Рефлексивно-посессивные РГ
Рефлексивно-посессивные РГ опираются на метонимическое отождествление субъекта с его неотчуждаемой или отчуждаемой принадлежностью: частью тела, одеждой, другими личными вещами и далее с проявлениями психики, с жильем, имуществом, средствами передвижения или с продуктами творчества [Кретов 1978: 168; Kwapisz 1978: 26—27]; ср.
пример (6а), а также:- Удивившись, Коля Старков опустил руку, прищурившись, посмотрел в зал (В. Липатов. За чугунной оградой) lt;— прищурив глаза;
- Гранин задумался, потом сказал: «Только все это не для печати». Я говорю: «Может быть. Я не знаю, где советские писатели черпают темы. Все кругом не для печати...». Гранин сказал: «Вы преувеличиваете. Литератор должен публиковаться. Разумеется не в ущерб своему таланту» (С. Довлатов. Ремесло) lt;-публиковать свои произведения.
Поскольку объект действия в подобных случаях не назван, он либо устанавливается из конкретной речевой ситуации (ср. РГ типа продлиться в окказиональном значении ‘продлить визу', приведенные в § 1.4.5), либо определяется значением глагола. Последнее, в свою очередь, возможно в двух случаях: либо уже сам НГ сочетается лишь с очень узким классом объектов, как в примерах (16), (17), либо рефлексивно-посессивный РГ в той или иной мере лексикализуется, а в его значение «инкорпорируется» некоторый конкретный класс возможных объектов. Как заметила Н. А. Янко-Триницкая, строить можно самые разные объекты, а РГ строиться в предложениях типа Наш сосед строится может относиться только к строительству собственного жилья; аналогично, тратиться может значить только ‘тратить деньги’ (но не бумагу, силы, время или здоровье) [Янко-Триницкая 1962: 175][228].
В некоторых случаях истолкование такого рода РГ требует довольно обширного комментария; ср. следующий фрагмент:
- А Вале часто приходили ее одноклассницы; чаще других бывала у нее Клава, самая близкая ее подружка. «Клава, давай поящемся»,—предлагала иногда Валя. Она садилась на подоконник, а Клава на маленькую скамеечку возле окна; Клава клала голову на колени подруги, и та, при помощи большого кухонного ножа, начинала осторожно, прядь за прядью перебирать Клавины волосы, выискивая гнид. Затем ту же процедуру проделывала Клава с головой Вали. Все это длилось долго и происходило в торжественном молчании; лица подруг поражали серьезностью. Такое «искание» было в старорусской местности тогда весьма распространено; «искаться» друг у друга могли только люди друг другу близкие: в этом процессе ощущалась некая интимность, задушевность; в то же время все это походило на некий таинственный обряд. Однажды Валя сказала мне: «Вить, садись, я поищусь у тебя». Поиски продолжались недолго и ни к чему не привели: после детдома волосы мои еще не отросли и никаких «гостей» в них не завелось.
Но ритуал этот был мне приятен; не потому, что Валя перебирала ножом мою короткую шевелюру, а потому, что голова моя опиралась на колени девочки. Валя, по-видимому, это почувствовала: посмотрев на меня не то строго, не то насмешливо, она велела мне «идти прохладиться на улицу». Больше
она никогда «поискаться» мне не предлагала (В. Шефнер. Имя для птицы).
Рефлексивно-посессивные РГ есть во всех славянских языках; ср.: польск. wysmarkac siq ‘высморкаться’ высморкать (свой) нос, uczesac siq ‘причесаться’ lt;— причесать (свои) волосы, zapiqc siq ‘застегнуться* lt;г- застегнуть пуговицы на (своей) одежде, rozpiqc siq ‘расстегнуться* lt;-расстегнуть пуговицы на (своей) одежде [Kwapisz 1978: 26—27]; сербохорв. Hajduk je ispovedio svoje krivicu ‘Разбойник признал свою вину’ Hajduk se ispovedio ‘Разбойник сознался* [Mork 1970: 243].
Семантическим «мостом» между рефлексивно-посессивными и собственно-рефлексивными РГ являются глаголы, допускающие обе интерпретации; ср. вытереться вытереть все тело / вытереть лицо.
В языках, имеющих дативные РП, рефлексивно-посессивное значение может выражаться с их помощью более эксплицитно; ср.
русско- чешские соответствия: строиться — stavdt si (dum) (букв, ‘строить себе дом’), укладываться — skladat si veci du kufru (букв, ‘складывать вещи в чемодан’) [Леоновичева 1962: 152; Parolkova 1967: 40].Таким образом, рефлексивно-посессивных РГ могут выражать, наряду с метонимической однореферентностью объекта и субъекта действия,и однореферентность субъекта действия и бенефицианта — лица, для которого предназначается объект (результат) действия. На этом основании Б. Вимер называет РК типа польск. My budujemy sobie dom (Мы строим себе дом ’ —»My siq budujemy ‘Мы строимся’ «бенефактивными» и считает, что в их ролевой структуре присутствует третий, «рефлексивно-бенефактив- ный», участник себе [Wiemer 1999: 302].
Кроме того, в славянских языках с дативными РП возможны ква- зисинонимические соответствия предложений с собственно-рефлексивными и рефлексивно-посессивными РГ; ср.: словац. utierafsa ute- rdkom ‘вытираться полотенцем’ — utieraf si ruki uterakom ‘вытирать руки полотенцем’; чеш. Udesala se ‘Она причесалась’ — Udesala si vlasy ‘Она причесала свои волосы’ [Lichtenberk 1994: 3506].
- Автокаузативные РГ
Автокаузативными называют РГ, выделяемые в таких парах, как:
- словац. a. Matka nakloniia kondrstromu ‘Мать наклонила ветку дерева’;
б. Matka sa naklonila nad dieta ‘Мать наклонилась над ребенком[229];
- макед. a. Toj ги качи штиците на покривот
‘Он поднял доски на крышу1; б. Toj се качи на покривот ‘Он поднялся на крышу1.
Типичные автокаузативные РГ обозначают ситуации с агентивным субъектом, который собственными действиями изменяет положение своего тела, как в примере (20), или перемещается в пространстве, как в примере (21 )*. По мнению А. Вежбицкой, в основе использования РГ для передачи автокаузативного значения лежит расщепление названия человека на «тело (body)» и «разум (mind)». Соответственно, конструкции типа Джон двигался получают у нее следующее толкование: ‘Джон двигался, потому что Джон (= разум Джона) хотел, чтобы Джон (= тело Джона) двигался’ [Wierzbicka 1976: 141].
По своему значению такие автокаузативные РГ подобны агентивным синтаксически непереходным глаголам движения [Недялков 1975: 23; Генюшене 1983: 31—32]. Косвенным подтверждением этого может служить тот факт, что непроизводным русским глаголам сесть или лечь в некоторых славянских языках соответствуют автокаузативные РГ, образованные от транзитивных НГ; ср. следующие русско-польские соотношения:
- а. Он положил вещи на стол On polozil rzeczy па stol;
б. Он лег спать
On polozil sit (букв, положил себя) spac, а также перевод с русского на чешский:
- Коля Старков сел на низкий стул (В. Липатов. За чугунной оградой)
(...) seposadil (букв, посадил себя) па nizkou Zidli[230].
Поскольку способы осуществления действия в ситуациях, обозначаемых автокаузативными РГ и деривационно исходными каузативными НГ, различны, высказывалось мнение, что семантически они «никак не связаны друг с другом» [Долинина 1991: 333]. Тем не менее связь между каузативной и автокаузативной ситуациями, на мой взгляд, все же есть. Автокаузативные РГ типа наклониться, выпрямиться, повернуться, обозначающие движение частью тела[231], близки по смыслу к рефлексивно-посессивным РГ, у которых в качестве подразумеваемого объекта выступает часть тела; ср. квазисинонимичные сочетания с автокаузативным РГ сидеть, согнувшись (‘согнув свое тело’) и с рефлексивно-посессивным РГ сидеть, сгорбившись (‘сгорбив спину’).
Кроме того, типичные глаголы, образующие автокаузативные РГ — поднять, опустить, наклонить, выпрямить — это глаголы результата, а не способа (см. об этих классах глаголов в § 1.3.6.5), поэтому в словарных толкованиях этих глаголов фиксируется только итоговое состояние, а способ его достижения не определяется; ср.: поднять ‘переместить наверх, придать чему-нибудь более высокое положение’, выпрямить ‘придать прямое положение’ и т. п. Конечный же результат у поднять и подняться одинаков: перемещаемый (или перемещавшийся) объект стал находиться выше, чем был до этого.
Поэтому все же можно говорить о сохранении рефлексивного семантического компонента в значении этого подкласса РГ.Вместе с тем, автокаузативные РГ обладают целым рядом свойств, отличающих их от типичных субъектных РГ и в то же время сближающих их с объектными д е кау з ати в н ы м и РГ (см. оних § 3.1.4.1).
С одной стороны, субъектом этих глаголов может быть не только человек, но и транспортное средство (машина, автобус, поезд, корабль). Есть определенные основания говорить, что «будучи вполне неодушевленными, они перемещаются подобно людям (разве что не способны пользоваться транспортным средством), ср. машина ехала, повернула, замедлила ход, остановилась и т. д.; подобно людям, они как бы сами контролируют время своего прибытия в определенную точку, т. е. в каком-то смысле а г е н т и в н ы (разрядка моя.— Ю. К.)» [Падучева 2004: 81]. Однако сами транспортные средства в этом отношении неоднородны. Так, можно ли говорить об агентивно- сти лифта, или он полностью управляется нажатием кнопок? Сомнения вызывают и некоторые примеры, приведенные в [Падучева 2001: 72], где в качестве иллюстрации того, что «в классе глаголов движения преобладает собственно возвратная[232] (...) интерпретация возвратных глаголов», приводятся, в частности, такие предложения с неодушевленным референтом подлежащной ИГ, как Дерево наклонилось к воде, Глыбы льда взгромоздились друг на друга; Коряга остановилась от встречного потока. Представляется, что гораздо более естественное понимание РГ в таких примерах — декаузативное, когда ситуация представляется как возникшая под влиянием неагентивной стихийной силы (см. § 3.1.4.1).
С другой стороны, некоторые РГ могут обозначать колебательные или близкие к ним движения, которые даже в сочетании с личным субъектом являются не полностью контролируемыми, напоминая движения природных объектов, обусловленные нецеленаправленным внешним воздействием, что характерно для декаузатива; ср. шататься от усталости; идти, покачиваясь; больной едва шевелится.