§ 2. Семантическая структура слова.
Рассмотрим вопрос о том, из каких компонентов складывается значение слова и как эти компоненты проявляют себя в языке и в речи.
В речи слово выступает как знак предметов, явлений, их свойств и т.
д. Например, в предложении Книга лежит передо мной первое слово называет конкретный предмет — ту книгу, которую я вижу, второе - конкретное положение именно этого предмета, третье - пространственное отношение книги к другому предмету, четвёртое - сам этот другой предмет, т. е. меня. Однако словом книга может быть назван любой предмет определённого класса, любая совокупность переплетённых листов с каким-либо текстом. Иначе говоря, слово книга обозначает конкретный предмет постольку, поскольку он входит в называемое этим словом понятие. Понятийная отнесённость слова книга может быть представлена и в речи, ср. предложение Книга - источник знанийу где речь идёт о любой книге, о книге вообще. То же самое можно сказать и о слове лежит: например, кошка лежит иначе, чем книга, бельё - иначе, чем книга и кошка, но существенно то, что все эти предметы простираются на какой-то плоскости своей большей стороной, неважно, будет ли эта сторона обложкой, как у книги, или животом, спиной, как у кошки и т. д. Слово перед может указывать не только на пространственное, но и на временное отношение (перед праздником), да и пространственное отношение оказывается неодинаковым в сочетаниях, например, передо мной и перед строем. Но эти конкретно-предметные различия не охватываются понятийным содержанием слова. Наконец, самым любопытным является в разбираемом предложении слово мной. Ясно, что мной может себя назвать любой говорящий. В то же время в речи не может быть говорящего вообще, в отличие от книги вообще в примере Книга - источник знаний. Понятийная отнесённость слова я в речи оказывается невозможной. (Исключение как будто составляют философские тексты: сознавать своё вольное я и под. - но из возможности, сочетания с определением уже видно, что здесь перед нами, другое слово я - производное от местоимения существительное.) В случае с именами собственными складывается противоположная ситуация: они не только в речи, но и в языке имеют предметную, а не понятийную соотнесённость39. (Придавая собственному имени понятийное значение, [52] например называя иродом безжалостного человека, мы опять-таки создаём новое, производное слово»)Эта двойственность слова - его способность обозначать и конкретную реалию, и обобщённое понятие - основа всей его семантической структуры и всего его исторического развития как языковой единицы.
Конкретная реалия со всеми её признаками, присущими именно ей, составляет так называемое референтное значение слова (лат. referre ‘сообщать’). Совокупность реалий данного класса, также со всеми их признаками, существенными и несущественными, составляет так называемое денотативное значение (лат. denotatum ‘отмеченное’). Наконец, совокупность существенных признаков предметов, входящих в данный денотативный класс, составляет сингнификативное, или концептуальное, или понятийное значение (лат. significare ‘обозначать’). Ср. значение слова книга во фразах: Дай мне вот эту книгу; Дай мне какую-нибудь книгу и Книга - источник знаний. Понятийное значение обязательно присутствует в денотативном и референтном, но Денотативное и референтное не обязательно присутствуют в понятийном В первом из приведённых примеров понятийное, денотативное и референтное значения слова книга разграничены, во втором понятийное отличается от денотативного, но референтное совпадает с денотативным, а в третьем примере слово имеет чисто понятийное значение.
Референтное и денотативное значение не всегда разграничивают, объединяя в конкретно-предметном.
Но слова обозначают не только предметы и отношения между предметами действительности, не только обобщённые образы этих предметов и отношений в нашем сознании, но ещё и наше собственное отношение к ним. Так, концептуальное значение слов дева, девушка, девица, деваха одинаково, и денотат или референт ими может быть обозначен один и тот же.
Какое слово мы для этого выберем, зависит от нашего отношения к обозначаемому лицу. Компоненты значения, выражающие эмоциональное отношение к называемому, именуются коннотациями, а соответствующая часть содержания слова - его коннотативным значением (лат. соп ‘вместе*, notare ‘отмечать*)[53]. Субъективное отношение к называемому всегда присутствует в слове, хотя может быть и нейтральным. Например, в приведённом ряду слово девушка для современного русского языка будет нейтральным, содержащим нулевую коннотацию, а все остальные - эмоционально окрашенными, с положительной или отрицательной коннотацией. При этом нейтральное отношение к называемому так же значимо, как и эмоциональное, поэтому следует говорить именно о нулевой коннотации, а не об отсутствии коннотаций в словах нейтрального характера.Значение слова, таким образом, никогда не сводится к концептуальному содержанию (или, в речи, к денотативному, референтному). Коннотация является его обязательным элементом. Исключение составляют лишь термины.
Для осмысления функционирования и исторического развития слова, отношений между его содержанием и формой необходимо ввести также термин, обозначающий его фонетическую оболочку. В разделе фонетики мы использовали термин «фонетическое слово». Но этим выражением обозначают звуковую оболочку кронкретной словоформы, и притом необязательно одной (напомним, что в состав фонетического слова могут входить проклитики и энклитики). Фонетическая же оболочка слова в любой его форме, и притом только одного, обозначается термином «экспонент». Так, , , - разные фонетические слова, но это один и тот же экспонент; - одно фонетическое слово, но два экспонента. (Вместо термина «экспонент» иногда используют ещё термин «фонематив»'.)
Если мы будем сравнивать слова по значению, то обнаружим совершенно несходные и сходные в чём-то, во многом, наконец, во всём. Сравнивая, например, слова свистеть и корова, мы едва ли найдём общие компоненты в их семантике. Сравнивая слова корова и бык, мы, наоборот, обнаружим, что их семантика различается только признаком 'пол*, а во всём остальном одинакова.
Сравнивая слова бык и коза, мы также найдём в них также общие смысловые компоненты: оба слова указывают на принадлежность предмета к классу «скот», «домашний» и «рогатый», но кроме признака «мужской пол - женский пол», их различает ещё признак «крупный - мелкий рогатый скот». Сравнивая слова бык и скворчиха, мы обнаружим ещё меньше общего: это будет только принадлежность к миру животных, имеющих половые различия. Наконец, сравнивая слова бык и амёба, мы не обнаружим уже и признака наличия пола - общим оказывается только признак принадлежности к миру животных. Такое сравнение слов по общим и различным семантическим признакам называется семантической или лексической, лексико-семантической парадигмой, а минимальный различительный компонент этой парадигмы - семой.Семы подразделяются на ядерные и периферийные, конститутивные и ассоциативные. Ядерные определяют основное содержание слова. Обычно это семы, образующие понятийное, концептуальное значение. Однако в эмоционально окрашенных словах, особенно при. яркости эмоциональной окраски, ядерными могут быть и коннотативные семы. Так, в словах лицо и харя понятийное значение одинаково - ‘передняя часть головы человека’. Однако в слове лицо сема качества является периферийной, а в слове харя - ядерной. Ассоциативные семы - это компоненты значения, которые, в отличие от конститутивных, возникают или не возникают, смотря по тому, в каких контекстах фигурирует слово. Описывая повадки коровы, мы можем ассоциировать это слово с неуклюжестью, но описывая товарные качества этого животного, мы на такой признак просто не выйдем. В истории слова ядерные и периферийные, конститутивные и ассоциативные семы могут меняться ролями, появляться и исчезать, а потому ни один из этих типов не может игнорироваться.
Анализ семантики слова по составу его сем называется компонентным анализом.
Существует иерархия сем: есть семы более общие,- категориальные (например, сема «жидкость» в словах молоко, вода., вино, квас) и зависимые, конкретизирующие.
Но нельзя согласиться с распространённым мнением, будто наиболее общими являются грамматические семы, например, сема предметности в существительном или сема действия в глаголе. Сема действия, например, есть и в существительных, и не только в отглагольных. Так, действие обозначают не только существительные прыжок, приседание, но и выпад, пируэт, сальто; не только наступление, нажим, но и натиск; не только пение, шёпот, говор, но и трель, шорох, гул, гам, гвалт; не только стрельба, но и залп; не только бег, скачка, но и рысь; не только спор, пререкания, но и распря, дрязги, прения и т, д.[54] Сема действия есть и в других неглагольных (и неотглагольных) словах: в прилагательных типа ходячий, рысистый; в наречиях типа ползком, вскачь, пешком и. т. д. Действие не перестаёт быть действием, назовем ли мы его словом стрелять, стрельнуть, выстрелить или словом стрельба, выстрел, залп. Изменится лишь связь его названия с названиями других предметов и явлений, о которых идёт речь. Грамматические семы не более общие - они просто другие. Эго иной уровень языкового отражения мира, иная плоскость. Называя действие в форме существительного, мы только лишь уподобляем его предмету, но не считаем таковым (подобно тому, как поэт, сравнивая девушку с берёзкой или берёзку с девушкой, не мешает нам мыслить их разными созданиями).Необходимость различения и раздельного анализа лексических и грамматических сем не означает, что между ними нет взаимодействия. Так, во фразе Наступило лето именительный падеж слова лето способствует выдвижению на первое место семы «тёплая погода» (напрашивается продолжение типа Заколосились хлеба), а во фразе Приеду будущим летом творительный падеж способствует выдвижению семы «временной отрезок, срок» (напрашивается продолжение типа Раньше не могу). Грамматическая сема мужского рода в имени Жорик способствовала образованию от него в просторечии слова жорик со значением 'любовник' (но не 'любовница’!). В поэтической речи название неодушевлённого предмета мужского рода может олицетворять мужчину, но не женщину и т.
п. Лексическое значение слова способствует его употреблению в определённых формах (например, слова с лексическим значением места тяготеют к употреблению в предложном падеже и т. п.), а грамматическое значение накладывает определённый отпечаток на лексическое. При всём том это существенно разные области семантики.Необходимо сказать также о месте мотивировочной семантики в структуре лексического значения. Если мы можем объяснить, почему то или иное явление названо так, а не иначе, то название именуется мотивированным. Например, утро - немотивированное название, а утренник - мотивированное: так называют праздник для детей, поскольку он проводится в утреннее время. Но признак, лежащий в основе мотивации, может быть случайным, не главным и практически никогда не бывает единственным признаком именуемого. Ср. такой ряд: утренник ’праздник' - денник 'стойло* - вечерник 'студент' - ночник 'лампа1. Мотивация в этих словах однотипна, все они образованы по одной модели, а по лексическому значению далеки. Ср. ещё денник, денщик и дневник, мотивированные одним и тем же словом и близкие, хотя и не одинаковые по модели образования, а по лексическому значению далёкие. Из этих примеров видно, что мотивировочный компонент в лексическом значении играет очень скромную роль. Даже в таких словах, как, например, семигранник ’геометрическая фигура, имеющая семь граней', где на первый взгляд мотивировочное значение равно лексическому, это не так: в мотивировочном значении нет семы «геометрическая фигура», и этим словом вполне могло бы бытъ названо какое-нибудь механическое приспособление с тем же признаком или что-то иное (подобно тому, как трехрёберник - растение, а не фигура с тремя рёбрами). Эта несводимость мотивировочного значения, иначе говоря, значения составляющих слово морфем, и лексического значения слова называется идиоматичностью лексического значения. Благодаря этому свойству слово в процессе исторического развития языка может терять мотивировку - деэтимологизироваться. Существенную роль может играть мотивировочное значение в поэзии. Более того, в поэтическом контексте может оживляться уже угасшая мотивировка, (или, как ещё говорят, внутренняя форма) старого слова, как бы высвечивая его первоначальный смысл. Например, исходный корень сеет, полузабытый в бытовом и деловом употреблении слова просвещение, оживает в таких строках Л. Мартынова:
Но ищут выход даже через донца
Изглоданных коррозией канистр
Живые всходы. Ввысь их тянет солнце
Сильней, чем просвещения министр.
Таким образом, особенность, которой мы постоянно и притом закономерно пренебрегаем в' повседневном общении, оказывается ценной и значительной в общении эстетическом. Это один из показателей того, что в слове важны все стороны, все нюансы, все детали его семантической структуры.
Литература
Основная
Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М.,1989. (Гл. I - Ш).
Шмелёв Д Я Современный русский язык: Лексика. М., 1977. С. 5 - 20, 49 - 65,130- 150.
Дополнительная
Апресян Ю. Д Лексическая семантика. М., 1974.
Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985.
Лекция II СЛОВОУПОТРЕБЛЕНИЕ