которые отличались по образованию от других основ тем, что заключали ту или другую словообразовательную форму, т. е. сами были образованы от других основ. К непроизводным именным основам в о. и. е. языке принадлежала, например, та основа, которая является в лат. vox и др. инд. vnk—„речь, слово" и в родственном греч. оф из Forb и которая имела в о. и. е. языке вид *vatk, при *va°k, с различием в количестве гласной. Или, например, непроизводною гласною основою была в о. и. е. языке основа *gcfu и №ga°u, являющаяся в др. инд. gaus, gobhis, греч. (Зоос. И. е. производную именную основу мы находим, например, в той основе, которая является в др. инд. имени datd („даятель"), основа других падежей на г, греч. Somop, лат. dator; или, например, и. е. производная именная основа вошла в состав др. инд. mptis— „смерть", ст. слав, съ-мьрьть; производная именная основа является также, например, в др. инд. прилагательном pitryas (в Ведах читается pitrias)—„отцовский", греч. naxptoc, лат. patrius. Относительно тех и. е. именных основ, которые мы называем производными, надо заметить, что в эпоху распадения и. е. языка в числе их было немало и таких основ, которые в это время не были уже по значению производными основами, т. е. в которых значение известных словообразовательных форм было уже утрачено. Называя, однако, такие основы о. и. е. языка производными основами в отличие от других—непроизводных, или корневых, основ, мы имеем в виду то обстоятельство, что прежде они были производными, хотя потом еще в о. и. е. языке утратили такое значение. Например, мы называем и. е. именную основу sunu, являющуюся в др. инд. suniis.(„сын") или ст. слав, сын-ь, основою производною, так как по образованию она однородна с-другими производными именными основами, образованными при посредстве суффикса пи, хотя в эпоху распадения о. и. е. языка эта именная основа не заключала уже в себе никакой формы, была по значению основою непроизводною; или, например, мы называем и. е. производною основою ту именную основу, которая является в др. инд. vfkas и в ст. слав, влькъ, при влъкъ, имея в виду однородность этой основы по образованию с другими именными основами, заключавшими в себе известную словообразовательную форму, которая образовывалась суффиксом й°, чередовавшимся с at, хотя эта и. е. именная основа в эпоху распадения о. и. е. языка была уже по значению основою непроизводною. В склонении имен в о. и. е языке существовали известные различия в образовании форм склонения при посредстве падежных суффиксов в зависимости от различий в образовании основ форм склонения. Поэтому, изучая образования форм именного склонения, мы должны познакомиться и с образованием именных основ, а кроме того, мы должны обратить внимание на самые основы именного склонения также и потому, что основы в склонении имен в о. и. е. языке представляли известные изменения звуковой стороны. Эти различные изменения звуковой стороны именных основ были по происхождению изменениями фонетическими, но далеко не все они оставались фонетическими в эпоху распадения о. и. е. языка, и очень многие из них служили в эту эпоху вместе с суффиксами для образования форм склонения, т. е. образовывали то, что мы называем флексиею основ слов (см. общий курс).

Эти формальные видоизменения звуковой стороны именных основ в склонении в о. и. е. языке были двоякого рода: одни из них вместе с падежными суффиксами служили для образования отдельных форм склонения, другие образовывали известные классы форм склонения, общие для основ, представлявших различия по образованию, причем именно такие основы представляли в склонении чередование между сильным и несильным видом основы. Чередование сильного и несильного вида именных основ в склонении образовывалось чередованием сильного и несильного звукового вида конечного слога в основах, а о различии между сильным и несильным, т. е. слабым или средним и слабым, звуковыми видами в основах и суффиксах о. и. е. языка я говорил в фонетике.

Слабым звуковым видом известного слога в о. и. е. языке мы называем слог с гласной иррациональной или неопределенной, а также с отсутствием гласной по отношению к слогу, заключавшему в себе а долгое или краткое того или другого качества, чередовавшееся по происхождению с а, или э, или с отсутствием гласной, а сильным звуковым видом слога мы называем тот его вид, при котором данный слог заключал в себе а известного качества, по отношению к слогу, имевшему а или отсутствие а в чередовании с этими а, или который имел а известного качества, по отношению к слогу с э, а также и по отношению к слогу, имевшему а известного качества в чередовании с а того или другого качества. При этом, следовательно, слог, заключавший в себе а того или другого качества, являлся сильным по отношению к слогу, имевшему а или отсутствие а, и вместе с тем он был несильным по отношению к слогу с й того или другого качества, т. е. такой слог был средним по отношению к тому и другому слогу вместе.

Итак я сказал, что в числе именных основ в о. и. е. языке в эпоху его распадения были основы, представлявшие в склонении чередование между сильным и несильным видами основы, и основы, не имевшие такого чередования, причем в известных основах, не представлявших этого чередования, тем не менее могли являться вид слабый и вид сильный основы, которые, однако, не образовывали чередования видов основы в склонении, как скоро одну и ту же падежную форму образовывали как от слабого, так и от сильного вида основы или как скоро различия в основе не сознавались говорящими как различные виды одной и той же основы. Сообразно с различием в видах основы имен, допускавших в склонении чередование видов основы, различались в о. и. е. языке падежи слабые и неслабые. К падежам исключительно неслабым в склонении имен с такими основами, т. е. к падежам, требовавшим неслабого вида основы, принадлежали в о. и. е. языке следующие падежи: именительный и винительный ед. ч. несреднего рода, именительный-винительный дв. ч. несреднего рода, именительный мн. ч. несреднего рода и именительный-винительный мн. ч. среднего рода; при этом в именительном ед. ч. несреднего рода и, хотя не исключительно, в именительном-винительном мн. ч. среднего рода являлся сильный вид основы, а в прочих неслабых падежах — или средний, или сильный виды основы. К падежам исключительно слабым, т. е. требовавшим слабого вида основы в склонении имен с чередованием слабого и неслабого (сильного и сильного и •среднего) видов основы, принадлежали в о. и. е. языке все косвенные падежи, за исключением винительного трех чисел и местного единственного числа, а кроме того, сюда же принадлежала форма именительного-винительного дв. ч. среднего рода. К падежам частью слабым, частью неслабым по различию в виде основы склоняемых имен принадлежали в о. и. е. языке местный, именительный-винительный ед. ч. средиего рода и винительный мн. ч. несреднего рода. В именных основах с чередованием видов основы в склонении различались в о. и. е. языке основы с чередованием двух видов (несильного и сильного) и основы с чередованием трех видов (слабого, среднего и сильного). В именах с чередованием двух видов основы в склонении сильный вид основы являлся в тех падежах, которые я назвал неслабыми, а прочие падежи имели слабый вид основы. В именах с чередованием трех видов основы в склонении различались: 1) имена, в которых сильный вид существовал в именительном ед. ч. несреднего рода и именит.-винит. множ, числа среднего рода, хотя в последней форме допускался, кажется, и средний вид основы, и 2) такие имена, в которых сильный вид основы являлся во всех тех падежах, которые я назвал неслабыми, и, кроме того, мог являться в именитель- ном-винительном ед. ч. среднего рода (при среднем и слабом виде). Соответственно с этим в именах с чередованием трех видов основы в склонении в о. и. е. языке по отношению к употреблению среднего вида основы являлось различие между: 1) такими именами, в которых средний вид основы существовал в известных неслабых падежах, за исключением именительного ед. ч. несреднего рода и частию именительного- винительного мн. ч. среднего рода, а кроме того, являлся также в местном ед. ч. и (при слабом и сильном виде) в име- нительном-винительном ед. ч. среднего рода, и 2) такими именами, в которых средний вид основы являлся только в местном ед. ч. и частью в именительном-винительном ед. ч. среднего* рода (при слабом и сильном виде). Прочие падежи имен, представлявших в склонении в о. и. е. языке три вида основы, имели вообще слабый вид основы, и только очень немногие из таких имен в винительном мн. ч. несреднего рода представляли сильный вид основы, между тем как вообще винительный мн. ч. несреднего рода в именах с чередованием трех видов основы в склонении получал слабый вид основы. В именах с чередованием двух видов основы в склонении в о. и. е. языке в эпоху его распадения различались имена с чередованием сильного и слабого видов основы и имена с чередованием сильного и среднего видов основы; последние некогда имели чередование трех.

видов основы в склонении, но слабый вид основы был в них вытеснен средним видом. В именах с чередованием сильного и слабого вида основы сильный вид существовал в о. и. е. языке во всех тех падежах, которые я назвал исключительно неслабыми, а в именах с чередованием сильного и среднего вида основы различались имена, в которых сильный вид основы являлся только в именительном ед. ч. несреднего рода и, хотя, вероятно, не исключительно (т. е. при среднем виде основы), в именительном-винительном мн. ч. среднего рода, и другие имена, в которых сильный вид основы допускался во всех исключительно неслабых падежах. В звательной форме, которая в о. и. е. языке вообще только в ед. ч. отличалась по образованию от именительного падежа, в именах, представлявших чередование трех видов основы в склонении, являлся средний вид основы, а в именах с чередованием двух видов основы в склонении звательная форма ед. ч. получала сильный вид основы, как скоро в склонении чередовались сильный и слабый виды основы, а иначе, т. е. при чередовании в склонении сильного и среднего вида основы, звательная форма имела средний вид основы. К именам с чередованием видов основы в склонении принадлежали в о. и. е. языке многие (но не все) имена с основами на неслоговые звуки, хотя некоторые из таких имен утратили еще в о. и. е. языке существовавшее в них прежде чередование видов основы в склонении. Что же касается и. е. имен с основами на слоговые звуки, именно на слоговые гласные, то вообще они не представляли чередования видов основы в склонении, за исключением лишь очень редких имен с непроизводными основами на й различного качества. Из отдельных и. е. языков др. инд. язык в наибольшей степени сохранил полученное из о. и. е. языка чередование видов основы в склонении, а в некоторых остатках оно продолжало сохраняться и в греч. языке (например, в тгатг|р — сильный вид основы, в ттатзрсс — средний, в ттатрб;— слабый).

Вам известно из фонетики, что чередование в о. и. е. языке слабого и сильного вида известного слога находилось в зависимости по происхождению от передвижения ударения в словах. Поэтому и чередование видов основы в склонении связано было по происхождению с передвижением ударения, и надо заметить, что и в эпоху распадения о. и. е. языка в именах с односложными основами, а также в тех, которые имели односложные основы в слабом звуковом виде, ударение падало на падежное окончание (не на слог основы) в тех падежах, которые не принадлежали к исключительно неслабым падежам; отсюда, например, в греч. языке, различие в месте ударения, например, между ттоamp;а, ttoSs; и тта?lt;х, ttoSamp;v- (сравн. также др. инд. язык). Только в винительном падеже мн. ч. несреднего рода в таких именах ударение по большей части, по-видимому, падало в о. и. е. языке на слог основы (сравн., например, греч. тгоamp;ок;), хотя этот слог заключал в себе в этой падежной форме слабый звуковой вид почти во всех именах, представлявших чередование в склонении между слабым и неслабым звуковым видом; впрочем, из других индийских языков известны некоторые из таких имен и с ударением на окончании в винительном мн. ч. несреднего рода.

КЛАССЫ ОСНОВ ИМЕННОГО СКЛОНЕНИЯ

ОСНОВЫ НА СЛОГОВЫЕ ГЛАСНЫЕ

I класс

Производные основы на а0, чередовавшееся с йе, в именах мужеского и среднего рода.

К именам с такими о. и. е. основами принадлежат, например, др. инд. dfvas, yugam, греч. ітшх;, Coy?v, лат. equos, filius (фонетически из filios), ager (с фонетической утратой окончания), jugum (из jugom), ст. слав, равъ, к«нь, кран (где н из jb), мъет», к»ii те и пр. Все имена этого класса в о. и. е. языке были мужеского и среднего рода и такими остались в др. инд. и ст. слав., между тем как в греч. и лат. были известны также и имена женского рода с такими основами. Те и. е. имена с производными основами на а*gt;°, в которых конечной гласной основы предшествовало і слоговое или і неслоговое, распадались на два подкласса по отношению именно к тому, что в одних из них, как и во всех прочих именах с производными основами на ае/0, в именительном и винительном ед. ч. мужеского и среднего рода в окончании основы являлось а" (не ае), между тем как в других именах с основами на йе/0 с предшествующим і или і в именительном и винительном ед. ч. муж. и ср. р. в окончании основы известно было а*, по крайней мере в диалектах о. и. е. языка. В др. инд. языке оба эти подкласса таких имен не могут быть, понятно, различаемы, так как из а° и ае при данном положении в др. инд. языке одинаково получалось а. В греч. языке в именах с основами на и. е. й*1° после і или і мы находим только такие имена, в которых в именительном и винительном ед. ч. муж. и ср. р. окончанием основы было и. е. а°. Из лат. языка почти исключительно нам известны также лишь те и. е. производные именные основы на we/° и ше/0, которые в именительном и винительном ед. ч. муж. и ср. р. оканчивались на а°, но в др. лат. языке существовали и такие образования, как Cornells, alls (именительный падеж), где і конечного слога произошло, по моему мнению, из и. е. /4е с фонетическою утратою і перед лат. і из е; подобные же образования известны нам из языка осков, между прочим, на ies в именительном ед. ч. муж. р. Что касается ст. слав, языка, то здесь оба подкласса и. е. имен с производными основами на 4е'0 после і и /, я думаю, фонетически совпали в таких именах, как к«нь; конечное ь после смягченной согласной может восходить здесь к и. е. -ia°s, -ia°s (в именительном падеже) и -ia°m,-ia°m (в винительном падеже), так как ведь еще в о. слав, языке из о в конечном закрытом слоге получалось ъ, а после мягкого неслогового звука (различного происхождения) — ь, но, с другой стороны, надо иметь в виду то, что, как позволяет думать сопоставление славянских языков с балтийскими, еще в ли- тов.-слав. языке гласное е, из и. е. ае, после і и і изменялось в направлении к і.

II класс А

Производные именные основы, называемые нами производными основами на аа.

Эти именные основы были в о. и. е. языке основами имен женского рода, гласная 4а в окончании этих именных основ являлась в именительном ед. и мн. ч. и в тех падежных формах, в которых суффикс падежа начинался с согласной, между тем как в других падежах существовало, по крайней мере частью, другое окончание таких основ. К именам с этими основами в отдельных и. е. языках принадлежали, например, др. инд. dfvd (тождественное лат. equa), send („войско"), греч. '«Ції (где диалектическое г) фонетически из первоначального а), лат. equa, aqud (где конечное а фонетически из а), ст. слав, р-ыва, жена, води и пр. В о. и. е. языке имена с такими основами были, как я сказал, женского рода, и такими остались они в др. инд., между тем как в греч., лат. и ст. слав, известны также были и имена мужеского рода с такими основами, представлявшие собою, следовательно, новообразования, явившиеся в отдельном существовании этих языков.

2. класс Б

Производные основы имен женского рода, называемые нами основами на ае после і и /, т. е. на -icf и -iat.

Такие основы существовали в о. и. е. языке, по-видимому, не во всех диалектах. Гласная at в окончании этих основ являлась, несомненно, в именительном падеже ед. и мн. ч. и в тех падежах, суффикс которых начинался с согласной. Эти производные именные основы по употреблению были, вероятно, вариантами основ на -iat и -iat (принадлежавших к классу II А) и, как я сказал, существовали, может быть, не во всех диалектах о. и. е. языка. Они известны нам из языков балтийских и из лат. языка, где к именам с такими основами принадлежит большая часть имен так называемого 5-го склонения, например materies, сравн. основу на и. е. -at в materia.

В греч. языке эти основы не сохранились, в др. инд. они не могут быть отличаемы от основ II А, в ст. слав, (и еще в о. слав.) основы на и. е. -iaa, -iaa, -jat и основы на и. е. -iat, -iat в ббльшей части падежных форм должны были совпасть (еще в о. слав, языке е после мягких согласных звуков изменялось в а) в таких именах, как боли [XLV], но некоторые падежные формы ст. слав, имен представляют старые основы на и. е. at, не на at.

3. класс А

Производные именные основы с словообразовательной формой женского рода на Ї, стянутое по происхождению, являвшееся в тех именно падежных формах, которые не имели падежного суффикса, начинавшегося с гласной, а в положении перед гласной падежного суффикса основы эти представляли другой вид в о. и. е. языке.

Имена с такими основами, как сказано, были женского рода в о. и. е. языке, потому что сама основа заключала в себе форму женского рода. Надо заметить, что эти и. е. производные основы женского рода на і следует отличать в о. и. е. языке от других основ также на Ї другого происхождения, о которых я скажу далее; в рассматриваемых нами теперь основах конечное г в о. и. е. языке получилось из стяжения і слогового-|-а, а и. е. а (неопределенная гласная = schwa) находилось по происхождению в связи с и. е. О- различного качества (именно представляло его сокращение). Относительно окончания этих и.е. именных основ на Ї стянутое в известных падежных формах надо заметить, что они имели, по-видимому, это і не во всех диалектах о. и. е. языка: в некоторых диалектах в тех же падежных формах являлось не Ї, но              откуда о. греч. -га, с его фонетическими

изменениями. К именам с рассматриваемыми нами основами в др. инд. языке принадлежат те имена женского рода, которые оканчивались в именительном ед. ч. на Ї: devi— „богиня", gatii- tri—„родительница", bhar anti—„несущая". В ст. слав, языке такие и. е. основы являются в именах, оканчивавшихся в именительном ед. ч. на -ын н, например мнд»ст-ынн, и в причастиях женского рода, например ввряштн (где шт, не т, под влиянием других падежных форм); в прочих падежах эти ст. слав, основы совпадали в склонении с основами на и. е. й* в положении после о. слав, мягких согласных. Кроме того, к ст. слав, именам с такими основами принадлежат также имена, оканчивавшиеся в именительном ед. ч. на нн; они были не только именами женского рода, например млъннн, но также и мужеского рода, например вътнн („оратор"). В этих именах на нн конечное ст. слав, н получилось фонетически из ji и представляет по происхождению известное новообразование. В лат. языке и. е. производные именные основы на Ї стянутое получили после конечного Ї еще словообразовательный суффикс с и перешли, следовательно, в основы на согласную. К таким основам в лат. языке принадлежит, например, основа в genetrlx, -ids (сравн. др. инд. ganitri). В греч. языке, где, как я сказал, в окончании рассматриваемых нами основ получено было не и. е. І, но и. е. іа, откуда о. греч. -ia, такие основы являются, например, в ysvixeipa, из ysvsxsp-ta; iplpooaa, из (pspovx-ta, и пр., сравн. др. инд. ganitri, bharanti.

III класс Б

С теми основами, о которых я сейчас говорил, аналогичны индоевропейские производные именные основы женского рода на й, стянутое по происхождению, являвшееся в тех же падежных формах, в которых у предыдущих основ существовало і стянутое; это и получилось из стяжения й-\-а. Такие именные основы в эпоху распадения о. и. е. языка были немногочисленны и, может быть, уже здесь смешивались с основами на п другого происхождения — нестянутое, о которых буду говорить далее.

Из отдельных и. е. языков главным образом др. инд. представляет имена, указывающие на и. е. основы на а, стянутое по происхождению, хотя и здесь такие основы смешивались в склонении с основами на й другого происхождения, и некоторые различия этих двух и. е. классов именных основ сохранились только в ведийском наречии. К именам с основами на и. е. й, стянутое по происхождению, принадлежат, например, др. инд. pvaprUs—„свекровь", ст. слав, свекр-ы; в лат. socrus, основа на и. е. й, стянутое по происхождению, заменена новою основою на й (по аналогии имен с основами на й, о которых я говорю далее). Мы видели, что в и. е. основах на Ї стянутое в известных падежных формах это і существовало в о. и. е. языке в эпоху его распадения не во всех диалектах: в тех диалектах, к которым восходит греч. язык, в окончании таких основ в тех же падежных формах являлось не Ї, но ід. По аналогии с этим мы должны ждать и у основ на и. е. й стянутое в известных падежных формах существование диалектического уд, не й, в тех же падежных формах, и, следовательно, в греч. языке мы должны ждать здесь о. греч. уа. с его фонетическими изменениями. Именная основа с таким окончанием является в греч. языке, может быть, в гомеровском существительном ттргора, из тгреаряа, хотя надо заметить, что окончание а этой основы в греч. языке допускает и другое объяснение, не из о. греч. {/а.

III класс В

Такие греч. имена существительные, как Siatxa, ptsptjxva, axavfta, заключающие в себе в окончании основы а и притом в положении без предшествовавшего когда-либо і или у, позволяют думать, что в о. и. е. языке существовали также производные именные основы женского рода на одно э без предшествовавшего I или и, но из других отдельных и. е. языков такие и. е. именные основы не известны.

IV и V классы

Индоевропейские производные основы всех трех родов

на Ї и и, а эти гласные в окончании таких основ являлись в чередовании в одних и тех же падежных формах (именно в тех, суффикс которых начинался с гласной) с дифтонгами йе/0/ и ае1°у. В этих дифтонгах в положении перед гласной падежного суффикса неслоговая часть дифтонга фонетически примыкала в слоговом отношении к следующему слогу и при известных условиях переходила в j и V.

К именам с такими основами в др. инд. языке принадлежат, например, agnis (муж. р.) — „огонь", gatis (женск. р.) — „ход, движение", vari (средн. р.) — „юда", вед. smus („сын"), санскритское fatrus (муж. р.) — „враг", dhinus (женск. р.)—„корова", madhu (средн. р.) —„мед".

В греч. языке в именах несреднего рода такие и. е. основы являются, например, в существительных: jxavxtc;, p«atc, тгОДис, Ysvoc; основы на и. е. Ї в именах среднего рода в греч. языке известны только в незначительных остатках, именно в прилагательном Йріс и в числительном xpta, а к именам среднего рода с основами на й принадлежит, например, jjifto (сравн. др. инд. madhu).

В лат. языке имена с и. е. производными основами на I совпали в склонении с именами, заключавшими в себе основы на согласную, и образовали здесь вместе с ними так называла

емое 3-є склонение. К именам несреднего рода с основами на и. е. Ї и й в лат. языке принадлежат, например, ignis, ovis, sehatus, manus, а к именам среднего рода, например, таге (где конечное е фонетически из и. е. г), cornu, genu (где происхождение долготы конечной гласной не совсем ясно).

В ст. слав, языке имена несреднего рода с и. е. производными основами на Ї распадались и по образованию известных форм склонения на имена мужеского и женского рода; а имена несреднего рода с и. е. производными основами на й были в ст. слав, языке только именами мужеского рода и частью смешивались при этом в склонении с именами мужеского рода, имевшими производные основы на и. е. йе/0. Имена среднего рода с основами на і и й в ст. слав, языке не сохранились. К ст. слав, именам с и. е. производными основами на Ї и й несреднего рода принадлежат, напримерг пжть, тть, к»еть, сынъ, медъ.

VI и VII классы

Непроизводные и производные основы на Ї и а имен несреднего рода (не надо смешивать эти основы на Ї и й с основами женского рода на Ї и и стянутые).

В тех падежных формах, суффикс которых начинался с гласной, гласная і в окончании основ, по известному вам правилу, фонетически распадалась в о. и. е. языке на Ї одного слога -)- / или / другого слога, причем і в таком положении при известных условиях могло исчезать еще в о. и. е. языке; точно так же й в окончании основ перед гласной падежного суффикса распадалось в о. и. е. языке на й одного слога -(- и или v другого, а у при известных условиях могло исчезать. Относительно ударения в окончании имен с односложными основами на Ї и й в о. и. е. языке надо заметить, что в тех падежах, которые принадлежали к слабым в склонении имен с чередованием видов основы, а также в местном падеже ед. ч., ударение падало здесь на окончание, хотя чередование видов основы не существовало в склонении имен с основами на і и й.

В др. инд. языке к именам несреднего рода с и. е. производными основами на / и «принадлежат, например, dhis— „мысль", bhiis— „земля", а к именам с производными основами, например, rathls — „возничий" (муж. р.), вед. nadis — „река" (женск. р.),

tanus — „тело* (женск. р.). Относительно имен женского рода с производными основами этого класса в др. инд. языке надо заметить, что основы эти в санскритском наречии смешивались в склонении с основами на и. е. і и й стянутые. В греч. языке имя несреднего рода си. е. непроизводною основою на Ї нестянутое является в существительном хїс —„червяк"; к именам же с непроизводными основами на й принадлежат, например, и?, (где начальное і развилось в греч. языке фонетически в положении перед группой х^gt; подобно s в              из              х^с              (др.              инд. hyas).

Относительно имен несреднего рода с и. е. производными основами на г нестянутое остается неясным, сохранились ли они в греч. языке; может быть, сюда принадлежат основы в таких греч. именах, как Ірц, -i8oc, если 8 в известных падежных формах этих имен, например в epiSoi;, восходит фонетически к и. е. j в сочетании ij из і перед гласной. К именам несреднего рода с и. е. производными основами на й нестянутое в греч. языке принадлежат, например, пЦО-ос, sptw;.

В лат. языке имя существительное с и. е. непроизводной основою на Ї является в существительном vis (тождественное с основою в греч. І; и в гомеровском наречии 1-91); во мн. ч. в vires и пр. является другая основа. И. е. непроизводная основа на й в лат. языке была получена в существительном sus (сравн. греч. ос). Производные основы на и. е. і и й нестя- нутые в лат. не сохранились.

В ст. слав, языке и. е. непроизводные и производные именные основы на Ї нестянутое не сохранились. Что же касается и. е. именных основ на й нестянутое, то в ст. слав, языке такие основы смешались с и. е. производными основами женского рода на й стянутое и являются в именах женского рода на ст. слав, и в именительном падеже, на -ъвв в родительном падеже, например в дюв-ы; в большинстве падежных форм этих имен в старославянском языке старые основы заменены новообразованиями, именно основами -ъвь и -ъвн (по аналогии других основ). И. е. непроизводная именная основа на й является в ст. слав, языке в основе връв- в форме родительного единственного кръве; именительный падеж этого существительного должен был некогда иметь форму ври, которая действительно известна из некоторых слав, языков, но в ст. слав, она заменена формою връвь, т. е. от основы на -ъвь.

VIII класс

Индоевропейские непроизводные именные основы на а различного качества в сильном виде и на а в слабом виде,

причем э перед гласными падежных суффиксов исчезало.

Имена существительные с такими основами вообще были редкими в о. и. е. языке и являлись преимущественно в сложении с другими основами или частицами в о. и. е. языке; сами по себе такие основы были основами имен несреднего рода, но при употреблении их во второй части сложных основ они являлись также и в прилагательных среднего рода.

Склонение имен с такими и. е. основами известно нам из др. инд. языка, да и здесь дошли до нас не все падежные формы; к таким именам принадлежит, например, др. инд. сух ществительное gds— „потомок". Слабый звуковой вид этих именных основ на и. е. э был вытеснен в др. инд. языке сильным видом, а слабый вид с отсутствием гласной (перед гласною падежного суффикса) сохранялся в др. инд. языке.

В греч. языке остаток таких именных основ можно видеть В несклоняемом ХРgt;І И, может быть, В склоняемом OJAOSeXjj, причем последнее в таком случае перешло в греч. языке в класс имен с и. е. производными основами на и. е. at.