§ 23. Склонение наименований чисел.

Замечания о склонении один сделаны выше (§ 18). Дъва и местоимение оба искони тоже склонялись, как местоимения типа тъ, та, то, т. е. так как дъва и оба по значению могли принадлежать только к двойственному числу, им.

Усвоение средним родом формы муж. рода явилось как естественный результат близости вообще склонения имен среднего рода к мужскому.

Замена старого род.-местн. дъвою2 формою дву отражает вли- [260] * яние флексии имен;, ср. др.-р. вълку, жену (род.-местн. дв* ч.). Это дву держится в письменности очень долго. В XVII в. оно еще довольно часто: в дву закромах (Дело Ник., № 103); олова в дву бочках (там же, № 105); в дву лукошках (там же); дву камок вишневых четырнатцать аршин (там же); сотни случаев в Мат.. Раз.; —Ср. и в XVIII в.: ...Послать ис Колегии канцеляриста (имя) и с ним дву человек салдат с ынструкциею (Указ Мануфактур-коллегии 1752 г.). Но появление в живой речи двух свидетельствуется уже, напр., списками П. и И. «Домостроя»: в двух сих главизнах (см. Орлов, 124). И взять у властей двух старцов искусных и добрых (Дело Ник., № 94). Писал ко мне ... полковник Федор Зыков и прислал двух мужиков (Мат. Раз., III, № 58). Прошу его королевского величества милости о том, чтобы мне господа была отведена на дву Маска- лей и на двух хлопца и челядника моих (Котош., XXV). И медведей двух великих отнял (Аввак., № 25, стр. 79). Унбегаун (ук. соч., стр. 412) приводит единичные случаи формы двухъ из дипломатических документов конца XV и начала XVI в.: тѣхъ двухъ полоняниковъ (1490 г.), и под.

Сохраняется дву до сих пор в сложных словах типа двудолъ ный, двужильный, при более новом двух — в случаях вроде: двухэтажный, двухлетний. •

Остаток более давней старины имеем в двоюродный.

Нынешняя форма род.-предл. двух представляет, с укреплением в литературном и разговорном языке в роли определений членных прилагательных (сильных, тихих), продукт уподобления склонению их, причем форма эта осталась контаминацион- ной—дву-х (из род.-предл. прилагательных). Правдоподобно, что решающая роль тут принадлежала ближайше родственным семантически формам трьхъ (грех) и четырьхъ (четырех).

Дат. двум, отражающий такое же влияние, прошел, кроме того, через влияние родительного-местного, откуда его -у- (ср. и трем. из древнего трьмъ). Древнейшая форма — двѣма; ср., напр.: А будетъ людямъ добрымъ двѣма или тремъ в/ьдомо (Судебн. 1497 г., 46). Под влиянием трем возникало и двем (двѣмъ): ...И изошло дорогою до монастыря денегъ себе да слугамъ двѣмъ ... десять алтынъ и три денги (Прих.-расх. книги Болдина-Дорогобужск. мон. за 1585 г.).

Твор. двумя вместо двѣмя (ср. и двѣма): ...а одному, и двемя, или тремя целовальником в ларцы не ходити, и денег не печа- тати...—Тамож. устави, грам, царя Иоанна Вас., в списке,— писана в 1571 г.). И собрався пошли с Олаторя подъ Саранскъ декабря въ 11 день двѣмя дорогами (Мат. Раз., III, № 32). ...И без меня снаху мою из дворишка взял з д(в)емя сыны... (Хоз. Мороз., I,- № 27), что касается его -мя, теперь почти повсеместного в севернорусском наречии и переходных говорах (-у- тут тоже из родительного - местного), обычно толкуют вслед за Лескином, как контаминацию окончаний -ма (дв. ч.) и -ми (тв. мн.)[261].

В говорах бывших Вологодской, Пермской и Вятской губ. это -мя является приметой творительного и — реже — дательного падежей склонения местоимений и прилагательных: имя, всемя, темя, своимя, добрымя.

Древнейшие примеры форм на -мя в памятниках (XIV—XV вв.) тоже одинаково относятся к творительному и дательному: тремя имены (Ипат. сп. лет.), прешедшимъ четырьмя лѣтомъ (Жит. Мих. Клопского по Синод, сп. Макар. Миней, янв.), дорога тѣсна, двѣмя поити не льзя (Хож.

Что формы на -мя остались в литературном языке приметой творительного, а дательный пошел путем уподобления прилагательным, это, вероятно, следует объяснить большим сходством с -ма окончания тв. пад. -ми, нежели окончания дательного м. Ср. укр. очима, дверима и под. только в функции творительного, тогда как первоначально окончание -ма было приметой творительного и дательного.

Оба — муж. и среди., обѣ — жен. в род.-местн., как и два, двѣ, наряду со старым обою, получили новую форму обу. Но рано в памятниках появляется и другая, отражающая влияние именительного падежа — обѣю: Изъ обѣю очью яко слезы течаху (Новг. I л. 6847 г. по Арх. сп.— Срезн.), повидимому, еще при поддержке старой формы дат.-твор.—обѣма.

В дальнейшем эта форма подвергается влиянию прилагательных и сменяется новообразованием обѣих: И того жъ дни или на иной день обѣихъ, мужика и жонку..., бьютъ кнутомъ (Ко- тош., 116).

В XVIII в. узаконяются как параллельные обоихъ (собственно от «обсе» или «обои») и обѣихъ (ср. «Рос. грам.» Ломоносова, § 258), а в XIX в. Н. Греч произвольно устанавливает (Русск. грамм., 1827 г., § 128), что первое соответствует мужскому н среднему, а второе — женскому роду, — употребление, дожившее до наших дней1.

С историей родительного-предложного (местного) параллельна история дательного и творительного. Ср.: I въ приказѣ по исцѣ и по отвѣтчикѣ соберутъ поручные записи, что имъ к суду обѣимъ стать на указной срокъ (Котош., 118). И черной дьяконъ Варламъ имъ, ключаремъ обѣимъ, нигдѣ не говаривалъ... (Дело Ник., № 40).

На вопрос о том, чем был вызван разрыв в дальнейшей судьбе между два, двѣ, с одной стороны, и оба, обѣ—с другой, можно ответить, кажется, только соображением о том, что оба, обѣ были свободнее от влияния чисел (трьхъ, четырьхъ) и по значению и по употреблению («они оба», «их...», «им...») входили в сферу влияния местоимения «они».

К склоняемым прилагательным в прошлом принадлежали и трье (м. р.), три (жен. и ср.), четыре (м. р.), четыри (ж. и ср.), но в русских памятниках нецерковных не отражены ни древнейшее различие родов, ни формы род. мн. трьй (трей)[262] [263], четыръ (четырь).

Формы род. п. трехъ, четырехъ установились как заимствованные из местного падежа (ст.-сл. трьхъ, четырьхъ), но (вероятно, в отдельных говорах) некоторое время выступала еще и другая форма — трею (трею ангелъ,— Чудов. Нов. Зав. XIV в., трею,— Мстижское ев. XIV в., трею сотъ,— Поел. арх. Новг. Ген-; надия 1489 г.)[264] [265], явный продукт влияния склонения два.

Творительный падеж тремя, четырьмя вм. старых трьми, четырьми4 тоже отражает влияние флексии двойственного числа (с усложнением, о котором упоминалось при двумя), причем, как и при двумя, первоначально и дательный и творительный, видимо, в говорах совпадали (ср. дат. п. чотирма человеком в моек, грамоте ок. 1575 г. и примеры, приведенные при «двумя»[266]). Изредка встречается в др.-русском треими (Бусл.)— вероятно, под влиянием обѣими. Вполне прозрачно воздействие пятью, шестью и под. на форму четырью, которую еще Буслаев считал принадлежащей литературному языку его времени. Державин употребляет форму четыремя (Алмазна сыплется гора С высот четыремя скалами), отражающую влияние остальных падежных форм.

Числа пять, шесть... склонялись, как имена существительные женского склонения на ь, и такое склонение сохранили до сих пор. Ср. и согласование: У патриарха посол в ту пять дней по упросу трижда ел (Вымышл. статейный список посольства Андр. Ищеина 1570 г.). ...и на другую пять человек велети дати на сенокос луг... (Царск. грам, по челоб. охотников Пчевского яма, 1601 г.). ...и вино курили и на винокурнях во всю в 5 лет... (Челобитье чернослободцев Переяславля Рязанского» 1611 г.).

Из исторических отклонений характерно частое употребление, очевидно по аналогии трех, четырех, вин. падежа при названиях лиц в форме, совпадающей с родительным, у пяти, шести и под.: Да мы же, государь, кормим Переяславцав детей боярских, Ивана Коздавлева да Володимира Савлукова с товарыши, десети человек (Челобитн.

Под влиянием двумя и под. в говорах появлялись: А в суде велети с собою быти тех погостов старостам и целовальником» и волостным лутчим людем, человеком пятмя или шестьмя (Отрыв. наказа управителю заонежск. погостов между 1598—1605 г.).

• Более архаичны: ...даны им было пожни пятьма человеком блиско двора... (Царск. грам, по челоб. охотников Пчевского яма, 1601 г.). А земли де им всем десетма человеком дано... (гам же).

Под влиянием склонения двадцать форму двойственного числа в склонении усваивало иногда и тридцать: А охотников, государь, яз о теми лошаденками, с тритцатьма поставил на яму... (Отписка стройщ. Хотеловск. яма Конст. Загоскина, сентябрь 1585 г.). А поставил, государь, яз охотников на яму с теми с тритцатьма мерины... (его же отписка 5 октября 1585 г.).

О род. п. мн. ч. -десят см. в «Замечаниях о словообразовании».

В системе чисел восточнославянских языков особняком стоит название четырех десятков — сорок.

Нет серьезных оснований сомневаться в том, что это первоначально имя существительное с материальным значением «рубаха»: в «сорок» или «сорочок» вкладывалось 40 шкур соболей на полную шубу.

да петровыцине рубль... (Догов, в. кн. Литовск. Казимира с Вел. Новгор., XV в.). Сорок соболей, цена сто пятдесят рублев, а послан тот сорок в Литву (Расходн. кн. 1584—1585 г.), и под. (Ср. Срезн., II, 465—466)Ч

В XVII в. мы имеем колебание между склоняемостью и установлением в косвенных падежах (кроме винительного) единой формы сорока: Сотникомъ по сороку и по 8 рублевъ (Котош., 90). ...въ сорока алтынахъ (Дело Ник., № 105). А то де село отъ Шатцкого въ сорока верстахъ (Мат. Раз., III, № 67), но: ...И учали сбираться в селѣ Мамлѣевѣ, от Арзамаса в сорокѣ верстахъ (Мат. Раз., Ill, № 22). В селѣ Борках, отъ Шатцкаго въ сорокѣ верстахъ (Мат. Раз., Ill, N° 67).

В XVIII в. Ломоносов узаконяет склонение со старинным этимологическим ударением: род. сброка, дат. сброку, тв. сброкомъ, предл. о сброкѣ; мн. ч. сброки, сброковъ и т. д. (§ 255), но не точно; это правило, соответственно фактическому употреблению форм, уточняется Востоковым (Русск. грам., § 44) в том смысле, что такое склонение (он дает однако ударение уже современное), как — сорока, сороку и т. д., имеет место лишь при независи- [267]

мом употреблении слова. При сочетании с именем существительным родительный, дательный и творительный звучат одинаково сорока: сорока человѣк, сорока человѣкамъ и т. д., но о сорокѣ человѣках; в составе сложных чисел и в этом падеже выступает сорока: въ ста сорока пяти.рубляхъ. Как отступление у Востокова отмечается при этом сочетание на вопрос по скольку? — пб сороку человѣкъ. Эти достаточно пестрые отношения упрощаются и в фактическом употреблении и в грамматиках приблизительно только к средине XIX в. Множ, число от сорок встречаем только в архаизме сорок сорокову специальное употребление с по сменяется сочетанием с винительным: по сорок рублей (ср. и по пять рублей при по пяти рублей); предложный утрачивает свою обособленность. Причину установления именно формы родительного следует искать в аналогии девяти, десяти, повлиявших, между прочим, и на изменение места ударения; ср.: девять — девяти, десять—десяти.

Съто в старославянском не имело никаких отличий от обычного склонения о-основ среднего рода.

С XVI в. в русском известны примеры нарушения этого склонения: сту саженми (великор. грам. 1588 г.).

Примеры правильного склонения: полуполковникомъ Рублевъ по сту (Котош., 90), человѣкъ по сту (131), по сту рублевъ (Ко- тош., XXIII), во стѣ пудахъ мѣди (Дело Ник., № 42), а отъ Темникова во стѣ въ двадцати верстахъ (Мат. Раз., Ill, № 64). Да съ нимъ же, Михайломъ, быть служилымъ людемъ сту человѣкомъ (там же, № 450). А на тѣхъ засѣкахъ стоятъ человѣкъ по сту (там же, № 59), ...от Вологды въ девяностѣ, отъ Бѣла- озера во стѣ въ дватцети верстахъ... (Царск. грам, пошехонск. воеводе Ем. Лутохину, 1676 г.). Азовъ не о сте глазовъ... (Стар, сборн. XVII в., 30). Еще Державин склоняет: «Били тысячи вы стом» (Пот. празд.).

С предлогом у Крылова — «К ним на день ходит по сту раз* (Дик. козы).

В истории литературного языка XVIII и XIX вв. сто идет параллельно склонению сорок. Это же замечание относится и к девяносто.

Собирательные двое, трое, четверо и т. д. представляют собою средний род в прошлом склонявшихся в согласовании с существительными прилагательных дъвои, дъвоя, дъвое ... четверъ, четвера, четверо. Средний род в именительном падеже установился, вероятно, под влиянием сколько. Склонение косвенных падежей подверглось влиянию членного склонения прилагательных во множественном числе. С двое, которое в древнем языке имело и склонение по единственному числу, ср. и вышедшее из употребления обоє (сохраняется теперь только в поговорке: обоє рябое и в выражении обоего пола).

Древнерусские формы типа двои, трои, четверы и т. д., как количественные числительные при именах существительных, названия которых употребляются во множественном числе (ср. Синт., § 9), — по происхождению прилагательные. В косвенных-падежах от склонения двое ... четверо они отличались только местом ударения: двоих, двоим, и т. д., чётверы, четверых, четверым и т. д. (Восток., § 44).

Параллельное им обои, напр., обои очки, обои ножницы (Восток., § 53), в косвенных падежах отличалось от оба тоже только ударением: ббоих, ббоим (от оба во время Востокова литературным ударением в дательном и творительном было обойм, обойми, существующее теперь только как диалектное).