§ 32. Причастия.

Употребляемые в русском литературном языке склоняемые причастия, т. е. глагольные прилагательные, характеризующиеся специальными синтаксическими отношениями, едва ли не сплошь представляют заимствования из церковнославянского языка.

формы причастия настоящего времени действительного залога на -щий, -щая, -щее не оставляют сомнения в том, что они заимствованы, самой фонетической стороною: в соответствии основе, представленной другими индоевропейскими языками, ср.: лат. ferens, род. пад. ferent-is, греч. pheron, род. пад. pherontos — группа «t+, как и в балтийских языках, выступающий здесь j» должна была в русском отразиться в виде с (ч). Ср. отглагольные прилагательные, представляющие собою продолжателей старых русских причастных форм: зрячий, горячий, стоячий, могучий, жгучий.

Еще в 30-х годах XIX в. формы причастия прошедшего времени на -ший, -вший воспринимались как церковнославянизмы [313].

Это же ясно, что касается форм страдательных на -имый, -омый, -аемый, из характера их употребления, их относительной редкости и семантической окраски.

В формах на -ся в современном языке не допускаются и после гласных сокращения в -сь. XVIII в. свободно употреблял такие- формы: Томящаясь Москва в унынии дрожит (Сумар.).

В страдательных причастиях прошедшего времени останавливает на себе внимание употребление в членной форме двух н: посланный, принужденный, заработанный и под. Это удвоение н существует и в произношении, не с тою, однако, последовательностью, с какою его проводит наша орфография. Так, по наблюдению Соболевского, «обыкновенно, когда ударение находится на 3-м слоге от конца, нами предпочитаются формы с одним н: пйсаный, брошеный, связаный, а когда ударение стоит на втором слоге от конца, мы употребляем чаще формы с двумя н: принесённый, приведённый, спасённый, почтённый».

По своему происхождению формы с удвоенным н — продукт влияния отглагольных прилагательных; ср. ст.-слав, повелѣньная (Савв, кн.), неизглаголаненъ, неисписаненъ, ослжденьна (Синайск. требн.), укр. невблаганний и под. По свидетельству памятников, таким влиянием были охвачены причастия и в др.-украинской и белорусской области, но прочные результаты отложились в живой речи только русской. Древнерусское правописание, хотя и непоследовательно, с частыми отклонениями, отражает для всех положений произношение с удвоенным н: закълюченных (Домостр., 6); по преже писанному (там же, 33) и там же: по преже писаному; зграбленными животами (Мат. Раз., І,№8), убіенного (8’раз там же), грабленные товары (Мат. Раз., II, № 24), десять струговъ цѣлых и испорченныхъ (там же). ...Сделано на его государевых заводах в Приказ Тайных Дел 1.000 досок железных кованных... (Память из Приказа Больш. дворца 1676 г.), но там же: ...Грановитую палату покрыть таким же кованым дощатым железом...

Более других разговорный характер обнаруживает только небольшая группа на -тый, -тая, -тое: битый, шитый, взятый и под.

XVIII в., усугубляя книжность причастий, допускал даже в атрибутивной их функции краткие (нечленные) формы на -яй[314], -щ, -ща, -ще, -ши и -вш, -вша, -вше, -вши: Не писав, летящи дни века проводити Можно... (Кант.). И ломит так, как ветр, Бун- тующ многи дни, Возшед из земных недр (Сумар.). Когда имеешь ты дух гордый, ум летущ И вдруг из мысли в мысль стремительно бегущ... (Сумар.). Герои Севера, виновники сих бед, Как претерпевши вред, Как побежденны, стонут (Петров).

С XIX в. такие формы, о которых уже Ломоносов (Рос. грам., § 447) говорил как о «слуху досадных», не имея никакой опоры в живой речи, совершенно исчезают из употребления.

Краткие формы страдательных причастий, не имевшие в функции сказуемных определений соперников в деепричастиях, удержались, оставшись, однако, в XIX в. особенностью торжественного и архаизирующего слога: Гонимы вешними лучами, С окрестных гор уже снега Сбежали мутными ручьями На потопленные луга (Пушк.). За мглой ветвей синеют неба своды, Как дымкою подернуты слегка (Фет).

В фюли сказуемых нечленная форма страдательных причастий на -но и -то, повидимому, как факт живого русского языка издавна известна в безличных предложениях: сказано— сделано, взято и под., и притом не только от основ совершенного вида, но и несовершенного: говорено, смолоду бито-г роблено', от основ многократного вида — в соединении с отрицанием: не виды- вано, не слыхивано.

Старинный язык допускал подобные образования не только от глаголов, управляющих винительным падежом, но и от непереходных, и даже от возвратных.

Вот несколько древнерусских примеров: А ведаеш и сам, что не богатеством жито з добрыми людми (Домостр., 64). И со всеми теми мастеры в сорок лет ... разлезенося без остуды... (там же). Ни кому ни в чем не сьлыгивано, ни манено, ни пересрочено (там же). А у меня де уже говорено з Григорием с Микулиным (Памяти. Смутн. врем., 78—79). А с калмыками де у них поми- ренось же (Мат. Раз., IV, № 22). И на судах (= сосудах) твоих подписывано также (Дело Ник., № 94).

Ср. в былинном языке: ...Розорено-де все да надруганось («Данило Борис.», зап. Ончуковым на Печоре). Да у моего родимого у брателка Да конями с Чурилом-то поменянося, Да цвет- ным-то платьем побратанося (Смерть Чурила).

Характерно, что, в отличие от современного русского литературного языка, древнерусский, в параллель украинскому, допускал при безличных оборотах на -но, -то винительный объекта: ...и учинено сквозѣ мрамор проходи (Путешествие Антония конца XII в. по списку XV в.). ...И скорбново словом ползо- вано (Домостр., 64). ...А остатки сверчено и связано (30). И огурцы и лимоны и сливы так же бы очищено и перебрано (49). ...То бы было все у ключника в мере и запиано [sic!], а хмель, и мед, и масло, и соль вешено (там же, 52). И домы их будут раззорены и имения их пограблено будет (Памяти. Смутн. вр., 790). А подволоки у полат выписано травами (Мат. пут. Ив. Петлина, 288). А вырезано на той печати инорог зверь (Котош., 89). И по отписке и по росписи Микифора ж и Петра те деньги на 123-й год взято сполна (Прих.-расх. кн. золотых, 1616 г.). ...чертеж и роспись у крестьян принято... (Письмо кн. Я. Н. Одоевского, 1684 г.). ...у другова на правой ноге поперег берца рубец посечено... (Из актов при «Созерц. кратком» С. Медв.)[315].

Впечатление живых конструкций производят также древнерусские сочетания именительного падежа существительных со страдательными причастиями несовершенного вида на н, т в функции сказуемых (обычно без вспомогательных глаголов): В прошлом 167 году апреля в 1 день... посылай я да думной дьяк Алмаз Иванов к святейшему Никону патриарху (Дело Ник., № 5). Микита ж допрашивай (там же, № 4). А которыя лошади иманы из монастырей, то все роздать по тем же монастырям с роспис- ками (там же, № 94). И на домовой обиход всякой лес вожен (там же, № 114). А что ты ко мне писал, что на мой обиход покупал лошади, кони и мерины, и в какову цены покупаны, и про то мне ведомо (Хоз. Мороз., II, Акты, N° 20). ...А которые товары привезены, а не проданы, или тут на торжку покупаны будут, и с тех непроданых и с покупных товаров таможенных пошлин им в монастырь не сбирать...

Сравнительно с древнерусским современный литературный язык, как мы знаем, помимо сдвигов синтаксического характера, отличается еще со стороны морфологической значительным сужением способности образовывать страдательные причастия несовершенного вида. Характерно, что особенно редки и в роли атрибутивной членной формы и в роли сказуемых причастия страдательные несовершенного вида на н, и им предпочитаются даже, не говоря о глагольных и причастных формах на -ся, формы на -м; ср.: Продукты посылались почтою, книжное и тяжелое — Продукты были посылаемы почтою и совсем невозможное— «Продукты были посыланы почтою». Однако, и среди самих страдательных причастий на -н не все одинаково вышли вовсе из употребления: хотя малоупотребительны, но возможны образования: несен, веден, копан, колочен и под., не образуются же соответствующие формы от тех глаголов, у которых примета вида отличается в корне: посылать, призывать, отрывать, забирать, затирать (ср. послать, призвать, оторвать, забрать, затереть).

Повидимому, в ряде говоров русского языка, влиявших на развитие литературного, страдательные причастия на -н и в тех функциях, в которых они были живой категорией, свелись только к образованию совершенного вида,— явление, параллели которому известны из многих языков (ср. страдательные причастия латинские, немецкие и др.). Когда, отчасти под иностранными влияниями, явилась тенденция воскресить систему страдательных оборотов, относительно легко восстановленными оказались формы, структурно близкие к причастиям совершенного вида; формы же, от них отличавшиеся самой основой, оказались восстановленными по старославянским образцам: (был) посылаем, забираем, призываем и под. и нашли себе сильных соперников в более близких разговорной речи посылался (посылается), забирался, призывался и под.

В целом для истории причастий на ^русской почве большой интерес представляют замечания Ломоносова (Рос. грам., §§ 435, 437, 439, 442), упорно подчеркивающего их непродуктивность.

Люди, пишущие еще с установкой на церковнославянский язык, естественно и в XV11 в. употребляют формы преходящего и аориста, но характерно, что даже такой по своему времени образованный человек, как Сильвестр Медведев, пишет, не представляя себе точно уже самой природы аориста: «И тогда паки благородная царевна София Алексеевна глагола им: «Добре есте днесь соделасте, яко покорно приидосте...» («Созерц. краткое»).

Дольше всего в древней письменности и у писателей XVIII в. держится в употреблении аорист 3 л. ед. ч. от глагола «умереть» — умре, очевидно, с оттенком известной благоговейности.

Деепричастия настоящего времени.

И формально и синтаксически русские деепричастия восходят к старым формам причастий (см. Синт., § 15). Последние в именительном падеже в настоящем времени имели окончание: -а в I (-е-) и V (атематическом) классах для ед. ч. мужского , и среднего рода: зова, мога, дада, ѣда; -учи — для женского: зовучи, могучи, дадучи, ѣдучи; -уче — для множ. ч. мужского рода: зовуче, могуче, дадуче, ѣдуче.

Окончания от основ III (-je-) и IV (-I-) класса звучали: я (из a, jA) в ед. ч. муж. рода; -ючи (III кл.), -ячи (IV кл.) — в им. пад. ед. ч. жен. рода; -ючи, -яче — в им. п. мн. ч. м. р.: зная, знаючи, знаюче; пытая, питаючи, питаюче; хваля, хвалячи, хваляче; лазя, лазячи, лазяче.

Перерождение причастий, тяготевших к глаголам, в деепричастия (глагольные наречия) свидетельствуется утратой былого согласования; ср., напр.: ...Се слышавше, Торци убояшася, пробѣгоша и до сего дне и помроша бѣгаючи (Лавр, спис.' летоп., 55). ...И не всхотѣша Половин мира и ступиша Половци воюючи (Лавр. спис, лет., 72 об.).

В древнерусском влиятельными оказались, частично сохранившиеся в диалектах, формы ед. ч. женского рода; в современном литературном — в употреблении почти исключительно формы, восходящие к окончанию -я.

Свобода в выборе форм на -чи и без него отражена, напр., в «Уложении» царя Алексея, где можно в том же параграфе встретить: «а которые сторонние люди слышачи крик и воп[316] разбитых людей ... и те люди на крик и воп не пойдут...» и «...да будет на них в сыску скажут, что слыша крик разбитых людей на пособ к ним не пошли...» (гл. 21, § 59).

В XVIII в. формы на -учи, -ючи от основ несовершенного вида еще в широком употреблении; ср.: Набегли тучи, Воду несучи... (Тредиак.). Имеючи отца, хотя по натуре доброго человека, однако в крайнем невежестве воспитанного... (Ломон.), и мн. др.

В древнерусском некоторое время с формою на -чи (по происхождению им. п. ед. ч. жен. рода) соперничала форма на -че (множ. ч. муж. рода); ср.: Фоминѣ недѣлѣ исходяче... (1-ая Новг. лет.). Тѣм поудъ изверяче учинити... (Смолен, грам. 1330 г.),— ...Бѣ бо въздано єя [церковь] при немь [Мстиславе] възвыше яко на кони стояще досящи (Лавр. спис, лет., 51).

С XIX в. устанавливается то употребление деепричастных форм, которое мы имеем в настоящее время. Исключительное распространение получают формы на -я (-а), причем вообще от ряда глаголов деепричастия не образуются: не образуют их основы на велярный (задненебный) согласный, где г, к оказались бы

перед я (сочетания, несвойственные русскому языку)х, и ряд таких глаголов, в которых основа настоящего времени отличат лась от инфинитива; ср. пишу— писать, режу — резать, тру — тереть, жну — жать, мну — мять и под. Отсутствуют также формы деепричастия наст. вр. от глаголов типа гибну, тяну и под.

Вытеснение окончанием -я старого -а свидетельствуется уже .отдельными случаями в церковных памятниках XII в.: идя, чьтяй (Устав Петр, б-ки, сев.-русс, список с южнорусского оригинала), но представляло,— судя по формам, в большом числе встречающимся в памятниках русского языка последующих столетий — явление областного распространения. Победа подобных форм в литературном языке и вытеснение ими и форм на -учи обязаны, повидимому, преимуществам более единообразного и короткого окончания. Нужно, однако, принять во внимание, что, как уже было отмечено в науке, формы на -чи вообще в великорусском в новое время сравнительно редки. Характерно, что в первой четверти XIX в., когда формы на -учи, -ючи еще допускались в литературном языке, их однако уже не рекомендовали; Греч (§ 247), упоминая их, отводил им место только в просторечии и считал их «неупотребительными на письме и в возвышенном слоге».

Употребление их относилось по преимуществу к отдельным словам: живучи, ездячи, смеючись. Ср. из языка XVIII в.: В немецком языке, живучи и в сей раз в Петербурге, я ничего не поправился... (Болотов). ...ездючи с зятем в маленьких санях по тонкому и трещащему еще льду... (Болот.)2.

Неясной остается причина избегания форм деепричастий на -я (-а) в случаях расхождения между основою настоящего времени и инфинитива (пишу — писать и под.). Суть дела тут, кажется, с одной стороны, в механическом обобщении запрета на формы типа -учи как простонародные (отсюда отказ, напр., от «пишучи») и с другой — в подсказанной школьными влияниями осторожности при производстве многих форм, фактически не осуществлявшихся в практике предшествующего времени. В классе-не-1-ну- (II) деепричастия настоящего времени не образовывались, так как состав его почти сплошь охватывал только глаголы совершенного вида.

Деепричастия прошедшего времени.

Причастия прошедшего времени действительного залога, из которых получились впоследствии деепричастия прошедшего времени, имели в основах на согласный, включая и носовые, ъ в им. [317] *

ед. ч. м. р. и ср. р., -ъш-и — в им. ед. ж. р., -ъш-е — в им. мн. м. р., -ъш-ѣ (ст.-слав, -ъшд) — в им. мн. ж. р. В основах на гласный и л между ними и окончанием вставлялось еще в.

В дальнейшем относящиеся сюда факты распределились следующим образом: вм. старых въземъ из възьмъ, сънемъ, праймъ с XVII в., судя по Котошихину, в употребление входят взяв, сняв, приняв, образуемые от основ инфинитива (прош. время). Ср. также современные прокляв, начав вм. старых прокльнъ, прокльнъши, начьнъ — прокленъ, прокленши, наченъ.

Еще в XVII в. от других основ на согласный в употреблении формы на -ъ (т. е. фонетически без окончания): ...Атаман Корней Яковлев, прочет твою ... грамоту в кругу донским казаком, говорил... (Мат. Раз., IV, № 7). -...Те казаки, пришод на Волгу, погребли на низ (там же, II, № 12). А пришед к царю на двор силно, и привели того Шоринова сына перед царя (Котош., 103). ч

Рядом, однако, встречаются и формы на -ши, реже на -ше: ...деньги счетши (Домостр., 35). Складній и свертев хорошенько положити (там же, 38). И ты пришедши да неподельно на наших послов грабеж и бесчестье и соромоту учинил, по лживому посланью брата твоего и всех Свейских людей, оманною заведши наших послов да мучити... (Спис, с грам. Иоанна Гр. к шведск. королю, 1573 г.). И вывезши на площади, подьячие роздают милостыню нищим (Котош.). И слезши с лошадей, послы и их дворяне шпаги с себя снимут (89 об.). И, озябше, встав еще попойду (Аввак., 114).

Еще чаще в XVII в. употребляются от основ на д, т формы на -чи. Последние, повидимому, представляют фонетический продукт слияния т основы с ш окончания, причем и в письме и в произношении корневая часть так или иначе восстанавливалась, не без влияния, вероятно, окончания деепричастий настоящего времени:

И тое прибыль, счотчи против иных городов прибылей, берут на них самих (Котош., 140). Вшедчи в церковь, того мы не застали (Дело Ник., № 36). И оне, съедчи, опять лямку потянут (Аввак., 87). И етчи и пив за здоровья их государские, того дня бояре и все чины розъедутца по домом (Котош., 13). Поп да петух едчи поют и не едчи поют (Старин, поел., XVII в.). И покрадчи и пограбя бояр своих, уходят на Дон (Котош., 135). И приведчи в город, собралося их, воров, болши 5000 человек (Котош., 103). И вычетчи великого государя грамоту, великому государю атаманы и казаки ... челом ударили (Мат. Раз., IV, № 4). А вшодчи ... в город... (там же, III, № 61). И послал под Шатцкой к атаману к Максимку Дмитриеву не четчи (там же, III, № 44). Ожил Федос, забриодчи в овиос (Стар, сборн., 1859 г.). К колебанию ср.: ...Мы де, прошед таборы, да постоим и к тебе, постояв, все воротимся. И прошедчи оне таборы и постояв в лесу, и пошли дорогою к большим таборам...

(Отписка кн. Гр. Долгорукова и Алексея Голохвастова царю Вас. Шуйск., 1609 г.).

Так как основы на д (т) в причастиях прошедшего времени на л их утрачивали и в виде основы выступала часть, оканчивавшаяся на гласный, — се-л, е-л и под., то к этим влиятельным формам стали образовываться деепричастия и типа основ на гласные; ср.: И евши и пив, царь царевну отпустит к сестрам своим (Котош., 7). Ср. совр.: сев, поев, украв.

К инфинитивам с гласной приметой образуются, как и теперь, деепричастия на -в: замкнув двери (Дело Ник., № 94); взяв... четыре лошади (Мат. Раз., II, № 5). Приехав те донские казаки в Астрахань, сказали... (там же, № 8). И атаман де Корнило с казаками, выняв из Дону жильца Герасимова тело, погребли у себя в Черкасском городке... (там же, IV, № 4).

Реже встречаем окончания -вши: А послухом не видев не послушествовати, а видевши сказати правду (Судебн. 1497 г., 67). И пошли есмя в Дербент заплакавши (Хож. Аф. Никит.,— Кудр.), ...остряпавши дело (Домостр., 35), и -вше: Видевше же то боярин князь Василей Ивановичь... и боярин князь Василей Ива- новичь склонился на их моление (Памяти. Смутн. врем. 833). Усмотривше времени час, упоиша его отравами (Котош., 4).

Влияние деепричастного окончания настоящего времени IV класса -я в старинном языке было больше, чем теперь: наряду с употребительными и теперь или близкими к нам формами, вроде: А кельи ево в Ферапонтове монастыре, осмотря все и из внутри укрепя..., запечатать (Дело Ник., № 94) ...всех порубя (Мат. Раз., № 4).— И разграбя, поехали на низ Волгою (там же, № 7) ...встретесь в дороге (там же, III, №, 69) И отпусти я, холоп твой, обоз... (там же, III, № 7). И розъездясь я, холоп твой, и разсмотри места, велел пешим полкам и приказом с обозом со всем двором и с пушками на них наступать (там же, III, № 6)1. И они, покиня свои таборы, побежали к своим кораблям и каторгам (Ист. об Азовск. сид., 27). Скиня с себя доброе платье, вздел крестьянское (Котош., 102). И, покиня обозы свои, прибежали в Муром (Мат. Раз., № 22). ...Острог покиня, побежал в рубленой город (там же, III, № 16). Она, вздохни, отвещала (Аввак., 89). Сам у него, протяня руку, ис кореты доставал (там же, 95)[318] [319].

Интересны оригинальные формы: соимя: соимя колпак (Домостр., 3), соимя рубашка (37); взя, продукт новой этимологизации: И государеву грамоту ему подал, он взя, чет, поворотился в вотчину свою Толмачеву (Мат. Раз., III, №77); ср. взяв (там же, № 49) и выня: Конюшей ездит ... выня мечь наголо (Котош., 11); выняв цитировано выше.

Характерно также для старинного языка, что деепричастия прошедшего времени от возвратных глаголов оканчиваются, главным образом, на -вся, а не па -вшись, как теперь:

А которые немногия передние люди оторвавъся да так учинили... (Спис, с грамоты Иоанна Гр. к шве дек. королю, 1572 г.). Взял-де забывея (Дело Ник., № 36). Царица, от великого страху испужався, лежала в болезни болши году (Котош., 105). И так те злые люди, которые от царя шли к Москве, встретились с теми людми, которые шли к царю с Шориновым сыном, со- брався вместе, пошли к царю (Котош., 103). Недождався его Василья, с Унжи ... побежали на утек на спех (Мат. Раз., III, № 84). И они, испужався, из под Синбирска побежали (там же, IV, № 16).

Реже: Борзее отделавшися, да домой (Домостр., 35)., и под.

В XVIII в. устанавливается для возвратных глаголов (глаголов на -ся) в форме прошедшего времени окончание -вшись; для глаголов без -ся возможны формы на согласный и на -ши, -вши (первые решительно преобладают).

Случайность выбора тех или других видна, напр., из примеров параллельного употребления: Подошед, медведь долго обнюхивал мнимо умершего и, убедившись в его смерти, ушел. Тогда друг, сошедши с дерева, спросил с шутливостью товарища... (Фонвизин, Два друга и Медв.).

Соображения о причинах распространения за счет форм, восходящих к причастиям прошедшего времени, форм с окончаниями настоящего (-я), выдвинутые Кудрявским[320], во всем существенном убедительны. Указывая на то, что суффиксу причастий прошедшего времени принадлежало, повидимому, значение завершения действия, выражаемого глагольной основой, он для случаев, как, напр., «Услышавше половци, яко умерл есть Во- лодимер князь, присунувшася вборзе» (Лавр. 280, 17), подчеркивает дублированье того самого значения как глагольною основою, так и формою причастия и заключает: «Такая роскошь является, конечно, излишнею, и ничего нет удивительного в том, что уже в древнерусском языке появляются случаи употребления причастия настоящего времени от основ совершенного вида в значении завершения действия до наступления действия, обозначаемого сказуемым», употребление, «которое становится все чаще и чаще и доходит до современного языка в виде таких деепричастий, как «увидя, отойдя, взгромоздясь» и т. п.» (стр. 71).

От такой же «роскоши» язык освобождается, .ликвидируя в течение XIX в. (главным образом во второй его половине)

деепричастия прошедшего времени несовершенного вида и заменяя их формами деепричастий «настоящего времени», точнее, деепричастиями со значением одновременности сказуемому; ср. теперь уже не употребляющиеся сочетания вроде: Под камнем сим лежит Фирс Фирсович Гомер, Который пел, не знав галиматии мер (Сумар.). Как! быв честным котом до этих пор, Бывало за пример тебя смиренства кажут... (Крыл.). Но Ленский, не имев, конечно, Охоты узы брака несть, С Онегиным желал сердечно Знакомство покороче свесть (Пушк.). Способствовав временному благосостоянию, мера эта на страшно долгое время парализовала стремления демократические (Достоевский) [321].

Современное распределение форм деепричастий прошедшего времени, кроме случаев с окончанием -я,— окончание -ши в основах на согласный (рассекши, сберегши)2, окончание -в в глаголах невозвратных (сказав, заметив, выстрелив, толкнув) и -вшись — в возвратных (укутавшись, встретившись, стояк•

нувшись),— представляет, повидимому, своеобразный компромисс между вариантами -в и -вши. Если «£ формою на -в мы соединяем представление большей книжности, литературности», то «форма на -(в)ши считается более народною и разговорною» (Кудрявский, стр.. 14). Последняя и сохранилась в возвратных глаголах, будучи защищена аффиксом -сь. Что касается первой, то, вероятно, она возобладала в литературном языке ввиду преимущества своей краткости, хотя это и привело к нарушению единства окончания в родственных случаях1.