§ 20. Склонение членных прилагательных.

Уже в древнейшее время в славянском образовалось два рода прилагательных;одни — нечленные (именные), склонявшиеся так же, как соответствующие имена существительные (ср. старо- слав.

Как видим, все эти упрощения представляют факты гаплологические— выпали звуки, имевшие более или менее схожие соответствия во вновь присоединившихся окончаниях: тв. ед. муж. и ср. р. -омь, -имь, дат. п. мн. ч. м. и ср. р. -омъ, -имъ, твор. п. жен. р. мн. ч. -ами, -ими, местн. мн. ч. муж. и ср. р. -ѣхъ, -ихъ и под. Ср. и ж. р. твор. пад. ед. ч. -ОИ.-ЄІЛ > 0№.

В других формах утрачена первая часть соответствующих форти местоимения: ст.-слав, новымъ (из новы-еіа), новѣй (из новѣи-еи) и под. Указанные изменения — явление уже дорусское.

В восточнославянском процесс затемнения старых отношений пошел еще далее.

Окончания род. п. мужского-среднего рода ед. ч. -aero, -яего

сменились под влиянием местоимений новыми---------- ого, -его. Древ*

нейшие примеры указаны в Смолен, грам. 1229 г. См. и бѣлово- родьского, чужего в «Русской правде» по сп. 1282 г.

Параллельно-------- уему (-ууму), -юему в дат. пад. муж.-ср. р.

заменились на -ому, -ему. Засвидетельствованы эти окончания уже в церковных памятниках XI в.

Местн.

Род. ед. жен. р. в соответствии старым ст.-сл. -ыіа (русск. -ыѣ), ст.-сл. -емі (русск. -еѣ) стал звучать -оѣ, -еѣ. В восточнославянских памятниках — с конца XI в. (Арханг. ев.).

Дат.-местн. ед. ч. ж. р. вм. -ѣй, -ий получил окончания -ой, -ей. Древнейшие примеры — в грамоте 1229 г., — и под.

Формы типа -ы-ихъ, -ы-имъ, -ы-ими, -и-ихъ, -и-имъ, -и-ими стянулись в -ыхъ, -ымъ, -ыми, -ихъ, -имъ, -ими.

Наиболее долго нестяженные формы имен прилагательных сохраняются в народной поэзии, где они в ряде случаев были связаны в дошедших из старины песнях с размером стиха: Поехал Вольга сударь Всеславьевйч Ко стольному городу ко Киеву Со своей дружиной со хороброей. У ласкова князя у Владимира Было пированьице — почестей пир На многих князей, на бояр, На русских могучих богатырей. ...Не честь мне хвала молодецкая Ехать той дорожкой окольноей, и под. До недавнего времени встречались они и в диалектах.

Не исключена, однако, и возможность (на ней настаивает особенно энергично А. М. Селищ ев, Учен. зап. Моек, городск. педаг. инет., Каф. русск. яз., вып. I, т. V, 1941 г., стр. 193), что это формы поздней формации. Из диалектного материала (Горьк. обл.) непесенного им приводятся: он был воротилою CTpaimibijeM; обнесли забором высокиjeM, в глухо]ем углу. Однако, то обстоятельство, чіо «элементы этих форм такие, которых не было в давних сложных формах прилагательных», никак не решает вопроса в пользу образования форм творительного падежа не из былых нестяженных путем изменения второй части, а непременно снова из стяженных.

До реформы 1917 г. в родительном ед. ч. не под ударением писали -аго, -яго (приблизительно до третьей четверти XIX в. писали также нѣмаго, глухаго, чужаго и под.), следуя за церковнославянскими образцами.

Другое внесенное реформой 1917 г. изменение — отказ от старого различения форм именительного падежа множ. ч. новые, синіе (м.

Перешло в je (ср. ее из е]ѣ); синие, дальние — продукт аналогии к твердому склонению. Окончание -я в новыя, синия представляет русскую передачу ст.-славянского іа, т. е. соответствует той же самой форме, искусственно расчлененной (ые, іе — мужской род; ыя, ія —женский). Ломоносов (§ 156) во множественном числе приводит как параллельные формы (без различения рода) истинные и истинныя, прежніе и прежнія. Востоков (§ 40) считает уже обязательной дифференциацию, которую Ломоносов только намечал очень осторожно: «Сие различие букв е и я в родах имен прилагательных никакова разделения чувствительно не производит: следовательно обоих букв е и я, во всех родах, употребление позволяется; хотя мне и кажется, что е приличнее в мужеских, а я в женских и средних» (§ 112)[252].

Очень распространено в XVIII в. и заходит в XIX в. (Жуковский, Крылов и др.) употребление, главным образом в поэзии, формы родительного пад. ед. ч. женского рода на -ыя, -ия, представляющей русифицированную в фонетическом отношении церковнославянскую форму. Ср.: ...Веселясь бы не встречала Полуночныя звезды (Дмитр.). Досталось мне пасти иное стадо На пажитях кровавыя войны (Жуковск.)[253] [254].

Склонение нечленное в современном русском языке, кроме некоторых притяжательных прилагательных, вымерло. Во множественном числе косвенные падежи полностью перешли в обычное склонение (членное): отцовых, отцовым и т. д., сестриных, сестриным и т. д., а в единственном — из старинного склонения

сохранились только родительный и дательный падежи мужского рода и винительный падеж женского отцова, отцову; отцову.

Процесс утраты остатков совершается на наших глазах. Ср. у писателей: В первые два дня Петькиного пребывания на даче... (Л. Андреев). Левинсон распорядился, чтобы к вечеру 'собрался для обсуждения Морозкиного поступка сельский сход вместе с отрядом (Фадеев).

Лучше других сохраняет старину винительный падеж женского рода, еще не подчиняющийся каким-либо аналогическим влияниям.

Древние формы предложного падежа ед. ч. на ѣ и родительного женского рода на ы обычны в старой письменности: А на Микифоровѣ наволокѣ на берегу близко воды поставлен вновь столб дубовый для признаки (Суд. дело 1645 г., Фед.-Чех., II, № 112). А он, Терюшной, ...против Семеновы исковыя челобитныя в его, Семеновѣ, в явном иску келаря старца Тихона тѣм своим приговором винит не дѣлом (Суд. дело 1648 г., Фед.- Чех., II, № 118), и рекомендуются грамматикой приблизительно до средины XIX в. (Востоковым и др.).

Естествен вопрос о причине, почему раньше всего утрачены в именном склонении формы твор. пад. ед. ч. муж. и сред, рода и дательный-местный ед. ч. женского,— утрата, о которой свидетельствуют уже грамоты XIII—XIV вв. В качестве догадок тут возможны такие. Повод избегать форм тв. ед. ч. типа новомъ, синемъ давало их совпадение с предложным ед. ч. прилагательных членных. Раннее отмирание нечленных форм дат.-предл. падежа жен. род. могло начаться прежде всего у тех, которые меняли к, г, х на ц, з, с (льгъка, нага, лиха — льгъцѣ, назѣ, лисѣ), и потом распространиться и на все другие.

Утрата косвенных падежей множественного числа стоит в связи с широко распространенной в языках тенденцией ограничивать для него выбор форм минимальным числом. Последняя особенность в свою очередь связана с значительно меньшей сравнительно с единственным числом употребительностью множественного.

В качестве форм именительного падежа множественного числа нечленных для всех родов употребляются вместо старых — муж. рода нови, женского новы, среднего нова — или -и (так в некоторых памятниках, начиная с XIII в.; ср. и современные формы прошедшего времени — знали, вели и под.), или -ы.

В современном литературном языке в употреблении от основ на твердый согласный только формы на -ы. У писателей XIX в. иногда еще встречалась форма ради: Это кресло у меня уже ассигновано для гостя; ради или не ради, но должны сесть (Гоголь, Мертв, души),—архаизм, выживший так долго благодаря тому, что слово рад, если не считать малоупотребительного горазд\— единственное в русском (и в некоторых других 1

славянских), выступающее только в нечленной ферме.

сыти и богати были (Хоз. Мороз., I, № 181). ...и к посылкам будут готовы и поспешны... (Из акт. при «Созерц. кратк.» С. Медв.). Волки бы сыти, а овцы бы целы (Стар, сборн., 442),— являются, вероятно, продуктами диалектного влияния (ср. юж- норусск. молоди, сыти, богати, ради, пьяни, голодни, Орл., Тул., Ряз.,—Будде). Пословица: Чем богати, тем и ради восходит к подобным диалектам. К ним же — встречающееся у Крылова (Пир) сыти: «Вы сыти будете...» Ср. еще у Кантемира (Сатира V): «...Ниже брак хулю честный, его же любови Пламень, нрав сходство вина; но сии готовы Неизвестну с край света в жены себе взяти, Лишь бы в редкой росписи было что читати».

Характерно, как отмечено Унбегауном, что прилагательные, сохранившие именительный падеж множ, числа на -и, почти сплошь принадлежат к сочетающимся с названиями лиц (существ).

Писатели XVIII в. (особенно поэты) свободно пользуются не?

. членными формами и в функции атрибутивной.